Папенькин сынок

      Юнги не стоило так долго сохранять зрительный контакт. Когда ты смотришь человеку в глаза, он срисовывает тебя намного быстрее, чем если ты смотришь куда-то в сторону. Возможно, так работал мозг, который без твоего ведома запоминал всё то, что располагалось вокруг манящих прямым взглядом глазниц. А может, это становилось чем-то более личным, чем просто посмотреть на своего собеседника или попутчика, не успев наткнуться на ответный взгляд. Юнги мог оправдаться тем, что не надеялся, что Ким Сокджин решит задержаться на нем, но он задержался, и альфа не смог глаза отвести. Его потенциальный пленник был красивым — этот вопрос был решен еще в тот момент, когда он увидел его фотографию, но при личной встрече вскрылись какие-то подробности. Что-то неясное, что придало живому портрету скрытый смысл. Красивая обложка, за которой, помимо других, таких же прекрасных иллюстраций, скрывался увлекательный сюжет, пока доступный лишь в виде интригующей аннотации.       Возможно, Юнги бы стоило с ним познакомиться и попросить номер телефона, чтобы знакомство продолжить и заняться всем тем, чем занимаются молодые люди, ищущие романтическую привязанность. Альфа не помнил, когда в последний раз в его жизни была привязанность. Одноразовые встречи. Страсть, подогреваемая не чувствами, а природой, требующей сексуальной разрядки. Его природа альфы, которую в определенные периоды было сложно сдерживать. И то, даже от этого он успел устать, добровольно выбрав для себя воздержание. Для тела вредно, но зато внутренний мир не успевал пострадать от вновь и вновь проигрываемых в голове сожалений по поводу того, что он не мог себе позволить больше. И не просто потому, что он сразу становился уязвим для своих конкурентов, которых у него и не было почти — серьезные отношения строятся на доверии, а строить доверительные отношения с человеком, который убивает людей и не боится в этом признаться… Смело. Юнги быть смелым заставили обстоятельства, но не всем так везет.       Вообще, он никогда не набрасывал на себя пуха, пытаясь про себя же оправдаться перед моральными законами, которые он нарушал. Ему не нравилось бить и временами убивать, но он делал это с чистой совестью. Первое перерезанное горло принадлежало подельнику его отца, которого тот считал другом. Да, отец оказался слабым, попавшись. Да, его подельники оказались предприимчивыми, решив повесить на него, раз уж он дал слабину, все свои мокрые подвиги, наживой с которых они, к слову, не делились. Отец никогда не связывался с мокрухой, за которую, обычно, платили очень щедро. А его хотели выставить хладнокровным убийцей. Друзья-подельники хотели запереть его на всю жизнь, пока они свою смогут начать с чистого листа. Было ли это справедливо? Разумеется, нет. Юнги было семнадцать, и ни разу его рука не дрогнула.       Как может дрогнуть рука, когда тебе улыбаются, пытаются успокоить, зная, как близок ты был с отцом, а про себя торжествуют. Глупый отец — глупый сын. Но отец не был так уж глуп, никому не рассказывая о том, что его сын был альфой. Сильным альфой, которому мать-природа щедро отсыпала охотничьих инстинктов, уверенная, что человек, которому больше не нужно гоняться с копьем за едой, сможет использовать их в каком-нибудь другом виде деятельности, на свой вкус. Юнги использовал. Друзья-подельники не смогли добраться до суда, а доблестная полиция (которая не торопилась разбираться в действительных злодеяниях его отца, с уже доказанной виной) не смогла найти виновника этого. Наверное, Юнги стоило бы заняться бизнесом или чем-то другим, где помимо стальной хватки и зубов нужны мозги (а мозги у него были в наличии), но он выбрал заниматься тем, что у него хорошо получалось. Правда, он больше не убивал, ограничиваясь легкими и тяжкими телесными повреждениями. Но когда-то убивал. Хладнокровно. Разве можно скрыть такое от кого-то, с кем ты собираешься выстраивать доверительные отношения? Связаться с кем-то, у кого были такие же грехи? О таком не говорят вслух, не пишут в анкетах и в принципе предпочитают держать в секрете. Как держал в секрете Юнги. Точнее, он просто никого не подпускал к себе настолько близко, чтобы чувствовать потребность или нужду пооткровенничать.       В этом не было трагедии, но это было тоскливо. Вот и сейчас он вез писаного красавца, который смог поторопить на мгновение его сердце, лишь для того, чтобы затем похитить, а после получить за это похищение деньги. И писаный красавец, который пытался в зеркало поймать его взгляд (у Юнги было развитое боковое зрение), даже не понял, что ему ответил программой и через микрофон смодулированный голос, сохранив от реального собеседника только смысл сообщения. Обычная мера предосторожности, которая, с развитием технологий, не была обременительна настолько, чтобы полениться ее использовать. Всё привычно, всё было придумано и несколько раз проиграно до этого, и Юнги чувствовал себя уверенно. И тоскливо, последний раз взглянув в зеркало заднего вида, когда заглушил двигатель.       — Я могу высадить вас здесь?       Разумеется, он досконально изучил местность в радиусе нескольких километров от дома своей цели, что необходимо было не только для правильного выбора времени и места нападения, но и для отхода в том случае, если что-то пойдет не так. Подворотни, тупики, безлюдные в это время улицы — всё было в его распоряжении, и теперь Ким Сокджин, задумчиво хмурился, выглядывал из окна, явно подпитой головой пытаясь сообразить, где именно он находился.       — Да… — Голос звучал неуверенно, и он засунул руку в карман пиджака, другой схватившись за ручку дверцы.       — Я могу доставить вас до дома.       Это было сказано для того, чтобы дать понять молодому человеку, что он может передумать и не выходить на безлюдную улицу рядом с горящей, но принадлежащей уже закрытому магазину витриной. Если Ким Сокджин согласится — Юнги воспользуется заранее заготовленным планом, до сих пор имея самые высокие шансы добиться успеха, а вот Ким Сокджин будет чувствовать себя увереннее.       — Нет, спасибо. Я выйду здесь. Хорошего вечера.       Он еще раз быстро глянул на водителя, который смотрел прямо перед собой, и не стал дожидаться ответа, выйдя из машины и аккуратно захлопнув дверцу. Джин проводил скрывшееся за углом такси взглядом, затем оглядевшись. Было пустынно. Будний день, и очевидно, что большинство людей в это время готовились к новому рабочему дню, переодевшись в пижаму и усевшись перед телевизором. Какие-то окна горели, какие-то нет и… Кажется, он редко здесь бывал, хотя вывеска магазина казалась ему очень знакомой. Возможно, он даже заходил в него, но… Круглосуточных заведений, которые обычно успокаивали допоздна загулявшись прохожих, здесь не было, и как будто только теперь Джин поежился, поджав плечи. Воздух был свежим, а не холодным, но… Что-то было не так. У него была отменная интуиция, которая почему-то всё же позволила ему выйти из машины, а не добраться до дома без приключений. А сколько было до дома? Он вытянул шею, оглядываясь, неосознанно крепче сжав в кармане баллончик с перцовым спреем. Минут десять.       Можно было бы подумать, что именно теперь было безопаснее: изображать разговор по телефону, громко смеясь над воображаемыми шутками, или же напряженно держать палец на пластиковой кнопке, в любой момент готовясь обезвредить потенциального нападающего струей едкого перцы. Можно было подумать, но Джин сделал свой выбор, неспешно двинув к тому углу, за которым скрылся доставивший его сюда автомобиль. Почему водитель больше не посмотрел на него? А с чего вообще Джин решил, что он был по мальчикам? Да, здесь не было повода усомниться в собственной привлекательности, и воодушевленный сделанным выводом он зашагал бодрее.       — Извините, у вас не будет… Мне нужно позвонить, а мой телефон разрядился.       Он поднял глаза на девушку, которая смотрела на него с виноватой улыбкой, растянутой на пухлых блестящих от помады губах. На ней была какая-то безразмерная толстовка, юбка и кроссовки. На проститутку не похожа, несмотря на яркий макияж, хотя Джин против них ничего не имел, только немного брезгуя. Однако… Обычно, с такой просьбой обращаются, когда идут навстречу или идут за тобой, но казалось, что она просто стояла здесь и ждала, что кто-то пройдет мимо.       — Вы кого-то ждете?       Если она ждала кого-то в условленном месте, всё было логично и объяснимо, но… Она замешкалась, смотря на него широко раскрытыми и украшенными жирными коричневыми стрелками глазами. Это было мгновение, но достаточное для того, чтобы понять, что она не ожидала подобный вопрос.       — Да. Мой телефон разрядился, а мой парень… Он задерживается.       Она сцепила перед собой руки, опустив глаза и явно теперь изображая смущение или что-то подобное, чем девушки обычно флиртуют, в надежде на исполнение просьбы. Джин почувствовал, как у него скрутилось что-то в животе, неприятно подкатив к горлу легким и как будто незаметным спазмом.       — Обещаю, я не убегу с вашим телефоном. Простите, я на самом деле оказалась в безвыходном положении.       У нее не было ни сумочки, ни рюкзака, а кофта и юбка, кажется, не имели карманов, чтобы вместить телефон. Он сделал шаг назад, пока девушка огляделась. Как будто скучающе, как будто пыталась найти кого-то посговорчивее, но Джин прекрасно видел, что у нее были сжаты зубы — пассивная агрессия, возможно, раздражение, которое она пыталась спрятать.       — Я бы помог, но на моем балансе нет денег — он сгодится только за тем, чтобы вызвать полицию.       Теперь пришла очередь Джина виновато улыбаться, при том, что его тело напряглось, как сжатая и вот-вот готовящаяся расправиться пружина. У которой в руке был перцовый баллончик. Девушка как будто обиженно надула губы.       — Надо было с этого начинать. Извините, что побеспокоила.       — Ничего. Хорошего вечера.       Джин сделал шаг назад, потом еще один. Как будто он не мог налюбоваться своей новой знакомой, на самом деле желая узнать, что будет дальше. Нельзя поворачиваться спиной. Самый распространенный методы таких нападений — застать врасплох. Потянулся в карман, обернулся, пытаясь увидеть то, на что тебе указывали (а девушка теперь поглядывала куда-то ему за спину) — удар, и ты без кошелька, часов и телефона. Девушка смотрела на него с явным сомнением.       — Странный вы.       Джин сделал еще один шаг назад, уверенный, что не сможет напороться на препятствие. На него смотрели с любопытством, но он чувствовал угрозу, которая собиралась под кожей неприятным покалыванием. А девушка тем временем повернулась и пошла в сторону переулка. Джин следил за ней, и она несколько раз обернулась, а потом остановилась. Просто встала, смотря на него. руки расслабленно опущены, как и голова, направляя взгляд из-под густой челки. Это выглядело настолько жутко, что Джин расслышал, как бешено и гулко застучало внутри сердце, при этом невольно замерев. И вот он всё-таки сделал шаг, выйдя из оцепенения, но не сводя с нее глаз, и вдруг почувствовал какое-то препятствие. Вариантов не было — кто-то стоял за его спиной. Эффект неожиданности, и резко развернувшись, он одним движением выудил из кармана руку, наугад распылив перцовый спрей куда-то на уровне своих глаз.       Он забыл вдохнуть, смотря на то, как какой-то мужчина, отчаянно матерясь, согнулся перед ним. Джин рванул с места с ускорением молодого гепарда, но ему не удалось развить хоть какую-то скорость, потому что кто-то ухватился за его пиджак, дернув. Ткань треснула, но выскользнула из цепкой хватки, и в тот момент, когда на мгновение задержанный Джин уже собирался бежать что есть мочи и звать на помощь, его потянуло назад. Рука сдавила перехваченную поперек грудь, пока на шее… Он инстинктивно вытянул ее, почувствовал прикосновение чего-то острого, что скребнуло по дернувшемуся кадыку.       — Один звук, и ты мертв.       Джин теперь не обращал внимание на едкий запах перцового спрея, который исходил от незнакомца, совершенно завороженный его голосом. Низкий, пробирающий до костей простой, но слишком убедительной угрозой. Хладнокровной. Джин чувствовал, что мужчина не шутил и что ему ничего не будет стоить перерезать ему глотку, а потом спокойно наблюдать за выталкиваемой аортой кровью. Это было ощущение, но оно было слишком навязчиво.       — Что… Что вам нужно? У меня… — Он еще раз сглотнул, вновь почувствовав угрожающее прикосновение лезвия, которое царапнуло кожу. — Ничего нет. Карта и телефон.       — Ты. Живым.       Руки резко отпустили его, и Джин не успел понять, в какой именно момент мир вокруг него погас, погрузившись во тьму, успев лишь почувствовать сильный удар где-то в районе затылка. Темно.

Десятью минутами ранее

      Юнги заглушил двигатель, убедившись, что припарковался так, чтобы не привлекать внимание. Прохожих на этой улице было больше, чем той, пустынной, что пересекала ее перпендикулярно, но их всё равно было немного, и все они теперь куда-то спешили. Возможно, торопились, чтобы случайно не стать жертвой хулиганов, и на этой мысли, стянув пиджак и оставшись в одной черной футболке Юнги вышел из машины. Был уверен, что Чимин справится без его помощи, однако обязан был подстраховать. Он не любил полагаться на удачу, потому что она слишком изменчивая сука, которая, подобно подельнику-сволочи, может предать в самый нужный момент. Взял нож, рефлекторно проверив качество заточки. Он не собирался никого убивать, однако, нож не только отнимал жизнь, но и желание сопротивляться, приложенный к правильному месту.       Он шагал, осторожно выглянул из-за угла. И сразу заметил широкую спину и стоящего напротив нее Чимина, который в своей маскировке выглядел как вышедшая со страниц манги школьница. Вот так посмотришь и не скажешь сразу, что он одним ударом может и настроение испортить, и нос сломать. Однако, что-то явно шло не так, и Юнги, осторожно продвигаясь так, чтобы не привлечь внимание и не наделать шума, по взгляду Чимина понимал, что… явно что-то шло не так. И это стало очевидно, когда Чимин начал отходить от Ким Сокджина, который поджимал плечи. Был напряжен, успев заподозить… просто заподозрить, и это было удивительно, потому что Чимин был непревзойденным исполнителем женских ролей.       У Юнги было преимущество — он подходил со спины, и его жертва, которая, и здесь Чимин делал всё правильно, была сосредоточено на том, кто единственный теперь, казалось, мог ему угрожать. План изменился, но радовало то, что они смогли изменить его одновременно, не сговариваясь. Юнги ступал мягко, как кот, чувствуя, как напрягались в этот момент ляжки и зад, обеспечивающие ему легкий шаг. Ему понадобилась минута, чтобы оказаться за спиной у господина Кима, который был заворожен Чимином, явно в этот момент отыгрывающим какую-то сцену из триллера, настолько зловеще он выглядел. Юнги неосознанно повел носом, а потом Ким Сокджин сделал шаг назад, чуть не отдавив ему ногу. Одно мгновение, на которое кот потерял концентрацию, а мышь, не желая сдаваться, достала… Юнги успел заметить, как сильно зажмурился Сокджин, а потом как кожу и нижние веки обожгло чем-то едким, ударившим в нос и выбившим дыхание. Перцовый спрей. Юнги тут же согнулся, грязно выругавшись, чтобы сразу промокнуть лицо футболкой.       Если бы он не был альфой, жертва, наверняка, успела бы скрыться, уже проявив чудеса ловкости и сообразительности, но ей не повезло. Юнги, теперь по воле своего бушевавшего в крови альфа-статуса и адреналина, совершил стремительный рывок, клонясь к земле, как будто в любой момент готовый совершить прыжок. Ткань в руках треснула, Ким Сокджин остановился, а потом всё было просто и как по нотам.       — Блять, ты видел? — Чимин, убедившись в том, что они до сих пор были одни, подбежал к Юнги, который аккуратно опустил свою жертву на асфальт. — Юнги…       Чимин широко раскрытыми глазами смотрел на альфу, по щекам которого текли слезы из обоженно красных глаз.       — Он быстро очухается, так что бей под лопатку.       Юнги сделал шаг в сторону, запрокинув голову и начав быстро моргать, чтобы усилить слезотечение, вымывающее с нежной слизистой глаз остатки распыленного аэрозоля. Это было немного... мучительно, но какой ты доминантный альфы, если таким тебя можно сбить с ног. Хотя он всё же плакал, и на этой мысли Юнги ухмыльнулся, посмотрев на своего подельниака, который уже прятал небольшой инъектор.       — Перцем плеснул? — Чимин, который теперь звучал как обычно, но при этом выглядел, как героиня аниме, забавлял, и Юнги решил перенаправить стремительно разгорающуюся в нем агрессию в другое русло. Уровень адреналина, выплеснувшегося в кровь из-за непредвиденной ситуации падал, и теперь на первый план выходили его собственные гормоны, опомнившиеся и стремительно разогревающиеся от ожога на коже и осознания, что альфа проебался. — Ты такой спокойный…       — Он просто пытался себя защитить.       Юнги подошел к их жертве с противоположной от Чимина стороны, и они подняли его на ноги, изображая теперь вполне привычную картину дружеской поддержки, когда кто-то из тесного круга был контужен алкоголем. Выглядело весьма органично, особенно когда Чимин начал нарочито громко приговаривать Ну же, переставляй ногами, алкаш, всё твоему отцу расскажу.       — Пиздишь. — Чимин сказал это шепотом, вертя головой, чтобы рассмотреть их машину, на которой должен был подъехать Тэхен.       — Я хочу ему ебальник снести за перец, но кому от этого проще?       Юнги говорил сквозь зубы, пока Чимин, самодовольно улыбнувшись, не мог не восхититься его выдержке. Наверное, для обычного человека это было делом вполне себе обычным — уметь сдерживать агрессию, но для альфы в преддверии гона, когда сама природа пыталась превратить его из человека в животное…       — Разденешь его потом, надо валить.       Они подошли к машине в тот момент, когда Тэхен уже открывал просторный багажник черного хэчбека, успев до этого убедиться, что никто не успеет срисовать погружение туда бессознательного тела.       — Дозы хватит на пару часов, потом нужно будет повторить. — Юнги, убедившись, что Ким Сокджин крепко и безмятежно спал, закрыл багажник.       — Перцовый баллончик? — Тэхен остановил альфу, сжав его плечо и внимательно вглядываясь в покрывшееся пятнами лицо. — Надо промыть и смазать каким-нибудь жирным кремом. И закапать офтальмологический раствор, потому что может стать хуже.       — Ебать специалист. — Юнги ухмыльнулся, но от конструктивной заботы всё же почувствовал небольшое облегчение. — Я полностью тебе доверяю. Сам знал только то, что нужно убрать его и нельзя тереть.       — Хватит, чтобы не помереть. — Тэхен улыбнулся, затем быстро забравшись на водительское сидение, до этого открыв дверцу заднего для альфы. — Там по пути есть круглосуточная аптека — заедем.       Самая сложная часть работы была позади — оставалась грязная.

* * *

      Гнездо, в котором обычно удерживались все пленники до получения выкупа, располагалось в цокольном этаже одного офисного здания, которое давно пришло в запустение и успело потерять большую часть арендаторов. С арендодателем Юнги был знаком лично и лично переводил ему положенные суммы регулярно, пока сам арендодатель прохлаждался где-то за океаном, редко навещая свою недвижимость. Вообще, можно было позавидовать тому, что кто-то мог оставить бесхозным и не приносящим почти никакой прибыли трехэтажное здание со всеми необходимыми коммуникациями. Хотя, Юнги и компания в любой момент готовы были сменить место дислокации, если вдруг хозяину всё-таки придет в голову идея заработать.       Помещение квадратов на пятьдесят, было поделено на две комнаты, в одной из которых, по задумке Юнги и для видимости легальной мелко предпринимательской деятельности, должен был располагаться товар в коробках, а в другой — небольшая, но уютная контора, где велись расчеты. Было еще подсобное помещение с раковиной и сортиром, но им никогда не пользовались, по крайней мере, не заложники.       Юнги оглядывался по сторонам, проверяя подъезд к одной из задних дверей, которая через небольшой коридор вела прямо в гнездо, а затем дал знак Тэхену, который начал вытаскивать бессознательное, но при этом сладко сопящее тело из багажника. Они редко пользовались настолько дорогими и безвредными препаратами, чаще прибегая к помощи чего-то простого, но очень проверенного, что обычно оставляло после себя не очень приятные последствия, пусть и несмертельные. Дешево и сердито, но не в этот раз.       — Заноси.       Альфа придерживал дверь, а затем — голову Сокджина, который каждый раз рисковал столкнуться со стеной или углом. Тэхен был сосредоточен, проходя в открытую для него Юнги дверь, которая лишь благодаря отменной реакции альфы не травмировала их пленника, начав на доводчике захлопываться раньше времени.       — Заценил?       Тэхен самодовольно улыбался, как будто забыв о своей ноше, пока Юнги придирчиво оглядел комнату, взглядом скользнув к потолку, под которым располагались узкие прорези закрытых металлическими жалюзи окон.       — Цвет приятный. — Юнги подошел к простой, но крепко сколоченной кровати, на которой кто-то явно успел заменить матрас, и он сразу проверил его на упругость. — Ортопедический? Откроем здесь дневной стационар.       Блондин только ухмыльнулся, абсолютно довольный собой, а затем аккуратно положил Сокджина на кровать. Чаще всего они удерживали людей вполне приличных, которые провиниться не успели, в отличие от их влиятельных близких, поэтому можно было проявить немного заботы. Опять же, в этом было больше рационального, чем альтруизма — страха в такой вполне себе уютной, пусть и минималистично оформленной комнате было меньше, а веры в то, что при сговорчивости можно вернуться живым, намного больше. Хотя, иногда Юнги сожалел, что стены не были обшарпанными, измазанными в чем-то, напоминающем кровь, и испещренными следами отчаянно царапающих неприступный бетон ногтей… Это было бы атмосферно, и теперь он подумал, что им стоило оформить что-то подобное для этого… Он посмотрел на кровать, заметив, что Тэхен уже освобождал их жертву от пиджака.       — Дорогой. — Он аккуратно и со знанием дела ощупал шелковый подклад, затем проведя ладонью по плотному льну рукава, украшенного тремя крупными деревянными пуговицами. — Я бы себе такой прикупил. Или тебе.       — Посмотри бирку — не надо будет задрачиваться с подарком на твой день рождения. — Юнги ухмыльнулся, а сам подошел ближе, когда блондин принялся аккуратно растегивать пуговицы его рубашки.       Наверное, Юнги в этот момент выглядел немного завороженным, потому что Тэхен прервался, подняв на него вопросительный взгляд.       — Может, сам займешься? Чтобы Чим не ревновал.       Он быстро поднялся, уступая Юнги место.       — Чима здесь нет.       — Есть.       И спустя мгновение в проеме показалась избавившаяся от парика, но не грима голова.       — Тачку вернул на то же место. — Он, достав влажную салфетку из пластиковой пачки, начав аккуратно стирать с лица макиях, который затем предстояло смыть. — Ты как, кот?       — Заехали в аптеку по дороге — я обмазал его кремом.       Тэхен с любовью смотрел на Юнги, который поморщился, не рискую трогать свое жирное от успокаивающей мази лицо. Но стоит признаться, с ней было намного легче. Глаза до сих пор немного жгло, но в аптеке сказали, что после третьего применения капель, все симптомы должны исчезнуть — Ким Сокджин не смог как следует залить спрей в глаза, и большая часть пришлась на лицо, которое уже получало свою жирную заботу.       — Я бы мог пошутить про сахарную посыпку, но не буду. — Чимин, достав уже вторую салфетку, первую отдав Тэхену, подошел к кровати. — А чего ждем? Нам еще кровью ее заливать и доставлять отцу, добив его желание переизбираться в горсовет. Давай, кот. Тэтэ в серьезных отношениях с ревнивым абьюзером, так что раздевание красавчика на тебе.       В подтверждение этих слов Тэхен протянул руку, приняв еще одну грязную салфетку, и посмотрел на Юнги с выражением лица Видишь, я же говорил. А Юнги только закатил глаза, уперевшись коленом в укрытый тонким покрывалом матрас. К чему церемонии, и крепко схватившись за воротник, который Тэхен успел освободить от пуговиц, он рванул ткань в стороны. Вряд ли бы жестокие садисты стали вызволять из петелек каждую крошечную пуговку, вот и Юнги… Не стал… Либо это было слишком давно, либо он никогда не видел настолько гладкую и нежную даже на вид кожу, как будто совершенно лишенную не только какой-либо растительности, но и пор. Он не стал задерживаться взглядом на аккуратных темных сосках, будто не желая спящего молодого человека смущать, вместо этого остановившись на ключицах, затем поднявшись к изящно выточенной линии подбородка. Голова Ким Сокджина была немного запрокинута, и альфа как будто под гипнозом потянулся к тонкой коже за его ухом, большим пальцем по шее проведя вниз, до ее основания. Мягко надавливая, наблюдая за тем, как упруго она проминалась под бережным воздействием, прямо по линии пахучих желез, которые у альф и омег располагались одинаково. Пухлые губы, сонно приоткрытые, теперь выглядели как... Юнги неосознанно потянул палец к носу.       — Ну ты альфа...       Юнги перевел на Чимина рассеянный взгляд, пока тот застыл с недоумением и прилипшей к щеке влажной салфеткой. И альфа дернул головой, изображая брезгливость и остервенело начав вытирать об себя всю ладонь.       — Забей, Юнги. Мы понимаем. — Тэхен с сочувствием улыбался, теперь представляя, что примерно так обычно альфы могли узнать запах попавших в их плен омег. Не такой плен — чувственный.       — Если ты хотел его понюхать, лучше потереть яйца, потому что...       — Тебе ебальник завалить, или сам справишься?       Чимин сначала растерялся от такой грубости, с некоторым удивлением наблюдая за тем, как альфа неожиданно неловко поднялся с кровати, бросив Тэхену рубашку. Юнги никогда не стеснялся в выражениях, но теперь в его интонации была серьезная угроза, а не простая необходимость сострить что-то в ответ.       — Я что-то не так сказал? С каких пор ты… — Чимин не собирался теперь возмущаться, понимая, что пошутил грубо, но реакция Юнги всё равно выбивалась из чего-то привычного.       Юнги, подойдя к своему подельнику, прикрыл глаза, сделав вдох и не сделав выдох, вместо ответа мягко сжав плечо Чимина. Не чтобы показать силу и власть, а чтоб показать, что зла в нем не было. И Чимин без слов накрыл его ладонь, понимая, что у альфы всё работало по-другому. В том числе, мотивация агрессии, особенно, в преддверии гона.       — Ты уверен, что справишься тут без нас? — Брюнет с искренним беспокойством, а не желанием усомниться в чужом криминальном профессионализме смотрел на Юнги.       — Мне заплатят за то, чтобы я его не пиздил. Это поможет сдержаться. Плюс к тому... — Юнги покачал головой, затем прямо посмотрев на Чимина. — Не принимай на свой счет. Я жестко проебался с баллончиком, так что это... Пройдет.       Он виновато улыбнулся, пока Чимин, чтобы удостовериться в том, что сказанному можно было верить, посмотрел на Тэхена, который очень решительно кивнул.       — К моменту, когда меня накроет по-настоящему, мы его сбросим, а вы успеете отбежать на безопасное расстояние — не забрызгает. Моим темпераментом.       Его и всех вокруг могла бы спасти ночь с омегой, но... Добровольцев среди омег не нашлось, а это значит, ему опять ненадолго придется стать кровоточащей занозой в заднице. Собственной.

* * *

      Джин не торопился открывать глаза, вместо этого потянувшись. Собирался потянуться, но ему это не удалось, потому что руки почему-то отказывались запрокидываться за голову, как будто совершенно исчезнув. Он огляделся, пока его голова, не успевшая до конца вдохнуть в себя бодрость после крепкого сна, повернулась, заметив незнакомые стены красивого серо-бежевого оттенка, если его не обманывал теперь слишком приглушенный электрический свет… Где он находился? И почему руки не слушались? И… Он приподнял голову, оглядев себя. Без рубашки, но в футболке. И на удивление, ничего не болело. Не саднило, не жгло, не выкручивало в боль нервные окончания, которые могли травмировать до этого, но почему-то не травмировали. Тело было тяжелым, но не болело. А в памяти сразу вспыхнуло воспоминание об упирающемся ему в горло ноже, и Джин тут же резко поднялся, тряхнув головой и выпустив из нее сладкий сон. Он был в плену. В заложниках. В каком-то подвале, судя по тому, что окна находились под потолком.       Первое правило любого будущего спасения и улучшения той жизненной ситуации, в которой ты оказался — не поддаваться панике. Его не били, переодели, значит, убивать не собирались. Хотя… Возможно, просто ждали, когда он придет в сознание, чтобы замучить пытками. Или изнасиловать. Или и то, и другое, и Джин мысленно поругал себя за то, что сразу выбрал самый неподходящий способ не поддаваться панике.       Он достаточно быстро понял, что на его руках и ногах было что-то похожее на кандалы, потому что они не были связаны крепко, но при этом, например, если Джин попытается встать, он не сможет сделать достаточный для побега шаг. Лежать или сидеть в этом дискомфорта не доставляло, и в надежде освободиться, так как он на самом деле не испытывал никаких очевидно болезненных ощущений, Джин нагнулся к ногам. Жесткие кожаные ремни, которые имели какую-то мягкую прослойку, которая и соприкасалась с кожей. Его руки были скованы за спиной, кажется, по тому же принципу, поэтому он чисто физически не мог дотянуться до замков и как-то выскользнуть из своих оков.       Очень хотелось пить, и Джин громко прокричал Хочу пить. Наверное, это было глупо и выглядело весьма комично в его ситуации, но если он не поддается панике, звать на помощь, зная, что это бесполезно, будет нецелесообразно. А вот попросить воды… Тем более, при первом осмотре комнаты его взгляд наткнулся на что-то, похожее на походный биотуалет. Кто вообще похищает людей и ставит им биотуалет? А ортопедический матрас? И Джина осенило. Розыгрыш! Его кто-то решил разыграть! Он слышал, что среди богатых детишек любили острые ощущения, а какие ощущения могут быть острее, чем… И поэтому его не били!       — Проснулся.       Это был знакомый голос, и энтузиазм Джина тут же спал. Этот, который теперь говорил, угрожал ему ножом, вполне серьезно, и Джин был уверен в том, что он бы легко его прирезал, если бы вдруг он решился позвать на помощь. Вряд ли для розыгрышей нанимают отморозков.       — Как себя чувствуешь?       На мужчине была свободная черная толстовка и какие-то черные штаны. Он весь был черным, в том числе, очки, которые скрывали глаза, пока все остальные скрывала обычная медицинская маска, тоже черная.       — Что вам нужно от меня?       Нельзя было провоцировать тех, кто держал тебя в плену, поэтому Джин пытался говорить спокойно, чтобы не вызвать лишнюю агрессию и пытаясь вспомнить другие уроки, которые он получал на тот случай, если будет похищен. Не провоцировать, избегать агрессии и попытаться вывести на разговор. На личные темы. Представиться тем именем, которым называют близкие и… Убивать тебя станет сложнее, чем если ты просто будешь куском безымянного и безчувственного мяса.       — Ничего. В сущности, нам нужно тебя отпустить. А тебе — посидеть здесь тихо и спокойно.       В голосе не было угроз или чего-то другого, что бы говорило о скрывающейся внутри пассивной агрессии. Однако, что-то Джину подсказывало, что как он пытался не злить своего похитителя, так и похититель пытался не пугать его раньше времени.       — А зачем меня переодели?       — Сексуальный фетиш. Хотелось оставить что-то на память.       При слове сексуальный и добавленном после с усмешкой фетиш Джин почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он успел пропотеть от страха, и кто-то решил это... понюхать, а потом подрочить. Это было слишком мерзко.       — И… что вы будете со мной делать?       — Ты ко мне на вы? Кажется, я здесь один. Но зато какой... — И мужчина в маске огляделся по сторонам, затем направившись к кровати Джина, заставив того дернуться к деревянному изголовью. — Успокойся. Не сексуальный, и не фетиш вовсе. Последнее, за что тебе теперь стоит переживать, это зад. Я успел рассмотреть его, пока ты был в отключке — ничего особенного.       — Рассмотреть? После перцового спрея вы могли над моим задом только поплакать. От восхищения.       Джин не успел сдержать это вырвавшееся из него ехидство, вспомнив о том, как всё-таки сумел застать напавшего врасплох, но успел оскорбиться. Он почему-то не чувствовал теперь опасности, и поэтому перестал слушать чувство самосохранения и изначально намерение не провоцировать. Зря, потому что мужчина, ничего не сказав, но сжав руки в кулаки, поднялся, вышел, и спустя минуту или несколько беспокойного ожидания Джин смог прямо перед своими глазами увидеть знакомый распылитель без защитного колпачка.       — На самом деле, это незабываемые ощущения, ты тоже должен попробовать. — Голос его мучителя теперь звучал настолько нежно, что от него стыла кровь в жилах.       — Ааа… — Джин с ужасом смотрел только на собственное средство самообороны, которое теперь могло стать орудием пыток. Пытки. Потому что Джин примерно знал, как действовал перцовый спрей. — Может, лучше поговорим?

* * *

      — Так. — Тэхен припарковался, достав из кармана телефон Джина, который они до этого избавили от необходимости каждый раз прикладывать к экрану палец (тем же пальцем), пока хозяин был без сознания. — Рубашка из фильмов ужасов уже в добрых руках, как и записка с требованиями и… — Он сосредоточенно смотрел на горящий экран, пока Чимин рядом занимался тем же. — С угрозами там же. Готов? Тут один папочка, и кажется, они звонят друг другу даже в соседние комнаты. — Тэхен ухмыльнулся, пока Чимин дал ему отмашку. — Набор.       Послышались гудки, а потом…       — Да, Джинни.       Чимин провел пальцем по экрану, и в салоне машины раздался голос интернет-переводчика, который старательно, но без выражения начал воспроизводить заранее заготовленный текст, который продолжал содержимое письменно оставленного вместе с рубашкой послания.       — Шаг вправо, шаг влево, и ваш дорогой мальчик окажется в лучшем мире. Мое терпение не бесконечно, и если завтра к назначенному сроку вы не выполните выдвинутые требования…       В трубке раздалось зычное Гук, ко мне!, пока запись продолжилась красочной угрозой живописной расправы. И Тэхен, убедившись, что смысл был доставлен, сбросил звонок, тут же выключив телефон. На всякий случай.       — Кто такой Гук? — Чимин с сомнением смотрел на своего блондина, который пожал плечами, положив телефон в карман. — Запасной сын?       — Скорее всего, пес, который задрал лапу в неположенном месте. Наверное, папочка собирается пустить его по нашему следу, но мы успеем купить что-нибудь на ужин. — Тэхен посмотрел на часы, затем переведя блестящий от голода взгляд на Чимина. — Куда заедем?       Перспективы открывались заманчивые, если бы не один... пёс.