Папенькин сынок

      Единственный плюс в сложившейся ситуации — при таком уровне стресса, который уже вместе с адреналином выплескивался в кровь альфы, он вряд ли сможет почувствовать возбуждение, случайно втянув в себя запах омеги. Единственное, на что был теперь настроен организм — выжить и заставить выжить всех, кто был Юнги близок, и в первую очередь, Тэтэ. Он быстро посмотрел на встревоженного, но при этом собранного Чимина, потянувшись к его уху.       — Если Тэтэ не успели засечь — скажи, чтобы притаился и не вылезал, чтобы с нами ни случилось. Ты лучше замаскирован — будешь вести.       — Сделаю.       Чимин только кивнул, до этого успев подумать о том, что если на хвост им присели люди того самого альфы, они с Тэхеном также подпадали под подозрение, которое нужно было от себя отвести. Хотя бы для того, чтобы у их дорогого альфы, который совершенно точно теперь попал в опалу, была возможность через них узнавать, что происходит на свободе. И с этими мыслями, Чимин аккуратно открыл дверь, заметив, что Тэхен теперь находился за машиной, при этом вытянувшись, как выглядывающий подходящий бампер сурикат-экстремал.       — Тэ!       Можно ли кричать шепотом? Чимин был уверен, что да, и это сработало, так как его бородатый парень тут же обернулся на него, а затем, пригнувшись, стал пробираться к двери, позволив себе расслабиться только в тот момент, когда оказался под прикрытием стены.       — Юнги сказал, чтобы ты притаился и не лез — я поведу тачку, он поведет омегу.       — Какого… — Тэхен готовился возмутиться, и Чимин знал, что несмотря на всю свою внешнюю безобидность, парень умел быть свирепым. Без альфа-статуса, но в нем и Юнги в такие моменты очень явно угадывалось кровное родство.       — У тебя хромает маскировка, а нас уже успели рассмотреть в кафе. Тебя успел рассмотреть тот красавчик, которого…       — Я отшил. — Тэхен кивнул, теперь поняв, в чем именно было дело. — Мне погулять по близости? Или дуть в гараж?       Чимин быстро огляделся, пока не замечая ничего особенно подозрительного, но, возможно, лишь потому, что стена загораживала обзор для глаз, а зашкаливающий уровень стресса заглушал сосредоточенным стуком сердца уши.       — Взрослый мальчик. Главное — не светись. Не заставляй своего братца волноваться, потому что в его состоянии он порешит и тех, кто нас прижал, и нас вместе с ними.       Тэхен на мгновение задумался, а потом, сунув Чимину ключи от машины и быстро поцеловав его в лоб, направился к противоположному углу дома, за которым тут же скрылся. Территория рядом с почти бесхозным зданием была почти такая же бесхозная и необлагороженная, так что образовавшиеся жидкие джунгли вполне можно было использовать как прикрытие. Не слишком надежное, но в ночное время, а фонарей здесь почти не было — вполне сносно. Чимин недолго смотрел вслед своему парню, затем вернувшись к их пленнику, заметив, что Юнги сидел у его ног, пока сам пленник смотрел на него со смесью ненависти и недоумения. Правда, ненависть на его нежном и припухшем от слез лице выходила неубедительно.       — Саю, принеси его ботинки.       Чимин не сразу среагировал, услышав незнакомое имя, но затем вспомнил о том, что он теперь был девушкой, и торопливо кивнул, а затем, суетливо повертевшись, бросился к каморке.       — Почему ты не убьешь меня прямо здесь? А если я сломаю тебе нос, со всей сил двинув коленом, ты меня убьешь?       Юнги старался не обращать внимание на эти провокации, аккуратно освобождая тонкие щиколотки от кожаных ремней, стараясь не зацикливаться на тонких ступнях и том, насколько нежной была на них кожа, как будто омега не по земле ходил, а передвигался исключительно по воздуху на ангельских крыльях.       — Будешь пиздеть — первым получишь сломанный нос. Мне уже похуй на гонорар — хватит того, что получу за тебя живого.       — Юнги.       В голосе, который до этого скрипел от бессильной злобы, вдруг послышалась осторожная надежда, которую легко можно было спутать с нежностью. И альфе пришлось приложить усилия, чтобы заставить пальцы двигаться, а голову — внимательно, вместе с глазами, следить за ними. И спустя мгновение путы оказались в его руках.       — Возьми.       Альфа сунул их в руки подоспевшему Чимину, который поставил перед ним пару легких кожаных туфель. И Джин с какими-то странными чувствами теперь наблюдал за своим похитителем, который, ворча и дуя щеки, возился у его ног, помогая ему надевать обувь, при том, что омега мог сделать это даже со связанными руками. Он не походил на насильника, которых Джин нередко себе представлял. Они всегда очень мягко стелили, а потом, вместо воздушной перины, топили тебя в грязи и сальности фальшивых уговоров. Скользкие, гадкие, отвратительные.       — Хватит пялить на меня.       Омега дернулся от неожиданности, а затем резко поднялся, подтянутый за руки. Оказаться вновь на ногах было чем-то новым, и он качнулся, застигнутый врасплох столь резкой постановкой в вертикальное положение. Правда, как в романтических фильмах не получилось — похититель крепко и даже немного болезненно в последний момент ухватил его за плечо, тряхнув и не дав упасть. О чем вообще Джин думал в этот момент?! А… Он бросил взгляд на скомканный плед, который уже успел пропитаться его слезами, а затем неожиданно растерянно посмотреть на своего мучителя. Пока мучитель о чем-то задумался, затем повернувшись к своему подельнику.       — Принеси его пиджак.       Чимин не стал пререкаться, выбрав как можно скорее исполнить указание, пока недоумения в глазах Джина стало больше.       — Я может и бандит, но не уебок. — Юнги нервно мотнул головой, как будто пытаясь стряхнуть с себя слишком удивленный взгляд. — Для омеги там слишком свежо.       — Накинешь мне… — Джин сглотнул. — Его на плечи?       — Нет. — Альфа дал знак Чимину, чтобы тот подошел. — Я сейчас освобожу твои руки. Попробуешь меня ударить — лишишься зубов, и количество будет зависеть от того, насколько обидно мне будет. Понятно?       — Ты думаешь, я буду с тобой драться? — Омега ухмыльнулся.       — Я думаю, что мне достаточно односложного ответа на простой вопрос.       Юнги уже принялся за кожаные браслеты, пока Джин не сводил с него глаз. Он держался от него на почтительном расстоянии, и теперь невозможно было распознать его запах, даже если он был. Но то, какую заботу он теперь проявлял, было похоже на покровительство и при этом демонстрацию великодушия. Альфы в этом смысле были примитивны, впрочем, как и омеги. Одни были просты в своих возможностях, другие в своих потребностях, но почему Джин не чувствовал себя в опасности рядом с тем, кто его изнасиловал? Сердце стучало ровно. Омега послушно продел руки в рукава, ощутив приятное прикосновение льна на своих голых и успевших покрыться мурашками предплечьях. Наверное, он не чувствовал себя в опасности, потому что знал, что Намджун за него отомстит и его спасет. Господин Ким был очень сильным альфой, у которого, помимо запаха, была реальная власть. Сила. Влияние. Пах он, конечно, не розами, а скорее… жженым маслом, в котором успело побывать несколько десятков ванильных пончиков, но тем не менее…       — Правила просты — делаешь всё, что я тебе говорю, и остаешься целым и невредимым. Ты послушный — я сдержанный. Договорились?       Юнги смотрел на омегу прямо и даже испытующе, но Джин теперь видел лишь свое собственное отражение в темных линзах.       — Да. Я понял.       — Спасибо. А теперь давай руки.       Спасибо? С каких пор бандиты стали такими любезными?

* * *

      Тэхен осторожно продвигался вдоль стены, внимательно оглядываясь по сторонам. Анализ обстановки, рекогносцировка, к которой брат его долго приучал, чтобы довести до автоматизма. Полагаться на случай нельзя — можно лишь внимательно изучить то, что тебя окружает, и принять верное решение. И первое, что увидел Тэхен, аккуратно выглянув из-за угла — к одному внедорожнику прибавился второй, и оба они расположились чуть поодаль от машины, на которой приехал Юнги. От которой у Тэхена были ключи. Уйти от преследования одного автомобиля, а они в любом случае засекут, если от здания отъедет машина — было возможно, от двух, особенно, если водитель опытный и знает улицы — никогда. Что можно было сделать в…       Он не успел додумать эту мысль, когда услышал, как позади что-то хрустнуло, потом покатилось, и всего этого было достаточно, чтобы обернуться, при этом на всякий случай спиной прижавшись к стене. Чуть поодаль, пытаясь заглядывать в давно не светившие окна первого этажа продвигался какой-то парень, в темно-синих джинсах и черно-серой олимпийке, наглухо застегнутой. На стандартного телохранителя похож не был, а вот на хулигана вполне, однако с учетом того, что теперь разворачивалось рядом с их прибежищем, нельзя было полагаться на случай. И вместо этого, Тэхен, стараясь ступать максимально мягко, обходя сосредоточенного на наблюдении парня кругом, приближался к нему, в любой момент готовый ударить. Юнги его учил, тренер его учил — не убить, но лишить сознания, и теперь младший брат, помня, как лично с этим справлялся старший, уже примерялся к чужому затылку. Но до этого он быстро достал телефон, набрав одно сообщение, которое и запустило обратный отсчет.       Вырубить наблюдение, потом прыгнуть в оставленную Юнги тачку и максимально далеко и в противоположную от реального места их назначения сторону увести хотя бы один автомобиль, а за ним в любом случае кого-то отправят. Неизвестно, успели ли они засечь машину, которую подогнал Тэхен, но гадать, в какой из них пленник, они точно не станут, действуя наверняка. Оставалось дело за малым. И хватило пары шагов, чтобы оказаться за спиной ничего не подозревающего здоровяка, который уже, кажется, готовился донести о том, что успел разглядеть. Он был мощным, но чуть ниже, и это было подарком, потому что сначала Тэхен увидел прямо на глазах напрягшиеся плечи, а потом, прежде чем парень обернулся, Тэхен со всей силы ударил его локтем чуть ниже затылка, затем, для надежности, ударив головой о стену. Теперь у него было несколько минут и не было права на ошибку. Схватят, и тогда Юнги его прикончит раньше, чем тот, кто возьмет в заложники.       Тэхену было страшно. Он не умел так, как умел его старший брат-альфа, который в такие моменты как по щелку превращался в машину выживания, способный, кажется, выбраться из любой передряги. Тэхен боялся, что ничего не получится, но был уверен в том, что обязан помочь. Он выдохнул, внимательнее став вглядываться в открывающуюся с его наблюдательного пункта картину. Фонари горели нестройно, и вполне можно было притаиться в куцых зарослях на тот случай, если кто-то повернет голову. Пока что те двое, что стояли рядом с той тачкой, которую он заметил первой, были заняты друг другом и чем-то в руках, не обращая внимание на то, что их окружало. Удача, но что-то Тэхену подсказывало, что остальные разбрелись по территории, чтобы оценить обстановку. Одного он вырубил. Другие уже могли найти машину и дверь, ведущую прямо в гнездо.       Медлить было нельзя, и Тэхен, все еще держась стен, мелкими перебежками стал подбираться к главному входу, наблюдая за тем, как к тем двоим подошел еще один. Метров сто-стопятьдесят, если он сумеет обойти их по короткой траектории, потому что был еще один надежный вариант — пойти к дороге, перейти улицу и под прикрытием дорожного ограждения появиться внезапно и незамеченным. Минут десять минимум, за которые всех рассекретят и повяжут. Быстро и решительно, и, пригибаясь к земле, Тэхен бросился к машине. Три. Сердце колотилось так, как будто он теперь пытался установить мировой рекорд, на полусогнутых, смотря не под ноги, а на тех, кто, возможно, в следующий момент его схватит. Два. Оставалось совсем чуть-чуть, и вместе с тем — уже через мгновение он окажется на виду, не скрытый ни кустами, ни баками, ни рекламными стендами. Рука в кармане судорожно сжала ключи. Один.       Казалось, что в момент, когда он совершил рывок, все внутренности оторвались и начали пытаться выбраться наружу, подступая к горлу болезненными спазмами. Волнение и слишком зарядившееся сильной нагрузкой сердце, но у Тэхена была цель. Он не слышал крики, на опыте и по привычке сразу точно влетев ключом в замок, быстро его открыв. Момент — он на водительском месте, одновременно захлопнув дверь и вставив ключ в замок зажигания. Момент — двигатель, выручив, тут же зарычал, стремительно набирая обороты. Лишь бы не успели порезать или прострелить колеса, и на этой мысли Тэхен, думая лишь о том, что из них троих он был лучшим водителем, рванул машину с места, ловко вырулив на дорогу, успев заложить красивый вираж. Настолько красивый, что даже шины визжали, причем, не только его, но и преследователей. Выдохнул. Увидел, что за ним началась погоня, значит, всё прошло успешно. Дело оставалось за малым — сбить со следа и самому уйти от преследования. И эта задача сразу стала бы казаться сложнее, если бы Тэхен знал, что на машине до сих пор стоял маячок.       Юнги, увидев сообщение от брата, недолго сохранял сосредоточенное молчание, взяв Чимина за руку и выведя из комнаты.       — Ключи у тебя? Хорошо запомнил, как стоит тачка?       — У меня. Запомнил. — Чимин только растеряно кивал.       — Я выхожу первым, ты незаметно выскальзываешь за мной и сразу лезешь на водительское место. Что бы ни творилось вокруг. Ты понял меня?       — Юнги… — На лице молодого человека впервые показался страх, который не мог скрыть даже умело размазанный по коже тональный крем. И альфа взял его за плечо, сильно сжав, но лишь для того, чтобы сконцентрировать всё его внимание и мысли только на себе.       — Я сказал, лезешь на водительское место и ждешь, в любой момент готовый завести тачку. Всё остальное — на мне. И если хочешь мне помочь — делай то, что говорю.       Удивительно, как в такой ситуации он мог сохранять самообладание, зная о том, что его младший брат теперь пытался отвлечь на себя внимание тех, кто мечтал с ними расправиться. Голос звучал твердо, безучастно, как будто он говорил о какой-то рутине, а не о том… Как им остаться в живых. Очевидно, что с ними церемониться не станут, и если что-то сделать не так…       — Понял, Юнги. Всё сделаю. Обещаю.       — Чим. Выберемся.       И Чимин поднял глаза, заметив на лице альфы улыбку. Хитрую. Как будто они теперь затевали что-то забавное. Он просто хотел его утешить и ободрить, очевидно. Сам не был ни в чем уверен, но не хотел, чтобы сомневался кто-то рядом. Как всегда, брал всё на себя, и… Разве можно было в нем сомневаться? Все эти альфы в дорогих кабинетах, обложенные пачками денег и секретарями, не могли с ним тягаться. Точно. Юнги был сильнее их всех. И он знает, как нужно. И сделает, как надо. И даже думая об этом, Чимин слишком крепко сжимал ключи от машины, пытаясь унять нервную дрожь. К ним никогда не подбирались настолько близко. Никогда.       А Юнги тем временем вернулся к Джину, сразу взяв его под локоть и не слишком аккуратно потянув из комнаты. Омега против воли, при том, что он чувствовал общее настроение и готов был поддаться страху, стал оглядываться, пытаясь удовлетворить любопытство. Лишь бы это помогло ему выжить.       — Я не хочу тебя пугать, поэтому, представим, что это игра.       Альфа достал что-то из кармана, и Джину не нужно было долго приглядываться, чтобы узнать бритву. Он с ужасом сглотнул, помня ощущение от холодного металла на шее.       — Чтобы победить, нам нужно сесть в машину и уехать. И мы должны работать как команда, потому что это командная игра, и твой альфа пока численно нас превосходит. — Услышав твой альфа Джин не смог скрыть воодушевление, которому не суждено было задержаться надолго на его на мгновение посветлевшем лице. — Если попытаешься дернуться или закричать — я лезвием скрою тебе новое лицо. Не сдохнешь, но память о нашем знакомстве останется с тобой надолго. — Юнги говорил слишком спокойно, чтобы можно было ему не верить. — Если будешь послушно льнуть ко мне, как льнул к своему альфе, и выполнять все мои указания — останешься красивым и целым. Я обещаю, что если ты не станешь выебываться, я тебя не трону. Но если я почувствую, что ты не готов сотрудничать — пеняй на себя. Меня могут убить, и в этом случае тебе придется помнить обо мне до конца своей жизни. Я умру, а ты поселишься в кошмаре. Как показывают в страшных фильмах, в которых никогда не бывает счастливого конца.       На Юнги до сих пор были очки, но Джину казалось, что его взгляд, злой и жестокий, проделал в нем дыру, прямо где-то в районе лба. Или сердца, которое не заколотилось от страха, а замерло.       — Ты понял меня? Или мне повторить?       Низкий голос стал грудным, клокоча удерживаемой пока злостью где-то глубоко внутри.       — Я понял.       Джин кивнул, теперь боясь даже пошевелиться.       — Хороший мальчик, а теперь подойди.       Ноги не шли. Джин на самом деле не мог сдвинуться с места, и теперь, казалось, его удерживали не кожаные браслеты, затянутые на запястьях, а страх, почти животный, который заставлял бояться за свою жизнь.       — Ты оглох?       Омега не мог ничего ответить — только растерянно и широко раскрытыми глазами смотреть на своего похитителя, который теперь нагонял на него ужас, а не дурацкие размышления. Он боялся. Он боялся так, что его в любой момент готово было скрутить рвотными позывами.       — Хорошо.       Юнги сделал к нему шаг, и омега инстинктивно отшатнулся, а затем резко дернулся вперед, после того, как альфа всё-таки его схватил и потащил к двери, за которой был небольшой темный коридор и еще одна дверь. Как будто было тихо, но Юнги, крепко сжимая руку Джина, чувствовал, что там что-то происходило. Это было очевидно, если учесть, что успел разглядеть Тэхен. Этот вход был спрятан, но не так хорошо, чтобы несколько парней, обойдя здание по кругу, не смогли его обнаружить. Был скрыт от дороги, но не от Ким Намджуна, ищейки которого всё-таки успели прихватить его за зад. И теперь на нем была мишень — похитить омегу могущественного альфы. В любой другое время, Юнги бы назвал это выстрелом в голову, но теперь — его обычные будни.       Если у них с собой оружие, что всё-таки вряд ли — стрелять, как только откроется дверь, они не станут, потому что обычно впереди, прикрываясь как щитом, выпускают заложников. Он выйдет, быстро оглядится, а затем в любой момент сможет подтянуть к себе омегу, чтобы… прикрыться им, как щитом. Вряд ли Ким Намджун захочет пожертвовать своим омегой. И на этой мысли, Юнги прикрыл глаза и глубоко вдохнул, жалея о том, что теперь было не время для перекура. В такие моменты, когда на волоске твоя или чужая жизнь, нужно думать о чем-то приятном. Улыбающийся довольный Тэхен, пьяный философствующий Чимин, отец на свободе и примирение с матерью. Пожалуй, только ради этого шоу стоило выжить. Придется выжить.       Ситуацию осложняло то, что чуть приоткрыв дверь, невозможно будет оглядеться, и поэтому Юнги, подтянув к себе Джина, открыл дверь резким движением. Перед ним — никого. Машина спокойно стоит в стороне и ждет, когда ее заведут. Это было странно. Если Тэхену удалось увести слежку… Неужели, они все рванули за ним, решив, что омегу так ловко смогли увести у них из-под носа? Юнги обернулся к Чимину, дав тому знак, что ему стоит принять стартовую позицию для рывка.       — Будь умницей, Джинни.       Сказав это и крепко ухватив омегу, альфа медленно, в любой момент готовый к резким телодвижениям, вышел наружу, мягко и тихо ступая по обшарпанной тротуарной плитке. Чимин тут же выскользнул следом и, не отходя далеко от стены, ломанулся к машине, сжимая в руке ключ. Было слишком тихо. Казалось, если теперь просто заведется двигатель, проснутся все в округе — что уж говорить о крепких парнях одного альфы, который наверняка не смирился с потерей омеги. Слишком тихо. Так не бывает, и на этой последней мелькнувшей в голове мысли, Юнги дернул Джина к себе, развернув спиной и прижав. Одна рука через грудь обхватывает плечи, пальцами больно продавливая сустав, чтобы заявить о серьезности и опасности возможных намерений, а другая — прижимает тонкое, смертоносно заточенное лезвие к вмиг вытянувшейся длинной шее. Альфа делает шаг, другой, и теперь только чувствует, что они не одни, несмотря на то, что до сих пор тихо. Взгляд сам собой упал на колеса автомобиля — те были целы, и, кажется, люди Ким Намджуна слишком уверились в том, что смогут накрыть похитителей вместе с пленником до момента, когда они сядут в машину. В которой уже сидел водитель, и Юнги стал отходить к ней, чтобы прикрыть спину, услышав, как щелкнула дверная ручка — очевидно, это был Чимин.       — А если я надавлю чуть сильнее?       Альфа сказал это достаточно громко, сильнее прижав бритву к шее Джина, который теперь, напрягая жилы, сильнее вытягивался, боясь, что в любой момент оно в него воткнется.       — Отпусти его.       — А вот это неожиданная встреча.       И Юнги на самом деле удивился, пока Джин, увидев вышедшего из тени Ким Намджуна, неосознанно дернулся к нему навстречу, а потом скривился, почувствовав резкую боль в плече. А потом Юнги услышал отвратительно жалобное Джун, впервые за всё это время почувствовав в себе агрессию. Ту самую, в которую гормоны, получив даже малейший повод, начинали подкидывать дров, стремительно разжигая… В этот раз, пожар в первую очередь спалит его, и альфа попытался взять себя в руки, чтобы не показать, что вполне был готов на необдуманные поступки. Заказ. Деньги. Жизнь. Его жизнь.       — Я готов заплатить любые деньги. — Голос господина Кима звучал твердо, четко, резко, потому что ему теперь не хотелось разговаривать с другим альфой — вырвать из его рук омегу, а потом вырвать ему самому ноги. — Я не знаю, сколько тебе обещали за этот заказ, но я готов заплатить в два раза больше.       — Верю, господин Ким. — Юнги ухмыльнулся, не заметив, что Джин в его руках как будто… обмяк, как будто его до этого скованное напряжением тело вдруг устало бороться и стремиться на свободу, особенно завидев вблизи его альфу, который вряд ли был один, как казалось на первый взгляд. — Верю, что как только я соглашусь на сделку и потеряю бдительность, ты меня прикончишь. Это старый трюк. И чем дольше я с тобой буду пиздеть, тем… — Лезвие, которое держал альфа, по коже заскользило к подбородку Джина. — Ты знаешь — я успею вспороть ему глотку. Убьешь меня — не успеешь спасти...       — Отпусти его!       Намджун сделал шаг, но увидев, что острие бритвы сильнее вдавилось в покрасневшую кожу, остановился, сжав кулаки. А потом посмотрел в глаза Джина, который смотрел на него… Без страха? Как будто обреченно или устало. Как будто успел смириться и теперь, если ему предоставят выбор, остаться со своим похитителем или спастись, он по привычке останется. Он смотрел без страха, и это было страшно.       — Я отпущу его завтра, если ты теперь дашь нам спокойно уехать. Как ты можешь заметить, на маленьком господине Киме нет ни синяков, ни ссадин — его заказали, но попросили не пиздить, и я угрожаю ему теперь только по твоей вине. — Юнги сделал вдох. — Я верну тебе твоего омегу, если сейчас смогу спокойно свалить. Если смогу скрыться от тебя. В другом случае — я его прирежу. Выбирай. Ты пытаешься его спасти и спасаешь мертвым, или завтра он сам приходит к тебе. Я не шучу, ты знаешь. Наша альфачья природа.       Юнги внимательно следил за альфой напротив, при этом сдвинувшись, и Чимин, перевесившись на заднее сидение, чуть не обронив парик, распахнул для него дверцу, вновь вернувшись за руль, который нервно сжимал двумя руками.       — Ты же понимаешь, что если сейчас я отпущу тебя, потом всё равно найду? — Ким Намджун засунул руки в карманы, пытаясь скрывать скручивающий его гнев, смотря теперь исподлобья, угрожая уже одним лишь взглядом. Но Юнги тоже так умел, поэтому только ухмыльнулся.       — Или я тебя. Но это потом — а пока мне нужны гарантии, что ты не станешь за мной следить.       — Какие? — Намджун не спускал с него глаза, пока Юнги смог расслышать с водительского места Кот, кругом обходят.       — Отзови своих подсосов — особенно того, который теперь пытается зайти сзади. Всех отзови. Иначе мне придется тебя убеждать.       И на этих словах, лезвие скользнуло к щеке Джина, который прикрыл глаза, как будто ожидая чего-то страшного.       — Все назад.       Юнги не стал вертеть головой, почти сразу заметив трех молодцов, которые вынырнули как будто из небытия уже за спиной своего босса.       — Те двое, что были с тобой в ресторане? Где они?       — А те, что были с тобой? — Намджун зло ухмыльнулся, но Юнги сразу ухмылку с его лица стер, повернув лезвие так, что оно упиралось в кожу острием. Почти упиралось, не успев пустить кровь.       — Из-за тебя я делаю твоему омеге больно и страшно. Из-за тебя, господин Ким. Подумай о своем поведении и скажи тем двоим, чтобы подкатили сюда свою тачку и при мне спустили все четыре колеса.       — Убери от его лица нож. — Кажется, то, что видел господин Ким, доставляло ему неприятные эмоции, и улыбнувшись (хотя этого никто увидеть не мог), Юнги переместил бритву к шее. — Из тех двоих остался только один.       Значит, план Тэхена сработал.       — Отлично. Сюда его.       Ким Намджун даже не дернулся, пока один из его парней бросился куда-то за угол, и уже спустя пару минут, которые своим напряжением начинали сводить судорогами мышцы, Юнги увидел свет фар, а затем — машину. Из который вышел светловолосый. Он продемонстрировал ему складной перочинный нож, которым начал одна за другой прорезать шины, громко выпускающие воздух.       — А теперь все отойдите на десять шагов назад — я не смогу запихнуть омегу в тачку, случайно его не порезав. И побыстрее — моя рука может дернуться.       Юнги, пытаясь не обнадеживать себя мыслью, что уже успел выбраться, перестал дышать и обращать внимание на омегу, который был слишком послушным, что в его случае было одним и тем же с напуганным.       — Замечу слежку — вспорю омегу. Ты мне угрожал, Ким Намджун, поэтому мне теперь нечего терять. В отличие от тебя.       Убедившись в том, что образовавшегося между ним и его преследователями расстояния хватит, чтобы сесть в машину и не стать жертвой, Юнги, не давая более никаких предупреждений, быстро развернул омегу, нагнув его и втолкнув в салон, а затем залез за ним. Одно мгновение, и не успел он захлопнуть дверцу, автомобиль тут же рванул с места, и Юнги в последний момент успел удержать в руках бритву, при этом случайно не воткнув ее себе в живот. Как будто зная, что она больше не понадобиться, он сложил лезвие, а потом развернулся к заднему окну, пытаясь рассмотреть еще машины помимо той, которая теперь, с обезвреженными колесами, стояла на приколе. Ничего. Он ничего не успел рассмотреть до того, как они скрылись за поворотом.       — Минут двадцать, если напрямик.       — Придется бросить тачку и немного пройтись — они скорее всего что-то поставили на другую, сумев меня отследить. Возможно, Ким был таким покладистым только потому, что был уверен, что так и так найдет омегу, выследив ее. — Юнги посмотрел на Джина, который уже успел сесть, теперь смотря в окно. Он казался задумчивым, а не напуганным. — Давай где-нибудь в паре кварталов.       — Если успели что-то сунуть, то явно под бампер или крыло — я проверю. Иначе бы сработала сигнализация. Тем более… — Чимин ухмыльнулся. — Думаю, они были уверены в том, что накроют нас на выходе, поэтому и колеса не тронули.       — Я тоже об этом подумал, но теперь надо перестраховаться.       Сказав это и решив, что теперь маскарад был ни к чему, и другой альфа уже успел запомнить его без маски и очков, Юнги стянул с себя примитивную маскировку, очки бросив на переднее сидение и двумя руками убрав от лица волосы. Нервно. Но можно было ненадолго выдохнуть. И почувствовать на себе взгляд омеги.       — Да, Джинни. Сюрприз.       Альфа повернулся к нему, как будто виновато улыбаясь, пока Джин на своем лице успел за одно мгновение явить слишком много сильных эмоций, чтобы теперь пытаться понять, что на самом деле он чувствовал.       — Но я хочу, чтобы ты оценил — я ничего не сказал твоему альфе о том, что я поразил тебя с первого взгляда и в самое сердце.       Наверное, в этот момент омега должен был испытывать что-то другое, но ему было стыдно за то, что он озвучил вслух… тому, кто… И он тут же сник, втянув голову в плечи. А альфа потерял в своем веселье, которое было нервным и обусловлено лишь мимолетным чувством облегчения. Чувство вины. Вновь оно.       — Джин. Ты… Спасибо, что не вынудил меня сделать… — Юнги запнулся, когда понял, что пытался озвучить. — Я не хотел, чтобы до этого дошло. И обещаю, что больше тебя не трону.       Омега ничего не отвечал, вместо этого уставившись в окно и крепко сцепив пальцы. Так крепко, что казалось, они вот-вот поломаются. Теперь, более или менее ощущая себя в безопасности, по крайней мере, до того момента, как ему придется отпустить Ким Сокджина и затем приняться за спасение собственной жизни, Юнги вновь получил… ебаную возможность чувствовать. Ревность, вину… Не хотелось смотреть на раздавленного омегу, и Юнги отвернулся к окну. А потом…       — Саю, посмотри в бардачке — там должны быть конфеты.       Чимин не стал пререкаться, чуть сбавил скорость и, не спуская глаз с дороги, потянулся к бардачку, сразу нащупав открытую пачку леденцов.       — Держи.       Он протянул назад руку, и альфа взял сладости       — Хочешь?       Теперь он протягивал их Джину, который посмотрел на него… как-то странно. Не испуганно, не затравленно, не обреченно. Взгляд был недолгим, обратившись на связанные ремнями руки.       — Можешь меня освободить? — Он не смотрел на альфу и говорил себе под нос, как будто надеясь, что Юнги не услышит. — Я не умею драться и при любой опасности скорее обоссусь от страха, чем попытаюсь дать отпор. — Джин поднял на Юнги глаза, заметив его задумчивость. — Я обещаю, что не буду ничего делать.       — Понял, что в кармане остались твои ключи? — Альфа ухмыльнулся, пока омега, кажется, удивился. — Плюс за сообразительность, но ключи я всё-таки заберу.       Юнги подвинулся к Джину, потянулся к нему, не боясь, что омега сможет травмировать его так, чтобы не пожалеть об этом, и… Не успел задержать дыхание, сделав неглубокий вдох слишком близко. Казалось, в этот момент время остановилось, замерев на коротком выдохе. Глаза сами нашли распахнутые глаза омеги, в которых была только растерянность. Он тоже сделал вдох. А до этого — еще один, который заставил его лишиться любых сожалений и страха того, что рядом с ним был острый и в любой момент готовый перерезать горло нож. Он любил этот запах, до этого успев закутаться в него и спрятаться от всего того ужаса, что успел пережить. Он полюбил этот запах однажды, как любил всё, что любила его мама. Потому что если он мог слышать его, значит, она была дома... Улыбалась, смеялась, пыталась побаловать себя кофе, а сына вкусными десертами, тем самым заменяя ту заботу и внимание, которые дарила другим. Джин любил этот запах тогда, любил и теперь.       Теплый, а не горячий кофе под пышной молочной пенкой, приправленной карамельным сиропом и лишенный другой сладости, которая всегда ждала его вместе с каким-нибудь десертом, в котором всегда присутствовала сливочно-шоколадная нежность. Конец дня, все дела выполнены, и преисполненный чувства морального удовлетворения, ты направляешься на кухню, чтобы заварить кофе, который сначала горчит, а затем, заваренный горячей водой и укрытый молочной пеленой, начинает греть терпкостью кофейных зерен, останавливая этот момент. Берешь горячую чашку, берешь заранее купленный десерт и идешь на диван, вытянув ноги и откинувшись на мягкую спинку. Кусочек сладкого лакомства, глоток теплого кофе, который смывает обволакивающую язык десертную нежность… Запах уюта и возможность закатить глаза от удовольствия. Простого, понятного и всегда доступного, безмятежного…       Джин прикрыл глаза, находясь теперь где-то далеко, где-то в безопасности, где единственное, что ему угрожало — слишком горячий кофе под нежной молочной шапочкой. Или растопленный шоколад, который, стоит зачерпнуть слишком много укрытого под ним десерта, обязательно размазывается по губам, оставляя тебя в неловком положении. Ему хотелось ощутить это на губах. Ему хотелось дотянуться, прикоснуться, окунуться с головой, чтобы забыть обо всем на свете и отдаться этой неге… Как будто рядом была мама, которой никогда не хватало, и особенно теперь. Как будто рядом был кто-то, кто хотел бы восполнить для него всю недополученную ласку. Джин сделал одно только движение. Неосознанное. Сам.       И всё сразу стало сложнее.