Папенькин сынок

      — И у нас теперь проблемы? — Ким Джисо оторвал взгляд от трех тонких папок, которые тщательно разложил на рабочем столе перед собой, при этом так и не сумев сосредоточиться ни на одной из них. Мысли гуляли сами по себе, и альфа в какой-то момент отчаялся за ними угнаться. Он что-то упускал. — Или ты разберешься, о, великий и ужасный?       — Я бы не сказал, что это проблема, Скорее, досадное препятствие.       Ан Бо откинулся на спинку кресла, поставив одну руку на локоть и теперь с задумчивостью наблюдая за своим боссом. При этом он закинул ногу на ногу, начав раскачивать носок ботинка, и всем своим видом теперь демонстрировал какую-то неясную тревожность. Возможно, всё было чуть хуже, чем он собирался это представить своему начальнику, который опустил глаза в документы, но их не видел.       — Что насчет Джина?       — Сегодня впервые вышел на улицу в обществе одного... непростого господина.       Носок ботинка стал раскачиваться сильнее, пока альфа поднял на Ан Бо полный сомнения взгляд.       — Судя по всему, они с Сокджином что-то вроде… — Мужчина потянулся к внутреннему карману пиджака, достал оттуда телефон, пару раз провел по экрану пальцем, а затем только передал Ким Джисо. — Любовников. Твой сын стал совсем взрослым, господин Ким.       Подручный смотрел на своего босса с неожиданно едкой улыбкой, которая становилась всё более ядовитой вместе с тем, как менялось лицо альфы, вынужденного смотреть на своего сына, довольного и счастливого и… В чужих руках. Ким Джисо прикрыл глаза, отложив телефон и при этом пытаясь сдерживать гнев. Злость. Досаду.       — Ты его трахал, Джи?       Услышав этот вопрос, господин Ким очень искренне удивился, как будто услышал какой-то отвратительный нонсенс. Фальшивое удивление, которое выбило из Ан Бо задорный и немного нервный смешок.       — Я думал, что мне показалось, что ты ревнуешь своего сыночка к другим альфам, но теперь понимаю, что это не родительские чувства.       — Это не то, что ты думаешь. И… — Ким Джисо сжал зубы, пытаясь удержать в себе что-то, что в этой ситуации не пошло бы ему в зачет. — Если бы я его трахал, как ты выразился, я бы вряд ли захотел его убить. При том, что он омега и…       — Блять, Джи. — Ан Бо запрокинул голову, обнажив длинную жилистую шею и дернувшийся на ней острый кадык. — Оплодотворил девчонку, которой было четырнадцать, а потом возжелал ее плод. — Мужчина резко придвинулся к столу, сцепив перед собой руки. — Тебе как вообще с этим живется? Ничего не жмет? В районе яиц.       — Ты забываешь, с кем говоришь. Выбирай тон.       — А ты забываешь, что без меня не сможешь реализовать свой грандиозный план.       Это был сильный аргумент, и альфа тут же смягчился.       — Я пальцем его не трогал, Бо. Хотел, признаю, но никогда не пытался взять силой. Даже не касался. — Сказав это, Джисо вздохнул. — Если взять силой, он перестанет пахнуть, и кайфа ты так и так не получишь.       — Мерзость. — Ан Бо покачал головой, а затем уже невозмутимо взял обратно свой телефон. — Ладно, от слов к делу. Сегодня попытаемся накрыть твоего сына, когда он будет возвращаться из гостей. На этаже, на котором он обосновался, одна заселенная квартира, и он в ней живет. Большой простор для деятельности, при том, что они оба явно не в курсе, что их местоположение засекли — в другом случае, явно были бы осмотрительнее и чаще оглядывались, залезая в такси.       Ким Джисо до сих пор, несмотря на то, что тема успела смениться, думал о том, насколько испортилось о нем впечатление в глазах Ан Бо. Потому что он на самом деле был ему нужен и при этом, слишком трепетно относился ко всем возможным сексуальным извращениям и преступлениям, что легко можно было понять по его рассуждениям о допустимом криминале. Возможно, однажды стал жертвой, но наводя о нем справки, прежде чем предложить сотрудничество, альфа действительно нашел в его головокружительной карьере народного защитника одну закономерность — он проигрывал все дела, связанные с сексуальными преступлениями. И если Ан Бо поверил в то, что малолетнюю омегу альфа не принуждал, сделав скидку на то, что у омег и альф всё было чуть иначе, то вот догадки по поводу Джина…       — Я не собираюсь тебя подставлять. Сказал, что не трогал его — верю. То, что хотел, спишу на твою звериную натуру. Скажем так, ты меня расстроил, но пока не разочаровал. И теперь можешь моргнуть или выдохнуть.       — Ты же знаешь, что я без тебя ничего не смогу. — Альфа покачал головой, затем посмотрев на своего подручного исподлобья, достаточно выразительно и заискивающе, чтобы Ан Бо улыбнулся уже более расслабленно. — Поможешь мне решить задачу?       Мужчина лениво кивнул.       — Почему мой сын до сих пор не попытался опубликовать компромат на меня? Даже если он не знал, что я отказался его вызволять из плена — я при нем буквально дал указание его убить. Мне кажется, это достаточный повод для того, чтобы при первой же подвернувшейся возможности попытаться меня слить.       Ан Бо задумался, нахмурился и быстро смог отвлечься от тех грязных и сальных мыслей, которые лезли в его голову, стоило только бросить на альфу случайный взгляд. Оставалось надеяться, что солидный гонорар это компенсирует.       — Резонно. Возможно, он уже обратился, но кто-то медлит с сенсацией, чтобы не загреметь по статье о клевете и порче деловой репутации.       — У него есть доказательство — подлинное свидетельство о рождении его матери. Я видел его. Этого хватит, чтобы обвинить меня в растлении, пусть и было это… — Ким Джисо откинулся в кресле, вновь по привычке закусив дужку стянутых с переносицы очков. — Выбравшись из плена, он первым делом направился домой.       — Потому что это и его дом, Джи, не только твой. — Ан Бо ухмыльнулся. — Куда еще он бы сунулся без денег…       — Но когда возникли проблемы с охраной, не стал звонить мне, сказав, что живет один. Значит, на тот момент он уже догадывался о том, что я ему буду не рад. И зачем тогда вообще ехать домой, если у него есть такой влиятельный друг, как Ким Намджун?       — Ты нашел этому подтверждение?       — Компромат находится дома. — Сказав это и проигнорировав заданный вопрос, Ким Джисо резко придвинулся к столу, вперив в своего подручного убийственно острый взгляд. — Он наплел мне о сообщнике, чтобы обезопасить себя. Всё это время компромат на меня находился со мной же в одной квартире. И он поэтому первым делом отправился домой — забрать его, чтобы потом пустить в дело. Но не смог.       Ан Бо внимательно смотрел на альфу, постепенно убеждаясь в том, что в этом предположении была логика.       — То есть, если ты сможешь его отыскать, мы сможем оставить мальчика в покое? — Он испытующего смотрел на Джисо, который еще больше уверился в правильности своего предположения. И у него будет вся ночь на то, что перерывать всё в квартире вверх дном. Тем более, наверняка, какие-то вещи омеги сохранили запах, и это… станет небольшим сладким утешением.       — Нет. Я до сих пор уверен в том, что он работает на господина Намджуна, а значит… Нужно устранить его как конкурента. В любом случае, живым он мне не нужен.       — По крайней мере, не для того, чтобы любить как сына. — Ан Бо улыбался немного зловеще, но в этом не было агрессивного подтекста. — Извини, не смог удержаться.       — Наверное, это неправильно, но я жду-не дождусь, когда стану самым несчастным отцом на свете, потерявшим единственного ребенка. — Вот улыбка Ким Джисо на самом деле пугала, и его подручный даже передернул плечами, пытаясь избавиться от этого ощущения. Интересно, кто страшнее: тот, кто угрожает чужим детям, или тот, кто сначала пытается трахнуть, а затем убить своего? — И что по поводу Эри? Уверен, она не откажет в дружбе со мной после того, как попробует на язык чистый амфетамин.       — Она не обслуживает клиентов, так что, для того, чтобы сделать ей деловое предложение, от которого она не откажется, придется искать обходные пути — я уже в поиске. — Ан Бо поднялся. — Ладно, всё это хорошо и приятно, но у меня работа.       — Я буду ждать новостей. Удачи.       — И тебе, босс.       Ан Бо приставил два пальца ко лбу, затем вразвалочку направившись к выходу. Не сказал главного — что младшего Кима сопровождал кот, которого он знал в лицо и о подвигах которого был не только наслышан. Что старший Ким не узнает, ему не повредит. Как и тем, кто попытается кота прибить. Это будет естественный отбор. Больной ублюдок. Ан Бо ухмыльнулся. Он знал людей, которые могли бы выдать ему намного более лестную характеристику.       А Ким Джисо думал лишь о том, насколько он был прав, предположив, что заветное свидетельство всё это время было у него под носом. По крайней мере, в непосредственной от него близости. Как говорили философы, кто ищет, тот всегда найдет, а альфе уж очень нужно было найти.

* * *

      — Сбежал? — Тэян, ласково улыбаясь, посмотрела на Джина через плечо, сразу заметив, как тот смутился. — Я сама хотела тебя позвать, но подумала, что если стяну тебя с коленей Юнги, он на меня зашипит.       Женщина картинно закатила глаза, прямо как Юнги, а затем освободила Джину место рядом с глубокой толстостенной сковородой, в которой тушилась лапша. Основное блюдо, при том, что в гостиной уже во всю дегустировали закуски под звонкий лай и жалобное поскуливание Ентана, который не мог пропустить ничего вкусненького. После того, как Джин поделился своей историей и историей их с Юнги побоев (а пока они не завели этот разговор, никто и вида не подал, насколько живописно они были разукрашены), дистанция между ним и родителями его альфы сразу сократилась до ненужной. Настолько они оказались… понимающими? Джин решил рассказать всё, Юнги его поддержал и был за это вознагражден, потому что госпожа Мин, явно успев сделать какие-то выводы в разлуке с сыном, больше его не осуждала. По крайней мере вслух. Да и в принципе у этой истории был счастливый конец, несмотря на то, что за Джином охотился его собственный отец. Но это омегу теперь не трогало — он был не один.       — Я привык… С детства, всегда с мамой. И на кухне помогал, или она мне. — Омега опустил глаза, которые затем ему пришлось округлить. Когда, отложив лопатку, Тэян вытерла руки, чтобы обнять его за плечи, мягко потянув к себе.       Это было порывом, но Джин сразу ощутил, как внутри стало тепло. Забытые ощущения, ласковые женские руки, в которых всё плохое забывается и становится неважным.       — Потому что только мама прижимает не к груди, а к сердцу. — Мягкий шепот сопровождался бережными поглаживаниями, и Джин совершенно расслабился. — Маму заменить не смогу и даже пытаться не стану, но утешить… Детей много не бывает. Особенно если они взрослые и самостоятельные настолько, что им не надо менять памперсы.       Омега засмеялся, пока Тэян, как будто нехотя отстранила его, остановив руки на широких плечах.       — Я хочу, чтобы ты уяснил — в этом доме тебе всегда будут рады, и ты в любое время можешь приехать или позвать меня куда-нибудь выпить кофе и поболтать. Я буду только рада. И не только потому, что частенько бездельничаю. — Женщина капризно надула губы, на которых затем появилась нежная улыбка. — Я знаю, что если сын выбрал тебя и привел в мой дом, это достаточно серьезно, чтобы я захотела заботиться о тебе так же, как о нем. Тем более, что ты, в отличие от некоторых, не рычишь и не кусаешься.       Тэян отпустила Джина, вновь вернувшись к булькающей насыщенным ароматным соусом сковороде.       — Юнги на самом деле ласковый. — Омега взял протянутую ему крышку, рассеянно уставившись в дверцу висящего напротив шкафа. — Хотя, нам пришлось поругаться, прежде чем я это понял. Он… — Джин запнулся, заметив на себе пристальный взгляд Тэян, которая явно ждала откровения и готова была вступиться за сына. Или же подчеркнуть то, какой он на самом деле замечательный. — Сложный, но честный. Искренний. Не таит ничего за спиной и обид не держит — сразу матерно кидает их тебе в лицо.       — Грубиян. Я с ним боролась лет с тринадцати. — Поняв, что сына оценили по достоинству, женщина тут же расслабилась. — И могу сказать, что сейчас он не сложный. А вот лет десять назад…       — Увидел, как у Юнги загорелись уши, и понял, что пропускаю что-то интересное…       Джин ощутил, как на его плече сжалась рука Чимина, и улыбнулся.       — Чим, скажи ему, что я всегда тебе рада. — Тэян посмотрела на Чимина из-за плеча, затем склонившись над сковородой.       — Она всегда мне рада. Но ты должен понимать — она просто пытается найти союзников, чтобы потом, если вдруг столкнется с сыновьями, мы были на ее стороне.       Чимин с заговорщицким видом улыбался, выразительно смотря на Джина, а потом громко рассмеялся, когда получил ласковый тычок в бок.       — Маленький поросенок.       — Серьезно, Джин. Я не знал, что такое семья пока Тэтэ не познакомил меня с госпожой Мин. — Чимин сделал шаг назад, оперевшись на стол двумя руками, затем послушно открыв рот, когда рядом с ним появилась ложка. — Вкусно.       — Почему я до сих пор так и не узнал, как вы с Юнги познакомились? — Джин нахмурился, а затем также приобщился к дегустации соуса.       — Он меня вытащил из неприятностей. Тот случай, когда дракон на деле оказался рыцарем. — Чимин с гордостью улыбнулся. — Я, считай, беспризорник. Рос в неблагополучной семье, не смог закончить школу, потому что съебал из дома. После того, как мои мама с папой начали намекать на то, что я со своей природной харизмой и крепкой задницей могу начать успешно приторговывать любовью. — Он ухмыльнулся. — Когда свалил из дома, увлекся воровством. Слонялся по ночлежкам, притонам, а за крышу над головой всегда надо платить. По карманам лазил, с прилавков в карман тащил, да так ловко, что никто ни разу не ловил за руку. Потом связался с дурной компанией, с угонами, однажды нарвался на разборки и… Мог бы закончить свою короткую, но яркую жизнь, если бы не вмешался Юнги, который там был в авторитете. Сжалился и к себе взял. А я хоть и закончил только девять классов, всегда был парень смышленый и быстро всему научился. Особенно, когда с Тэтэ познакомился. — Чимин даже глаза прикрыл от удовольствия этого воспоминания. — В общем, выбился в люди. И нашел семью. По крайней мере, милфу.       Увидев, как угрожающе Тэян сузила глаза, перехватив ложку как оружие, причем массового поражения, Чимин только засмеялся, быстро ее обняв.       — Вообще-то, это комплимент, госпожа Мин.       — А что это значит? — Джин с любопытством переводил свой взгляд с Тэян, которая удивлялась, на Чимина, который в самой откровенной форме готов был выложить правду. И Тэян, видя его слишком рьяный энтузиазм, наградила его ласковым подзатыльником.       — Это значит, что кто-то должен промыть грибы.       — Милфа — это зрелая женщина, которая...       Чимин перешел на речитатив, чтобы успеть закончить мысль до того, как Тэян попытается воспрепятствовать его свободе слова, но не справился. И свобода слова была побеждена кусочком вареной свинины, который ожидал своего часа, чтобы присоединиться к соусу.       — И мне.       Джин открыл рот, без оглядки отдавшись непринужденной атмосфере, ставшей лишь непринужденнее, когда он почувствовал на языке мясо.       Юнги переводил свой взгляд с брата на отца и обратно. И они смотрели одинаково. Цепко и подозрительно.       — Вы хотите, чтобы я откинулся?       — Я смотрю так только потому, что папа так смотрит. — И сказав это, Тэхен уже расслабленно откинулся на спинку кресла, пока Мин Юонг продолжал сидеть, придвинувшись к столу и сцепив перед собой руки. — Пап, что тебя смущает?       Услышав этот вопрос, мужчина, как будто одумавшись, выпрямился, приняв самый растерянный вид.       — Мне кажется, всё прозрачно: Джин работает на Кима и тот хочет уберечь ценный кадр от отца-долбоеба. — Юнги тоже принял более расслабленную позу, затем с сомнением посмотрев на старшего Мина. — Пап?       Мин Юонг сильнее расправил плечи, чтобы расправить и легкие и втянуть в них побольше воздуха. И выиграть немного времени для того, чтобы правильно сформулировать мысль.       — Кто-то решил оспорить авторитет семьи Ким и всерьез заняться наркоторговлей. Простыми словами — начать барыжить и в хвост, и в гриву. А знаете, как при Киме старшем с этим боролись? Приплачивали за наркоту, которую честные парни, вроде меня, отжимали у дилеров. Некоторые, вместе с мешками таблеток приносили и головы тех, кто пытался всё это реализовать. Я всегда просто отнимал в честном поединке, и, кажется, это было единственным стоящим достижением в моей криминальной карьере. — Мужчина ухмыльнулся. — Узнал, что теперь, после того, как отец и старший перешли в мир иной, всем заправляет младший. Которого хотят подвинуть. Причем, хотят настолько упорно, что уже, кажется, запустили колесо.       — Юнги, ты что-то знаешь об этом? — Тэхен развернулся к Юнги. — Джин поэтому нуждается в охране?       — В душе не ебу. Мы не обсуждали это. — И альфа посмотрел в сторону кухни. — Джин!       Омега показался спустя пару минут, и заметив настроение за столом, напрягся.       — Что такое? — Он улыбнулся, но на улыбку никто не ответил — все смотрели на него так, как будто он был в чем-то виноват или точно знал, кто был виновен вместо него.       — В чем заключается твоя работа на Намджуна?       Низкий голос альфы звучал как будто из глубины — из глубины той задумчивости, в которой он находился и не стеснялся демонстрировать.       — Я бы хотел, чтобы Джун сказал тебе об этом лично — это не только мой… секрет.       — Кто-то решил восстать против его авторитета, и настроен решительно. Вернуть наркоту на улицы.       Услышав это, омега не успел сдержать удивление.       — А…       И задать вопрос.       — Есть серьезные подозрения, что в ближайшее время Ким Намджуну придется поступиться со своими принципами и смиренно наблюдать за тем, как улицы вновь заполняются дурью. Сам узнал не так много, но судя по той уверенности, с какой мой сиделый друг об этом рассуждал… Кто-то очень уверен в своей победе.       Мин Юонг смотрел на Джина, пока Джин…       — Надо предупредить его! Вряд ли Джун в курсе, что о нем говорят… в тюрьме. А так у него будет возможность подготовиться. — Омега запнулся, затем немного рассеянно посмотрев на Юнги. — Тебе нельзя волноваться.       — Сказать откровенно, мне на господина Кима похуй — я тебя должен охранять, а затеваются не против тебя лично. — Юнги отодвинулся от стола, приглашая Джина присесть, на что тот согласился не сразу, с выразительной растерянностью смотря то на Тэхена, то на Юонга. С задумчивостью. Он пытался теперь прикинуть, было ли как-то связано то, что к нему приставили телохранителя, с тем, что Намджуну скоро будет что-то угрожать. Или уже. — Но его на самом деле надо предупредить. Ну или он уже знает, и поэтому попросил меня охранять.       Джин делал для него… в том числе, наркотики, соединяя свои и… Но кто мог об этом знать? Никто, кроме самых близких, потому что Намджун держал это в строгом секрете. Кто мог это заподозрить? Только… отец? Джин всегда тщательно заметал следы. Но всегда может сыграть человеческий фактор. Неужели, отец пытался от него избавиться не из-за компромата, а потому, что сын работает на конкурента? Наркотики. Отец в любое время имел к ним доступ, выпуская строго учетные препараты, которые содержали… ту же самую амфетаминовую группу… Какая-то чушь.       — Что за напряжение в воздухе?       — Потом.       Юнги шепнул это Джину на ухо, заметив, что Тэхен уже начал что-то щебетать в оправдание что-то заподозрившей матери. И альфа задержался на шее омеги. Всё-таки он принял правильное решение, взяв на себя ответственность за его жизнь. Потому что Юнги был уверен в том, что, находясь рядом, всегда сможет Джина защитить, а он всегда будет рядом. И ему за это будут платить. Какие бы терки не были у Ким Намджуна, они подумают об этом потом. И альфа коротко втянул носом воздух, вновь сумев уловить мандариновый запах. Прозрачный, свежий, чуть горьковатый (наверное, сказывалось настроение его омеги и его озадаченность), как будто мандарин висел на ветке, под солнцем, которое нагревала всегда горчащую цедру и при этом спелостью добавляло мякоти сахара.       Джин отвлекся от своих размышлений в тот момент, когда рука альфы как-то неожиданно откровенно сдвинулась на его бедре. Всё еще прилично, но…       — Ты… чувствуешь?       И вместе с этим чувствительным движением, откровеннее стал запах, как будто мандарин сорвали и начали медленно избавлять от кожуры, постепенно освобождая его медовую сладость. Почти отчетливо. Почти до учащенного сердцебиения и опасности заполучить стояк от одного только вдоха. Почти, но Юнги чувствовал, что пока недостаточно.       — Юнги?       Омега требовал ответ, который сам узнал, когда альфа прижался к его наполовину прикрытой водолазкой шее губами, нежно прихватив голую кожу. И по телу как будто прошелся разряд тока. Мягкий, оставляющий не ожог, а в миг рассыпавшийся искрами трепет. Наверное, в этот момент всё остальное было неважно.

* * *

      — Ты у нас временно не пьющий — возьми тачку, тем более, что теперь мы можем ею светить, так как Ким Намджун тебе больше не опасен. — Тэхен вложил в раскрытую ладонь Юнги ключи, затем приблизившись к нему, как будто рентгеном начал вглядываться в его не болезненно, а вполне обычно бледное лицо. — Тебе можно водить?       — Не знаю, но в сравнении с тем, как хуево я чувствовал себя пару дней назад, сейчас я полностью здоров. — Альфа пожал плечами, затем посмотрев на Джина, который теперь прощался с его родителями в самой непринужденной манере, уже, наверняка, раздавая обещания и строя планы на их следующую встречу.       Юнги до сих пор не был сентиментальным, но смотреть теперь на то, как его омега, обделенный родительской опекой, чувствовал себя совершенно свободно в обществе его родителей и даже улыбался… Грело.       — Ну хватит, мы не навсегда прощаемся.       Альфа в свойственной ему манере закатил глаза, при этом взяв Джина за руку и потянув к себе.       — Мин Юнги, я надеюсь, что теперь ты будешь звонить мне чаще. — Госпожа Мин нахмурилась, затем коснувшись ладонью щеки сына. — Я обещаю не осуждать, а ты обещаешь ничего не скрывать. Договорились?       — Да, мам.       — Джин очень хорошо на тебя влияет… — Тэян многозначительно улыбнулась, затем повернувшись к Тэхену и Чимину, которые планировали еще ненадолго задержаться. — Чай? Кофе, какао, виски?       — Виски. — Старший Мин уверенно кивнул, успев трогательно попрощаться до этого, и теперь лишь подпирал плечом дверной косяк. — И побольше льда, пожалуйста.       — Кто-то что-то сказал? — Мин Тэян выразительно округлила глаза, а затем самодовольно улыбнулась, заметив, что смогла в очередной раз уколоть мужа. Бывшего мужа, и здесь в очередной раз пришлось себя одернуть — старые привычки так просто не забываются. — Напишите, как доберетесь. Джин, у тебя есть мой номер.       — Обязательно! — Омега решительно кивнул. — И еще раз огромное спасибо за теплый прием и… — Он явно смущенно опустил глаза. — Замечательный вечер. Я, честно признаться, в восторге.       — Это взаимно, Джинни. — Мин Юонг поравнялся с женой, пока Юнги уже схватился за дверную ручку. — Отдохните хорошенько.       Они ехали молча, и альфа в какой-то момент (до этого решив, что его омега просто устал от положительных эмоций и приятного общения) начал волноваться.       — Юнги, а почему ты не спросил меня, за что отец хочет меня убить?       Тема была щекотливая, но потому, что в голосе Джина не было нервной дрожи, а в обращенном взгляде — ничего, кроме любопытства, Юнги решил, что вопрос этот у Джина не болел. По крайней мере не так, чтобы он с ним не справился.       — Потому что он мудак, очевидно. Мало ли…       — Моей матери едва исполнилось пятнадцать, когда она родила — у меня есть ее подлинное свидетельство о рождении.       Джин озвучил это сухо и безучастно, пока у Юнги появился вполне закономерный вопрос, который он не собирался задавать, скрыв его за вполне оправданным шоком.       — Это было по обоюдному согласию — мама всегда говорила о нем с придыханием. Уверен, она его любила и добровольно пошла на эту связь.       Альфа мысленно выдохнул. Не потому, что отец Джина оказался не совсем уж конченным уёбком (хотя он до сих пор уверенно стремился к этому званию), а потому что у Джина не было… лишних переживаний. По поводу мамы и того, что она однажды пережила.       — Если это всплывет, он вряд ли сядет в тюрьму, но при этом его репутация будет раз и навсегда разрушена. И люди никогда больше не переизберут его в городской совет, в который он всё время стремился и в который я, в какой-то мере, помог ему попасть, создав красивую историю семейного воссоединения.       Юнги невольно вспомнил о Чое и о том, как тот грезил не пустить Кима старшего в предвыборную гонку.       — Он уверен, что компромат на него находится у третьего человека, и если со мной что-то случится, он тут же всплывет. Правда… — Джин ухмыльнулся. — Вот почему он был таким паинькой — надеялся, что я уверю своего подельника в том, что у нас отличные отношения. Но он всё равно теперь рискует.       — И кто твой подельник? — Альфа внимательно следил за дорогой, поглядывая на Джина лишь искоса, чтобы случайно не создать аварийную ситуацию, не решившись полагаться только на свою природную и теперь контуженную травмой реакцию.       — Никто. Я его убедил в этом лишь для того, чтобы обезопасить себя. Мамино свидетельство о рождении находится в моей комнате — именно за ним я так стремился домой.       — Ты… прятал компромат на отца… у отца под носом? Он что, в глаза долбится, что ты решился на... такое?       Юнги удивлялся и, кажется, не пытался упрекнуть Джина в том, что у него не хватило мозгов найти более надежное и укромное место. А Джин сам теперь себя упрекал, но тогда это казалось…       — Если хочешь что-то спрятать — положи на видное место. — Омега пожал плечами, а потом чуть больше развернулся к Юнги, который явно успел что-то матерно, но нежно осуждающе проворчать себе под нос. — Вдруг это он решил заняться наркоторговлей? Вдруг он хочет меня убрать не из-за компромата, а потому что…       — Что? — Юнги быстро посмотрел на него. — Потому что ты работаешь на конкурента?       — Да. — Джин уверенно кивнул, затем отвернувшись к окну. — Хотя, как сказал бы ты… Однохуйственно.       — Добавь еще что-то про выебать, и я окончательно уверюсь в том, что плохо на тебя влияю.       Альфа ухмыльнулся, а затем, не глядя, потянулся к руке Джина, которая немного нервного сжимала коленку, теперь сжимая чужие пальцы.       — Надо позвонить Джуну и предупредить.       — Только звони сейчас — я хочу провести вечер в тишине и далеке от всей этой хуеты. Я, в конце концов, с мамой помирился, отца впервые за семь лет увидел, и…       Джин не дал ему закончить, прижавшись к его ладони губами, затем, не отпуская, достав из внутреннего кармана джинсовой куртки телефон. И он вновь потянул руку Юнги к носу, прижавшись им к запястью. Несколько вдохов, и на лице омеги появилась блаженная улыбка.       — Лучше всяких успокоительных.       — Ты сам завел эту тему. — Альфа подозревал о том, что затеянное до этого обсуждение (пусть и спонтанное) обязательно испортит ему хорошее настроение. — Не звони Джуну. У него, наверняка, припасены еще какие-то плохие новости, и ты окончательно расстроишься, а я нихуя не смыслю в утешении. Могу только отсосать.       — Пойдет.       Джин кивнул, а затем уже поднес к уху телефон, начав вслушиваться в гудки. И чем дольше слушал, тем, прямо на глазах, становился тревожнее.       — Не берет?       Юнги остановился на светофоре, позволил себе задержать взгляд на омеге, который вновь набрал номер, явно не успел до конца отчаяться.       — Может, он спит? — Джин с явной растерянностью смотрел на своего альфу. — Как думаешь?       — В десять? Ну, в принципе, не исключено. Или же на свидании — вдруг, ему что-то успело перепасть… И чтобы ты теперь не надумывал всякую хуйню — вероятность этого больше, чем того, что он теперь пытается не помереть.       — Алло.       Джина передернуло от неожиданности, и он выронил телефон из рук, тут же неловко за ним потянувшись. Ударился о бардачок, пока Юнги, успев понять, что альфа на другом конце разговора был сонным, только улыбался. Здесь всё в порядке.       — Джун! Я познакомился с родителями Юнги, и его отец, который сидел и только освободился, сказал, что в тюрьме активно обсуждают наркотики, точнее, как торговать ими в обход тебя. Хотят тебя как-то сместить и очень уверены в том, что это им удастся.       Джин сказал это на одном дыхании, пока в трубке повисло молчание.       — Спасибо, Джинни. Давай обсудим это завтра, хорошо?       — Ты в курсе? — Омега с подозрением прищурился, посмотрев на Юнги, который, дождавшись нужного сигнала, тронул машину с места.       — Да. Я уже встречался с тем, кто решил перейти мне дорогу. Ты тоже с ним встречался.       — Папа?       Папа. Чертов язык! Чертова эта… мягкотелость и сентиментальность, которые не давали ему смириться с тем, что у него нет отца. Опять прокололся, опять больно влетел лбом в это папа, которое Юонгу подходило намного больше, чем этому… Как будто узнав о том, что Ким Джисо хочет его убить, Джин списал ему желание его… выебать. А вдруг он никогда не научится его ненавидеть?.. Он слабый. Слишком слабый для такого.       — Да, Джинни. Но мы обсудим это завтра. Потерпит.       — Хорошо, Джун. Извини, что я разбудил тебя.       — Как я говорил — в любое время дня и ночи. До завтра.       Джин, смотря прямо перед собой и до последней степени задумчиво, вернул телефон в карман.       — Получается, твой папаша захотел заделаться наркобароном… — Юнги, находясь рядом, смог расслышать суть.       — Не называй его так.       — А как? — Альфа округлил глаза, затем прищурившись. — Верховный барыга?       — Папой. Его зовут Джисо.       Увидев, что омега теперь не собирался шутить или заигрывать, альфа безропотно согласился с этим требованием, успев даже извиниться, на что Джин уже с большей нежностью улыбнулся. Разумеется, ему было непросто, если не сказать откровенно хуево, но в силах Юнги было не только защитить его от бед, но и помочь справиться со всеми тревогами. Точнее, отвлечь от этого. Чувствами. Или лаской, к которой альфа вдруг почувствовал в себе силы.       — Давай поваляемся на диване и что-нибудь посмотрим? — Джин, уже заметив знакомые улицы и быстро догадавшись, что они почти добрались до дома, посмотрел на Юнги, который старательно выкручивал руль.       — Звучит как Давай сделаем вид, что хотим посмотреть что-нибудь, пока оба будем хотеть потрахаться. — Альфа говорил с очень задумчивым видом, растягивая слова, и омега искренне и звонко рассмеялся, даже голову запрокинув. — Значит, я был прав.       — Ты чувствуешь мой запах. Надо удостовериться, что это не временное улучшение.       Кажется, он уже смог отвлечь Джина от мыслей о своем горе-отце, потому что теперь омега думал о том, как приятно они проведут остаток этого вечера. Он уже совсем свыкся с мыслями о сексе и всей той откровенности, которая ему сопутствовала. Не боялся и не сомневался — немного нетерпеливо ждал. Он ведь так и не успел попробовать член Юнги на вкус, а теперь, когда он вновь вернул себе запах… Альфа не сможет отвертеться.