* * *
Это был порыв, причем, в этом случае, не гормонов, которые всё это время и так держали Юнги на пределе, а чувств. Ни альфа, ни омега не заметили тот момент, когда оказались голыми — только то, как бесило всё, что попадалось рукам на пути к главному. В этом было больше отчаяния, чем нетерпения. Требовательности. Омега требовал от альфы доказательства чувств, а альфе совершенно нечего было скрывать. Как и Джину, который решился на инициативу. Сознание сплошь было заволочено сладкой кофейной дымкой, в которую причудливо вплетались шоколадные и ванильные вкусовые нюансы, но даже в таком подвешенном на возбуждении состоянии он смог смутиться. Раньше об этом подумать было страшно, а теперь просто хотелось не только получать удовольствие, но и доставлять. Под носом будет не только нуждающийся в ласке член, но и запах, который в сочетании с языком его альфы сможет… это будет не удовольствие, а целое наслаждение. Альфа крепко сжал пальцы на ягодицах омеги, не мешая ему удобнее устроиться — направлял высунутым языком, который то и дело касался чувствительной кожи. Джин упирался в бедра Юнги и не мог остановить свои, двигаясь навстречу губам альфы. Если бы он видел себя со стороны — сгорел бы от стыда, но так как он не смотрел, а участвовал… Ему хватило стыда, чтобы опуститься на лицо Юнги, пытаясь насадиться на напряженно вытянутый язык. Альфа помогал ему, разводя ягодицы и чувствительно растягивая влажный анус, пока омеге оставалось только запрокинуть голову от удовольствия, пальцами неосознанно потянувшись сначала к своему члену, а затем к члену Юнги, при этом наклонившись. Он как будто оказался под толщей воды, полностью отрезанный от всего внешнего, способный слышать только бешено колотящееся в висках сердце. Только вместо воды был запах, убийственный в своей естественной насыщенности, томной, дурманящей, затягивающей на сладкую глубину и перекрывающей доступ ко всему, кроме удовольствия. Удовольствие под носом, между плотно сомкнутых усердных губ и на языке. На языке альфы, который продолжал жадно его вылизывать. Это был простой закон: чем глубже головка члена альфы оказывался в горле омеги, тем настойчивее язык альфы приближал омегу к оргазму. Чувствительность была доведена до предела, и интуитивно поняв, что Джин уже готов был сдаться, Юнги кольцом сжал его член под уздечкой, большим пальцем начав быстро поглаживать напряженную головку. Как будто касался оголенного провода, и омега начал содрогаться, кончая, не выпуская из горла член альфы, который перекрывал дорогу кислороду и открывал новые грани… удовольствия. Всё было привычно, но что-то изменилось. Юнги не успел одуматься, когда Джин, всё еще контуженный оргазмом, который кружил голову и вместо мозга контролировал тело, сам развернулся, усевшись поверх бедер своего альфы. Он тяжело дышал, потерял в эрекции, но при этом сам приподнялся, дрожащей рукой схватившись за член Юнги, направляя его в себя. А Юнги тем временем как будто в ожидании, чем это могло закончиться, замер, позволяя омеге сделать всё самому. Медленно. Джин хмурился, продавливая головкой члена истомленный и расслабленный до этого языком анус. Не только языком, потому что после всей той… любви, что они подарили друг другу… Омега выдохнул, сразу опустившись на бедра альфы, при этом держась за его колени. Его член вновь начал приходить в эрегированное состояние, и с каждым движением Джина, когда он приподнимал и опускал таз (при этом соблазнительно выгибаясь, чтобы не потерять свою опору), член становился всё тверже. Это было завораживающее зрелище. Настолько, что Юнги в какой-то момент совершенно забыл о своем члене, получая удовольствие от одного только вида млеющего Джина, который неторопливо, с чувством, глубоко… брал его, при этом эротично закусывая пухлые губы, как будто пытаясь сдерживаться. Что-то изменилось. Совершенно потерявший связь с реальностью альфа смотрел на своего омегу, который сидел на нем, закатывая глаза от удовольствия, и не мог понять, что. Потянулся к его талии, чтобы вернуть контроль, но Джин перехватил его руки и, переплетя пальцы, резко завел их альфе за голову. При этом, он умудрился коленями сжать бедра Юнги, и здесь остановив его инициативу. Блять. Наверное, все альфы в тайне от себя и своей гордой неприступной природы мечтали только о том, чтобы оказаться полностью во власти омеги, став лишь безвольным инструментом на пути к оргазму. Джин нагнулся к его лицу, и в нос ударил уже знакомый, но теперь получивший какую-то магнетическую глубину запах. Он до этого сводил Юнги с ума, но теперь в этом появился какой-то скрытый привычной мандариновой сладостью подтекст. Что-то… естественное, что смогло получить выход и сразу откликнуться в альфе. Это сводило с ума в прямом и переносном смысле. Всё было как прежде, и при этом… — Ты… Любишь меня? — Голос омеги дрожал и сексуально срывался на бессильные стоны, пока он пленительно гибко и медленно извивался на нем, скользя по бедрам, но не поднимаясь. — Любишь? Его губы дразнили обманчивым поцелуем губы альфы, а потом остановились на его шее, которую Юнги послушно выгнул. Послушно. И он почувствовал, как его омега стал ласково покусывать тонкую кожу. В этом не было силы, которую обычно проявляют альфы, чтобы показать власть и добиться покорности. Джин добивался власти и покорности лаской, которой Юнги, при всем своем небывалом альфа-статусе не мог сопротивляться. Только подчиняться. — Люблю. Казалось, Джин теперь управлял его гоном, который, как ручной зверек, слушался его, покорно остужая вскипяченную до этого возбуждением кровь. И это было так… Юнги сильнее сжал их пальцы. Таких омег не бывает. — Спроси меня. Словно желая дать своему альфе возможность подумать, Джин выпрямился, не разжимая их пальцы, и всё равно воздух между ними был пропитан его безмятежной цитрусовой сочностью. Это было что-то больше, чем возбуждение, и глубже, чем обычное удовольствие. Омега смотрел на своего альфу из-под ресниц, затуманенными, осоловевшими глазами, как будто он был пьян. Разомлевший, горячий, податливый и при этом взявший его в плен. Или это Юнги был пьян? Он резко развел свои руки в стороны, вынудив Джина опустить на его грудь и, воспользовавшись моментным замешательством, резко перевернул его на спину, придавив всем телом. Омега, кажется, только этого и ждал, выгнувшись всем телом, чтобы попытаться не просто прижаться, а впитаться в своего альфу. — Любишь меня? Юнги сделал одно резкое движение, как будто членом пытаясь выбить признание, еще одно, и вместо ответа Джин сладко и протяжно застонал. Альфа отпустил его руки, чтобы омега мог обнять его, ухватиться, вцепиться, впиться ногтями… Но вместо этого, содрогаясь от сильных, жестких толчков, он потянулся к лицу Юнги, неожиданно трепетно коснувшись румяных щек и заставив альфу остановиться. — Больше жизни. Его глаза заблестели от слез, но мягкая, до краев наполненная нежностью улыбка не давала обмануться — он был счастлив в этот момент. Свободен. Боялся ненавидеть отца, потому что, даже такой, он всё равно оставался родным, единственным родным человеком, который сможет, даже если не захочет, защитить его от одиночества. Разорвать даже эту уродливую, грязную и наполненную стыдом связь было сложно, потому что это значило остаться одному. Опять. Он просто боялся. А теперь… Не боялся. Он не просто знал или был уверен — он чувствовал, что никогда больше не будет один. Теперь он чувствовал другую связь, с Юнги, крепкую, сильную, и при этом теплую и трепетную, которая позволила всем остальным… оборваться. Он был свободен. Ким Джисо стал ему никем. Держал его стыдом, страхом, а теперь потерял над ним всякую власть. Потому что Джин принадлежал одному. Всецело. Его альфе. Который впился в его губы с животным голодом, огонь которого выжигал изнутри всё, что не имело отношения к их чувствам. Разве имеет что-то другое значение? Когда от ласк невозможно дышать. Когда всё, что важно, находится в заволоченных удовольствием глазах, которые топят тебя в любви и делают чувственную жажду нестерпимой. Неутолимой. Болезненно сладкой. Казалось, за это время, что Юнги находился в гоне, он успели испытать весь спектр эмоций и наслаждений. Перепробовать все возможные способы достичь оргазма, который требовало тело. Два тела, безудержно стремящихся друг к другу. И теперь… Они просто сплелись в клубок, перебивая друг друга нетерпеливыми губами, которые то сыпали бессвязно шелестящими признаниями, то целовали до изнеможения, заставляя балансировать на грани оргазма и смерти. От любви. Это была другая страсть, которая выматывала и изводила их чувствительностью даже самых невинных прикосновений. Жаром выдыхаемых стонов, которые, оседая на затылке Джина, еще сильнее распаляли его запах, доводя альфу до исступления, заставляя его омегу бессильно царапать изголовье кровати, с каждым новым почти жестоким толчком сильнее разводить колени. Глубже. Громче. А потом остановка, и хриплый стон затерялся между сплетенных языков, пока пальцы Юнги сжались на шее Джина. Сильнее. Жестче. Но вдруг омега перестал чувствовать распирающий изнутри жар, ощутив неприятную, ставшую непривычной пустоту. А потом резко дернулся назад, не успев подставить руки и повалившись грудью на кровать. Это была другая страсть. Альфа взял его за руки, переплетя их пальцы и почти до боли сжав их. Прижался к взмокшей спине, пока его омега подставлялся под крепкий член, который вновь скользнул в него, стоило Юнги сделать только одно уверенное движение. Вошел в него. Раскрытого, растянутого, беспомощного и при этом до хрипа любимого, важного, единственно нужного. Джин подтянул к себе их сцепленные руки, приподняв плечи и напряженно сведя лопатки. Он откинул голову, оголив шею и сдавшись. И Юнги вонзил в него зубы. Мой. Не просто засос, не просто отпечаток зашкаливающего возбуждения — метка. Тот же гон, тот же альфа, тот же омега, и совсем другая страсть, которая в один момент выкачала из них обоих все силы. Десертный, мандариново сочный и кофейно терпкий экстаз, в котором не было места ни для чего, кроме наслаждения. Близостью. Возможностью ощущать всем телом. Естественная связь, которую ничего в этой жизни не сможет разорвать. Юнги завалился на бок, потянув за собой Джина, который доверчиво свернулся в его руках. Уснули, не приходя в сознание после головокружительного оргазма. После пережитого потрясения. Это была другая страсть и другой омега, который теперь только сладко посапывал, провожая прощенное и отпущенное прошлое. Он был свободен. Рядом со своим любимым альфой. Который ему в сладости сопения совершенно не уступал.* * *
За окном уже стемнело, когда Юнги, воспользовавшись ванной в спальне Тэхена, прокрался в комнату, чтобы одеться. И оставить записку, положив ее на прикроватный столик рядом с Джином, которого теперь невозможно было найти в одеяле. Альфа сомневался, стоило ли будить омегу, чтобы поделиться своими планами, но вспомнив, какие сильные эмоции (к сожалению, не только вовремя секса) он успел пережить, убедился. Не стоило. В конце концов, велика вероятность, что он успеет вернуться до того, как Джин проснется. Юнги проскользнул к шкафу, пользуясь теперь лишь тем светом, что лился с улицы из незашторенного окна. Подцепил по дороге свои джинсы, невольно вспомнив о том, чтобы было после того, как они оказались на полу. Как они с Джином занимались любовью, в прямом и переносном смысле, и, чтобы не сбивать настрой и в последний момент не оказаться рядом с омегой под одеялом, Юнги стал одеваться. Ему понадобилась пара минут, прежде чем он, крадучись, выбрался из спальни, оказавшись в гостиной. Еще раз проверил телефон и адрес, который ему прислал Вишня. Судя по всему, это был его домашний адрес, но с того момента, когда Юнги был у него в гостях, прошло слишком много времени, чтобы теперь он мог вспомнить наверняка. Альфа не успел надеть кроссовки, когда услышал шорох. — Ты куда? Перед ним быстро возник заспанный Джин, укутанный в одеяло, из которого теперь торчала только его сонно взъерошенная голова. Сонно взъерошенная и при этом очень недовольная. Омега хмурился, не понимая, насколько очаровательно, а не недовольно он теперь выглядел. — У меня встреча. Я обещаю, что вернусь скоро. Предупрежу парней, чтобы… — С Вишней? Он друг? Юнги внимательно смотрел на Джина, который, натянутым на кулаки одеялом, быстро протер глаза, уже более ясно уставившись ими на альфу, кажется, застигнутого врасплох. — Он… не враг. — Это по поводу отца? Альфа напрягся, пытаясь теперь понять, что по этому поводу чувствовал его омега. Он вглядывался в него так напряженно, всё еще удерживая в руках кроссовок, что Джин улыбнулся. — Мне всё равно. Ким Джисо, отец, кобель, сволочь… — Омега скучающе перечислял, пока его альфа пытался определить, что это могло значить. — Я свободен, Юнги. Мне больше не страшно и не стыдно. Мы спокойно можем это обсуждать. Потому что он мне никто. Звучало достаточно убедительно, и Джин в этот момент выглядел слишком спокойно. Был какой-то подвох? Юнги аккуратно, как будто это была граната, отложил кроссовок, направившись к своему омеге, который спокойно наблюдал за ним. Потянулся к Джину, носом забравшись за его ухо. Принюхался, сразу ощутив густую, пригретую крепким сном сладость спелых мандаринов. Значит, Джин в этот момент не переживал ничего... неприятного. — Это благодаря тебе. Омеге прошептал это альфе на ухо, и тот от неожиданности резко выпрямился. — Ты… точно в порядке? Юнги смотрел на него с таким искренним и при этом осторожным беспокойством, что Джин закатил глаза, поглубже запахнувшись в одеяло, которое перехватил поудобнее. — Да. И я хочу с тобой. Альфа тут же пришел в себя. — Я тоже хочу с тобой, и мы поговорим об этом, когда я вернусь. — Юнги. В тоне Джина слышалась решительность, и альфа остановился, прежде чем вновь приняться за обувь. — Ты хочешь с ним расправиться, чтобы отомстить за меня. Я хочу в этом участвовать. Юнги выпрямился, полностью развернувшись к Джину, вид и тон которого не требовали возражений. — Ты… серьезно? — Я могу поехать с тобой или нет? Я могу помочь, потому что именно меня он страстно хочет видеть, решив шантажировать маминой памятью. А еще я уверен, что имею право знать, что вы задумали — всё-таки это мой отец. А я, все тебе это скажут — папенькин сынок. Джин сказал это с неприкрытом ехидством. В нем что-то изменилось, и Юнги невольно почувствовал облегчение от того, что он злился, а не плакал. — Юнги. — Голос омеги смягчился, и он подошел к своему альфе, с привычной лаской заглядывая в его глаза. — Я отпустил. Понимаешь, раньше я отказывался… осознавать всё, что он делал… против меня, потому что… — Джин запинался, пытаясь лучше сформулировать и донести до Юнги свои мысли. — Он был единственным родным мне человеком. Я понимал, что он вряд ли меня любил, но надежда оставалась. Я его кровь, родство возьмет верх, и однажды он не сможет меня оставить. Одумается. Я всегда надеялся на это, даже втайне от себя, отказываясь признавать себя наивным. — Омега сделал паузу, подняв на альфу горящий взгляд. — Он моральный урод. Я держался за благодарность — он дал мне всё самое лучшее, но разве это может перевесить то, что он хотел убить меня? Нет. Я теперь это осознаю. И вспомнив, что он сделал со мной… Он заслужил всё то, что ты хочешь сделать с ним. Но я не хочу, чтобы ты… был один. Хочу с тобой. Потому что благодаря тебе я… — Джин как будто смущенно улыбнулся. — Сильный. Стал сильным. И любимым. И нужным. И хочу приложить к этому руку. Первое и самое очевидное желание, которое возникло и которому Юнги не стал сопротивляться — он потянулся к Джину, сразу наткнувшись на послушно подставленные губы, и его омега, перенеся края одеяла в одну руку, мягко коснулся его лица, чуть продлив сладкий поцелуй. — У меня условие. Ты слушаешь меня. Если не согласен с моим мнением — пытаешься переубедить логикой, а не капризами. — Обещаю. — Омега очень уверенно кивнул. — Я обещаю, Юнги. Никаких капризов. Ну… — Он опустил глаза, и при этом его пухлые губы на мгновение дернула хитрая улыбка. — По крайней мере, не в этом вопросе. — Вот это мой Джин. — Юнги ухмыльнулся, пока его Джин был абсолютно доволен собой. — Десять минут хватит, чтобы собраться? Устроим Вишне сюрприз. — Я мигом! — Омега тут же дернулся в сторону спальни, остановившись на полушаге. — А можно я… — Бери, что хочешь. Что подойдет. Только быстро. И прежде чем скрыться в комнате, Джин лучезарно и при этом самодовольно улыбнулся. В нем на самом деле что-то изменилось. Юнги не мог понять, но чувствовал, что… Как будто всё, что было разбросано, поломано или потеряно вдруг вновь оказалось на своих местах. Джин был увереннее. Возможно, альфа получил от своего омеги внутреннюю гармонию, научившись лучше справляться с эмоциями, а омега — его уверенность и силу. Юнги улыбнулся этой мысли. Значит, всё было правильно.* * *
— Блять. — Альфа запрокинул голову, а затем вновь уставился на шею Джина, который самодовольно улыбался, смотря в лобовое стекло. — Прости! Я… Ебу дал, отвечаю. — Он виновато поджал губы. — Больно было? — Не помню, но мне нравится. И омега потянулся к метке, которая выглядела устрашающе. Так, как будто альфа пытался его убить, но на удивление, след от зубов почти не болел, несмотря на то, что припух. Там пульсировала кровь, как будто сердце билось теперь не в груди, а там, где ему приказал биться альфа. На самом деле, Джин всегда мечтал о метке. С меткой к нему никто не посмеет сунуться или как-то криво посмотреть, а если рядом будет Юнги… И он прильнул к нему, от удовольствия прикрыв глаза, чувствуя, как бережно, и при этом крепко его обвили сильные руки. Они расплатились с таксистом, остановившись у подъезда. На удивление, никакой охраны, турникета и еще чего-то внушительного здесь не было. Хотя, Вишне можно было не заботиться о собственной безопасности — его вряд ли кто-то посмеет тронуть. Тем более, оставался вариант, что охрана находилась внутри или же жила с ним на одном этаже, в любой момент готовая прийти на помощь. На седьмом этаже, и, выйдя из лифта, они оказались в просторном холле. — А он не выгонит меня? — Джин сжимал ладонь Юнги двумя руками. — Всё-таки, вы договорились, что ты придешь один. — Он скорее меня выгонит. — Альфа закатил глаза, а затем позвонил в нужную дверь, сразу приметив глазок камеры. Им пришлось немного подождать, прежде чем дверь открылась, и Юнги с Джином как по команде замерли, от удивления приоткрыв рты. — Знакомые всё лица… Кот? На них смотрел высокий, полуобнаженный мужчина, накачанное тело которого было покрыто татуировками. Змеи. Такие реалистичные, что казалось, одна из них в любой момент сможет сорваться и открытой, ядовито зубастой пастью вцепиться тебе в глотку. Юнги одумался первым, сглотнув, пока Джин завороженно разглядывал рисунки на мускулах, забыв о том, что это было неприлично. — Только если здесь за это не пиздят. Здоровяк широко улыбнулся. У него было плоское, но при этом живое лицо, и виной всему скорее всего были глаза, блестящие и смотрящие с искрящимся любопытством. Юнги невольно втянул воздух и сразу почувствовал, что мужчина был альфой. Судя по всему, он только закончил физические упражнения или… Юнги покраснел. — Проходите. Я Бэкхен. Бэк. Вишня на кухне. — Джин! — Омега встрепенулся, заметив, что их новый знакомый теперь с многозначительной улыбкой рассматривал его метку. — Простите, что без предупреждения — я сам напросился. Поэтому, если что… — Забей и чувствуй себя как дома. — Бэкхен раздраженно мотнул головой, отступил вглубь просторной прихожей. — Если с Котом, значит, свой. А остальное меня не касается. Впустив гостей и закрыв за ними дверь, Бэкхен пожал сначала руку Юнги — крепко, но не агрессивно, а потом Джина, приложив намного меньше сил. Он производил приятное впечатление, с которым и альфа, и омега сразу согласились, переглянувшись. — Бо, оденься, у нас гости! Джин подпрыгнул от неожиданности, пока Бэкхен, улыбаясь, подал им тапки, помогая освободиться от верхней одежды. — Не смущай Кота — у него тонкая… В дверном проеме появился Ан Бо, на котором была футболка, тренировочные штаны, фартук и искреннее недоумение на лице. — Бодр, свеж, красив. — Он прищурился. — Тебе удалось меня провести? — Нет, Бо. — Юнги взял Джина за плечи, и Ан Бо перевел свой испытующий взгляд на него. — Всё честно. Мы… просто поговорили. Вишня смотрел на них с нескрываемым подозрением, остановившись на Джине, который опустил глаза и сразу потерял в хорошем настроении. — Почему у меня не так? — Ан Бо, до этого взяв время на размышление, повернулся к Бэкхену, показывая на свою шею пальцем, и Юнги с Джином отвлеклись от своих мыслей, заметив там багровый засос. — Ты что, любишь меня меньше, чем Юнги своего омегу? Невозможно было сказать, злился теперь Вишня или же просто капризничал, но потом он перевел на Джина наполненный высокомерием взгляд. — Я не завидую. Он гордо задрал подбородок, при этом, не поворачивая головы, смерив своего альфу агрессивно прищуренным взглядом. И Джин засмеялся. — Другое дело. — Ан Бо, шалость которого явно удалась, самодовольно улыбнулся. — Идите, мойте ручки, и будем говорить о деле. Разумеется, Юнги доводилось видеть Вишню таким, без костюма и, кажется, уже успевшим крепко смочить горло, но таким… домашним? Это представить было сложно, и теперь, наблюдая воочию… — Сколько вы вместе? Услышав вопрос, Бэкхен, который указывал Джину, где ванная комната, обернулся. — Триста девяносто восемь дней. Боба сможет сориентировать еще по часам. — Увидев в глазах Юнги вопрос, альфа неожиданно мягко улыбнулся. — Так бывает. — Я в ахуе. — Юнги решил не сдерживать эмоции, не глядя последовав за Джином, который уже сминал в руках полотенце. — Ан. В фартуке. Отсчитывающий часы с момента знакомства… — Я влюбился первым, но он сильнее. — Вишня возник рядом внезапно, успев затолкать что-то вкусное в рот своего парня. Возможно, просто желая его заткнуть, чтобы он случайно не выдал все тайны. — Пришлось прикинуться омегой и сказать, что я начинаю пахнуть только после трех стаканов и в горизонтальном положении. На утро он свалил, не попрощавшись. Я написал ему три слова, и он вернулся. — Неужели, я тебя люблю? Джин с любопытством смотрел на Вишню, который вдруг с обожанием посмотрел на Бэкхена. — Я тебя сдам. — Ан Бо драматично вздохнул. — Но это долгая история. Расскажу как-нибудь потом, когда Бэк сможет составить нам компанию. — Он выразительно посмотрел на Джина. — Если мы подружимся.* * *
Вишня сидел напротив Юнги, попивающего кофе, и Джина, которому он предложил бокал сухого красного, и многозначительно улыбался. Он понимал, что причина смелости омеги перед альфой была в том, что они выбрали друг друга, но то, как быстро и при этом заточено остро Джин подбирал аргументы… — Мне не нравится эта идея. — Альфа раздраженно дернул бровью, затем закатив глаза. — Пусть ты и прав. — Юнги, он просто хочет проучить его — кажется, это весьма заслуженно. — Вишня решил вновь включиться в разговор, и теперь на него были устремлены две пары блестящих глаз. — По крайней мере, я его поддерживаю, но прежде чем мы приступим к детальной проработке его плана, мне нужно переговорить с Ким Намджуном. Я не собираюсь делать ему бесплатные одолжения. Услышав упоминание альфы, Юнги придвинулся ближе к столу, отпустив плечи Джина и сцепив руки перед собой. — Ан, говорю сразу — против него я не пойду. Более того, если пойдешь ты, нам придется поссориться. И не только потому, что он меня нанял. — И я. — Джин решительно кивнул. — Намджун очень мне помог, очень помог нам с Юнги, и вообще, он очень хороший… — Джинни, понимаешь, тут такое дело. — Ан Бо откинулся на спинку кресла, устремив задумчиво рассеянный взгляд мимо своих гостей. — У нас с вами есть одна цель, которой мы обязательно сообща достигнем. Однако, достижение этой цели на руку одному замечательному господину, с которым я лично не планирую заводить дружеские отношения. По крайней мере, не до того момента, когда он сам об этом попросит. Либо он платит, либо, устранив Джи, мы продолжаем нашу игру, только теперь все карты будут у меня на руках. А ты, Кот, знаешь, чем это может закончиться. Несмотря на всю непринужденность атмосферы и их общения, теперь пришлось вспомнить, кем на самом деле был Ан Бо, и Джин невольно поежился, бросив быстрый взгляд на Юнги, который поймал его. — Мне нужно встретиться с Ким Намджуном. А ему нужно более трезво посмотреть на то, какими делами он ворочает и какими методами. И чтобы вы двое теперь не упали здесь в обморок — я не пойду на конфликт первым. Хотя бы потому, что мне за это не заплатят. — Ан Бо ухмыльнулся. — Ким действует эффектно, но если спустить свору, его просто затопчут. Ему людей не хватит, чтобы каждого несогласного держать на крючке. Нужны сети, а для этого нужны союзники, с которыми нужно делиться. А у него для этого слишком чистые руки. — Ты его людей подставил, так что, думаю, спокойно попиздеть с ним за жизнь у тебя не получится. — Юнги покачал головой, пока Ан Бо, кажется, искренне удивился. — Или ты не в курсе? — Я платил только тем, кто охотились на вас с Джинни — всё остальное личные инициативы или же сопутствующий ущерб. — Вишня пожал плечами. — Если вопрос в тех двоих, что наведались ко мне в нору — я ни при чем. Но если дракон сентиментален и захочет устроить вендетту, мне придется… — Ан Бо вздохнул. — Обратиться за помощью. — К своему парню-снайперу? Джин смотрел на Вишню как будто спокойно, но по его голосу было понятно, что это была бравада, и теперь он на самом деле переживал за своего босса. Ан Бо хищно оскалился. — Закон джунглей — выживает сильнейший. — Он закатил глаза. — Сказал же, что пока мы не решим этот вопрос лично, ничего делать не буду. Потому что мне лично ваш дорогой Ким Намджун пока ничего сделать не успел. — Я могу позвонить ему сейчас и договориться. — Джин кивнул. — И… я бы хотел присутствовать. Он альфа, ты большой человек, а рядом с Джуном наверняка будет… Кто-то должен будет сглаживать углы. — Ты встанешь между нами, серьезно? — Ан Бо удивлялся, пока Юнги уже успел набрать в легкие побольше воздуха, чтобы убедительнее… настоять на своем присутствии, потому что он имел влияние на Вишню, как Джин на Намджуна. — По взгляду вижу, что да. Господин Ан продолжал испытующе смотреть на Джина, который не отводил глаза, думая теперь о том, как именно он сможет помочь. — Я бы поработал на тебя. — Вишня немного наклонил голову, пристальнее вглядываясь в замершего от удивления омегу. — Не имею такую привычку, предпочитая сотрудничать, но в твоем случае… — Ан Бо придвинулся ближе к столу. — Даже если ты просто от отчаяния пошел в лапы дракона, это дорогого стоит. При том, что смог заручиться его поддержкой. Голова у тебя на месте и варит не хуже, чем у твоего достопочтенного и почти покойного папаши. Только от него дерьмом пасет, а ты пахнешь розами. Обожаю розы. — Вишня вновь расслабленно откинулся, теперь смотря на Юнги. — А еще у тебя есть ручной альфа, который в одно время понаделал много шума и с которым многие до сих пор готовы здороваться за руку. Это интересно. — Но прежде тебе нужно встретиться с Намджуном. Джин, не замечая, как от удовольствия услышанной похвалы покраснели его щеки, потянулся к телефону. — Да, Джин. По голосу альфы было понятно, что лечь спать он еще не успел, несмотря на позднее время. — Джун, я… — Омега посмотрел на Вишню, затем остановив взгляд на Юнги. — С тобой хочется встретиться Ан Бо. — Он тебе лично об этом сказал? — Ну… Вообще-то да. Он сидит напротив. В трубке повисло молчание, пока Вишня только ухмыльнулся, скрестив на груди руки. — Что-то изменилось? — Нет! — Услышав в голосе обычно приветливого с ним альфы непримиримую сталь, Джин встрепенулся. — Это… личное дело. И он не желает мне зла, но хочет поговорить с тобой. О вашем с отцом… противостоянии. — Дай-ка, дружок. Вишня требовательно выставил руку, и трубка, после моментного промедления, оказалась у него. — Господин Ким. Вы первый заинтересованы в том, чтобы послушать, что я скажу. Потому что правила на игру изменились. Вам на руку. Намджун молчал, пока Ан Бо картинно закатывал глаза. — Хорошо. Но только на моей территории. И чтобы не было вопросов — я наслышан о том, что вас лучше не трогать. И поэтому обещаю вам безопасность. Вишня выразительно посмотрел на Юнги, который только головой покачал. — Спасибо, господин Ким. В таком случае, я даю слово, что принесу с собой только конструктив, без провокаций. — Я пришлю адрес чуть позже. До встречи. Разговор прервался, и Джин не заметил, что только теперь выдохнул. — Что ж. — Ан Бо улыбнулся. — Пока получается даже интереснее, чем я ожидал.