A Chance

— Ты так говоришь, как будто я при смерти в квартире лежал! — А-Чэн, ничего же не случилось. Тебе не обязательно все контролировать самостоятельно, ты не один. Тем более, в плане «Пристани» Синьин не обманул — юрист упоминал только четыре склада и «Илин». — Всё равно надо было мне позвонить, — настаивает Ваньинь, даже не замечая, что от раздражения подергивает ногой. Какая-то его часть говорит, что лучше бы он не вылезал из своей квартиры и продолжал вариться в неге расслабления — потому что необъяснимое чувство безопасности обеспечивали даже сообщения соулмейта. И Цзян Чэн честно не представлял, как у людей хватает времени на то, чтобы помимо бытовухи еще и отношения со своими истинными устраивать. — Ладно-ладно, я понял, — примирительно говорит Усянь, выпрямившись на стуле — Я думаю, что нам скоро прилетит. — Понятное дело, — кивает в ответ парень — Я просто не пойму, на кой Синьину наши с тобой «полтора» склада и казино. С самого начала было ясно, что мы не собираемся играть с горе-бизнесменами в портовую мафию. — Ему хочется наших покупателей: Гаоюна, Минчана и далее по списку. Но твоих связей у него никогда не было и не будет, потому что у Синьина личный водитель, а ты под Шанхаем пыль жрал почти полтора года. На словосочетании «пыль жрал» Цзян Чэн красноречиво закатывает глаза, но особо не возражает. После их Вэй Ином окончания интерната он почти год принимал участие в подпольных гонках, откуда и имел очень много знакомых, которые теперь были не против купить у него монтажный блок или нулевой фильтр. Тогда они с Вэй Ином, после провального суда за имущество умерших родителей, просто хотели вырваться из долгов и помочь сестре сводить концы с концами. Не думали о высшем образовании — голову занимали бумажки с цифрами и Цзян Яньли, которая начала подрабатывать сначала в институте, а потом и в каком-то дешевом пабе неподалеку от квартиры, на оплату аренды которой они еле наскребли деньги. Это потом появился Цзинь Цзысюань и на правах соулмейта сестры — а еще того самого сына депутата из приколов в интернете — разрулил большинство их проблем: помог с деньгами на юристов, которые помогли обжаловать приговор в суде. Втроем они занялись «Пристанью лотоса», а точнее ее возвращением в приличный вид. Все это произошло чуть менее чем за год, но для Яньли, Ваньиня и Усяня как будто пролетели декады. Братья перестали пытаться гоняться за деньгами: Ваньинь бросил гонки, Вэй Ин почти перестал влезать в неприятности. Теперь, кажется, неприятности начали находить обоих братьев самостоятельно. Потому что в воскресенье в «Илин» приезжал юрист. Которого Вэй Усянь, разумеется, послал, как только услышал «Господин Су просил передать…», потому что ему было глубоко плевать, что тот просил передать. — Не получит он мое казино. — Породнились уже, да? А кто говорил, что это ради благих целей? — весело усмехается Цзян Чэн. — Слышу я от бывшего участника, а теперь уже спонсора нелегальных гоночных заездов. На самом деле Ваньинь — пусть и редко говорил это вслух — любил проводить время с Вэй Усянем. В первые дни после оформления отцом опеки над ним, для Цзян Чэна Вэй Ин был тем, из-за кого несколько раз за пару дней успели поругаться после долгого «затишья» родители. Но окончательно они сблизились после двухлетнего пребывания в интернате, и теперь слабо представляли свои жизни друг без друга. Покинув Илин, они направились в Пудун, разместившись неподалеку от кромки воды. Братья с подколов друг друга и смеха переключались на разговоры о значимых вещах. — У А-Лина ведь скоро день рождения… — Правда? У него что, каждый год день рождения? — картинно удивляется старший. — Заткнись, — беззлобно бросает Цзян Чэн — Я просто думаю над подарком. Мне кажется, в четыре года надо подарить что-нибудь посерьёзнее. — Машину? Только давай не такую же, как у тебя, а то вы путаться будете. На самом деле, — добавляет Вэй Ин, предотвращая очередную вспышку раздражения — до дня рождения почти полгода, ты как-то слишком рано запариваться начал. И я понимаю, что не ударить в грязь лицом со своими подарками перед семейством павлинов — задача важная, но на твоем месте лучше бы про Синьина задумался. — Есть какие-то идеи насчет него? — Во-первых, хватит пить один кофе, — говорит Усянь, меняя чужой стаканчик на свой с какой-то приторной жижей, к которой Ваньинь не притронется под угрозой смерти — Во-вторых, пока нет. Может, Хуайсану набрать? Он же говорил, что у него старший брат раньше работал где-то в органах. — По-моему, обращаться в органы — не самая лучшая идея. Я просто надеюсь, что он не станет больше калечить людей. Цзян Чэн морщится, вспоминая, какими они с братом увидели двух перевозчиков, которых настигли люди Су Синьина. Разумеется, ранения были вполне совместимы с жизнью, но факт остается фактом — в качестве предупреждения их жизни поставили под угрозу. — Ага, надейся. Я сомневаюсь, что Синьин будет дальше распыляться и делать вид, что он собирается решать всё словами через рот. — Сам марать руки все равно вряд ли будет. — Понятное дело. Но я бы на твоем месте отправил на склад парочку лишних людей. — Я напишу Хонтяню, он займется этим. Но завтра все равно съездим проверить, что там творится. Лицо Усяня тут же приобретает выражение глубокой печали — ездить на эти склады он ненавидел. Его, в принципе, нельзя было назвать большим фанатом поездок на машине, а против долгих он категорически возражал. — А без меня никак? — Можем поехать на одной машине. — Все равно придется тащиться практически до Тайцана… Цзян Чэн тяжело вздыхает, и решает не спорить. В конце концов, он действительно может съездить без Вэй Ина.

***

День Лань Сичэня проходил… странно. В обед Не Минцзюэ и Мэн Яо все-таки вытащили его из офиса, чтобы поесть в кафе неподалеку. И пусть он со спокойной улыбкой на губах занял им троим столик возле окна, на душе у него отчего-то скребли кошки. Чувство было схожим тому, что он испытал где-то пару недель назад. Когда встретил своего истинного. Тогда это было чувство, схожее с непонятным, но приятным ожиданием. Ты сам не знаешь, что именно произойдет, но ты уже этого ждешь и знаешь, что это будет что-то хорошее. Сегодня же это было стойкое ощущение того, что случиться должно что-то неприятное. Увидев в небе тучи перед выходом на улицу, ты берешь с собой зонт. Вот только если это связь, то непонятно, о чем она предупреждала его в этот раз. Они с Ваньинем договорились встретиться сегодня вечером, и Лань Сичэнь уже который раз ловил себя на том, что ждет. Словно когда он в очередной раз глянет на наручные часы, там магическим образом изменятся дата и время, и до назначенной прогулки останется полтора часа, а не полтора дня. Жаль, он не знал о том, что Цзян Чэн, сидя за рулем машины, думает о том же. Во второй половине дня ему написал дядя. Лань Цижэнь, после смерти старшего брата, покинувший Шанхай, появлялся в пределах города только для поздравления племянников с именинами. В коротком сообщении он в очередной раз говорил о том, что доход от зафиксированного за ним процента акций компании прекрасно обеспечивал ему жизнь, и им с Ванцзи нет нужды посылать им деньги. Лань Хуань пропустил эту часть сообщения, и просто написал, что рад получить от него весточку и что они с А-Чжанем обязательно навестят его. Они с Цижэнем обменивались короткими сообщениями, в которых дядя в очередной раз интересовался, все ли у племянников идет хорошо. За чередой дел и составлением примерной сметы расходов для возвращения в оборот недавно приобретенного компанией комбината, Сичэнь едва не пропускает момент окончания рабочего дня. От подсчета цен на сырье согласно предварительным отчетам его отвлекло короткое сообщение. «Не смогу сегодня встретиться, извини.» Противное ощущение, словно где-то по его неосмотрительности происходит что-то плохое, продолжало стойко атаковывать мозг парня. — Сичэнь, у тебя сегодня вечер свободен? Играют Индиана с Милуоки. Лань Хуань еще раз смотрит на сообщение, а потом переводит взгляд на Минцзюэ, стоящего возле приоткрытой двери машины. — Отлично, давайте посмотрим. Они больше больше месяца не смотрели матчи, и Лань Хуань успел отвыкнуть от пыла своего друга, который едва не столкнул со стола все снэки, когда нападающий Индианы «так тупо и предсказуемо» обошел защиту и открыл счет матча. Качнулся даже телевизор, на показывали повтор эпизода: мяч в замедленной съемке летел в высокое баскетбольное кольцо. На третьем заброшенном мяче Минцюэ теряет весь энтузиазм, Сичэнь подпирает лицо ладонью, а Мэн Яо практически не меняется в лице — у него не было этого богатого баскетбольного прошлого — но сочувствует им обоим. — Стоило пропустить пару матчей, и они забыли, как играть. — Да уж, — подтверждает Сичэнь — Это напоминает мне наши с тобой баскетбольные матчи в студенческие годы. — У меня ощущение, что мы с тобой в то время лучше играли. Ближе к концу они делают звук потише — за окном сгущается поздний вечер. Милуоки — к огромному разочарованию старшего Не — так и не отыгрывается. Мэн Яо успокаивающе гладит его по плечу, пока часы на экране отсчитывает последние полторы минуты матча. Но Лань Сичэню не было суждено их увидеть, потому что зазвонивший телефон заставляет его выйти из гостиной в коридор, чтобы принять вызов. Номер неизвестен, но телефон как спам его не идентифицирует. — Добрый вечер, извините за беспокойство. Лань Сичэнь? — Здравствуйте. Да, всё верно. — Меня зовут Вэй Усянь, я — брат Цзян Чэна, мы с вами еще не знакомились. Я понимаю, что время уже позднее, но не могли бы вы приехать? Знаете, где он живёт?