Фейерверки | Fireworks

Гаррет Уизли

— Или мы любовники, или не трогайте меня, пожалуйста. Свет фонаря на мосту хорошо освещал её лицо, так, что класс зельеварения может только позавидовать. Но понятнее оно мне от этого не становилось: эта девушка была для меня открытой книгой, в которой я видел фигу. Что за ребусы, Анна Сэллоу? Ты сейчас дала мне выбор, или что это такое было? Одним движением я сгрёб Анну в охапку и прижал её к себе. Я видел её округлившиеся тёмные глаза, в которых будто что-то взорвалось: они искрились и сияли какой-то непередаваемой смесью. Я первый раз видел настолько огромные глаза настолько близко. Знать бы ещё, что происходило в этой милой голове за ними. Её духи с лавандой снова ударили мне в нос, но сама Анна не торопилась этого делать: она резко вдохнула, приоткрыв губы, стала какой-то совсем нежной и хрупкой в моих руках, и ветер едва потрепал её запутанные волосы. — Вот так больше не делать? — лукаво улыбнулся я и отпустил её. На удивление, удара в нос всё ещё не последовало. Вообще, я ожидал чего угодно — возмущения, замешательства, твёрдого «да», томного «нет»… Однако Анна просто отвернулась, но прежде я заметил, как её черты сотрясаются от беззвучного смеха. То есть… Она просто ничего на это не ответила! Она не сказала ни да, ни нет. Она просто смеялась! Мы продолжили шагать в сторону дверей в Центральный зал как ни в чём не бывало, и Анна всё ещё сохраняла молчание, изо всех сил стараясь держать серьёзное лицо, что у неё не очень-то получалось: она поглядывала на меня с явными искорками, чуть ли не закусывая губу и подхихикивая. Ладно, Анна Сэллоу. Значит, поиграем. И мы зашли в Центральный зал. Высокие двери за нашими спинами закрыл сильный порыв ветра, оповещая о надвигающейся снежной буре. Нас принял широкий балкон с красной балюстрадой, с которого открывался вид на объёмное пустое пространство внизу. Казалось, даже призраки и портреты ушли веселиться куда-то в район Большого зала, и только там, на нижнем этаже, фонтан с русалками остался стоять как обычно — покинуть свое место не может только каменная скульптура, и то бывают исключения. Я высушил нашу верхнюю одежду заклинанием, предварительно вытряхнув остатки снега прямо вниз с балкона, как будто это был балкон моего дома, а не центральное помещение замка. И я подумал, что если бы это увидела Натти, она бы уже отчитала меня за отсутствие уважение к Хогвартсу, даже если я никому не мешаю. Но её тут не было, а Анна молча сделала то же самое, продолжая бросать на меня короткие взгляды. — Так непривычно, что тут никого нет, — отметила она, посмотрев вниз. — И нас никто не видит… — перевела она долгий взгляд на меня. — Ага, очень пусто и тихо, — поддержал я беседу. — Даже зачарованные инструменты не играют, все на балу. Ощущается необычно, по-другому, но какой-то уют теряется. Анна закрыла глаза и поджала губы, а потом медленно выдохнула и прислонилась к перилам. — Грустное зрелище, на самом деле, — вдруг сказала она. — Хогвартс без его обитателей — просто бездушная каменная глыба. Ни друзей, ни преподавателей, никого. Это напоминает мне о том, что у нас осталось всего полгода здесь. А потом… А никто не знает, что будет потом. — Светлое будущее? — неуверенно предложил я. — Взрослая жизнь, новые возможности, всё, чего мы когда-либо хотели… Ну или нет, это как повезет. — Хах, да, — ухмыльнулась Анна. — Так странно. Знаешь, я уже заранее скучаю по нашей компании, когда думаю о том, что однажды мне придется проститься с ними. — Ну почему же проститься? — поднял брови я. — По твоим словам кажется, будто после выпуска они все сквозь землю провалятся, но это же не так! — Да, не так, но… — Анна опустила голову. — Понимаешь, Хог — это центральное звено, которое нас всех объединяет. Вынь его — и что останется? Останется ли хоть что-нибудь? Будут ли хоть какие-нибудь общие стремления и у меня, и у Натсай? А у тебя с Себастьяном? Вдруг потом окажется, что все просто разбрелись по своим делам, каждый занят своей маленькой жизнью, и от этого «мы» ничего не осталось. — Я смотрю на это со смирением, — пожал я плечами. — Кто-то наверняка отвалится, а кто-то нет, такова жизнь, и всё в ней временное. Но мы же в любом случае не в силах это изменить, верно? Нельзя заставить того же Амита бросить свои расчёты и просиживать все вечера в моем пабе. Я буду рад, если он зайдет хотя бы пару раз. Анна слабо улыбнулась мне. — Обещаю заходить по пятницам, если всё-таки не уеду. — Анна задумчиво уставилась куда-то в сторону библиотеки. — Знаешь, я недавно прочитала одну книгу, и там в конце главный герой женится на сестре своего друга, хотя все семь томов к этому не было вообще никаких предпосылок. Это меня тогда выбесило: как, зачем, почему? А вот теперь я, кажется, понимаю. Идея в том, чтобы они стали одной семьей. Потому что, по мнению автора, тяжело во взрослом возрасте дружбу поддерживать, а если вы родственники — вы никуда друг от друга не денетесь, happy end. — И ты согласна с этим? — Гриндилоу лысого, нет конечно! — воскликнула Анна уже веселее и утвердительнее, отталкиваясь от перил. — Если Себастьян переедет на другой континент, я вообще не буду против, — прыснула она. — И, честно говоря, я сама вообще не горю желанием выходить замуж. Проклятье забрало у меня несколько лет юности, и я бы… Ну… Хотела бы их наверстать. Пожить для себя немного. — Понимаю, — кивнул я. — В смысле, я не знаю, каково тебе, я не могу это представить, но я могу понять, что для тебя это важно. Я вот недавно прикидывал, что если я женюсь раньше, чем через пять лет после выпуска, я сяду в финансовую яму до конца жизни, и плакал мой паб в Лондоне. — Ну хоть не кофешоп. — Что? — Что? Мы похихикали, глядя на двери библиотеки. — Обещаю писать тебе каждую неделю, когда мы выпустимся, — заверил я её. — А как часто буду тебя видеть — ну, это как получится. — Окей, — моргнула Анна. С минуту мы просто молча стояли рядом и пялились вниз, и я боролся с желанием приобнять ее за талию: коснуться пальцами линии ее корсета, притянуть к себе, зарыться в её волосы. Но я же сам сказал, что не буду так делать, и наша беседа сейчас была скорее дружеской. Но с другой стороны, она не ответила ни «да», ни «нет»… Гриндилоу, как же сложно! — Это моя фантазия разыгралась, или твоё платье стало короче? — спросил я вслух. Анна быстро осмотрела свой лавандовый подол, который едва прикрывал её колени. — Ага, стало, трансфигурация закончилась, — беспечно ответила Анна. — О, Гаррет, кстати, раз парадный вид больше поддерживать не надо, ты не поможешь мне?.. И она повернулась ко мне спиной и убрала вперёд свои волосы, обнажая спину. — Что я должен… делать?.. — уточнил я и подошел к ней сзади поближе. — Расслабь шнуровку, пожалуйста, а то я скоро задохнусь. Я не стал отпускать неловкие шуточки (хотя уже их придумал) и повиновался. Я высунул кончик языка, положил кончики пальцев на её корсет, а потом разобрался с ним несколькими точными движениями. — Оу, спасибо! Да ты настоящий эксперт… — повернулась ко мне Анна, игриво поднимая бровь. — Хах, это потому что у меня есть младшая сестра, а у нее куча кукол, а не то, что ты подумала. — Здорово! — улыбнулась она. — Любишь детей? — Да, они прикольные. А ты? — Не-а, — поморщилась она. Анна облокотилась на перила, запрокинув голову назад и закрыв глаза, и я залип на её волосы, совершенно забыв, о чем мы только что говорили. Они струились крупными локонами, сильно растрепавшись по сравнению с тем, какими они были ещё в начале бала, но она не выглядела от этого хуже, нет. Наоборот, ей больше шёл этот расслабленный вид: с беспорядочными волосами, как будто она только что встала с кровати, с укороченным платьем, немного открывающим стройные босые ноги в чулках… А давно она сняла туфли? Вот они, стоят рядом. — Мне ни с кем не было так легко, как с тобой, — неожиданно сказала Анна не открывая глаз. — Взаимно, — тихо ответил я. Хотя если подумать… То есть, да, с одной стороны, с ней легко, но с другой, с той самой — вот вообще не легко, ни капельки, потому что ничего не понятно! — Возможно, у нас просто подходящие характеры… — начал я нести какую-то чепуху, чтобы заполнить паузу. — И мы подходим друг другу, как други, как хумус и пита… — Это какие-то романтические герои, как Орфей и Эвридика? — спросила Анна, приоткрыв один глаз. — Э, нет, это булочка и соус, мне профессор Ронен рассказывал. Анна прыснула и подняла голову, уставившись на меня. — Что? — Да, это из кухни семитских народов, — затараторил я. — Пита — это такая округлая булочка, а хумус получается из орехов, и если их соединить… — Ну и пошлость! Тебя Леканар укусил? — гоготнула Анна. — Осторожнее, а то я могу подумать, что ты со мной флиртуешь… — перешла она на более низкий грудной голос и подвинулась ближе. — Прости, я не специально. Я могу лучше! И пошлее! — уверил я. — Давай, — испытующе посмотрела на меня Анна такими блестящими глазами, будто они были полны лунной пыли. На словах я — Ричард Львиное Сердце, а на деле я орал внутри себя как корень мандрагоры. Окей, окей, я покажу ей свой арсенал гениальных подкатов, зря что ли их придумывал на досуге, только вот я уже не мог выдерживать этот прямой зрительный контакт, слишком ярко она на меня смотрела, это как дым из котла в глаза, слишком близко, слишком едко, слишком… Надо пойти с ней куда-нибудь и говорить на ходу. Да! И куда бы?.. В ванну старост! Точно! Всё равно пока все на балу, туда никто не сунется. Может, там она попросит меня расшнуровать её корсет полностью, и тогда… А может и даст в нос… Ладно, не попробую — не узнаю. Кто не рискует, тот не пьет пива! — Итак… Знаешь, в чем разница между историей магии и тобой? — протянул я руку Анне, будто приглашая её на вальс. — История магии — это прошлое, а ты — моё будущее. — Ох, — Анна демонстративно поёжилась, будто смущаясь. — Неплохо, неплохо, в самое сердце, но ты обещал пошлее, — ответила она, одной рукой натянула туфлю и пошла за мной. — Хм. Знаешь, что общего у истории магии и тебя? — выжидающе посмотрел я на неё и наклонился к самому её уху. — Моя готовность спать с тобой прямо на парте. — Ох! — заправила она волосы за ухо. — А я-то думала, готовность упорно заниматься по часу в день, — облизнула она губы, заставляя смутиться уже меня. — Продолжай. Продолжать?.. Вот же бесстыдница! Тогда пойдём с козырей. — Ты, конечно, не мой котёл, но я могу сделать так, чтобы ты взорвалась от моей руки. Анна хохотнула и непроизвольно сжала мою руку, которой всё ещё держалась за мою, пока я вёл её сквозь череду пролётов. Мы оказались на центральных лестницах, и какое-то извращённое удовольствие было в том, чтобы говорить такие вещи прямо здесь в полный голос. — Ты, конечно, не Хогвартс-экспресс, но я бы на тебе прокатилась, — сладко включилась в игру Анна, подмигивая. — Я, конечно, не распределяющая шляпа, но я бы отправил тебя в свою спальню, — вошел я во вкус, но понял, что у неё получилось даже хлеще. — Ты, конечно, не староста, но я бы пошла с тобой в ванную. И я потерялся, всё ещё шутим мы или уже говорим вполне серьезно. — Кажется, тебя превратили в снитч. Иначе почему я так мечтаю схватить тебя? — сказал я, приблизившись к её лицу. — Ты превратил меня в дьявольские силки! Я хочу обвить твоё тело, Гаррет, — ответила она, глядя мне в глаза. Моё имя, сказанное в таком контексте, будто прожгло мою грудь насквозь. Я помедлил секунду и перешел на полушёпот. — Я хочу, чтобы ты была как забытое заклинание. Постоянно вертелась у меня на языке. Это была последняя капля. Очень-очень красная Анна приложила ладонь ко рту и отвернулась вправо, её глаза побегали по сторонам, а потом она резко развернулась ко мне и впилась в мои губы сильным поцелуем. Внутри меня взорвались фейерверки. Да. Да. О Мерлин, да. Я ответил ей, сгребая ее руками, крепко прижимая к себе: талия, корсет, легкая ткань платья. Мягкие, сладкие губы, вау, влажный язык. Она целовалась нетерпеливо, отчаянно, вкушая меня, как сочный фрукт. Моё сердце просто выпрыгивало из груди, и я едва успевал ловить её губы: крепко, жадно, что её у меня уже не отобрать. Лестница, никогда в жизни не видевшая такого возмутительного поведения, неожиданно принесла нас на какой-то этаж, и мы перешли на него, не разрывая поцелуя. К гриндилоу всё, не важно, где мы: только бы не отрываться от неё ни на секунду, только бы прижать её ещё сильнее, крепче, ближе. Мои руки сами по себе блуждали по телу Анны, и я даже успел подумать, не слишком ли много себе позволяю, пока не почувствовал руку Анны на своих штанах, и это запустило во мне настоящую бурю, сметающую все мысли и сомнения: моя. Она моя. Мы оказались у нумерологической двери, но она была заперта — Анна попыталась одной рукой прокрутить механизм до нужной комбинации, но дверь не поддавалась. А потом та часть моего мозга, которая отвечает за вылазки и приключения, идентифицировала голос тёти вдалеке даже сквозь такие обстоятельства, и я машинально наложил на себя скрывающие чары, но не успел наложить их на Анну. — О, мисс Сэллоу! — окликнула её тётя Матильда. Да в член мне подорожник! Ну почему сейчас! Ну за что! Всё ещё бурля и взрываясь внутри себя, я вжался в стену рядом с этой проклятой дверью: это был этаж, ведущий в Большой зал, и за углом, где стояла Анна, как раз открывался вид на часы подсчёта очков факультетов. Мы ушли оттуда по широкой дуге, и вот мы снова неведомо как оказались здесь! — Мисс Сэллоу! Вы в порядке? Выглядите немного… — Да, профессор Уизли, всё хорошо, просто немного устала. Балы — это так утомительно! — Анна ответила ей совершенно невозмутимо и сделала вид, будто непринуждённо облокачивается на стену, но на самом деле её правая рука пролезла ко мне за поворот и приложила палец к моим невидимым губам. — Надеюсь, мой племянник вас не утомил? — участливо поинтересовалась тётя. Хвала Мерлину, с её зрением она вряд ли разглядела бы сейчас расплывшиеся губы Анны даже через очки-половинки. — Нет, профессор Уизли, смею Вас заверить, Гаррет очень галантный джентельмен. — Я чуть не подавился воздухом. — Он отлучился в уборную, и когда он вернётся, мы, быть может, вернёмся на бал. От того, что Анна сделала дальше, у меня глаза на лоб полезли. Она проскользнула рукой вниз и схватила меня за член через брюки, продолжая как ни в чём не бывало разговаривать с моей тётей. — Ох, Вы можете смело мне на него жаловаться, если он вас обидит или будет недостаточно внимательным, — доверительно сказала тётя. — Мальчики бывают слишком настойчивы в этом возрасте. Рука Анны продолжала тереть меня настойчивыми движениями вверх-вниз, и мне оставалось только беззвучно орать. Что мне делать? Что?! Если я пошевелюсь и попытаюсь убрать её руку или вырваться, то шумом я выдам своё присутствие — слух у тёти лучше, чем зрение. Я безумно жаждал этой ласки, но, безоар мне в очко, не так! Я просто сгорал от стыда и неловкости до кончиков пяток, клянусь, из меня вышел бы отличный пепельный порошок. — Ох, что Вы, Гаррет никогда бы… — Мисс Сэллоу, я в общем-то вот что хотела спросить, — вдруг переключилась тётя на серьёзный тон. — Скажите, вы случайно не видели мисс Онай? Натсай Онай. — Э-э, нет, не замечала, — растеряно ответила Анна. — Если найду её, скажу, что Вы её искали? — Просто скажите, чтобы она вернулась к речи директора. А то он заметит, что чемпионки Хогвартса нет в этот ответственный момент, — хмыкнула тётя. — Это уже через пятнадцать минут. И я надеюсь, у нее всё в порядке. Хорошего вечера, мисс Сэллоу! — попрощалась она и направилась к Большому залу. Я рывком притянул Анну к себе за угол и сжал её, снова становясь видимым. Её озорные тёмные глаза с янтарным блеском оказались прямо перед моими. — Ты… Ты… — Я кипел. Анна в ответ поиграла бровями, мол, что? — Ты будешь наказана за это, — прохрипел я и крепко поцеловал её, а она была совершенно не против. С пятой попытки мы отгадали комбинацию механизма двери, и она отворилась. Мы почти свалились вместе на пол в маленькой тёмной комнате со всяким хламом, пока не… — Петрификус Тоталус! Я упал. — Натсай? Ты что тут делаешь? Анна зажгла яркий Люмос, который осветил тёмное лицо Натти: она была тут одна. — Ой, ребят, это вы, извините, напугали, я просто… Я… — Натти освободила меня и зажгла газовую лампу в углу. — Что случилось? — спросила Анна. — Н-ничего, — ответила Натти. — И ты поэтому сидишь одна в тёмной кладовке и плачешь? Натти вытерла слезинки со своей щеки и высушила свой мокрый высокий воротник платья заклинанием. — Кто? — Твердый голос Анны резал пространство. — Где Себастьян? Натти криво улыбнулась. — Это он? Что он натворил? — нахмурилась Анна. — Он сказал, что… — пыталась собраться с мыслями Натти. — А потом сказал, что я его не так поняла. Но что там можно было не так понять?.. — Что понять? — Что он собирается как-то навредить другим чемпионам, чтобы я выиграла! — всплеснула руками Натти и закрыла себе рот. — Очень на него похоже, — констатировала Анна. — Сказать какую-нибудь фигню в самый неподходящий момент, — уточнила она. — Натсай, давай так: я найду его и надеру ему задницу, вышибу из него все намерения, а ты пока вернёшься на бал, ладно? Тебя там профессор Уизли искала, говорит, ты обязательно должна присутствовать на речи нашего солнцеликого директора. Не подставляйся. А потом мы разберёмся с этим, окей? Анна подошла к Натти и взяла её за плечо одной рукой. — Л-ладно… — неуверенно ответила Натти, — Простите, что заставила вас волноваться, — начала она вдруг оправдываться и извиняться. — В целом, ничего такого, да, всё в порядке, мне так неловко, что вы ушли с бала из-за меня, чтобы меня искать, я просто переволновалась, столько давления со всех сторон, а тут он со своими коварными планами, а это так неправильно, я… Простите, простите, ребят, что испортила вам вечер, я… Видимо, через тяжёлую нумерологическую дверь ничего не было слышно, и тем лучше. — Натти, чтоб тебя Петрификусом, прекрати! — включился я в разговор, всё ещё валяясь на полу. — Если бы не ты, мы бы вообще сидели весь вечер по своим гостиным, так что тишина и спокойствие! Я обещаю тебе, я найду Себастьяна и помогу Анне его отмудохать, если будет за что. — Я поймал вопросительный взгляд Анны. — Нет, у неё самой это превосходно получится, конечно же, но я от себя добавлю, вот. А если окажется, что он просто болван косноязычный, то я отправлю его к тебе извиняться. Только вернись в Большой зал, пожалуйста. Блэк тебе не простит. Натти закивала и привела себя в порядок, так, будто собиралась на финальную битву, и быстро вышла из чулана. Тяжёлая дверь закрылась. Анна присела на пол рядом. — Яйца не лопнут? — спросила она. — Переживу, — процедил я сквозь зубы. — Могу помочь, — наклонилась она надо мной. Так, что её губы почти касались моих. И конечно же я хотел этого, но не сейчас, не в спешке. — Надо найти Себастьяна, дать ему пинка и вернуть в Большой зал, пока речь не началась. Все обратят внимание, что Натти без пары, — ответил я, и каждое слово мне давалось с огромным трудом. — Мы должны. Прибереги пока свое предложение минут на двадцать, ладно? Оно ведь сохранится? — Обещаю, — ответила она полным тепла голосом и мягко поцеловала меня. — Сохраню до ванны старост. Ты же туда меня вёл, да? — Да, — кивнул я. — Только я хотел бы знать заранее… А предложение разовое или многократное? — Как пойдет, — улыбнулась Анна. После этой фразы глаза Анны, нависающей надо мной, открыто излучали нежность. Такую мягкую, топкую, тёплую. Я был готов пить её галлонами, я хотел наполнить ей все свои банки и склянки. Я хотел сохранить её, оставить её себе. Что угодно, лишь бы снова иметь возможность утонуть в этом взгляде. Часть меня крыла на чём свет стоит Себастьяна и была готова забить на это всё и просто наконец-то предаться любви с его сестрой, но другая часть знала, что мы должны решить эту проблему. Ради Натти. Ради Хогвартса. И, если быть честным, я уже получил самое главное: обещание. Намерения Анны наконец-то стали кристально ясными, и я был готов прыгать по замку и сворачивать горы только потому, что я это услышал. Даже если это будет приключение на один раз. Даже если она разобьёт мне сердце. Это стоило того. Просто побыть рядом с ней сколько получится. Она такая тёплая… Она невероятно тёплая. И озорная, и душевная. Сейчас я был готов идти за ней на край света и спасать этот мир. — М-м-м, — прижался я к ней своей пухлой щекой, обнимая её. — Как тяжело тебя отпустить хотя бы на секунду. Ладно, пойдём. — И я разжал руки, напоследок ущипнув Анну за задницу, и она хихикнула. Анна быстро нашла Себастьяна у входа в гриффиндорскую гостиную: он пытался сторговаться с Полной Дамой, на что та заметила, что он точно не с её факультета. Не знаю, существует ли особая близнецовая связь на самом деле, но Анна пошла сюда без промедления и самой короткой дорогой. — Её там нет, — сурово сказала Анна и подошла к Себастьяну сзади, сложив руки на корпусе как вышибала у Кабаньей Головы. — Я скажу тебе, где она, если ты скажешь мне, какого хрена. Себастьян стенал и оправдывался, вскидывал руки к небу, уверял, что это была просто очень глупая шутка, и он не собирался ни травить других чемпионов, ни пичкать их сывороткой правды, хотя некоторых очень хотелось бы, и вообще он пытался сказать, что директор Шармбатона, кажется, ещё с первого тура сливает Леканару содержание испытаний, и он пытался обшутить это, но Натти восприняла всё буквально. — Значит, нам не показалось, — вздохнула Анна. — И с тобой всё понятно. Давай так: сейчас ты летишь как на метле в Большой зал, чтобы успеть до речи директора, а потом отводишь Натсай в сторонку и извиняешься перед ней. И только попробуй сказать ей, что это она всё не так поняла — это ты не так сказал. Ясно? Себастьян быстро закивал и уже развернулся, чтобы побежать к лестницам. Я уж было обрадовался, что всё так легко и быстро разрешилось, и уже мысленно плескался с Анной в пенной ванне, окружённой томно мерцающими свечами, лаская её полную грудь под мутной водой. Как вдруг Себастьян сказал: — Кстати, я слышал, как Мун ещё в начале бала сказал директору, что пошёл охранять инвентарь, умыкнул полторашку со стола преподавателей и вышел из зала. Какой это инвентарь он должен охранять? Не для следующего ли испытания, как думаешь? И Себастьян исчез на лестнице, не дожидаясь ответа. Я подошёл к Анне и взял её за руки. У неё было такое лицо, будто ей под дверь только что подкинули котенка, и её разрывает изнутри понимание, что она не хотела животных вообще, но если она его не заберёт, то он погибнет. — А-А-А-А-А-А, — взревела Анна и ударилась лицом в мою грудь как в стену, прямо в белое кружево рубашки. — Нет, ну он издевается?! И пошёл такой модный молодёжный строить свою личную жизнь, а я снова должна быть тем самым верным другом-помощником, который только для того и существует, чтобы быть полезной функцией в чужой истории, который будет самоотверженно весь вечер собирать для них сведения за просто так, просто потому что это самый лучший момент, чтобы подшпионить, пока все отвлечены, и вместо бала, и, чтоб его фестрал, вместо своего собственного свидания!.. Мерлин, почему я?! — Мы, — заправил я ей прядь волос за ухо. — Мы. Себастьян твой брат, а Натти — моя близкая подруга, и я бы не упустил возможность помочь ей. Будет обидно, если в ванную мы так и не попадём, но… Анна, хоть ты и думаешь так, будто я должен провалиться сквозь землю после выпуска или после какого-то определённого часа, в тыкву превратиться, не знаю, но я никуда не денусь. Я никуда не денусь от тебя. И у нас еще будет наше идеальное свидание. Хоть десять, хоть тысяча девяносто пять, если ты этого захочешь. Я обещаю. Анна приоткрыла рот и обвила меня руками. — И знаешь что, — продолжил я и уткнулся глазами в пол. — Мои дымящиеся яйца с этим не согласны… — Кажется, я начал перенимать её прямоту. — Но разве сейчас у нас не свидание? Увлекательное такое. А ты… Знаешь, Анна, ты… Ты просто потрясающая героиня. Яркая и противоречивая. Умная, глубокая, как котёл размера XL, и в то же время — лёгкая, озорная, как шипучка, и рядом с тобой я расслабленный, как от лавандовой микстуры, и у меня ни с кем и никогда не было такого чувства. Ты… Ты всегда действуешь, как самый главный ингредиент, и когда я смотрю на тебя, моё сердце греется на медленном огне. Пожалуйста, не думай о себе как о каком-то подсластителе. Ты… Ты важная. Нужная. Ты прекрасна внутри и снаружи, Анна. Я… Всё, я поплыл, — смутился я под конец. — Пойдём искать Муна? Я поднял взгляд на Анну и увидел, как из её глаз крупным градом текут слёзы. Сначала я испугался, что снова сказал какую-то ерунду, но всмотрелся в её порозовевшее лицо. Она смотрела на меня не моргая. Совершенно счастливыми глазами. Анна обхватила меня так, что на несколько мгновений я потерял возможность дышать, а потом поцеловала меня мокрыми солёными губами, и этот поцелуй был даже вкуснее, чем предыдущие. Бесконечную, сладкую, тягучую минуту мы стояли и целовались, а потом Анна опустила руку вниз и ущипнула меня за задницу, ровно как я её в чулане. — Ведите себя прилично! — взвизгнула Полная Дама.