Lily of the Blood Valley

Неспокойное море волнами разбивалось об острые скалистые выступы, растворяя образовавшуюся пену и с новой силой обрушиваясь на границы острова. Доносящийся до балкона шум воды успокаивал разум. Под прикрытыми веками надвигающаяся война будто не существовала, а ветер, щекочущий лицо прядями волос, был незнакомо нежен. Словно он приносил с собой не только неизбежные перемены, но и утешение. — Ваше Высочество, вас ожидают, — голос слуги раздался за спиной, заставляя Эрена открыть глаза и тихо вздохнуть. Сцепив руки за спиной, наследный принц слегка взмахнул ладонью, удерживаемой за запястье, прося слугу удалиться. Взглянув на поднимающиеся из воды скалы вдали, Эрен запечатлел в памяти возможно последние мгновения безмятежности на горизонте. Прежде ассасин никогда не подбирался к замку настолько близко. Даже в довоенное время тот обстоятельно охранялся, а ныне и вовсе стал неприступным. Потратив три года на поиски матери, он не раз проезжал мимо: высоченные башни были видны за несколько километров, возвышающиеся над всеми деревьями и постройками почти черными тенями. Шпили его протыкали плотные облака словно иголки, вшиваясь в небесное полотно. И вот, волею случая, теперь перед ним предстали бесконечные коридоры, лестничные пролёты, от которых рябило в глазах, каменные статуи, врезанные в стены — все это создавало впечатление такой безжизненности и тоски, что Леви даже деревянная лавка для сна и одинокая свеча на полу сырой комнатушки казались более уютными и настоящими. Внутри замка могло расположиться бесчисленное количество гостей, но кроме следовавших за ним гвардейцев Леви больше не встретил ни души. Как только его сопроводили до большого зала, ассасин остался стоять в его центре с таким ощущением, словно тысячи стрел сейчас были направлены только на него — на чужака. Украдкой рассматривая кажущееся враждебным окружение, Леви старался не дышать, будто в этих стенах его дыхание могло стать слишком громким, а присутствие слишком заметным. Он готовился ко всему, даже к внезапному нападению. Своды приемного зала эхом отбивали приближающиеся шаги. Витражи едва пропускали дневной свет, и если бы не массивная кованая люстра и десятки горящих восковых свечей, то в сумраке едва можно было бы различить спрятавшихся в углах гвардейцев. И только их присутствие заполняло пустоту теней этого замка. Будто брошенный кем-то совсем давно, он оставил в своих крепких стенах вчерашние голоса. Стук каблуков о каменный пол, и тяжелые двери удивительно тихо раскрылись перед ним, когда Леви резко повернул голову, заметив темный и стройный силуэт, медленной и величественной поступью приближающийся к нему. — Ваше Высочество, — Леви склонил голову перед принцем, выдержав достаточную паузу, чтобы выразить своё почтение. — Вы прибыли, — голос, удивительно плотный и бархатный, заполнил воздух вокруг, отбирая возможность вдохнуть. Леви впервые видел и слышал наследного принца королевского рода Йегеров так близко. Чаще всего он наблюдал за ним издалека, поднимая свои глаза в толпе людей, собиравшейся у площади замка во время обращений семьи короля к жителям Элдии. Ещё вчера он не мог и подумать о том, что окажется здесь, стоя прямо перед главным и единственным наследником короля и силы крови. Но приближающаяся война меняла положение людей так же быстро, как метеоры в ночном небе проносились над головой. — Я наслышан о ваших способностях. И буду рад, если вы примете моё предложение о службе при королевском замке, — Леви не мог сказать, что лёгкая улыбка принца была убедительной, но он уже не ощущал той властности и строгости в голосе, который обычно распространялся с круглого балкона замка над головами тысяч людей. В те моменты принц словно прирастал к замку, становясь в ряд с вырезанными в стенах фигурами, украшавшими балкон. И лишь его речь и развевающиеся на ветру одежды напоминали, что перед народом стоял живой человек. Сейчас Леви видел перед собой того же принца, но теперь его образ выбивался из убранства этой несомненно богатой, но лишённой жизни обстановки. Тёмные стены бледнили его гладкую кожу, а жесткий свет подчёркивал остроту скул, отчего принц выглядел уставшим. И эта улыбка, пусть и мимолетная, не вписывалась в монументальную роскошь интерьера приёмного зала — слишком говорящей, неприкрытой и утомленной она была. Это вызвало у Леви странное чувство доверия и некого сочувствия. Он прекрасно знал, что значит тащить на себе судьбу одного человека, а когда количество судеб умножено на сотни тысяч, он мог только представлять сколь тяжким бременем угнетена его жизнь. Оттого собственная просьба, крутящаяся в мыслях, теперь казалась ему какой-то несерьёзной на фоне значительных решений, которые принимало королевство. Но намерение ассасина было серьёзным. Иначе он никогда бы добровольно не появился в стенах этого замка. — У меня есть одно условие, если позволите, — на лице принца не было и капли удивления, наверное, потому что каждый попадавший в замок то и дело норовил воспользоваться возможностью и благосклонностью королевской особы в своих эгоистичных целях. — Взамен моей преданности, — Леви опустился на одно колено, вместе с тем опуская взгляд в пол, — помогите найти мою мать, что пропала в ваших землях три года назад, — ассасин молчаливо ждал ответа, готовясь быть изгнанным за свое прошение, недоверчиво кося взгляд то в одну, то в другую сторону. Но отчаяние сковывало по рукам и ногам, не давая возможности поскорее избавиться от унизительного положения и скрыться прочь среди темных переулков домов. Словно прижатый к полу неукротимой силой, Леви не мог разобрать, было ли дело в гнетущей атмосфере холодного камня замка или же в подавляющей волю магии его высочества. — Это всё, о чём вы просите? — ассасин не видел лица, но определенно уловил удивлённую интонацию в голосе принца. Он наверняка ожидал услышать определённую сумму, а не такую странную просьбу. Но Леви звон монет уже давно не волновал — он не мог мечтать ни о чем другом, кроме как о вестях о своей матушке. Всё, что ему было нужно — вернуть единственную родную душу, живой или… навсегда попрощаться с ней и отпустить, убедившись, что сделал всё, что мог. Смотря на начищенные до блеска тёмные сапоги принца, Леви ни на секунду не усомнился в своем решении и уверенно произнес «да», не отводя глаз в сторону. Ассасин сглотнул подступивший в горле ком. Взамен на выполнение своей просьбы он был готов пожертвовать всем, даже если придется пожертвовать собственной жизнью. — Я принимаю ваши условия. А теперь посмотрите на меня, — Леви поднял голову, направляя сдержанный и вместе с тем благодарный взгляд, пряча за ним настороженность. Тёмно-зелёные глаза, скрывшиеся в тени горящих свечей, неотрывно смотрели сверху прямо на него, будто испытывая на прочность. — Вы должны поклясться мне в своей преданности, — ассасин приоткрыл рот, готовясь произнести клятву, но массивные, полукруглые двери раскрылись настежь, прерывая ещё не прозвучавшее обещание. Леви обуяла внезапная тревога, подкравшись так же тихо, как вошедшая в зал приёмов девушка, стук чьих каблуков заставил оживиться все органы чувств. — А, это ты своего ассасина приволок, — задержав взгляд на Леви, она дождалась, когда тот снова склонит голову в почтении. Он больше не видел её глаз, но буквально чувствовал странное напряжение, четко доносящееся до него даже с расстояния в несколько шагов. До Леви доходили слухи, что дочь короля Гриши Йегера совсем не отличалась кротостью и присущей молодым девушкам сдержанностью, но теперь, убедившись в этом лично, он отметил, что её присутствие вызывает в нём что-то ещё кроме напряжения. Вероятно, ассасина вводило в замешательство та открытая неприязнь, с которой она говорила о нём. — Так ли обязательно его присутствие здесь? — никто не мог указывать королевской особе на то, что говорить такие вещи о человеке в его присутствии некрасиво, но Леви просто не мог понять, чем заслужил такое отношение, и теперь мысль о том, что надменность присуща всем добравшимся до власти людям ещё увереннее закрепилась в его сознании. Как бы то ни было, ассасин запомнил этот момент, чтобы избежать проблем в будущем. В первую очередь он здесь за тем, чтобы вернуть мать, а не нажить себе врага в лице королевской особы. Наследный принц на комментарии сестры ничего не ответил, за что, видимо, и был одарен шумным цыканьем. Леви лишь заметил, как тот одной ногой ступил в сторону, чтобы обернуться. Его зашуршавшее одеяние пронеслось сквозняком перед носом, и Леви уловил запах хорошо впитавшихся в ткани одежды благовоний, напоминающих по аромату смесь смолы и специй. — Тебя ждёт отец. Не задерживайся и приходи, — помедлив, она добавила: — Один, — Её Высочество направилась прочь из приёмного зала, и Леви слушал удаляющиеся шаги, ожидая, когда ему разрешат говорить. — Встаньте, — Леви поднялся с колена, не смея даже взглянуть на свои штаны, чтобы смахнуть с них возможную пыль. — Мы закончим с вами потом. Сейчас мне нужно идти, — принц потер двумя пальцами глаза, и Леви застыл в недоумении. Даже такие недостаточно образованные люди, как он, прекрасно знали, что этикет не позволяет такого жеста. Видеть, как Его Высочество позволил себе такую мелочь, которую Леви мог позволить себе десятки раз за день у всех на виду, совсем не задумываясь о взглядах со стороны, было странно трепетно, и ассасина снова пронзило сочувствие. Леви не заметил, как стал рассматривать принца: его немного спутанные, цвета вороньего пера волосы, собранные назад с помощью кандзаси, которым в этом королевстве не украшали волосы даже девушки; кожаные вставки в его мантии подчёркивающие плечи, и золотую вышивку на талии, что рисовала торс. — С вами все в порядке? — озабоченный голос пощёчиной выдернул Леви из мыслей. — Прошу прощения, — Леви расправил плечи и посмотрел в сторону двери, будто до сих пор слыша эхо шагов Её Высочества, но гипнотизирующий взгляд изумрудных глаз на его коже перетянул внимание на себя. — Располагайтесь, слуги вам помогут. Об обязанностях я расскажу чуть позже, — принц немного вымученно улыбнулся и едва коснулся плеча Леви, останавливаясь в сантиметре. Одернув руку, он развернулся на пятках и быстрым шагом проследовал к выходу из приёмного зала. Через мгновение Леви окружили слуги, наперебой загалдевшие о расписании приемов пищи, о порядках и устройстве замка и свободных спальнях, подготовленных на выбор специально для него. Они подхватывали его под руки, тянули за собой, но он не мог двинуться с места, завороженно смотря в закрытую дверь и уже не разбирая практически ничего из того, что говорили ему женщины по обе стороны. Пытаясь сбросить с себя оцепенение, он коснулся своей щеки и почувствовал под подушечками пальцев исходящий от кожи жар.