I’m More Than This Body of Mine

Потребовалось два с половиной дня, чтобы ответить на все вопросы Таунса и Браунинга. Вероятно, это не заняло бы так много времени, если бы их все время не прерывали врачи, осматривающие Нила, а также физиотерапевты, обучающие его тем основным вещам, которые, как он полагал, уже должен был знать, и терпеть не мог переучиваться, например, переворачиваться в постели и садиться правильно, другие же агенты ФБР жаловались на Лис и на то, что Лисы являлись без предупреждения, пытаясь попасть к Нилу. Таунс и Браунинг, крысиные ублюдки, никому не позволяли увидеться с Нилом, пока он не закончит отвечать на все их нелепые вопросы. Эндрю находился рядом с ним постоянно, отлучаясь максимум на минуту, в основном чтобы воспользоваться ванной комнатой, примыкающей к палате. Он никогда не критиковал, никогда не издевался и не насмехался, никогда не избегал и не сторонился ужасов жизни Нила. Он реагировал на все это без осуждения, принимая все скрытые стороны Нила так же, как и все остальные истины, которыми они делились в те тихие ночи на крыше, когда дым клубился вокруг них. Доктор Берд проверила швы на культе Нила, затем наложила новый комплект эластичных бинтов и повязок. Закончив, она дважды похлопала его по бедру и спросила: — Вам нужно еще что-нибудь? — она приняла его покачивание головой так же тактично, как и остальные его невербальные ответы, и вышла из комнаты, коротко попрощавшись и оставив дверь открытой, чтобы Браунинг мог проскользнуть обратно. Браунинг отодвинул поднос, с которого Нил ел, и швырнул стопку бумаг. Нил в замешательстве посмотрел на стопку, не зная, что с ней нужно делать. — Что это? — спросил он, переводя взгляд с Таунса на Браунинга. — Бумажная волокита, — сказал Таунс. — Я вижу, — усмехнулся Нил, — но зачем… — Чтобы сделать Нила Джостена реальным, — прервал его Браунинг. Нил замер, хрупкая надежда едва не ускользнула сквозь пальцы. Ему хотелось схватить ее, прижать к себе и никогда не отпускать; но он слишком боялся даже дотронуться до нее, боялся, что от малейшего прикосновения она разлетится на осколки. — Что? — вымолвил Нил, ибо это казалось нереальным. Как это могло быть? После всего произошедшего, как он мог поверить, что что-то будет так, как ему хотелось, и что это вообще возможно? — Если тебя это еще интересует, — ответил Таунс. — Да, — ответил Нил быстрее, чем когда-либо прежде. — Да, да, конечно, я все еще этого хочу. — В таком случае, — сказал Таунс, вытаскивая ручку, — все, что тебе нужно сделать, это подписать. — он швырнул ручку со своего места. Эндрю поймал ее прежде, чем Нил успел поднять руки. Он протянул ее и терпеливо ждал, пока Нил усядется, чтобы схватить ручку и притянуть бумаги ближе. Он набросал свое имя едва разборчивыми каракулями. Кончики его пальцев протянулись и прикоснулись к этой надежде, и он медленно обхватывал ее, листая страницы, до тех пор, пока она не легла крепко в ладони его избитых и покрытых синяками рук, когда была поставлена последняя подпись. Нил взглянул на Эндрю, вяло раскачивая ручку в своей руке, затем на агентов. Он боялся, что все это была дурная шутка, что надежда, которую он, наконец, сумел прижать к груди, разобьется и ранит его, как ничто другое. Но, к его огромному облегчению, эта хрупкая надежда осталась нетронутой; Браунинг взял бумаги и положил их в портфель. Эндрю забрал ручку и бросил ее обратно Таунсу, который поймал ее так же легко, как и Эндрю. Нил сберег свою надежду и держал ее крепче. — Ну что, дело сделано, — сказал Таунс, кладя ручку в карман, — мои коллеги названивают, хотят узнать, когда ты снова сможешь принимать посетителей. Судя по всему, твои сокомандники требовали встречи с тобой. Нил оживился, и Таунс то ли вздохнул, то ли прыснул от смеха. — Я так понимаю, ты тоже хочешь их увидеть? По кивку Нила он встал и вышел из комнаты. Час спустя он вернулся с Лисами, которые держали сумки и выглядели усталыми и измученными. — Что происходит? — спросил Нил, когда Лисы начали вытаскивать вещи из своих сумок. Ваймак вздохнул. — Эбби сейчас разговаривает с медсестрами на посту. Эти придурки утверждали, что не видели тебя слишком долго… — Это все из-за Мэтта, — прервал его Аарон, указывая острым пальцем на старшего парня. Мэтт прекратил раскладывать одеяла на полу и с притворством посмотрел на Аарона. — Он мой лучший друг, и он только что пережил кучу дерьма, а меня в это время с ним не было. Конечно, я не видел его слишком долго. — Аарон закатил глаза, но не ответил, и просто продолжил вытаскивать одеяла из своей спортивной сумки. — В любом случае, — сказал Ваймак хриплым голосом. — Они хотят остаться на ночь. Нил мягко улыбнулся, глядя на свою команду, раскладывающую на полу одеяла и подушки. — Раньше у меня никогда не было ночевок. Все замерли и посмотрели на него, даже двое агентов ФБР. Это был кусочек неожиданной честности, то, что из него не пришлось выпытывать, то, что он сам выдал о себе с легкостью. Он делал что-то подобное впервые, но учитывая, что после всего произошедшего его команда все еще стояла перед ним, Нил решил, что может поведать им эту правду, которую держал слишком крепко, и в отношении которой был таким собственником. Рене откликнулась первой, опередив все остальные трогательные ответы, прежде чем они успели вырваться в воздух: — Спасибо, что рассказал нам об этом. Нил не знал, что делать. В конце концов, он был обязан рассказать им правду. Им не нужно благодарить его за рассказы о тех же вещах, которыми они все с легкостью делились с ним. Это он должен быть благодарным им за то, что они остались рядом с ним, несмотря на ложь, которую он скармливал им снова и снова. Однако он не мог найти слов, чтобы поблагодарить их за постоянную самоотверженность и незаслуженную доброту, поэтому вместо этого кивнул, проглатывая слова и предложения, которые еще не обдумал. Эбби вошла с доктором Берд. Доктор оглядела комнату и положила руки на бедра. — Окей, технически, это противоречит политике больницы — позволять людям, не являющимся членами семьи, оставаться на ночь… — Мы семья, — сказал Ники. Он поколебался и оглядел всех остальных с выражением лица, полным надежды: — Правда же? Дэн кивнула, успокаивающе положив руку Ники на плечо. — Верно. Уголок губ доктора Берд дернулся в улыбке. — Я понимаю это, — сказала она, бросив на Нила нежный взгляд, который он не совсем понял. — Но под семьей я имею в виду тех, кто связан кровным родством или браком. — И все же, — сказала она, подняв палец, чтобы остановить уже протестующих Лис, — я поговорила с врачами и медсестрами, назначенными Нилу на ночь. Они уже по большей части в курсе произошедшего, но я рассказала им обо всем подробнее, и они передали, что не против, если вы проведете здесь ночь. Лисы обрадовались, но она снова их остановила. — Но, — сказала она настойчиво, — вы можете остаться на ночь только сегодня. Завтра к восьми вечера вы должны будете уйти. И вам всем придется спать у окна. Нам нельзя блокировать дверь. Все они легко согласились и закончили расстилать одеяла и подушки, сдвинув их на нужную часть палаты. — Мы возвращаемся в отель, — сказал Ваймак, привлекая к себе внимание Нила и указывая на него и Эбби. — Ой, да ладно, тренер! - запротестовал Ники. — Неа, — сказал Ваймак, покачав головой. — Уже поздно, и я слишком стар, чтобы спать на полу. — А я не доверяю ему оставаться одному в отеле, — сказала Эбби. — Да, да, — проворчал Ваймак. — Мы уходим. Не попадайте в неприятности. — Никаких обещаний, тренер, — сказал Мэтт. Ваймак только закатил глаза и вышел из палаты вместе с Эбби. Дверь закрылась, и на протяжении пяти секунд воцарилась тишина, прежде чем Эллисон сказала: — Короче, они определенно трахаются. — О, однозначно, — сказал Ники, когда Дэн серьезно кивнула, а Рене тихо рассмеялась, прикрыв рот рукой. — Можем мы, пожалуйста, не обсуждать, как они трахаются, — простонал Кевин и плюхнулся назад, прислонившись верхней частью спины к стене, а нижнюю часть тела вытянув, и его рука накрыла глаза. — Почему нет? — спросила Эллисон. — Это же очевидно. — она переползла через самодельную постель и упала рядом с Кевином. — К тому же, ты раньше никогда не возражал, если я говорила о сексе. — Нил понятия не имел, что она имела в виду, поэтому решил проигнорировать это. Он также увидел, как Рене разглядывала свои руки на коленях, и не знал, что об этом думать, поэтому решил тоже не обращать на это внимание. — Да, но это… — пробормотал Кевин, выглядывая из-под руки. Его взгляд на мгновение метнулся к Нилу, и Нил понял. Кевину не нравилось слушать о сексуальной жизни своего отца. Нилу, однако, нравилось видеть, как Кевин ругается. Было забавно наблюдать, как он теряет свой самодовольный вид. — Это просто… странно, понимаешь? Типа, это наш тренер, и… это просто… я не знаю, странно. — неуклюже закончил Кевин. Эллисон фыркнула: — И правда. На помощь Кевину бросилась Дэн. — Если тебе не нравится, что мы об этом говорим, мы прекратим. Кевин с облегчением вздохнул: — Спасибо. Так прошла оставшаяся часть ночи. Лисы говорили обо всем и ни о чем, иногда их ненадолго прерывали врачи и медсестры, заходившие раз в полтора часа, чтобы проверить состояние Нила, дать ему еще лекарство или убедиться, что у него нет проблем с выполнением упражнений, назначенных физиотерапевтом. Несколько раз, когда они обновляли крем или мазь на его ранах, все отворачивались, чтобы дать ему некое подобие уединения - все, кроме Эндрю, чьи глаза следили за каждым движением, пока врач или медсестра не покидали палату. Оба агента уснули первыми около 10:30. Лисы притихли, чтобы не разбудить их, и один за другим вырубились перед самым рассветом. Нил заснул рядом со своей командой, с Эндрю, загораживающим его от двери, и под тихие разговоры его семьи, в целости и сохранности.

* * *

Нил проснулся, когда открылась дверь. Быстрый взгляд на часы дал понять, что было уже пятнадцать минут восьмого. Эндрю был единственным, кто тоже проснулся, когда вошли Ваймак и Эбби, в руках у которых были пакеты IHOP, наполненные контейнерами с едой на вынос. — Они еще спят, — без надобности прошептал Нил. Ваймак кивнул, доставая еду с рассчетом на себя, Нила, Эндрю и Эбби. Они ели тихо, стараясь не разбудить остальных. Однако их усилия были напрасны, потому что запаха утренних блинчиков было достаточно, чтобы разбудить группу студентов колледжа, ночевавших на полу. Ваймак и Эбби раздали остальную еду, и, когда все сразу же приступили к делу, никто долго не решался заговорить. Наконец, Ваймак, видимо, устал игнорировать слона в комнате, потому что сказал: — Разве вы не закончили допрашивать Нила? Почему вы до сих пор здесь? Таунс и Браунинг с удивлением повернулись к Ваймаку. Нил привык к их присутствию с тех самых пор, как впервые проснулся в больнице и увидел смотрящие на него глаза-бусины, но даже ему было интересно, почему они все еще здесь. — На данный момент у нас есть приказ оставаться с Нилом, пока его не выпишут, а затем сопроводить вас всех обратно в Южную Каролину, — объяснил Браунинг. — А теперь, если вы позволите, я пойду поищу сегодняшнюю газету. Таунс ласково покачал головой, глядя на своего напарника, выходящего из палаты. — Он это все любит. Никогда не находил кроссворда, который он не мог бы решить. — посмотрев на закрытую дверь, он улыбнулся, из-за чего Нил почувствовал себя так, будто во что-то вмешивается. Чтобы отвлечься, он отправил вилкой в рот кусочек яйца. Через несколько минут дверь открылась, и появился Браунинг с газетой и кофе. Он поставил кофе рядом с Таунсом и сел в свое кресло, немедленно принявшись за головоломку. После того, как Нил позавтракал, а Эндрю собрал весь мусор в одну из сумок IHOP, в дверь вошли доктор Фултон — физиотерапевт Нила. — Доктор Берд сказала мне, что у вас могут быть гости, — сказали доктор Фултон Нилу вместо приветствия. — Доброе утро всем, меня зовут Саид Фултон. Я доктор физической терапии Нила. Приятно познакомиться со всеми вами. — Зачем Нилу физиотерапевт? — спросил Ники, поднося вилку с блином ко рту. — Это стандартная практика, когда после ампутации пациент начинает физиотерапию, чтобы избавиться от хромоты или помочь травмам, как в случае Нила, правильно зажить, - терпеливо объяснили доктор Фултон. — Нил упомянул, что его конечная цель - это возможность снова бегать. Физиотерапия может помочь ему достичь своей цели. — Слушайте, придурки, — объявил Ваймак в маленькой палате. — Нилу надо заниматься с врачами, так что закругляйтесь с едой и освободите им место. — Мы можем поискать несколько столиков снаружи, — предложила Дэн. — Тогда собирайте свое дерьмо и валите, — ответил Ваймак. Лисы замешкались всего на мгновение, прежде чем выскользнули из комнаты, заметив шокированное выражение лица доктора Фултона, но не волнуясь об этом. Эбби и Эндрю остались; Эбби, потому что хотела узнать, как лучше всего оказывать помощь Нилу, когда они вернутся в Пальметто, и Эндрю, потому что он, конечно же, не собирался уходить. Таунс и Браунинг ушли… куда-то, вероятно, почувствовав, что им не нужно присутствовать. Доктор Фултон помогли Нилу с теми же упражнениями, которые они всегда выполняли, объяснив Эбби каждое из них, а также то, как ей самой помочь ему в этом. Эндрю стоял в стороне и наблюдал, без сомнения, запоминая слова физиотерапевта, чтобы потом суметь помочь Нилу, если Эбби будет недоступна. Доктор Фултон также попросили Нила опробовать несколько новых упражнений, кое-какие из которых он выполнил, а другие не смог, потому что это оказывало слишком большую нагрузку на его все еще заживающие руки и кисти – Нил был убежден, что лишь чудо помогло не порвать его швы во время этих отжиманий на стуле. Они также продемонстрировали несколько упражнений, которые Нил все еще не в силах был выполнить, и посоветовали Эбби начать работать над ними вместе с ним после выписки. Сеанс длился дольше, чем все предыдущие, и в конце Нил попрощался с физиотерапевтом, чувствуя себя удовлетворенным, но измотанным. Нил не осознавал, сколько времени они потратили на выполнение различных упражнений, поэтому удивился, когда его команда вошла в палату с упаковками еды на вынос для него, Эндрю и Эбби. Судя по всему, Ваймак отвел их на обед в какой-то близлежащий ресторан и заплатил кредитной картой команды, списав деньги за счет школы. Нил не расстроился, что они вышли без него; он был просто счастлив съесть еду без овощей, впервые с тех пор, как его поместили в эту дурацкую больницу. Лисы терпеливо ждали, пока он поест, но он чувствовал их нервозность. Он ел так быстро, как только мог – отчасти из-за привычки, оставшейся со времен жизни в бегах, от которой он до сих пор не мог избавиться даже после нескольких месяцев, проведенных в Пальметто, отчасти потому, что не хотел заставлять их всех ждать – и отодвинул поднос. Он устроился на краю кровати, его нога на полу и фантомное ощущение второй конечности играли в игры с его разумом, и проговорил: — Думаю, я обязан рассказать вам правду. Лисы не ответили, просто ждали, пока он подберет слова, чтобы поведать историю своей жизни. Эндрю сидел рядом с ним, его тепло помогало Нилу привести мысли в порядок. Он начал с самого начала. Он рассказал, что его настоящее имя Натаниэль Веснински, что он родился в Балтиморе и жил там до десяти лет. Он рассказал, что раньше играл в малой лиге экси, и однажды его привезли в Эвермор поиграть с Кевином и Рико. Он рассказал, что должен был оставаться там два дня, но в конце первого дня его забрала мама, и они скрылись в кромешной ночной тьме. Он рассказал, как они отправились в Лондон увидеться с его дядей Стюартом, но и оттуда сбежали всего через несколько быстро пролетевших недель. Он рассказал, как они провели следующие три с половиной года, передвигаясь по Европе. Он рассказал, как они покинули континент после довольно жестокой стычки с Ромеро и Джексоном и сбежали обратно в Штаты. Он рассказал, как они путешествовали по восточному побережью, затем через Канаду и в конце концов добрались до Сиэтла. Он рассказал, как его отец нашел их, как произошла ужасная схватка, как он вез их с матерью по побережью, пока им не пришлось остановиться на каком-то безымянном пляже в Калифорнии. Он рассказал, как добрался до Милпорта один, как прожил там год, как его тренер тогда заподозрил что-то неладное и оставлял раздевалку незапертой, как он проникал в пустые дома, когда оставаться в школе было небезопасно. Он рассказал, как запаниковал, когда Ваймак, Кевин и Эндрю впервые пришли его завербовать; как он убегал, как пытался этого избежать. Он рассказал, что понятия не имел о Мориямах до того, как Кевин объяснил ему все после осеннего банкета, и что, как он думал, невозможно держать на поводке кого-то вроде Мясника. Он не упомянул морозные ночи в заброшенных хижинах в Альпах. Он не упомянул те разы, когда они с мамой целыми днями не ели, потому что останавливаться где-либо было небезопасно. Он не упомянул случаи, когда мама била его так же сильно, как любого из людей его отца, за нелепые ошибки, из-за которых, как она была убеждена, их поймают. Он не упомянул бессонные ночи, проведенные на грани, потому что они не могли бежать, не выдав своего местоположения. Он не упомянул все сомнительные места, куда они ходили за фальшивыми документами и удостоверениями личности, превращая свои вымышленные имена в «настоящих» людей; он не упомянул паническую атаку, когда мама впервые привела его в одно из таких мест, и избиение, которое она ему устроила после того, как он вел себя по-детски и смутил ее, пусть даже ему исполнилось одиннадцать всего неделю назад. Он не упомянул, как одиноко чувствовал себя каждый раз, когда видел детей его возраста, играющих друг с другом, или как больно ему было отказывать им в дружбе. Он не упомянул, как научился сливаться с фоном и как страдал, когда шел в новую школу, где никто больше не предлагал ему дружить, потому что его даже не замечали. Он не упомянул, насколько ужасен звук, когда металлическая труба разбивает человеческий позвоночник. Он не упомянул полную паники поездку на машине на юг и приказы, которые выкрикивала его мать, пока он долго пытался отрегулировать свое дыхание, сбегая от отца. Он не упомянул споры между ними двумя: он убеждал ее поехать в больницу, а она кричала на него, чтобы он продолжал вести машину. Он не упомянул ужасные крики, разрывавшие горло его матери, когда она умирала. Он не упомянул оглушительную тишину, которая наступила, когда ее сердце наконец остановилось. Он не упомянул тошнотворный звук, с которым засохшая кровь отрывалась от кожаных сидений, ужасный запах горелой плоти, жуткую текстуру обугленных костей, которую он ощущал на своей коже, загружая их в ее спортивную сумку и закапывая максимально глубоко в толщу песка. Он не упомянул оцепенение, не оставлявшее его в покое в течение месяца после ее смерти. Когда он наконец закончил, в горле у него пересохло, а в глазах у нескольких человек в палате стояли слезы. Он потянулся за водой, но Эндрю схватил ее прежде, чем он успел потерять равновесие. Нил взял ее, несмотря на легкую дрожь в руках, и сделал несколько больших глотков, пока Лисы вникали в его историю. Он взглянул на часы, было 3:30 дня. Куда делось время? Они не торопились переварить все сразу. Нил ждал неизбежного вопроса, но его так и не последовало. Лисы услышали его историю, услышали о борьбе маленького мальчика, который не хотел ничего, кроме как выжить в мире, который, в свою очередь, не хотел ничего, кроме как убить его, и приняли это. Он никогда не узнает, чем заслужил такой уровень их доверия, что мог рассказать о катастрофе под названием его жизнь, и они не сделали ничто иное, как приняли это. Когда они были готовы, Ваймак вывел их на еще один трудный разговор. — Нам нужно поговорить об оставшейся части сезона, — начал он, его команда все еще была слишком потрясена историей Нила, чтобы полностью осознать серьезность слов их тренера. — Я все время созванивался с Чаком, Школьным Советом и ERC. — Ваймак провел рукой по лицу. Эбби подошла к нему, предлагая поддержку. Ваймак с благодарностью принял ее и продолжил. — Нам придется выйти из чемпионата. Это вызвало реакцию команды. Некоторые из них в замешательстве моргнули, в то время как другие через несколько секунд уже поднялись на ноги, желая узнать, почему. За считанные секунды палата наполнилась хором протестующих, и Ваймаку пришлось кричать, чтобы остановить это. — Нам не хватает игроков! Мы не сможем играть, если не соответствуем минимальным требованиям! — Но мы соответствуем, — сказал Дэн. — У нас девять игроков. Этого достаточно. — У нас девять игроков, — согласился Ваймак, — и в обычном случае было бы нормально, если бы кому-то пришлось пропустить игру, но это не тот случай. Нил, возможно, не сможет снова играть, и это значит, что он определенно не будет играть до конца сезона. Нил замкнулся в себе, чувство вины пожирало его заживо. Он знал, что потеря ноги будет иметь последствия для команды, но не ожидал, что они будут такими тяжелыми. Он обещал, что они выйдут в финал, выиграют чемпионат. А теперь из-за него и его ошибок им пришлось вылететь. Это было еще одно обещание, пополнившее и без того длинный список тех, которые он нарушил. Боже, как бы он огреб от матери, если бы она была еще жива… Тяжелая рука на затылке заставила его вздрогнуть. — Прекрати, — сказал Эндрю, его голос звучал возле уха. — Дыши. Нилу потребовалось несколько попыток, чтобы сделать полный и глубокий вдох. Как только он смог заговорить, первое, что он произнес, было: — Простите. Не успел он закончить, как Эндрю сказал: — Заткнись. — Это не твоя вина, Нил, — добавил Мэтт. — Если что, во всем виноват твой сумасшедший отец-серийный убийца, — согласилась Эллисон. — Я обещал вам всем, что мы выйдем в финал, — пытался поспорить Нил. — Всегда есть следующий год, — возразила Дэн, твердая в своем заявлении, будто искренне верила в то, что говорила. Нил уступил. У него не было выбора. Он не мог спорить, когда вся команда готова была опровергнуть его доводы, но это не означало, что он все еще не винил себя. В конце концов, это была его вина. Если бы он не проигнорировал обратный отсчет, если бы его не похитили, если бы он не потерял ногу, они все еще были бы в чемпионате. Хотя, — прошептал тихий голос в глубине его разума, — неужели это так уж отличается от смерти? Ты ведь уже готовился к этому, считал, что будет чудом, если доживешь до конца года. По крайней мере, таким образом ты увидел, чего стоят твои ошибки тем, кто тебе дорог. — Я сказал тебе прекратить это, — шепот в голове прервался. Прервался голосом Эндрю. — Я же говорил тебе, что не люблю повторяться. — Ты прав, мне жаль, — сказал Нил. Эндрю всмотрелся в его лицо, ему явно не понравилось то, что он обнаружил, судя по тому, как его рука на шее потяжелела. Эндрю выдержал взгляд Нила, пока Лисы начинали разговаривать с Ваймаком, выясняя, что они могут сделать и как начать подготовку к следующему году. Нил отвел взгляд от Эндрю и переместил его на лица остальных. Казалось, никто из Лисов не был разочарован таким поворотом событий. Нил знал, что, вероятно, они все же были, но смогли преодолеть это не только потому, что, скорее всего, ожидали этого когда узнали, чего лишился Нил, но также и потому, что все они были Лисами по определенной причине. Надейтесь на лучшее, но всегда ожидайте худшего – именно так они и добились успеха, и они доказывали это прямо здесь и сейчас, разбрасываясь идеями. Он был поражен их настойчивостью. Они не позволили бы этому остановить их, особенно с Дэн в качестве капитана и Ваймаком в качестве тренера. Они обсуждали планы на предстоящий сезон, но Нил заметил одну ключевую деталь в их планах на будущее, которую не мог проигнорировать. — Почему вы включаете меня в список? — спросил он, в результате чего в комнате воцарилась внезапная тишина, которая во многих отношениях казалась неправильной. — Что ты имеешь в виду? – спросил его Ники. Нил пытался обернуть в слова предложения, которые его мозг не мог сформулировать, и мысли, которые он хотел высказать, но понятия не имел, как. — О чем ты говоришь, Нил? — спросил Мэтт, наклонив голову. Нил прикусил внутреннюю часть щеки, а затем выпустил слова, которые боялся услышать вне своего разума. — Возможно, я не смогу играть, так что… — Ты будешь играть, — сказала Дэн, разорвав тревожную тишину, последовавшую за его словами. — Откуда ты знаешь? — спросил Нил, отчаянно ожидая ответа. Надежда, которую он крепко держал, ускользала из его рук, угрожая упасть и разбиться о землю, повреждая его единственную здоровую ногу так же сильно, как и первую. — Я уже говорил тебе, что ты сможешь, — сказал Кевин. — Если я смог научиться играть после того, что сделал со мной Рико, то и ты сможешь научиться играть после того, что Лола сделала с тобой. — Нил нашел утешение в характере Кевина, который снова неожиданно появился на свет, но даже этого было недостаточно, чтобы заставить его полностью поверить этим словам. — Никто никогда не играл в экси с протезом, — пытался возразить Нил, пусть и жалостливо. — И никто никогда не играл недоминантной рукой, — настаивал Кевин. — Будь первым. Нил пожевал щеку, прокручивая это в голове. Будь первым. Он пережил восемь лет в бегах. Он пережил отсутствие экси большую часть своей жизни. Он пережил Ромеро и Джексона. Он пережил Малькольма. Он пережил Лолу. Он пережил своего отца. Он уже столько всего пережил, что сможет пережить и это. — Буду первым, — согласился он.