I’m More Than This Body of Mine

Ники запретил любые разговоры о прошлом Нила в предстоящем сезоне или о его исчезнувшей ноге, потому что это было «слишком грустно» и «мое старческое сердце этого не выдержит». — Ты не так уж и стар, Ники, — пытался возразить Аарон. — Я старше всех вас, — ответил Ники, указывая пальцем прямо на каждого из Лисов. Когда палец Ники указал на Дэн, она отметила, что он старше ее «всего на год». — Ох, это был тот еще год, — сказал Ники, закинув руку на плечи Дэн. — Пойдем, я расскажу тебе о моем умершем ручном динозавре. Вот и все. Больше никто не поднимал ни одной темы, запрещенной Ники. Вместо этого все погрузились в непринужденную беседу, доставая закуски, которые они спрятали в своих сумках, и ели их вместо полноценного ужина, игнорируя бормотание Кевина о здоровом питании и нарушении диеты. Ваймак и Эбби поменялись с Таунсом и Браунингом и разошлись по своим гостиничным номерам. Оба агента сели в свои кресла и сосредоточились на телефоне и кроссворде соответственно. Когда разговор начал затихать и молчание грозило взять верх, Дэн спросила: — Хорошо, чем теперь займемся? — Я знаю! — высказался Ники. — Давайте поиграем в «я никогда не»! — Не думаю, что это хорошая идея, — сказала Рене, спокойно накрыв своей рукой руку Ники. Эллисон кивнула: — Особенно, когда здесь сидят настоящие агенты ФБР. — Таунс посмотрел через телефон на собравшуюся группу и приподнял бровь; единственная реакция Браунинга заключалась в том, что его ручка остановилась на бумаге. — Но это будет весело! - заныл Ники. — Давайте, сделаем это. Каждый поднимает пять пальцев и опускает один за все, что делал, вместо того, чтобы пить. Все так делают, поехали. — все медленно присоединились и подняли руки. — Без алкоголя не весело, — проворчал Аарон, но тоже поднял пять пальцев. — Окей, так, хммм… — Ники принял задумчивое выражение лица, обдумывая, что сказать первым. — Я никогда не был на западном побережье. — Нил, Эндрю, Аарон, Эллисон, Мэтт и Кевин опустили по одному пальцу. — Я никогда не занималась никаким другим видом спорта, помимо экси, — сказала Дэн дальше. Эндрю, Аарон, Ники, Мэтт и Рене опустили пальцы вниз. — Я никогда не ходил в настоящую старшую школу, — сказал Кевин, заставляя почти всех выкрикивать разные вариации «пошел ты нахуй!» и кидаться в него закусками. — Я никогда не состояла в культе экси, — сказала Эллисон в свою очередь, ухмыляясь, когда Кевин опустил палец. — Нил, милый, твоя очередь, — добавила она перед тем, как тишина полностью воцарилась в комнате. Нил подумал, что сказать. Все говорили об общеизвестных вещах, но его проблема заключалась в том, что у него было слишком много типичного детского и подросткового опыта, из которого ему никогда не приходилось выбирать. Однако он подавил улыбку, когда наконец нашел то, что собирался сказать. — Я никогда, — он сделал паузу для драматического эффекта, — не ел американские смартис. Мэтт нахмурил брови и сказал: — Ты никогда не ел смартис? — Американские смартис, — поправил Нил. — Я ел шоколадные. Ники застонал: — Я обожаю их. Эрик постоянно возит их из Германии. — Я никогда раньше не слышала о шоколадных смартис, — спокойно сказала Рене. — Они такие вкусные, — воскликнул Ники. — Надо будет привезти вам немного в следующий раз, когда я поеду в Германию. Они тебе понравятся, правда, Эндрю? — Эндрю кивнул, и Ники просиял. Эллисон посмотрела на Нила и сказала: — Не могу поверить, что ты, из всех людей, добровольно ел шоколад. Нил пожал плечами: — Некоторые одноклассники в одной из моих школ ели их во время ланча и предложили мне. Я попробовал. Мне они не то чтобы понравились. Ники завизжал так, будто это была личная обида. — Не могу в это поверить. И подумать только, я называл тебя семьей. — он разочарованно потряс головой, и в палате раздались смешки. Нил знал, что они пытались сделать, особенно Ники: они старались сохранить хорошее настроение. Все были так разочарованы, когда узнали, что не поедут на чемпионат в этом году, как планировали. Нил чувствовал себя виноватым. В конце концов, это была его вина, но он ничего не мог с этим поделать. Того факта, что они все собрались здесь, вместе с ним, в крошечной больничной палате, было почти достаточно, чтобы преодолеть эту вину. Почти. Поэтому, он участвовал в их развлечениях, под видом игр – хэдз ап, две правды и ложь, хотите ли вы, шарады, горячее сиденье – пока они не слишком устали, чтобы заниматься чем-либо, кроме сплетен, до конца дня. В восемь часов вечера, когда пришло время уходить, все Лисы попрощались, пообещав вернуться на следующий день, а некоторые даже обняли Нила, спросив у него разрешения. Той ночью Нил лежал на твердой больничной койке, чувствуя успокаивающий вес Эндрю рядом, и таращился в потолок. В глазах снова и снова вспыхивала потолочная плитка с пятнами крови. Потолочная плитка. Пятна крови. Потолочная плитка. Пятна крови. Потолочная плитка. Пятна крови… — Я слышу, как ты думаешь. Нил повернул голову набок и взглянул на Эндрю. Смотреть на него было гораздо лучше. — Пялишься, — скучающим голосом сказал Эндрю, чувствуя взгляд Нила даже с закрытыми глазами. — Да, — согласился Нил, не удосужившись перестать. Было гораздо приятнее засыпать, глядя на Эндрю, чем на пятна крови.

* * *

Следующий день прошел по той же схеме, что и предыдущий. Все появились к завтраку, Эбби и Эндрю остались, пока Нил работал с доктором Фултоном, затем все вернулись на обед, а после этого болтали до тех пор, пока не пришло время уходить. Поначалу это было неестественно. Никто не хотел обращать внимание на все еще свежие раны. Они смогли обойти это стороной; они выстояли. К обеду они были слишком заняты смехом и мелкой словесной перепалкой, обходя осколки яичной скорлупы, разбросанной по полу со вчерашнего дня. Они Лисы. И это то, как они поступают. Ночь закончилась смехом, который на следующий день неожиданно и резко прекратился. Тот самый, седьмой день пребывания Нила в больнице, принес как хорошие, так и плохие новости. Все вошли в палату с завтраком, вроде бы это стало нормой, но что-то было не так. — Где Рене? — спросил Эндрю, как только дверь закрылась за последним человеком, никем больше не интересуясь, но Нил почувствовал напряжение, которое легло на его плечи, когда его подруга не появилась в палате. Нил огляделся вокруг. Мало того, что Рене пропала, но и Кевин выглядел бледным и сильно изнуренным, несмотря на то, что еще не было девяти утра. — Что происходит? — спросил Нил, чувствуя нарастающий в животе страх. — Мы не знаем, — ответила Дэн. — Тренер сказал, что не расскажет нам, пока мы не приедем сюда, потому что не хочет повторяться. — Все садитесь, — сказал Ваймак. Он подождал, пока все устроятся поудобнее, а затем пристально посмотрел на Таунса и Браунинга. Таунс поднял бровь: — Что, кто-то нарушил закон? — в ответ была тишина, и он поднял руки вверх, уступив. — Мы поняли. Уходим. — он вырвал газету из рук Браунинга и быстро вышел из комнаты, Браунинг последовал за ним. Ваймак подошел к двери и закрыл ее. Он прислонился к ней спиной и обратился к команде. — Кенго умер, — сказал он без предисловий. Нил почувствовал, как его глаза расширились, и наклонился вперед, несмотря на то, что доктор Фултон вбили ему в голову риски, связанные с этим действием. Наверняка он неправильно расслышал Ваймака. Разумеется, он ошибался. Разумеется… Но один взгляд на подавленное лицо Кевина, смотрящего на фляжку, плохо спрятанную в кармане куртки, доказал обратное. Кенго был мертв. Кенго был мертв, и Рико так и не разрешили встретиться с ним. Рико, возможно, даже не пустят на похороны. Кенго был мертв, а Рико так и не заслужил внимание отца. Кенго был мертв, и Жан оказался в ловушке в Гнезде. Один. С Рико. Очень злым, убитым горем Рико. — Рене собирается забрать Жана? — спросил Нил. Ваймак подтвердил его мысли, но это только породило у него еще больше вопросов. — Как? Ваймак пожал плечами. — Она не очень-то вдавалась в подробности, — проворчал он. — Просто сказала то, что собирается вытащить его и что свяжется со Стефани, если она ей понадобится. Нил ломал голову, пытаясь вспомнить, какая профессия была у приемной матери Рене, но он забыл. Хочется верить, что это поможет спасти Жана. Даже несмотря на то, что этот ублюдочный французский защитник каждый раз стоял рядом, пока Нила пытали в течение этих – двух? трех? – он все еще не был уверен, сколько времени это длилось на самом деле – недель во время зимних каникул, он не хотел, чтобы с ним случилось что-то ужасное. Зная Рико и зная, что его отец умер до того, как они смогли встретиться, то единственной перспективой для Жана, о которой мог подумать Нил, было само понятие ужаса. Никто не видел Кевина на его пути к выздоровлению так сильно пьяным в такую рань. — Она же не всерьез думает, что сможет чем-то помочь, — усмехнулся Аарон. Кевин издал болезненный звук и еще сильнее сжался в калачик. Эллисон положила руку ему на плечи и успокаивающе выводила по ним круги, набрасываясь на Аарона: — Не пизди про Рене. Ты понятия не имеешь, на что она способна. — Вы не можете всерьез думать, что она сможет тягаться со всем Эвермором, — возразил Аарон. — Не стоит ее недооценивать, — угрожающе повторила Эллисон. Аарон снова усмехнулся и отвел взгляд вниз на свои ботинки. В палате нарастало сильное напряжение, пока оно не стало почти ощутимым. Ваймак позволил ему закипеть и заговорил, когда стало ясно, что никто другой не собирается этого делать. — Все, что я знаю, это то, что она постучала в мою дверь в три часа ночи, сказала, что вызвала такси, чтобы доехать до какого-то пункта проката автомобилей, и что собралась поехать в Эдгар Аллан. Она сказала, что вернется к нам в Пальметто вместе с Жаном. Она упомянула Стефани, и это все, что нам сейчас известно. Кевин издал еще один болезненный звук. Нил хотел утешить его, но не знал как. Судя по лицам большинства других Лис, они чувствовали то же самое. Как можно успокоить человека, оставившего единственного союзника, который у него когда-либо был, позади в жестокой обстановке, чтобы спастись самому, а теперь узнавшего, что он уходит при аналогичных обстоятельствах? Было тихо, каждый был погружен в свои мысли. Нил никогда не считал Лис тихой командой, но если бы в эту палату вошел незнакомец, он бы ни за что не заметил разницы. Через некоторое время вошла доктор Берд, вероятно, чувствуя остаточное напряжение, но, тем не менее, улыбаясь. Она отказалась от своего обычного приветствия и спросила: — Могу я проверить вашу ногу? Нил кивнул, не совсем полагаясь на свои слова, и позволил доктору Берд выполнить ту же процедуру, что и каждый раз, когда она проверяла, как заживают его швы, в то время как все остальные отвернулись, все еще чувствуя себя неуютно от вида ампутированной ноги в самом начале процесса заживления. Она сделала перевязку и снова наложила эластичные бинты с довольной улыбкой на лице. — Хорошие новости, — сказала она, весело глядя на Нила. — Ваша культя заживает точно по графику, так что завтра вы сможете выписаться! — объявила доктор Берд. Настроение у всех поднялось сразу и одновременно, и Нил вздохнул с облегчением, благодарный, что наконец-то сможет покинуть маленькую, тесную палату. — Мисс Уинфилд сказала, что вы останетесь с ней, это правда? Нил удивленно моргнул и повернулся к Эбби. Медсестра кивнула в знак поддержки. — У меня есть две гостевые спальни с ванной на первом этаже, помнишь? Плюс, когда я купила дом, я позаботилась о том, чтобы первый этаж был оборудован для инвалидных колясок, на всякий случай. — А что насчет Жана? — спросила Эллисон. — Аарон? — позвала Эбби, косвенно отвечая на вопрос Эллисон. Аарон с любопытством посмотрел на нее. — Как бы ты отнесся к тому, чтобы пожить немного у меня? Аарон помедлил, прежде чем ответить: — Зачем? — Мы не знаем…— настала очередь Эбби колебаться, украдкой бросив нервный взгляд на доктора Берд, — с чем объявится Жан после каникул, — продолжила она зашифрованно, и казалось, это ускользнуло от внимания доктора, — поэтому мне может понадобиться помощь, чтобы разобраться с ним и с нашим местным источником неприятностей. — Эй, — Нил притворился обиженным, подыгрывая безобидному поддразниванию. — Я разберусь с этим и зачту это тебе как стажировку, если хочешь, — сказала Эбби, чтобы сделка звучала более привлекательно. — Я собирался сказать «да», но я хотел получить реальный опыт работы, — пожал плечами Аарон. Нил глубоко вздохнул, и еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Возможно, ему удастся передать Аарона Жану и ему вообще не придется иметь с ним дело, пока они будут в доме Эбби. Чтобы это сработало, ему должно было действительно повезти, а в последнее время удачи ему сильно не хватало, так что он особо не надеялся. — Отлично, тогда Нил возвращается со мной, — подтвердила Эбби. — Прекрасно, — сказала доктор Берд. — Завтра вы заполните все документы на выписку, но сегодня Саид еще поработает с вами до конца дня. Есть вопросы? — когда никто ничего не сказал, доктор продолжила: — Я пойду за ними, но вернусь позже, если вам что-нибудь понадобится. Она ушла, и все, кому больше не требовалось оставаться, восприняли это как сигнал, что им тоже пора уходить. Аарон сидел на подоконнике рядом с Эндрю, а Эбби — на краю кровати. — Ты готов к этому? — негромко спросила она. Нил решительно кивнул головой. Он был готов. Он был готов выбраться из этой больницы, из Балтимора, из Мэриленда. Он был готов вернуться в Пальметто, чтобы начать свою жизнь, чего никогда не думал, что сможет сделать. — Думаю, да, — ответил он так же тихо, как и Эбби, удерживая надежду близко к сердцу, и впервые смотря в будущее с осознанием того, что ему действительно позволено его испытать. Кроме того, даже если бы он лгал, это, по крайней мере, отвлекло бы его, и ему не пришлось бы думать об опасности, в которой находился Жан. Доктор Фултон открыли дверь спиной, вкатывая за собой инвалидную коляску. — Я знаю, вы уже расслабились, — сказали они, ставя инвалидную коляску рядом с кроватью, — но вам придется освоить еще и это. Аарон заговорил со своего места с вопрошающим выражением на лице: — Почему он не научился пользоваться ею раньше? — А, так вы, должно быть, тот самый студент-медик, о котором мне рассказывала доктор Берд, — сказали доктор Фултон. — Предварительная медицинская подготовка, — поправил Аарон. Доктор Фултон одобрительно промычали, впечатленные ответом Аарона. — Что ж, отвечая на ваш вопрос, мы не смогли этого сделать из-за травм на его руках. Порезы и ожоги мешали нам выполнять обычные упражнения, которые я рекомендую пациентам после ампутации выше колена, как у Нила, поэтому нам пришлось немного импровизировать. Нил поморщился при воспоминании, а Аарон понимающе кивнул. Эбби и доктор Фултон были рядом, наблюдая, как Нил поднялся, и стоя достаточно близко, чтобы в случае необходимости оказать поддержку. Они помогли ему сесть в инвалидную коляску, затем доктор Фултон объяснили, как ею надо управлять. Они отключили тормоза, вытолкали Нила в коридор, а затем позволили ему попробовать самостоятельно проехаться в ней. Ему удалось дважды достичь конца невероятно длинного коридора и вернуться обратно, прежде чем ему понадобился перерыв. Его руки и кисти пульсировали, и это небольшое упражнение оказалось гораздо более выматывающим, чем он ожидал. Нил держал руки неподвижно, пока доктор Фултон осматривали его травмы. — Это было так утомительно, — сказал он, немного запыхавшись. Доктор Фултон засмеялись, когда они снова закрепили повязку и перешли к его следующей руке. — Обычно так и происходит с большинством людей после ампутации. Не волнуйтесь, вы снова восстановите свою выносливость. — Менее двух недель назад я был спортсменом из колледжа, — пожаловался Нил. — Теперь я едва тащусь по коридору. Доктор Фултон неодобрительно щелкнули языком. — Вы спортсмен из колледжа. Это займет некоторое время, но вы оглянуться не успеете, как снова начнете играть. Нил попытался улыбнуться им. Улыбка была крохотной, едва заметной, но они все равно отреагировали на ее проблеск. Они закончили закреплять его повязки и затолкали его обратно в комнату. — Отдыхайте, я вернусь немного позже, мы снова поработаем над этими упражнениями, а еще попробуем облегчить ваши фантомные боли, хорошо? Они помогли ему вернуться в постель, затем попрощались, сделав, как и обещали, и позволив Нилу отдохнуть. Нил затащил ногу на кровать и лег. Он драматично закрыл глаза рукой, поморщившись от боли, пронзающей его руку до плеча, и осторожно положил ее обратно на кровать. Ему не хотелось смотреть на потолочную плитку — пятна крови — поэтому он закрыл глаза. Он не настолько устал, чтобы заснуть, но был измотан. Он слышал, как Эбби тихо разговаривала с Аароном, тот задавал вопросы, а Эбби отвечала на них, как могла. Он почувствовал, как кровать провисла, когда Эндрю сел у него в ногах, почувствовал, как над ним зависла рука, и сказал «да», прежде чем Эндрю успел даже спросить. Эндрю положил руку на бедро Нила и помассировал мышцы. Нил улыбнулся и открыл глаза, чтобы посмотреть на него. Свет проникал через окно под правильным углом и освещал волосы Эндрю, заставляя их мягко светиться. Глаза Нила на мгновение метнулись к Аарону, и он задался вопросом, как два идентичных близнеца могут выглядеть такими разными, как один может быть таким великолепным, а другой таким уродливым. Он повернул голову, чтобы лучше видеть Эндрю. — Пялишься, — сказал Эндрю, но не сделал ничего, чтобы остановить Нила, поэтому тот продолжал смотреть. Он чувствовал себя спокойно. У него был Эндрю. Он вернется в Пальметто к концу недели. Он, если доктор Фултон были правы, со временем снова сможет играть. Он почувствовал, как легкая, но искренняя улыбка скользнула по его губам, когда он наблюдал, как волосы Эндрю танцуют в воздушном потоке из вентиляционного отверстия. Впервые он по-настоящему подумал, что, несмотря на все произошедшее, несмотря ни на что, он действительно может быть в порядке.