KonMitsu
Жить буду
Как вы?
Six Eyed Ого Ты впервые спросила, как мои дела Неужели моя Эльза оттаяла?KonMitsu
Это называется вежливость.
Six Eyed У меня лучше всех, ведь сама КонМицу снизошла до меня! Мицуки горько усмехается. Вот почему так? Почему чувства так часто не взаимны? Было бы сейчас гораздо проще, нравься она Гэто в ответ или если бы она могла оценить Годжо…. Оценить Годжо. Кондо лезет на страницы Сатору. Снова перелистывает все его фотографии и посты. Смотрит на него совершенно другими глазами. Вот у него симпатичная мордашка, вот его длинные пальцы, а здесь он стоит красуется у моря своей широкой спиной. Студентка кусает губы. Ну почему? Память любезно подбрасывает кое-что ещё. Мягкие губы на её и обжигающе большая ладонь на талии. И жёсткие пассажи в ее сторону…KonMitsu
Я не в духе
Советую меня не бесить
Six Eyed Что случилось, принцесса? Я могу что-то для тебя сделать? Я так-то специалист по поднятию настроения Мицуки не знает, чем она думает и думает ли вообще. Она просто берет в руки телефон и набирает быстро пальцами следующее:KonMitsu
Меня спасут только длительные объятия
Сатору в этот момент смотрит большими глазами в экран смартфона. Нет. Да нет. Да быть того не может, чтобы Мицуки… Six Eyed Кто ты и что сделала с Мицуки?KonMitsu
[Отправляет кружок со скептическим выражением лица]
Six Eyed Ладно, это ты Так вот Я не только специалист по поднятию настроению Но и специалист по длительным объятиямKonMitsu
Оформить заявку можно?
Six Eyed Конечно!!!!!! Где и когда? Мицуки встаёт с постели и нервно нарезает круги по комнате. Да или нет, да или нет, да… Гори все огнем. Отправляет ему адрес. Six Eyed Это что? Он не мог не съязвить. Он не мог упустить такую возможность.KonMitsu
Ещё слово и можешь не приезжать
Six Eyed Понял Не дурак Но Мицуки бы с этим поспорила. И тем не менее, сообщений от Шестиглазого больше не приходит. Он собирается стремительно, пока Кондо не передумала и не отозвала свою заявку. Ищет свою самую мягкую толстовку, чтобы девушке было максимально уютно и приятно прижиматься к нему. Как с ней, наверное, приятно будет обниматься… Студентка же передвигается по квартире медленно, как привидение. Думает, все ли в порядке, готова ли она принимать гостей. Потом вспоминает, что гость – Годжо Сатору. Успокаивается. Нарезает круги по комнате в ожидании молодого человека. Про Сугуру она даже не вспоминает, как и планировалось. Через полчаса раздаётся звонок в домофон, и девушка, не спрашивая, открывает дверь. Спустя еще пару минут из лифта выползает длинный молодой человек и в два своих больших шага преодолевает расстояние до её двери. – Я не опоздал? – спрашивает он, немного запыхавшись. – Опоздал? – удивленно переспрашивает Кондо. Правда не понимает. – Ну, ты не передумала? – уточняет Сатору. Вместо ответа Мицуки отходит от двери и пропускает его внутрь. Годжо проскальзывает в квартиру и сбрасывает ботинки. Смотрит вокруг с интересом – интересно ведь, как живет его любимая студентка. – Можешь взять гостевые тапочки, – машет рукой она и проходит в комнату, ожидая, что белобрысый последует за ней. Когда Сатору заходит в спальню, дорогу в которую хозяйка квартиры ему предусмотрительно любезно показала, он видит Мицуки, устроившуюся на кровати. Она лежит на боку, свет приглушен, но так, что изгибы её тела отлично видны, подпирает голову рукой, смотрит. Годжо даже невольно облизывает губы – с ним собираются обниматься или его собираются съесть? – Привет? – Иди сюда, – просит мягко Мицуки. Сатору не может ей отказать. Тем более, когда она просит его так. Он и не знал, что она так умеет, что есть в ней такая настройка. Подходит к кровати, опускает колено на матрас, сам забирается к ней ближе, садится, смотрит сверху вниз, думает, как пристроиться поудобнее, поближе. Цуки не говорит ничего. Даёт ему возможность действовать, показать себя. Парень возможностью пользуется – ложится, наконец, рядом, притягивает за талию. Девушка утыкется носом куда-то в район ключицы – сюда попал один из трех пшиков его одеколона. Вздыхает глубоко. Ей нравится аромат. Он ещё и немного смешался с запахом его тела – получается приятно. Она жмется ближе. Сатору чуть ли не дыхание задерживает. Снежная Королева, “лунная” девочка оттаяла, посветлела, нежится в его объятиях. Завтра снег пойдет? Где-то волки сдохли? – Вкусно пахнет, – негромко говорит Кондо, положив руку ему на предплечье. В лицо пока смотреть пока не решается – просто знает, что не сможет выдержать этот взгляд небесно-голубых глаз. – От тебя тоже, – в тон ей отвечает Годжо. – У тебя все хорошо? – Теперь да, – шепчет она, прижимаясь к нему. Расслабляется и обеими руками обнимает его за шею. Утыкается макушкой ему в подбородок – так лица не видно. Они молчат некоторое время, синхронно дышат. Мицуки слушает стук его сердца – бьется оно громко, и от этого у неё тоже учащается пульс. Сатору прочищает горло, но ничего не говорит. На самом деле, он немного нервничает. В голове крутится пока что только одна мысль: у них будет или не будет? Можно её поцеловать или нельзя? Они лежат в кровати, поэтому он на 95% уверен, что все будет, но оставшиеся 5% принадлежат ей, а значит, они могут перевесить. 95% перевешивают. Мицу водит кончиком носа по его шее, запускает руки под плюшевую толстовку, охлаждает разгоряченную кожу своими тонкими пальцами. Закидывает на него ногу и потирается своим местом об его. Сатору в шоке. И он, кажется, впервые не понимает, как ему реагировать и что делать. Снежная Королева морозила его три месяца, а сейчас он оказался по её прихоти в её постели. Этого ничто не предвещало, ведь оттепели замечено не было. Он выдыхает на её движения. Но старается сохранять рассудок – в конце концов, Годжо сейчас тискается с экспертом по части гендерных исследований, ему нужно быть аккуратнее. – Мицуки, – шёпотом зовет он. Она слышит, замирает, парень продолжает. – Ты уверена? – Если бы я не была уверена, тебя бы здесь не было, – объясняет она. – Понял. А ты точно трезва? – на всякий случай уточняет он. Ну просто чтобы убедиться. Вместо ответа Кондо накрывает его губы своими. Внезапно оказывается, что с ним невероятно приятно целоваться: вкусно, горячо. Сначала они целуются аккуратно, прицениваются друг к другу, осторожничают. Потом Мицуки кладет руку ему на щеку, притягивает ближе, и Годжо внезапно срывается с катушек: цепляется губами, кусает, вторгается языком в её рот, втирается в неё бедрами. Девушка от такого напора не может даже сдержать стон – но исключительно довольна. В голове у неё приятная пустота. Никаких мыслей ни о его статусе, ни о произошедшем с Гэто. В низу живота неожиданно вспархивают бабочки. Они потираются друг о друга бедрами, жесткий петтинг, и вдруг Мицуки перекладывает руку ему на паховую область. Они перестают целоваться, потому что Сатору от неожиданности чертыхнулся, но девушка хитрее: прикусила его нижнюю губу и с ухмылкой посмотрела ему в глаза. Там отражается желание и похоть. Губы влажные, покрасневшие. Наверняка она со стороны выглядит не лучше. Цуки хочет услышать его стон ещё. Поэтому чуть надавливает на поднимающийся в штанах член. Работает отменно – Сатору снова стонет. – Проказница, – быстро находится он, ухмыляясь. И отстраняется. Девушка смотрит вопросительно, но быстро понимает, для чего это – он очень красиво стягивает с себя толстовку и отбрасывает её куда-то в сторону, красуется рельефными мышцами перед ней. “Вау!” – еле сдерживает Кондо, но её лицо говорит все за неё – смотрит завороженно и даже рот приоткрывает. Сатору её видом очень доволен. Он произвёл на неё такое впечатление! У неё есть полное право на это, поэтому девушка опускает пальцы на красиво очерченные кубики пресса, пробегается по ним, но Годжо подавляет так и рвущийся наружу смешок. – Поцелуй меня, – не то просит, не то приказывает Мицуки, но это и не важно – парень сразу бросается это выполнять. Нависает над ней, одну руку располагает на шее, поглаживает щеку большим пальцем, второй – спускается ниже. Но прежде, чем поцеловать, перемещает ей большой палец к губам, проводит по нижней, оттягивает, на пробу на кончике рта располагает, и девушка приоткрывает рот, чтобы принять его палец в себя. Засасывает, смотрит на него томно. Годжо едва ли не отлетает от такого зрелища. Как она хороша! Выдергивает свой палец и снова горячо целует, вдавливает в кровать, проводит руками по разгоряченной коже, что чувствуется даже под одеждой, и помогает ей приспустить домашние лосины, оголяя тазовые косточки, проводит по ним рукой, а потом забирается под футболку. Мицуки становится податливой в руках молодого человека, и ему это очень нравится. – Почему ты передумала? – внезапно спрашивает Сатору, отстраняясь. Момент не самый подходящий, но ему видится, что наоборот, – она распалена, значит, ответит честно. Ну, по крайней мере, ему так кажется. – Какая разница? – пожимает она плечами, глядя дерзко ему в глаза. – Ты этого хочешь, я этого хочу. Проблемы? У Годжо варианта два: либо она специально так долго его отвергала, чтобы он больше её захотел (сработало), либо посмотрела его инстаграм (сработало). В любом случае, все тайное станет явным. Он увлекает её в ещё один кусачий поцелуй, а потом движется дальше. Наощупь, методом проб и ошибок изучает её – ищет эрогенные зоны. Проводит носом за ухом, целует, прикусывает мочку: Мицу реагирует. Спускается к шее, засосы не оставляет, но кожу все же легонько прикусывает – чередует с мокрыми и невесомыми поцелуями: Мицу отзывается. Ключицы спрятаны под домашней футболкой, поэтому Сатору может лишь касаться ее губами через ткань: Мицу хнычет. Он хватается за края футболки, чуть поднимает выше, но ещё не снимает. Смотрит вопросительно на девушку. – Могу? – Годжо. Да. Боже, как он мечтал услышать это из ее уст. Стягивает с неё предмет одежды, она помогает, вставая и поднимая руки. Видимо, не стала снимать белье после возвращения домой – под тканью оказывается еще один слой: бюстье. – Нарядилась для меня? – усмехается он. – Помолчи, – осаждает его Мицуки. Теперь она хочет исследовать его тело – на поцелуи за ухом он фыркает – щекотно. На поцелуи в шею тяжело дышит. Ребра у него тоже чувствительные, стоит ей по ним провести, как он тут же содрогается. Кондо позволяет ему снять с себя бюстье и леггинсы сразу вместе с трусиками. Затем он снимает с себя джинсы – и набрасывается на неё уже голышом, и она чувствует, как горячий член с влажной головкой утыкается ей куда-то в бедро. Годжо уделяет внимание груди и соскам – мнет, играется, посасывает и даже пробует на зуб, отчего девушка охает и тянет его за белые патлы назал, мол, так не надо. Он виновато берет сосочек в рот и ласкает его языком утешительно. Пока Сатору играется, Мицуки тянется рукой к его члену и обхватывает его рукой. Вот это длина. Мельком она думает, что, возможно, зря столько времени отшивала его, с такими габаритами ей точно будет очень хорошо. – Ну что, долго еще любезничать со мной будешь? – подначивает Кондо. Годжо не очень понимает претензии. Он прекрасно научен опытом и подкован теоретически: прелюдия нужна всегда, чем дольше и качественнее, тем лучше, особенно в его случае, который – он почувствовал – Мицуки уже изучила. – Не любишь нежностей? – отшучивается Сатору, смазанно целуя её куда-то в плечо. Она крепко обхватывает его запястье двумя руками и переносит ладонь со своего бедра на шею. Помогает её обхватить, сама же надавливает так, что парень и правда теряется – не задушит ли он её? Но тут память отбрасывает его куда-то в самое начало их переписки. И он все вспоминает. А возбудившаяся ещё больше Цуки лишь подтверждает его догадки. Всё встало на свои места, пазл сложился. – Годжо. Я люблю грубо. Ему не нужно повторять. Он вдавливает её за шею в матрас, вызывая у неё задушенный стон. Садится ей на живот, свободной рукой выкручивает болезненно сосок. Хватку на шее ослабляет, чтобы Мицуки не задохнулась. Она улыбается, как Харли Квин. Реально любит пожёстче. Сатору перемещает руку с шеи обратно ей в ротик – и засовывает туда два тонких пальцах, глубоко, надавливает на влажный горячий язык. Она словно ждала этого, принимает их безропотно, сосёт, а лучше бы его член сосала. Ну, до этого они ещё доберутся. Второй рукой он забирается ей между ног. Она радует его своей влагой. Он касается её, ласкает, а потом неожиданно легонько шлёпает по половым губам. Мицуки взвизгивает, хочет подняться, но Годжо не даёт ей этого сделать – снова руку на шею перемещает и вдавливает с силой в постель, чтобы не вставала. – Лежи, – велит он сквозь зубы. – Не двигайся. Девушка выдыхает и смотрит на него глазами оленёнка. Именно этого она хотела. Опять же, Сатору мог бы её подготовить: пальцами, начиная одним, заканчивая тремя, языком (это ещё успеется, раз бразды правления убежденная феминистка передала ему), но желание дамы – закон для него. Он отстраняется, чтобы сделать две вещи: найти презерватив в своём кармане, а когда выуживает заветный квадратик, обращается к Цуки: – Уж наверняка у такой развратной девицы, как ты, есть что-нибудь для фиксации. Где? – стальным голосом спрашивает гость. Кондо беззвучно стонет и сжимается уже от “развратной девицы”. Отвечает покорно: – Верхний ящик стола. Парень подходит к рабочему месту девушки, открывает нужный ящик, и там действительно оказывается много добра. Очень хочется это все изучить подробно, опробовать каждую вещицу из ее арсенала, но конкретно в данный момент его взгляд цепляется за два элемента коллекции: бечевка и наручники. Аспирант прикидывает, какой вариант лучше сейчас. Верёвку вполне можно использовать в дальнейшем для шибари, но сейчас ни у него, ни у неё не хватит на эти узлы ни сил, ни терпения. Выбирает более простой вариант – наручники. Подхватывает их на палец, оборачивается к Мицуки и до него доходит, какого черта у неё металлическая кровать с изголовьем. Девочка полна сюрпризов. Сатору снова плюхается на кровать и подтягивает её грубо к изголовью, руки над головой фиксирует и цепляет сначала один металлический браслет за руку, а второй соединяет с прутьями. Цуки на пробу водит рукой, чтобы проверить, как далеко она может отдалиться. – Волнуешься? – хмыкает парень, после чего садится ей на грудную клетку и хватает пальцами за щёки. Приближает своё лицо к её и шепчет. – Теперь ты никуда от меня не денешься, бесёнок. Кондо смотрит на него такими умоляющими глазами, что Годжо хочется оттрахать её до изнеможения, но сначала он хочет немного помучить, отомстить ей, а потому приподнимается на коленях и тычется членом ей в лицо. Это даже намёком назвать нельзя. Она приподнимается на подушках, как может, и открывает рот, чтобы он вошёл – предусмотрительно прячет зубы, вытаскивает язык. Парень толкается в неё и охает с наслаждением – приятно всё же иметь этот ротик, который грубил и хамил ему на протяжении нескольких месяцев. Наконец-то победа. Мицуки в восторге. Какой он большой. Её сайз кинк тоже удовлетворен целиком и полностью. Годжо толкается ей в глотку, и девушка стонет от этого болезненного удовольствия, затрагивая и Сатору тоже. Он стон поддерживает. Двигаться не прекращает, а Кондо работает так профессионально, что складывается ощущение, что у неё огромный опыт минета в такой позиции. Да и в других неудобных, наверняка, тоже. Либо она благословлена с рождения этим навыком. И всё же, хочется попробовать и по-другому тоже. Мицуки дышит тяжело, когда Сатору покидает ее рот. От её губ к головке его члена тянется тонкая нить её слюны. Девушка смотрит на него, как на любимую игрушку, которую отобрали у ребёнка. Годжо, известный нарцисс, никогда бы не подумал, что кто-то будет смотреть на его мужское достоинство так – очень льстит его и без того раздутому самолюбию. Но нужно держать лицо. – Эй-эй, – он пошлепывает её по щеке легонько, обращая внимание на себя – свое лицо, – не расслабляйся. Смещается ниже, закидывает её ноги на свои широкие плечи и входит без предупреждения. Кондо стона не сдерживает. Сатору сразу же задаёт мощный темп, который девушка принимает на ура. Но он смотрит на неё, всю такую потаенно развратную, в наручниках, и понимает – ей может быть этого мало. Снова, но уже самостоятельно, сжимает пальцы на её шее, чуть придушивая, на что Цуки одаривает его благодарным взглядом. Шлепает по бедру – она довольно кряхтит. – Надо было сразу обращаться с тобой, как с задирой, – сообщает ей Годжо, вдалбливаясь в девушку. – Кто ж знал, что ты такая плохая девочка… – Шлепни, – просит она негромко и пристыженно. – Как? – делает вид парень, что не услышал. Забавляется. – Ударь меня по заднице, твою мать! – восклицает девчонка, и кто он такой, чтобы отказывать ей в этом удовольствии? Ударяет по бедрам несколько раз, но так долбиться в неё не удобно, а вот с рукой на горле – вполне. Сатору решает довести её иначе. Наклоняется к её ушку и шепчет: – Кончишь на мой член, моя хорошая? Без рук. Мицуки пищит. Это будет непросто, и по всей видимости долго, но он наполняет ее так хорошо и так глубоко, головка члена проторяет путь к заветной приятной точке, а его рука на шее приводит в полупридушенное состояние. У Кондо так давно не было секса, что она думала, не отменили ли его вовсе. Ради такого потрясающего секса можно было и подождать. Сатору трахается, как бог. Они стонут вместе: он очень был возбужден, впечатлен неожиданной находкой, а девушка просто наслаждается фрикциями и тем, как классно трахается парень. Соседи попросят наутро быть потише. Ну и черт бы с ними, они что, не понимают, как хорош этот секс? Мицуки и подумать не могла, что может быть лучше, но, оказывается, может. Годжо тяжело это сделать, но, тем не менее, он выходит из неё, на что девушка издаёт какой-то вопросительно-возмущенный звук, смотрит на него недоумевающе – ладно она, но он-то тоже ещё не кончил. – На живот, – холодно приказывает парень, и от этого тона у Цуки мурашки разбегаются по телу. Хочется ослушаться, чтобы получить заслуженное наказание, но в то же время очень хочется исполнить его волю – ей кажется, будет хорошо. Послушно ложится на живот. Не очень удобно – она все еще пристегнута к кровати наручниками, но такие сложности ей по душе. И все же немного хитрит: девушка просто переворачивается на живот и остаётся так лежать. Ждёт реакции Сатору. Она не заставляет себя долго ждать. – На колени. Задницу вверх. Теперь, когда он уточнил, что же он от неё хочет, словами через рот, Мицуки с удовольствием встает на колени приподнимает ягодицы. Чуть покачивает бедрами зазывающе, смотрит на него через плечо, ждёт. На долгожданный шлепок девушка ахает, а Сатору вжимает её лицо в подушку. Этим вечером из неё не перестаёт течь ни на секунду. Кто бы мог подумать, что до такого состояния её может довести именно Годжо Сатору? Она течет, потому что он Годжо Сатору, или он Годжо Сатору, потому что она течет? Парень с удовольствием берет её сзади, а след от его руки на ягодице только больше будоражит. Оставил метки на Кондо Мицуки. Не кто-то, а он, пусть она его и не подпускала к себе. Изумительное чувство. Сатору долбится в неё сзади, под звуки сладких стонов в подушку, но ему этого мало, наматывает её волосы на кулак и тянет вверх, отчего Мицуки приходится выгнуться и поднять голову – чтобы не слишком оттягивали корни волос. Казалось, громче уже некуда, но Кондо умудряется повысить децибелы. – Нравится, как я тебя трахаю, а? – спрашивает Годжо, запыхавшись. – У-угу, – скулит в ответ девушка, подмахивая ему бедрами. – Скажи это полностью, – велит он, оттягивая к себе её за волосы ещё сильнее, демонстрируя тем самым, что пытка не прекратится, пока она не исполнит его прихоть. – Мне нравится, как хорошо меня трахает Годжо Сатору, – стонет она. Он доволен. Отпускает её волосы, и Мицуки падает лицом в подушки, пока он продолжает драть её сзади. Кто бы мог подумать, что это будет так хорошо. Он спускает в презерватив пару минут спустя, когда почувствовал, что Кондо вся сжимается в оргазмических конвульсиях. Лучшая похвала и награда. Сатору валится на край кровати, так, чтобы ему открывался прекрасный вид на жёстко оттраханную им Снежную Королеву. Оба тяжело дышат. Он бы с удовольствием запечатлел этот момент на камеру – это бы ему удалось с легкость, особенно учитывая то, что девушка все ещё прикована к кровати, но нет, этого он делать не будет. Во всяком случае пока. Может быть, позже, когда они уже какое-то время будут встречаться, она ему позволит завести в его телефоне скрытый альбом с её фотографиями… Мицуки так и лежит, не подавая никаких признаков жизни, кроме чуть приподнимающейся на вдохах спины. Даже с живота не перевернулась, осталась лицом в подушку. – Эй, – игриво зовет Годжо, – тебя так и оставить? Кондо ничего не отвечает, задумывается. Всё? – Отстегни. – А волшебное слово? – хмыкает Сатору. Эта перемена в настроениях девушки ему не очень нравится. Но он пока ещё имеет над ней преимущество. Мицуки тяжело вздыхает. – Годжо, мать его, Сатору, отстегни меня, пожалуйста, – произносит она, поднимая голову от подушки. В ответ на это он ничего не говорит и просто молча отстегивает наручник от прутьев кровати. Второй браслет тоже снимает, берет в ладонь её запястье: на нем отпечатался глубокий след о металла. Не переборщил ли он?.. – Больно? – спрашивает он с участием, разминая кожу своими теплыми пальцами. Мицуки молчит, но позволяет ему эту нежность. Она не знает, о чем говорить. Но знает точно, что хочет, чтобы он ушел. – Тебе завтра рано вставать, – больше утверждает, чем спрашивает Цуки. Сатору намёк считал с лету, но не очень понимает, почему: она его пригласила, понятно, что для этого, а сейчас просит на выход, даже не дав за собой поухаживать. Согласно его опыту, его священный долг комфортить девушку, которую он от души отодрал, ещё добрые час-полтора. Сводить в душ, обмазать заживляющей мазью с головы до ног, сделать горячий напиток и можно что-нибудь приготовить или заказать – вот он, регламент. Но Кондо – девушка удивительная, он в этом убеждается все больше. Остаётся лежать, как была, глаза отводит – кажется, смущается! – Да, рано, – соглашается-таки Годжо, – пожелаешь спокойной ночи? – Спокойной ночи, – буркнула студентка. Парень не пристаёт лишь потому, что понимает – внутри у неё сейчас какой-то анализ, который прерывать нельзя, ему же будет хуже. – Увидимся, Конмицу! Сладких снов! Дверь за ним захлопывается, когда Цуки уже засыпает. День выдался насыщенный.