Укрощение строптивой

– Сугуру, прикинь, че, – звонит поздно вечером ему Сатору. – Мы переспали. Парень смотрит на время: половина первого ночи. Хорошо, что он хотя бы ещё не спал, иначе Годжо бы прилетело. – Очень рад, что держишь меня в курсе своей сексуальной жизни, – ворчит Гэто. – Нет, ты не понял. Я про Мицуки. Мы переспали. Здесь уже Сугуру садится на постели и отбрасывает одеяло. Расслабленной атмосфере пришел конец. Он не может поверить своим ушам. – Как так получилось? – спрашивает он взволнованно. – Она же, прости, тебя терпеть не могла. Ты же не изнасиловал её, правда? – За кого ты меня принимаешь? – возмущается его друг. – Она сама мне написала, типа, приезжай.  – И ты, конечно же, приехал, – потирает переносицу Гэто. – Она была пьяна?  – Я тебе говорю, Сугуру, – тараторит Годжо, – она была в трезвом уме и светлой памяти. Я даже добровольное согласие получил от неё. Сам удивлен, не меньше твоего. Она меня морозила в течение почти трех месяцев, а тут вдруг – нате. Это странно. – Это странно, – признаётся друг. Он не собирается рассказывать о признании, но догадывается, что сделано это было, чтобы как-то забыться. – Экзамен ты уже принял у неё? – Еще нет. На следующей неделе. – Годжо, блять… – Да у нас все равно больше не будет пар с её группой! Моралфаг. Сказать, что Гэто в шоке – не сказать ничего. Мицуки призналась ему вчера в своих чувствах, а потом трахнула раздражающего ее Годжо (Сугуру казалось, что было именно так). Почему, зачем и как – ему непонятно. Сделала ли девушка это ему в отместку? Едва ли. Чтобы забыться и отвлечься от боли, которую ей причинил его отказ? Может быть. Если действительно так, то это ужасно. Но стоит ли говорить Сатору о её вчерашнем признании? Может, сами разберутся? Кандидат смертельных наук решает именно так. Здесь явно все не просто, если объективно симпатичная Кондо выбрала из всех возможных вариантов именно Годжо. Возможно, не так уж он её и бесит теперь. В любом случае, в чужие зарождающиеся отношения он лезть не будет. Ему интереснее смерть. *** На следующее утро Мицуки проснулась на пары с ломотой во всем теле. Она не сразу поняла, почему лежит голышом, но стоило ей потянуться… События вчерашнего вечера пролетели перед глазами во всех подробностях. Было ли ей стыдно? Да. Но она все равно с удовольствием потянулась, улыбаясь, как довольная кошка.  Кондо оценила, как классно трахался Годжо. Она вспомнила его приказной тон и зарылась лицом в подушку… Приятно. И почему она не делала этого раньше? Стоп. Девушка села на постели и стала судорожно осознавать один неизменный факт биографии Сатору Годжо: он преподаватель. Не какой-нибудь, а курса, который она читает. А на следующей неделе экзамен. Она схватила подушку и упала в неё с тихим визгом. Что же она наделала? Что он наделал? Их же участвовало двое в процессе. И ладно она – у девушки, можно сказать, горе, разбитое сердце, момент душевной слабости. Но Годжо в курсе тоже, что она все еще его студентка. Идиот. Придурок. Ненормальный. Ну и как ей сдавать этот экзамен? Кондо сгорит от стыда. Аспирант точно не забудет просто так о произошедшем. Наверняка жизни не даст в новом университете. Может, стоило остаться там, у себя? Не было бы сейчас таких проблем…  Девушка немного успокаивается, когда осознает: Годжо почти со стопроцентной вероятностью – бабник. Наверняка она не первая и не последняя студентка, которая оказывается у него в постели. Технически, конечно, это он оказался в её постели, но…  Так может, он утолил свой плотский голод с ней, и отстанет? Будет вести себя, как ни в чем ни бывало, а может и вообще забудет о её существовании – как ей того и хотелось бы, наверное.  Весь следующий день проходит в переживаниях по поводу произошедшего. Рассказать об этом Мицуки вроде как некому – да и как об этом расскажешь? Чувствует себя дурочкой. Винит Годжо, хотя в глубине души прекрасно понимает, что виновата сама. Так ли плохо то, что между ними произошло? Подумаешь, одноразовый секс. Нет, нет, нет, это плохо, очень плохо… Экзамен в понедельник. Готовиться к нему сил и желания нет абсолютно никаких. И Кондо впервые в жизни просто берет и забивает на этот экзамен – все равно оценка складывается из трех элементов: устный опрос, эссе и работа на семинарах. Уж как-нибудь она хорошую оценку получит. А потому Мицуки проводит дни до экзамена, грызя саму себя и пытаясь – безуспешно – заставить себя сесть за билеты. Не получается. Все, что она может, это волноваться по поводу ближайшего будущего и прокручивать возможные варианты развития событий. Попросту говоря, накручивать себя. Господи, помоги. К выходным она понимает, что сама уже не вывозит, поэтому все же вызывает тяжёлую артиллерию – школьную подругу. Вводит в курс дела в общих чертах, не вдаваясь в подробности того, с чем сама ещё не разобралась – лишь голые факты: бесячий препод-аспирант, его классный друг, которому она призналась в чувствах, а он её отверг, классный секс с бесячим преподом-аспирантом, который в понедельник принимает у неё экзамен по политологии. Наоми смеётся от души. – Ну и история, Мицу! Мицуки смотрит сердито. Она позвала девушку не для того, чтобы над ней смеялись.  – Вообще-то это проблема, если ты вдруг не поняла. – Ну, если он такой дамский угодник, как ты рассказываешь, может, он и правда забудет об этом и объективно оценит тебя на экзамене. Но если он так долго за тобой бегал… я бы поощрила, конечно. – А я что сделала? – бурчит Кондо. – Ты его использовала. – Он об этом не знает.  – Не дурак же – должен догадаться. – Что ты понимаешь под поощрением? – Сходила бы с ним на свидание? – Да ни в жизнь! Наоми пожимает плечами. Ну и что делать с этой бестией? – А ты можешь не прийти не экзамен? – уточняет подруга. Мицуки вздыхает. Она уже рассматривала такой вариант развития событий. – Могу, но… Тогда у меня по накопленной выйдет “удовлетворительно”, и прощай диплом с отличием. Не могу же я посыпаться на первой же дисциплине.  Ситуация патовая. А у Кондо действительно синдром отличницы и хорошей девочки… – Милая, – говорит по итогу Наоми, – судя по всему, это просто та вещь, которую надо пережить. Прийти на экзамен, поулыбаться ему, сделать хорошую мину при плохой игре, ответить на билет, и будь что будет.  КонМицу таким советом недовольна, потому что и сама знает, что так будет. И она очень этого не хочет. И все же ей стало легче – нести все единственно на своих плечах было трудно, и, поделившись проблемой с Наоми, она чувствует некоторое облегчение. Так что неизбежно наступивший понедельник уже не так сильно пугает, хотя девушка и нервничает, как перед экзаменом. Ой, это же и есть экзамен. *** Годжо не сомневался в том, что отличница Кондо придет за полчаса до экзамена и пойдет отвечать билет без подготовки первая в первой же пятерке. Но этого не случилось. Вот быстро проходит первая пятерка: такие же отличники, как она, отстреливаются быстро – с ними как-то даже неинтересно, час, и все, и то, он бы их останавливал на первой же уверенно сказанной, зазубренной для идеального ответа фразе, но они бы его просто съели: потратить столько времени на подготовку и на дорогу до университета, чтобы ответить за минуту? Ну уж нет, пусть и аспирант, устроивший этот экзамен, помучается. Вторая пятерка заняла еще больше времени, потому что оказалась более разношерстной, здесь затесались как оставшиеся отличники, не успевшие занять место в числе первых сдающих, так и более спокойно относящиеся к учебе хорошисты – они выучили ровно то, что могли выучить, приехали более свежие и отдохнувшие, потому что выбирают себя и здоровый ночной сон. Третья четверка прошла примерно также – ничего интересного. Сатору уже слушает вполуха (он так слушал с самого начала, просто искусно делал вид внимательного преподавателя), прокручивает в голове варианты – где же его любимая студентка? Он уже успел соскучиться по ее аромату с нотами манго, золотым волосам и серьезному взгляду медовых глаз. Конечно же, он не раз просматривал ее странички во всех сетях, даже писал, но этого недостаточно, особенно после произошедшего между ними, а еще она снова перестала отвечать не его сообщения.  Аспирант надеялся, что это просто эффект от его члена – до сих пор не могла отойти от этого чуда света. Но прошло уже достаточно времени, чтобы она пришла в себя и вернулась в мир. И вот, последняя п̶я̶т̶е̶р̶к̶а̶ четверка – одного студента не хватает, чтобы на экзамене от этой группы была полная явка. Кондо Мицуки не явилась на экзамен по Введению в Политологию. С троечниками могло бы быть смешно и весело, но Сатору в печали. А еще это все тянется слишком долго: минимум по полчаса на оболтуса. Он не скрывает уже своего скучающего вида.  За последним студентом тихо прикрывается дверь. Годжо откидывается на спинку кресла, закрывает лицо ладонями. То, что Мицуки не пришла на экзамен, и правда вызывает беспокойство. Может, заболела? Он уже знает ее адрес, она вряд ли обрадуется его приезду, но должен же он ее проведать, особенно сейчас. Аспирант дает себе немного времени, чтобы отойти от долгих разговоров со студентами. Когда уже хочет вставать и тоже собираться на выход, в дверь стучат. Дверь приоткрывается. В проеме показывается знакомый карий глаз и блондинистая макушка. Кондо Мицуки пришла на экзамен с опозданием почти на пять часов. Сатору устал, мечтает о кофе, и – о чудо! – девушка приносит стакан с блаженным напитком. Ставит виновато перед преподавателем. Молчит, даже не здоровается. Она что, чувствует себя виноватой? – Интересно, – тянет Годжо, беря напиток в руки. – Что-нибудь скажешь в свое оправдание? Ей нечем оправдаться. Она пять часов стояла в коридоре и нервничала, и так устала, что направилась за кофе для них обоих. Полагала, что молодому преподавателю он пригодится. – Нет, – говорит Мицуки, не сводя с него глаз. – Мне нечего сказать. – Вот как, – приподнимает парень брови. – Я уже убрал билеты. – Вот как… – зеркалит и тянет Кондо, закусывает нервно губу. Она уже договорилась сама с собой, что если произойдет то, что должно произойти, она об этом жалеть не будет. – Есть какой-то выход из сложившейся ситуации? Годжо улыбается мягко, салютует стаканом с капучино. – Так уж и быть, пойду ну уступку, но только потому, что ты дала мне взятку в виде так необходимого мне кофеина. Давай так: ты называешь любое число от одного до десяти, а я – задаю тебе вопрос. Если отвечаешь на него правильно, то получаешь оценку. Если неправильно… – Я готова, – перебивает его Мицуки. – Согласна на все условия. Студентка не перестает удивлять. Согласна на все? Говорит об этом ему? В стенах университета?  Сатору с трудом удерживается от едких комментариев. Жестом руки предлагает ей сесть за парту напротив него, что Кондо послушно выполняет. Думает над вопросами. Он задаст ей тот, который считает нужным, вне зависимости от названного ею числа. – Кондо Мицуки, ваше число, – усмехается аспирант, развалившись в своем кресле с желанным кофе в руке.  – Семь, – сразу же называет она. – Семь, значит… – театрально задумывается преподаватель, возводя глаза к потолку, – какие же там были вопросы? Дай-ка подумать, дай-ка вспомнить… Девушка никак не реагирует на его игру, потому что сама провинилась – чувствует, что не имеет сейчас возможности качать права и возмущаться. Она вообще могла не успеть: ушел бы Годжо, опросив последнего студента, и все, никакого шанса на хорошую оценку. – О, есть! – восклицает парень в тишине кабинета. – Ответьте мне, глубоко уважаемая госпожа Кондо Мицуки, – тянет он. Оттолкнулся от спинки своего преподавательского кресла, положил локти на стол, приблизился к ее лицу опасно. – Почему ты мне написала? Цуки догадывалась о таком исходе. Именно поэтому в том числе она дождалась, пока все ее одногруппники сдадут этот чертов экзамен. Но если бы она пошла с ними, смешалась бы с толпой – этого бы не было. Об этом девушка не думает.  – Мне нужно ответить честно? – Мицуки забыла, что он уже задавал ей этот вопрос, когда она не отдавала себе отчет в своих действиях. Ответила тогда даже хорошо, не придраться. Но, видимо, Годжо не смогла удовлетворить, ему нужны были подробности, он лез к ней под кожу, в самое нутро, хотел добраться до души. – Тебе нужно ответить правильно. Цуки вздыхает. По глазам читает, что нужно ответить правду. Пытается увильнуть в последний раз? – Дело в том, что вам не понравилось или…? – Мицуки, – мягко перебивает её Сатору, но по голосу слышно, что он больше не потерпит, – отвечай на вопрос. Кондо понимает, что от ответа уйти не удастся. Придется отвечать. Она сцепляет руки в замок на столе и смотрит на них, собираясь с мыслями. Сказать, что призналась Гэто? Это может взбесить Годжо, но… Можно же не упоминать его имени? – По правде говоря, в тот день меня отвергли, – говорит Мицуки, – мне было паршиво, поэтому ваше предложение пообниматься звучало… Привлекательно. – Отвергли? – хмурится парень. – Кто? – Я бы хотела оставить это в тайне, – облизывает губы Кондо. – Минус два балла, – делает пометку в своих листах. – Гэто Сугуру, – воскликнула девушка. – Гэто Сугуру. Годжо моргает недоуменное. Она шутит или…? – Мицуки Кондо, могли бы вы рассказать подробнее об этом деле? – пытается сохранить он самообладание. – Прослушав курс по политологии, вы должны понимать, как важны детали. Девушка краснеет и глубоко дышит. Ощущение, будто бы из нее вытягивают это признание во второй раз. А ей и в первый не особо понравилось – она любит жестко, но не настолько. – Какие детали вы хотите узнать? – бурчит она, отводя глаза в сторону. – Все, Мицуки. Раздраженно выдыхает. Залезает туда, куда нельзя, но это же Годжо Сатору, для него не существует понятия личного пространства. – Я призналась Гэто Сугуру в чувствах после последней встречи Death Cafe, – начинает она, – он не смог их принять. Предложил дружбу. Я пока думаю. Мне было паршиво. А тут вы снова начали написывать. Вот я и… ответила. Сатору смотрит на нее своими голубыми омутами, подпирая подбородок рукой, дыру в ней прожигает, но не говорит ничего. Думает. Итак, детали указывают на то, что они оказались в любовном треугольнике. Занятно.  Обидно ли ему? Возможно, немного, но он понимает, какое действие оказывает на женщин его друг, так что почти что не удивлен. Рано или поздно они могли попасть в такую ситуацию. Неприятно, конечно, что третьей здесь стала именно КонМицу.  Но отрицать то, что и он ей противен, – нельзя, иначе бы он не оказался в ее постели на прошлой неделе. Значит, не все потеряно.  Он вытрахал из нее дурные мысли тогда, сможет ли и симпатию к его другу тоже..? – Годжо-сэнсэй, – после довольно продолжительной паузы зовет его студентка. Ничего не спрашивает, просто выводит из размышления. Тот вздрагивает и возвращается в реальность. – Прости, задумался, – говорит он и прочищает горло, после чего встаёт и подходит к двери… и закрывает её изнутри ключом. После чего поигрывает им и прячет в кармане. Мицуки внимательно следит за ним. – Итак, Кондо-сан, вы набрали чрезвычайно маленький балл на экзамене. Что мы будем с этим делать, м? Он подходит к её парте и упирается о неё руками, нависая над девушкой. Они встречаются взглядами, и Цуки чувствует словно электрический разряд пробегает по её венам. – Могу я как-то повысить свою оценку? – спрашивает она тихо, создавая интимную атмосферу. – Может быть, вы мне дадите какую-нибудь отработку? Теперь уже губы облизывает Годжо. Такими вещами он в университете еще не занимался. Это договор самим с собой по поводу морали. Одна случайность – и его карьера преподавателя загублена. Стоит ли того КонМицу? Определенно да. Он с собой уже договорился, и все трудности предвидел.  Сатору отталкивается руками от парты, выпрямляется в свой полный длиннющий рост и делает шаг в сторону, останавливаясь прямо напротив повернувшейся к нему Мицуки. Этой девчонке, кажется, достаточно просто оказаться рядом с ним –  и он уже готов. Она тоже видит его интерес: он чуть ли не в лицо ей упирается. –  Ты знаешь, что делать, –  строго произносит он. Кажется, стул под ней промокнет. Кондо как по команде на скорость принимается расстегивать его ремень. Справляется потрясающе быстро, а с пуговицей, молнией и трусами вообще за пять секунд. И вот он действительно упирается ей прямо в лицо, касается щеки.  Студентка смотрит на преподавателя снизу вверх томным взглядом, дышит тяжело. Годжо хочется ее понежить, но он уже знает, как ей нравится. А он и не против, он ко всему открыт. – Вопросы? – спрашивает он. – Никак нет. – Так чего ждем? Особого приглашения, паршивка? Это и стало особым приглашением. Мицуки с удовольствием обхватывает губами головку, сразу же насаживаясь глубже. Думает о лимонах. Прикрывает глаза блаженно, двигается умело. Сатору в абсолютном восторге. Возбуждающая его девушка отсасывает ему в университете – это же просто отвал всего. Он боится, что кончит раньше, чем нужно.  – Полегче, девочка, – говорит он, когда девушка забирает слишком быстрый темп. Хочется насладиться этим действием подольше, поэтому он оттягивает её за волосы и принимается направлять её голову.  Рот у неё прекрасный. Отсасывает она явно лучше, чем хамит – по крайней мере, ему. И трахать этот ротик Сатору тоже очень нравится. Он поставит ей высший балл – но не потому что Кондо хорошо отсасывает, а потому что она очень старательная девочка. Аудитория наполняется влажными звуками и причмокиваниями, а Мицуки ещё и постанывает ему на радость. Музыка для его ушей. А как она старательно берет его член… Не девка, а золото. – Я смотрю, ты любишь отсасывать? – гладит её по голове Годжо. – Кайфуешь от моего члена, да? Кондо утвердительно стонет, это все, что она сейчас может, когда ее рот забит его членом. Сатору толкается чуть глубже и забивается ей в глотку.  В ее голове ни одной мысли: ни об экзамене, ни о Гэто, ни о том, что в ней член ее преподавателя, который должен у нее сейчас принимать этот самый экзамен. Только Годжо Сатору. Классно трахающий ее рот Годжо Сатору. Он чуть массирует кожу ее головы, на что она снова стонет приглушенно, а аспирант – в голос.  Мицуки заглатывает почти полностью – парень готов уже за это ей поставить памятник при жизни – и начинает вытворять чудеса. Почти что упирается кончиком носа в лобок и начинает выводить в воздухе восьмерку, постепенно выпуская член изо рта. Парень прикрывает рот рукой, иначе привлечет к себе слишком много ненужного внимания. Это золото должно остаться у него. Кондо дает себе небольшую передышку, пока надрачивает Сатору своей рукой: вверх-вниз, чуть прокручивает. Снова обнимает головку губами, но так глубоко уже не продвигается – она хочет, чтобы он кончил. Упирает его себе в щеку – как в кино – и смотрит на Годжо, хлопая глазками. Годжо кончает почти что от одного этого вида. А Цуки вдобавок ко всему еще и все глотает, проводит языком по розовым губам эротично. – Я сдала? – спрашивает. – Смогла повысить балл? Он ещё даже не отдышался, но Кондо не сомневается, что надо ковать, пока горячо. Сатору усмехается и пытается перевести дыхание. Молчит. Собирает мысли в кучу. – Высший балл, – отвечает наконец он, пряча свое достоинство обратно в штаны, после чего прочищает горло и возвращается к своему столу. Нужно записать ответ Мицуки, хотя он и так этого не забудет.  Девушка утирает рот рукой, проглатывает соленую слюну и встает из-за парты. Это было… не так унизительно, как она думала, будет. Ей даже было приятно, о чем свидетельствует лужица в трусиках, которую она ощущает при ходьбе. – Я могу идти? – спрашивает Кондо, памятуя о том, что дверь в аудиторию закрыта на ключ, а он находится где-то у парня в кармане. – Один дополнительный вопрос, – проводит по своим белым волосам Сатору. – Ты пойдешь со мной на свидание? – Годжо, – её выражение лица становится строгим. Он не может понять, почему. – Нет. Преподаватель тяжело вздыхает и вытаскивает из кармана ключ и кладет на стол. Больше ничего не говорит. Мицуки идет к двери. – До свидания, – из вежливости бросает она напоследок и скрывается в коридоре. Нужно срочно домой разобраться с этим безобразием. Она была бы не против продолжить. Аспирант тихо смеется, покачивает головой. Какая интересная у него студентка: с удовольствием отсосет, но на свидание не пойдет.