KonMitsu
спишь? 💋
Два часа ночи. Он действительно спал, но оповещение его вырвало из сна. Сатору тут же просыпается и протирает глаза, на всякий случае даже щиплет себя. Нет, это не сон. Впрочем, чему удивляться после недавних событий? Прежде чем ответить Годжо заходит в инстаграм, на всякий случай проверяет сториз Мицуки. Селфи с подружками, таймлапс с алкоголем, видео с танцпола. Остатки сна спадают, и он открывает чат с девушкой. Six Eyed Нет Как дела? Кондо улыбается довольно и записывает ему видео-кружочек. Рассказывает ему, что пьяна в стельку – это слышно по голосу. Улыбается и пьяно хихикает. А ещё просит её забрать отсюда, потому что скучно. Годжо бы с удовольствием записал ей видеошар в ответ, тем более, что выглядит он сейчас хорошо, и звучал бы после сна просто потрясающе сексуально, но понимает, что девушка уже не в той кондиции, да и не в той обстановке, чтобы оценить. Пишет коротко: Six Eyed Скинь локацию Скоро буду С чужими дядями не уходиKonMitsu
А ты разве не чужой дядя?🫢
Six Eyed Детка… После всего, что между нами было… Роднее тебе только мама с папой Мицуки уже не отвечает. Значит, нужно скорее вызывать такси – благо он уже оделся. Клуб оказывается далековато от его дома, но близко к её: посмотрел в пути и мысленно похвалил девушку за такую предусмотрительность – он уверен, что такое расположение не случайность. Проходит в заведение без труда, заинтересованные взгляды на себе игнорирует, проходит сразу к столиками, к которым ему любезно указал путь более менее свободный бармен за стойкой. Мицуки он находит быстро. Она не в отключке, но еще пара коктейлей – и точно была бы. Но, видимо, девушка знает свою меру. Поэтому пила уже только воду из стеклянного стакана и заедала тем, что осталось от их с девочками заказа. Сатору расслабленно приземляется рядом с ней, опуская руку на спинку дивана. – Приветик, КонМицу, одна здесь отдыхаешь? – Го-оджо-о! – тянет она, расплываясь в улыбке. – Ты пришел! – Ты позвала, – ухмыляется он. – Ну что, натанцевалась? Домой? – Ты будешь пить? – она что-то ищет на столе, видимо, коктейль для него. – Нет, я не пью, – качает головой. – Ого-о-о! Какой ты правильный, оказывается! – расплывается в пьяной хитрой улыбке прежде, чем прошептать следующую фразу так, чтобы только он услышал. – И не скажешь по тебе, что ты трахнул свою студентку прямо в универе. – Хочешь повторить? – дразнится Сатору, после чего поднимается с дивана. Это все, конечно, хорошо, но пора отсюда уходить. – Уже уходишь? – расстроенно спрашивает Мицуки. Парень гладит её по голове, что вызывает у неё огромное желание повилять хвостиком – если бы он у неё был. – Отвезу тебя домой, – сообщает он, – встать сама можешь? – Конечно! – самоуверенно заявляет Кондо и резко поднимается. Только благодаря Годжо она не валится с заплетающихся ног. Он качает головой и протягивает ей руку, на которую девушка с силой опирается. Они пробираются к выходу из клуба, Мицуки машет рукой своим подружкам. Они провожают её удивленными взглядами: не узнать преподавателя Годжо Сатору рядом с ней трудно. Он статный, видный, а ещё у него белые волосы. Что происходит? Им, впрочем, не до того. На улице выясняется, что туфли для студентки – враги, и она больше не может на них идти ровно. Сатору заставляет её разуться и садится на корточки, так что девушка в итоге седлает его спину. Он обхватывает её за бедра и подтягивает выше. Нормально. Дойдут. Туфли Мицуки держит в руках, обнимая парня за грудь. – Покатай меня, большая черепаха! – смеётся она. Годжо тоже улыбается такой перемене в Кондо. Интересно наблюдать, как она раскрывается с разных сторон. Может, у него все же получится к ней подобраться? Очень бы хотелось эту прелестную крепость покорить. – Такси скоро подъедет, – оповещает он, смотря в приложение, открытое на телефоне, – доедем с ветерком. – Ты меня не понесешь на спине? – искренне удивляется девушка. – Нет, малышка, хочу доехать с комфортом, немолодой уже. – А сколько тебе лет? – интересуется Кондо. Он удивлён. Она реально не знает? Обычно его студентки узнают ту информацию в первые пять минут ознакомительной пары с ним. Но… это же Кондо Мицуки. Ему повезло, что она его имя не стёрла из своей памяти. – Двадцать восемь. – Двадцать восемь, – выдыхает Цуки, пытаясь осознать возраст. – Это на пять лет больше, чем мне… а мне к этому возрасту нужно уже построить карьеру и иметь годовалого ребёнка… – Какие у тебя интересные мысли, – качает головой Сатору. – Я думал, что студентки гендерных исследований выше подобных патриархальных стереотипов. – Я люблю детей, – ворчит в ответ Мицуки, – хочу двоих. Мальчиков. Одного планирую назвать Кэнтаро, а второго Хакутаро. Выращу из них настоящих феминистов. Это в ней алкоголь говорит, Годжо понимает, но мысленно делает пометку в своей голове. Кондо бормочет еще все в духе писем Майи Анджелу о воспитании девочек и мальчиков, а потом приезжает такси. Парень молится, чтобы таксист согласился их везти – все же девушка пьяна в стельку. Но все проходит спокойно. Он погружает Мицу в машину, забирается следом. Ехать десять минут, всего лишь. Но он не учитывает одного фактора… – Годжо, а ты только в университете трахаешься или в других общественных местах тоже? – Кондо прижимается к нему тесно и жарко шепчет такой провокационный вопрос на ухо. Парень прочищает горло и смотрит в телефон. Ехать девять минут. Она собирается взять от этих девяти минут все. – Крошка, ты в стельку, – старается он её успокоить – она все же пьяна, а он не настолько охренел. – Одно твоё слово, Годжо, и я стану кем угодно, – шепчет жарко на ухо. Эта девчонка… Член активно и очень заинтересованно дергается и неприятно упирается в плотную ткань джинсов. А она только усугубляет ситуацию: прикусывает мочку уха, на которое только что шептала такое, и уже почти что по-хозяйски располагает ладонь на бугре между его ног. Знает, что здесь ей рады. – Послушай, – стонет Сатору, убирая её руку, – я так не могу. Ты не понимаешь, что творишь. Мицуки фыркает. – Я очень даже понимаю, – заявляет она, – давай я тебе таблицу умножения перескажу, хочешь? О, или скороговорку какую-нибудь. – Не надо, – качает головой Годжо. – Годжо, – зовет она, – поцелуй. Он не может ей противостоять. Вздыхает и привлекает её к себе – на языке у неё горький вкус, сладость коктейлей и пары алкоголя. Но все равно целоваться с ней до безумия приятно, а эта хитрюга тем временем снова возвращает свою руку на его член. Чтоб её. Сатору мычит недовольно сквозь поцелуй, сильной хваткой руку отводит – могут даже синяки остаться, но ей по кайфу, а ему не до того, он кладет руку ей на бедро, чуть подол юбки задирает и гладит разгоряченную кожу. Платье на ней буквально голое, и парень в принципе удивлён такому благоприятному исходу, что именно он везёт её к ней домой. Прямо-таки Princess treatment. Ещё и развлекает по дороге. Вспоминает экзаменационный минет. Стул тогда после неё и правда был чуть влажнее, чем должен был, хорошо, что пар больше не было, и он мог спокойно его протереть, убирая этот беспорядок. Так что теперь его очередь её ублажать. Был бы счастлив сделать это языком, оказаться зажатым между её роскошных бедер, которые атласная ткань вообще не скрывает, но в данной ситуации это не представляется возможным. Придётся справляться подручными средствами. Скользит под юбку к трусикам. Мицуки все это время сидела довольно прилично, со сведенными коленями, но тут она наконец гостеприимно раздвигает бедра, так что Сатору с легкостью получает доступ к центру её возбуждения. Сетка трусиков мокрая насквозь. Он проводит пальцами вверх и вниз, срывая с ее губ пошлый стон. Ловит его своими губами, не прекращая ласк. Сатору думает, успеет ли он довести её за оставшиеся до дома минуты. – Приехали, – раздался смущенный кашель водителя. Они тут же друг от друга оторвались. Мицуки пьяна, и ей по большому счету все равно. Годжо же понимает, что надо оставить несчастному чаевые – достаёт бумажник и протягивает таксисту пару купюр. Хотя бы так. Кондо выбирается из машины вполне себе самостоятельно, пусть и покачивается. Парень ругается сквозь зубы, обегает машину и подхватывает девушку. Выглядит она, конечно, абсолютно развратно, словно шлюшка в этой короткой юбке, которая еще и задралась, пока она выбиралась из машины. Сатору спешно её оправляет. Хрен бы с ней, с этой юбкой, но пока они не дошли до квартиры, стоит соблюдать приличия. Мицуки прижимается к нему тесно-тесно. Выражение лица у неё блаженное. Знает, что сейчас будет секс. Классный секс. Классный секс с Сатору Годжо. Вот только классного секса не будет. Вообще никакого секса не будет. Сатору Годжо принял благочестие. Он не будет спать с пьяной Кондо. А она все лезет. Лезет целоваться, лапает его вовсю, от члена не отстает: и руками, и бедрами, и всем, чем только может, пытается его задеть, распалить, раззадорить. У неё по плану был сегодня петтинг! Они с горем пополам переступают порог её квартиры. – Иди-ка ты в ванную, детка, – наставляет Сатору, – а я на кухню за водой и к тебе. – У-у-у, – предвкушающе тянет Мицуки, – уже иду. И правда медленно шагает, покачивая бедрами изо всех сил. – А, нет, подожди, – озаряет его при виде струящейся ткани, – платье сними. – Слушаюсь и повинуюсь, – ей не составляет труда это сделать: Цуки просто спускает лямки с плеч и платье само с неё соскальзывает. У Сатору будет тяжелая ночь. Парень торопится в ванную комнату: не дай бог она упадет. Девчонка устраивает концерт напротив зеркала: поет в расческу попсовые песни. – Давай я тебе помогу, – говорит Годжо, протягивая ей руку. Мицуки на неё опирается и переступает благополучно бортик ванны. – Я красивая? – спрашивает она, замечая на себе его взгляд. – Очень, – честно отвечает он. – Ты тоже красивый, – внезапно выдает Кондо и тянется его обнять. Из ванны она становится с ним одного роста. – И очень мне нравишься, – шепчет она ему на ухо горячо. Снова пытается поцеловать, но Сатору не дает. – Цуки, ты назавтра об этом забудешь, – качает он головой, – а я нет. Не надо провоцировать меня. – Но это правда, ты мне нравишься, – она ногой обиженно топает. – Вот повторишь мне это завтра, если не забудешь, – отвечает он. А потом делает коварное: включает холодный душ. Раздается громкий визг. И ладно, зато сразу протрезвеет. Спустя десять минут Кондо сидит, насупленная, в мягком халате и в пледе, в руках чашка с крепким чаем. Она смотрит на парня обиженно. – Ты такое упустил, – ворчит она, – а ведь у меня ещё набор для связывания. Но-о-овенький, не опробованный. – Я не буду тебя связывать пьяную, – качает головой Годжо. Хотя удержаться от такого соблазна очень тяжело. – А с чего ты взял, что это ты будешь меня связывать? – коварно усмехается Мицуки. – С того, что это ты любишь, когда с тобой погрубее. – Э-эх, что правда, то правда, – тянет она. – А ты знаешь, почему так? Сатору навостряет уши. А вот это уже интересно. Может, даже хорошо, если об этом разговоре она завтра не вспомнит. – Ну и почему же? Поведай мне. – Есть у меня один бывший… ублюдок ещё тот, но в постели – просто бог. Я тогда была ещё не сильно опытна, но кое-что уже знала, да и девственницей не была. А он прямо-таки открыл для меня мир секса. Было клёво. Но на одном этом далеко не уедешь. – Любопытная история. – Так что, связывать будешь? – Не-а. – Ну и дурак. Сатору согласен с тем, что он дурак. Ну а как иначе, если девчонка нравится? То-то и оно. Она допивает чай и волочится под его присмотром в спальню. Пытается предпринять ещё одну попытку завалить его. Заваливает в прямом смысле, когда спотыкается – или точнее, делает вид, что спотыкается, – падает на кровать и парня за собой волочет. Он оказывается сверху. – Годжо, – умоляет она, – возьми меня. У него лицо выражает все страдания мира. Ну как, как вообще можно отказать, когда тебя вот так просят и ноги перед тобой раздвигают? Но он может. Он должен. – Нет, – говорит он и поднимается с постели. – Отдыхай, Мицуки. Я посплю на диване. И он действительно покидает её комнату, щелкая выключателем. Его ждёт трудная ночь: сначала нужно справиться со своей собственно эрекцией и тоже сходить в душ… Парень слышит поначалу театральные стоны за стенкой: либо Цуки так издевалась ему в отместку, либо действительно тоже нуждалась в разрядке, но Сатору к ней не пошёл. Сидел стиснув зубы. *** Утро начинается с раскалывающейся от боли головы. Кажется, вчера она не очень правильно мешала коктейли, раз сегодня такая история начинается. В горле пересохло до уровня пустыни примерно, но на прикроватной тумбочке она находит заботливо оставленный стакан воды и таблетку. Берет все не задумываясь. А потом, постепенно приходя в себя, чувствует, что на кухне кто-то готовит. Кто в её квартире…? Того Рина она вчера быстро отшила, а после никого уже не стала цеплять. Может, кто-то из девочек..? Мицуки хватается за мобильный телефон, который лежит тут, рядом, и открывает чаты. Годжо Сатору. Твою мать. Неужели это он там? Девушка откидывается на подушки и стонет. Принесла же нелегкая. Ну то есть, она сама его позвала, но чем только думала? Загадка. Алкогольные пары затмили разум. Был ли у них секс?.. Она встает с постели и проходит на кухню. Хочется сделать маску для лица и принять душ, но она не может этого сделать, пока не повидается с Годжо и не выставит его вон. Кондо останавливается при входе в кухню и опирается о дверной косяк. Смотрит, как парень кашеварит. Потом кашляет. Сатору поворачивается к ней и улыбается – слишком лучезарно, её словно ослепило. – Доброе утро, принцесса. Как голова? Вижу по твоему лицу, что мучаешься похмельем… Кофе? – Не откажусь, – кивает она и проходит за стол. Думает, как лучше спросить, что вчера было. Решает, что лучше всего напрямую. – У нас вчера что-то было? – парень замирает с кофейником на пару секунд. – Нет, – качает головой, возвращаясь к своему делу, – хотя ты, между прочим, очень хотела меня. Мицуки лишь фыркает. На трезвую и невозбужденную голову она все ещё его недолюбливает. – Вообще ты, оказывается та ещё болтушка на пьяную голову, – продолжает посмеиваясь Годжо, – столько всего наговорила… У Кондо в голове перекати поле. Она не помнит практически ничего после того, как вернулась к подругам, оставив Рина у стенки, и они пошли продолжать пить со страшной силой. С последствиями этой страшной силы ей сейчас и приходится разбираться. Вот только одно из них сейчас заботливо готовит для Цуки завтрак. Наверное, все же не стоит выгонять его прямо так. – Я в душ и приду помогать, – потягивается, как кошка. Сатору повезло, что он не увидел, как задравшаяся ткань оголила кожу, к которой ему так хотелось бы сейчас прижаться ближе. Кивает не оборачиваясь к ней. – Не торопись, я все сделаю. Поухаживаю за тобой. Может, поймёшь, что не такой уж я и плохой. Мицуки снова фыркает и покидает кухню. Аспирант огорченно вздыхает, когда слышит шум воды из ванной. Она совершенно точно не помнит, что ему вчера наговорила, а если и помнит, то ни за что ему в этом не признается. И почему так? За что ему такая карма прилетела? Минут десять спустя девушка выходит из ванной комнаты, распространяя шлейф кокосового геля для душа. Сатору хочется уткнуться носом в её ключицы и вдохнуть этот запах, чтобы наполнил его легкие. – Мне уже лучше, – сообщает Кондо в надежде, что парень считает намек и свалит. – Отлично, – Годжо намек не считывает, а если и считывает, то до завтрака уходить явно не собирается. – Два оладушка или три? – Три, – отвечает девушка, впечатленная тем, что он действительно приготовил сносный завтрак. – А ты, оказывается, та ещё кухарка. Мечта любой девушки. Парень хмыкает. – Рад, что ты хотя бы так признаешься мне в своих чувствах, – отвечает он самодовольно. – Я не… – Завтрак подан, – объявляет он, делая вид, но не услышал её жалких оправданий. – Приятного аппетита! Мицуки глядит на него недовольно, а потом меняет гнев на милость. В конце концов, он о ней позаботился и не стал пользоваться её слабостью. Один Сатору знает, как она себя вела ночью на пьяную голову… – Спасибо тебе, Годжо, – кладет она свою ладонь поверх его руки на пару мгновений и тут же руку одергивает. – Всегда пожалуйста, Мицуки, – Сатору особенно запоминает это искреннее нежное касание от неё. Пусть и Цуки будто ошпаривает от этого. Годжо смотрит на неё выжидающе. Может, она вспомнит? Он глазами пытается до неё донести это. “Ты сказала, что я тебе нравлюсь, сказала, что тебе нравлюсь”, – повторяет Сатору про себя, но Кондо ничего не понимает. Садятся завтракать. Мицуки пересиливает себя с трудом, чтобы не съесть поскорее оладушки, лишь бы выставить гостя за дверь. Совсем некрасиво. Совесть в ней все же проснулась, так поступить со своим спасителем она не может. – Расскажешь, что вчера было? – осторожно спрашивает она, желая как-то завязать разговор. О чем беседовать с Сатору, ей пока не ясно. Не о его тезисах диссертации, в конце-то концов… – Ты разбудила меня среди ночи, потом я забрал тебя в стельку пьяную из клуба, потом ты приставала ко мне в такси, а я стоически сдерживал твой натиск, потом был холодный душ, а затем ты легла спать. Не без труда, конечно, потому что хотела, чтобы я лег с тобой, и не спать… Но я героически сдержался и спал на диване, – вот что рассказал ей парень. Мицуки хлопала глазами в ответ на это. – Молодец я, не правда ли? Не стал пользоваться девушкой в момент её слабости… – Ты врешь, Годжо, я не могла к тебе приставать, – бурчит она. Ей и правда кажется, что он это все выдумал. Да и судя по тону рассказа, он запросто мог приукрасить. – Ну, милая моя, – качает головой аспирант, – можем позвонить водителю такси и уточнить у него. Мне пришлось отстегнуть ему прилично так на чай после нашего тяжелого петтинга на заднем сидении… А вот это уже звучит как то, что Кондо бы действительно сделала. Петтинг в планах на вечер был. Она срочно прячет покрасневшее лицо за кружкой с кофе. Но в целом все же весь рассказ вполне похож на то, что могло бы произойти в реальности. Она дважды занималась с ним сексом на вполне себе трезвую голову, так что ей мешало захотеть его пьяной? Тем более после такого никакого Рина у стенки… а в том, что Годжо хорош, у неё была возможность убедиться. – Ладно! Ладно… – она отодвигает стул, чтобы выйти из-за стола и скрывается в коридоре. Сатору смотрит немного озадаченно. Что ещё сейчас будет? Настолько не хочет его видеть? Но хозяйка квартиры возвращается меньше, чем через минуту, с телефоном в руке, что-то в нем быстро нажимает. Поднимает глаза на Годжо смущенно, губы поджимает. – Скажи, сколько я тебе должна за такси? – Ты обалдела? – парню и правда так кажется. – Нисколько. – Натурой принимаешь? – горько усмехается Мицуки. Аспирант качает головой. Что он натворил такого, чтобы выглядеть таким в её прекрасных глазах? – Ты меня вообще за человека, что ли, не считаешь? – немного с вызовом спрашивает он. Смотрит своими небесными глазами ей прямо в душу, и внутри у КонМицу что-то болезненно сжимается. – Ты меня для секса используешь, а я вообще-то в тебя по самые уши влюблен! Кто так поступает? – Она открывает было рот, чтобы ответить ему, но Сатору внезапно подскакивает со своего места. – Ну это все к чертям собачьим. Кондо вздрагивает в первый раз, когда он с резким звуком отодвигает стул, во второй раз, когда он проносится мимо неё так стремительно, что она чувствует сквозняк, наконец, в третий раз, когда хлопает входная дверь. Девушка переводит дыхание. Он ушел. На душе скребутся кошки – не так, совсем не так она хотела, чтобы он ушел. Трет пальцами переносицу и думает, что делать. Понимает прекрасно, что натворила, наговорила, что надо будет извиниться, но сначала даст ему остыть. Он признался ей в любви, боже. А она его использовала. Мицуки со стоном достает из холодильника маску для лица и направляется в спальню. Чувство вины заставляет написать ему короткое «Мне жаль», но сообщение остается непрочитанным как в тот день, так и несколько дней спустя.