KonMitsu
Годжо!!!
Six Eyed Чего Неужели соскучилась?KonMitsu Мне очень жаль! Я ужасна! Я не хотела тебя так обижать
Six Eyed Хотела обидеть по-другому? Ей уже снова захотелось на него разозлиться, но она сдерживает себя от гневного сообщения, а тем временем успевает ответить и Годжо. Six Eyed Шучу Но пока не решил, прощать ли тебя Мицуки смотрит сощурившись на экран. Написать это или не стоит? Так ли ей нужно прощение этого аспиранта? Что-то сжимается в груди. Кажется, нужно.KonMitsu Годжо Я сделаю, что угодно
Six Eyed Прямо-таки что угодно?KonMitsu Годжо Да!! Я чувствую, что ты уже что-то придумал Просто скажи, что мне сделать
Сатору ухмыляется. Придумал, да. Но с чего бы ему сразу раскрывать все карты? Six Eyed Когда у тебя следующие пары?KonMitsu Завтра с 12 А что?
Six Eyed Встретимся за десять минут возле входа в кампус Посижу на парах вместе с тобой Мицуки не знает, как на это реагировать, слишком уж туманны его слова. Знает одно: ее ожидает какой-то пранк, иначе и быть не может. Тем не менее, она чувствует облегчение. С души словно камень упал. Она улыбается себе под нос: теперь наконец-то может спать спокойно, не тревожась перед сном о том, что они больше не будут общаться. Цуки приходит в половину двенадцатого ко входу на территорию университета. Немного волнуется, сжимает крепко сумку в руках, высматривает в движущейся во все стороны толпе знакомую длинную фигуру в тёмных очках. Блатным всегда солнце светит? Сатору медленно подползает к без пяти двенадцать. Кондо уже начала нервничать, потому что им ещё нужно дойти до аудитории. Своего неудовольствия не озвучивает, но смотрит красноречиво. Годжо взгляд выдерживает. – Ну, привет, злючка. Как каникулы? – Хорошо, ездила к родителям, – пожимает плечами Мицуки, – а твои? – У меня был детокс от токсичного общения с тобой, так что тоже неплохо. – Извини, – ворчит студентка, вжимая голову в плечи. Уже немного жалеет, что решила-таки с ним мириться. Если так и продолжится, то зачем ей этот абьюз и газлайтинг? Провинилась, да! Но осознала же, извинилась. Сатору встает рядом с ней спиной к стене, воровато оглядывается. Студентов становится очень мало, так как пара вот-вот начнется. Кондо тоже хочет поскорее оказаться в аудитории. Смотрит вопросительно на Годжо, но он не инициирует разговор, словно задумался о чем-то. – Ну так и что? – спрашивает она взволнованно. – Пара начинается, Годжо, ты что, хочешь, чтобы я прогуляла? Он улыбается коварно. – О нет, малышка, я хочу, чтобы мы пошли на это занятие вместе. Я такое зрелище не пропущу. Но я хочу, – он засовывает руку в карман и вытаскивает на ладони что-то маленькое, – чтобы ты вставила в себя это. Кондо смотрит ему в ладонь и не может поверить своим глазам. Это вибропуля, не иначе. Парень улыбается во все тридцать два зуба, а значит, ни черта это не шутка. – Ты серьезно? – вздыхает она обреченно. Годжо наклоняется к ней близко-близко и произносит на ушко: – Ты сейчас же пойдешь в уборную и засунешь в себя эту чертову игрушку, поняла? – с угрозой произносит он. – Или хочешь, чтобы я сам это сделал? Мимо проходят студенты, и девушка выхватывает у него с ладони игрушку. Не хочет, чтобы кто-то застукал. Несётся на всех парах в женский туалет. Повезло, что преподаватель, у которого сейчас будет семинар, часто опаздывает, может, она успеет проскочить в кабинет до его прихода. Пуля влезает в неё без труда – Годжо постарался с прелюдией, в ней уже влажно от его угрожающе-сладкого голоса. Мицуки бегом возвращается к аудитории, представляя, будто в ней не игрушка от Сатору, а тампон. Может быть, силой мысли она сможет и превратить пулю в предмет личной гигиены, и все обойдётся? И всё же от осознания, что она участвует в таком мероприятии, в груди волнительно. Кондо везёт в одном – профессор ещё не пришёл, она успела до начала пары закончить все свои дела, но не очень везёт в другом – пока она разбиралась с этими делами, заняли все передние парты, которым она обычно отдавала предпочтение. Вздыхает разочарованно: а как же теперь ей светить лицом и смотреть влюбленными глазами, чтобы примелькаться и показать, что на всех парах она присутствует? – Эй, Мицу! – машет ей рукой Сатору с последней парты и указывает на сидение рядом с собой. – Сюда, сюда! Кондо вздыхает. Ну да, было бы странно, если бы он не стал этого делать. Девушка опускается рядом с ним, достает тетрадь и кладет одну ногу на другую. Белобрысый ложится на парту, подпирает голову локтем. Кажется, он собирается пялиться на неё вот так всю пару. Ну и ладно. – Чего пялишься, Годжо? – хмурится она. – Нравишься мне, – отвечает он с усмешкой, проводят руками вдоль её волос, но по сути не касаясь рукой. От этого Мицуки хмурится ещё сильнее. В аудиторию заходит преподаватель и объявляет начало семинара. Сатору это не интересно, он здесь вольный, очень вольный слушатель, поэтому утыкается носом в телефон. Вдруг Цуки чувствует легкую вибрацию, которая исходит от её пули. Едва не задыхается от шока, смущения и неожиданности, затыкает себе рот рукой. Не может этого быть..? Повезло, что паршивец справа от неё не решил начать с более экстремального режима, иначе бы она точно не смогла подавить визг. Медленно поворачивает голову к нарушителю её спокойствия, смотрит презрительно, зло, уничтожающе сверху вниз – парень развалился на парте и встречает ее взгляд хитрыми глазами и довольной улыбкой. – Что, Мицуки? – спрашивает он, – тебя волнует что-то кроме занятия? Учись, девочка. Одной рукой дотягивается до её лица, пальцами берет за подбородок и разворачивает от себя к вещающему что-то преподавателю. Кондо старательно игнорирует все, что происходит внутри неё. И морально, и физически. Вслушивается в слова профессора, записывает за ним кажущиеся особо важными моменты, думает над подходящим вопросами по теме, которые можно было бы задать, чтобы углубиться в предмет. Чувствует невероятное облегчение, когда Годжо совсем отключает вибрацию игрушки. Ну, поигрался чуть-чуть, ничего страшного не произошло – это главное. – Спасибо, – выдыхает она в его сторону. Делает вид, что под ней не образовалась лужа. – На здоровье, красотка, – шепчет в ответ парень. Он-то прекрасно понимает, что игра ещё не окончена. Мицуки поднимает руку: на семинаре на последней парте сидеть не очень хорошо, поэтому профессор замечает её не сразу. А когда предоставляет ей слово, девушке приходится отвечать громче обычного, чтобы он её услышал. – Удачный ответ, – комментирует Сатору, следя за ходом дискуссии. Преподаватель задает новый вопрос. И вдруг пуля начинает вибрировать в ней с новой силой. Кондо чуть подскакивает от неожиданности. Сводит ноги, разводит, пытается найти позу, в которой менее чувствуется игрушка внутри. Но такой позы нет. – Давай, подними руку, детка. Хочу, чтобы ты ответила профессору. – Ты совсем больной, Годжо? – шипит Мицуки. Боится, что кто-нибудь услышит вибрацию, пусть она работает практически бесшумно. – Я абсолютно серьезен, – говорит аспирант, действительно принимая соответствующее выражение лица: но на дне его зрачков мерцают искорки искреннего веселья. Гребаный садист! Среди студентов “лес рук” – спросят, очевидно, того, кто отважится-таки поднять свою, или профессор ответит сам, разочарованно покачав головой и вздохнув перед этим. Но Мицуки знает ответ. И Годжо знает, что она знает. И он поднимает руку. Не свою. – О, мисс Кондо, – улыбается мужчина, – пожалуйста. Поделитесь с нами своими мыслями на этот счёт. Студентка поднимается со своего места ни жива, ни мертва. Крепко держится до побелевших пальцев за край стола – иначе она упадет, ноги не держат, они трясутся и дрожат. Она уже покраснела и тяжело дышит, но Сатору великодушно выбрал для них последнюю парту, так что особо никто, кроме него, не замечает взволнованность Мицуки. – Да, Ватанабэ-сенсей, спасибо… – судорожно вдыхает воздух, – что задали такой… интересный вопрос. Я касалась его, – замолкает. Вибрация увеличивается. А ноги совсем не держат – приходится одним коленом незаметно встать на сиденье стула, – в процессе написания своей дипломной работы… Она говорит дальше какую-то чепуху и вместе с тем, как она говорит, увеличивается вибрация игрушки. Мицуки склоняется над партой и переводит дыхание. Годжо невинно пялится в телефон, через который, очевидно, и управляет девайсом. – … так что исходя из совокупности всех вышесказанных факторов, – она прерывается, чтобы вздохнуть поглубже, – я могу с уверенностью сказать, что Юнг был не совсем прав. – Она склоняет голову, потому что самообладание вот-вот готово покинуть её. Всхлипывает. – Спасибо, мисс Кондо. Не стоит так нервничать, – говорит преподаватель. – Все у вас хорошо. И передает слово следующей студентке. Мицуки опускается на сидение и прижимает грудь к бедрам, складывается пополам. Ее всю трясет от сдерживаемого оргазма, на лбу проступил пот, а лицо раскраснелось. Сатору наконец-то меняет гнев на милость. Игрушка выключается. Она старается восстановить дыхание, но внизу все зудит. Не кончила. Не успела. А очень хочется. – Приходи в мужскую уборную, как придешь в себя, – шепчет ей Сатору и незаметно покидает аудиторию. Ей хочется его прибить. Но твою мать. Как охрененно. Трех минут ей вполне хватает для того, чтобы немного успокоиться, восстановить сбившееся дыхание и снова почувствовать ноги и пол под ними. Также незаметно, как и Годжо, выскальзывает из кабинета. С вещами. Она взяла от этой пары все, что могла, и вряд ли есть смысл на неё возвращаться. Её сейчас ждёт занятие поинтереснее. Мицуки останавливается перед дверью, ведущей в мужской туалет. В коридоре пусто, все студенты прилежно сидят на семинарах и лекциях, девушке удастся проскочить незамеченной на запретную территорию, но ей нужно осознать происходящее и что она собирается сделать. Зайти в мужской сортир. Чтобы закончить там начатое Годжо. В игрушке стоит геолокация, либо Сатору чувствует её уже на каком-то особом уровне – пуля снова начинает слегка вибрировать. Это приглашение? Помощь в принятии такого серьезного решения? Пошло оно все к чёрту. Цуки опускает ручку и проскальзывает внутрь. А затем Годжо хватает её в объятия и затаскивает в кабинку туалета. Закрывает крышку унитаза, садится сверху, а девушку располагает на коленях. Тут же расстегивает ширинку на джинсах – у него стояк. Возбудился неимоверно, наблюдая за Кондо и её мучениями. Сладкими мучениями. – Выключи, – велит Мицуки, имея в виду вибратор. – Приказываю здесь я, – отвечает Сатору, прикусывая её за ухо. – Трахаться будем с игрушкой внутри. Девушка не в силах ему противостоять. Отодвигает промокшие насквозь трусики и садится на его член – несдержанный стон срывается с её уст, когда вибропуля загоняется ещё глубже. Годжо тоже стонет, потому что вибратор действует и на него. – Годжо, – шепчет ему на ухо Мицуки, – почему с тобой так хорошо? – А это твоё домашнее задание, – рычит он в ответ, – может быть, ответишь заодно на вопрос, почему ты от меня бегаешь. – Последние две недели бегал от меня ты, – шипит девушка, крепче вцепляясь в его плечи. – Скажи ещё, что беспричинно. Войти в помещение могут в любой момент, и им бы быть потише, но стоны отскакивают эхом от кафельных стен, ещё больше заводя обоих. Грязно, запретно, опасно – отвратительно хорошо. Кондо сама припадает к губам Сатору, потому что захотелось качественных поцелуев, захотелось его поцеловать. Но он поначалу отвечает как-то вяло, даже совсем не отвечает. Она не понимает, что происходит, уже собирается отстраниться, чтобы спросить, в чем дело, но парень предвидел это её действие – хватает за затылок, не давая отстраниться, начинает вколачиваться в неё ещё активнее, так еще и каким-то неведомым образом успевает увеличить вибрацию игрушки. Мицуки готова на атомы распасться в любую секунду от такой массы ярких ощущений. И она распадается – с визгом и лишней жидкостью, что струится Сатору на рубашку. Он хнычет и тоже кончает, прямо в неё. Сил и времени вытащить не было, так что Кондо с чувством безысходности ощущает, как внутри ее наполняет сперма. Они сидят и тяжело дышат, Годжо утирается рукавом и отключает, наконец, игрушку. Оценивает взглядом низ своей одежды – сквиртанула и хорошо, он теперь может даже стирать эти вещи не станет. А может и станет. Потом решит. – Придурок, ты внутрь кончил? – вдруг спрашивает Кондо. – Прости, – отвечает Сатору. – Оплачу экстренную контрацепцию. Мицуки стонет и поднимается на негнущихся ногах с его колен. По бедрам струится влага. Понадобится немало туалетной бумаги, чтобы привести себя в порядок… – Ну, я пошел, – салютует ей Годжо. – Держи в курсе. – А игрушка? – спрашивает недоуменно Мицуки. Хочется спросить: куда ты? А как же я? Ты сбегаешь? Но спрашивает она про игрушку. – Оставь себе. И он правда уходит. Оставляет её одну в мужском туалете, все смеси его и её удовольствия, в которой неприлично выходить на люди, запыхавшуюся, все еще с вибратором внутри. Даже не останавливается в проходе, когда открывает дверь, чтобы как-нибудь пошутить по-дурацки или вернуться к ней и позаботиться о последствиях своей игры. Он выходит, не оборачиваясь. Мицуки кажется, что она ощущает себя паршиво, пока стоит и тупо смотрит в стену, никак не решая проблем, с которыми она может разобраться. Но потом на телефон приходит новое уведомление. Она смотрит пустым взглядом на экран, куда всплыло сообщение о новом зачислении на карту. От Годжо Сатору. “На контрацепцию”. Стало ещё хуже.