KonMitsu
Доброе утро, Годжо
Спасибо, что позаботился обо мне
Мне было очень хорошо вчера
Почему ты не остался?
Six Eyed Напоминаю тебе, что ты обычно меня выгоняла Так что я не стал тебя раздражать своим присутствием Как себя чувствуешь? У Мицуки в груди все сжимается болезненно. Раздражать своим присутствием. Она действительно ему об этом неоднократно заявляла, но… Ей хотелось, чтобы в этот раз он остался.KonMitsu
Хаха действительно, что это я
Все в порядке, спасибо
Six Eyed Рад слышать Ты вчера была такой нуждающейся во мне При случае повторим, крошка Пиши, как захочешь классного секса Пиши, как захочешь классного секса. Мицуки утыкается лицом в подушку и плачет. Она не хочет с ним классного секса. Точнее, хочет, конечно же, но этим дело не ограничивается. Она хочет с ним целоваться, ходить за ручку и встречать по-нормальному. Но все, что она способна написать, это:KonMitsu
Иди к черту, Годжо
Сатору хмыкает себе под нос. Все те же, все там же. Ну что ж. Он знает, что она напишет. *** Эти выходные Мицуки провела в слезах. Не своих – подруги, которую бросил парень. Кондо гладила подрагивающие в уже беззвучных рыданиях плечи и думала о том, а нужна ли ей такая морока, как отношения. Особенно с Годжо. Особенно с Годжо, мать его, сэнсеем. Она и правда грешным делом задумалась об этом, когда начала видеть его особое внимание к своей персоне, но почему-то её это не убеждало в его благих намерениях. Может, она не хотела этого видеть и разочаровываться в себе, что не умеет читать людей, может, ещё что, но в её душе велись ожесточённые бои на протяжении нескольких дней. Одна сторона размякла под его заботой после качественного траха. Вторая – видела в нем исключительно партнёра для воплощения её фантазий в жизнь. Мицуки уже открыла чат с Годжо и хотела ему предложить обсудить то, что между ними происходит, когда ей позвонила с трудом складывающая слова в предложения из-за удушающих рыданий Фуми, смысл которых, в общем-то, можно было уложить и в три слова: – Он меня бросил. Кондо зло сжала корпус телефона. Чёртовы мужчины. Никакой пользы, кроме вреда. – Я еду к тебе, Фуми, – коротко ответила она, отбросила телефон и принялась собирать вещи. Никаких больше подобных мыслей о мужчинах. Никаких больше мыслей о Годжо Сатору. Она возвращается от подруги в воскресенье днем, полная негатива и усталости. Как неожиданно выяснилось, в отношениях подруги с парнем было очень много подводных камней, о которых Мицуки не знала: это был и абьюз, и газлайтинг, и даже домашнее насилие в некотором роде, а в конечном итоге он просто выгнал её из дома. Понадобилось много времени, чтобы привести её мысли в норму, но в остальном может помочь только психотерапевт. А Кондо теперь и самой нужна была помощь и отдых. Она приходит и падает на постель лицом в подушки. Хочется, чтобы никто не трогал. Главным образом, мужчины. Но ей не может так повезти. На всю квартиру раздаётся звонок в дверь, и Мицуки со стоном поднимается на постели. Выжидает пару минут в надежде, что незваный гость уйдет. Вместо звонка в дверь начинает трезвонить телефон. – Я слушаю, Годжо, – вздыхает она незаметно. – Ты дома? – спрашивает он. – Да, а что? – осторожно спрашивает она. – А чего дверь не открываешь? – возмущается он и снова трезвонит в дверной звонок. Чёртовы мужчины. Чертов Годжо. Но им правда пора все разрешить между собой. Кондо порывисто открывает дверь, за которой оказывается Сатору. – Приветик. Не занята? Вопрос, который он задаёт без задней мысли, – точнее с ней, но не с той, о которой подумала девушка – взрывает в ней все. – Годжо, – цедит она сквозь зубы, – я сейчас не хочу никого, особенно тебя. Позвоню, как буду в ресурсе, а сейчас я хочу побыть одна. Сатору будто окатили ледяной водой. Она думает, что он ею заинтересован лишь в этом плане. Она в нем заинтересована лишь в этом плане. Парень уже успел понадеяться, что девушка начала принимать его чувства к ней, даже с какой-то благодарностью, может, скоро смогла бы и ответить на них. Но нет. Она видит в нем партнёра, но только в одном. – Не понял, – говорит он, перешагивая-таки порог квартиры, чтобы не выяснять отношения на лестничной клетке на зрелище соседям, – в смысле? Он все понял, просто хочет услышать это. На самом деле, конечно, он не хочет слышать этого, но лучше сразу подтвердить свои страхи. – Разве ты не сексом заниматься приехал? – устало спрашивает Мицуки. – Не вижу других причин. Повторяю, Годжо, я не в настроении. Давай в другой раз. – То есть вариант того, что я могу приехать не ради секса, ты даже не рассматриваешь? – переспрашивает он. Заводится. Повышает голос. Вытянутое лицо Кондо говорит о многом. Похоже, что действительно не рассматривала такой вариант. Он реально задет. – А зачем еще? – спрашивает она наивно. И тут уже парень взрывается. – Мицуки, блин, а ты не думала, что у других людей могут быть там, я не знаю, чувства? Что ты не одна, кто испытывает здесь какие-то эмоции? – распаляется он. – Ты думаешь, я к тебе приезжаю только потому, что трахаться захотелось? Да ты со мной обращаешься, как с мальчиком по вызову, а я это все терплю. А знаешь почему? Не думала ли ты, что, может быть, я влюблен в тебя? – судя по распахнутым глазам девушки, она не думала. Смотрит виновато, прикусывает губу. Но ничего не говорит, не перебивает его – нечем. А Сатору продолжает: – Да, может быть, я не сильно похож на всех этих ваших героев романов, но, Мицуки, мы реальные люди. Ты реально не допускала мысли, что ты можешь мне нравиться для чего-то большего, чем для секса? Ты меня не слушала никогда? – Годжо, я… – Что ты? – горько усмехается аспирант, – не говори уж ничего. Я все понял. Нет больше смысла биться в закрытую дверь. Бывай. Он все ещё очень зол и расстроен, но остатки растоптанных чувств не дают ему продолжить скандал. Нужно уйти. И постараться забыть о Кондо Мицуки и самому не попадаться ей на глаза. За ним закрывается дверь. Цуки в раздрае. В какой момент своей жизни она повернула не туда, что оказалась теперь здесь? Нужно за ним бежать, догнать его, остановить, но когда она спохватывается и открывает дверь в подъезд, то слышит, как внизу захлопнулась входная дверь – Сатору и его длинные ноги не сыграли ей на руку. Она закрывает входную дверь и задумчиво плетется по квартире. Уснуть она сейчас точно не сможет, а душ принимать ещё рано. Вспоминает, что в холодильнике ещё осталось вино. Жаль, что не коньяк или водка… Под градусом девушке все еще паршиво, но не настолько, чтобы плакать. Она валяется в постели и думает, что предпринять далее. По всей вероятности, сначала нужно остыть самой, потом дать остыть Сатору и только после попытаться с ним поговорить, если он того захочет. Стоя под струями воды Кондо все-таки дает волю слезам и плачет. Ей жалко себя, что она оказалась в такой ситуации, но делать нечего. Неисповедимы пути любви. Признаваться себе в том, что чувства Годжо оказываются взаимны – не хочется. Потому что ей кажется, что это не так. Но ей правда не хотелось обижать Сатору. Высокая эмпатия тоже даёт о себе знать: парня жалко. Нужно будет попробовать ему написать. Извиниться. Когда протрезвеет. Мицуки сейчас ничего путного написать не сможет. Да и он, наверное, прочесть – тоже. Ей вообще повезёт, если она не окажется после сегодня у него в чёрном списке, иначе придётся его искать по универу, унижаться… Чёртовы мужчины. Чёртов Годжо Сатору. Цуки засыпает быстро и спит долго на следующий день – просыпает все, что только можно и нельзя. Пьяный мозг представляет, что в её холодной постели её обнимают большие горячие руки. Интересно, чьи? *** Проходит неделя, во время которой Мицуки не контактирует с Годжо вообще. Пар его в университете все еще нет. В пятницу Кондо напивается с подружками на своей кухне – в одиночку высасывает бутылку красного вина, рассказывает им о своей нелегкой судьбе. В субботу отсыпается и приходит в себя. А вечером неожиданно приходит уведомлением в общий чат потока, с которым они ходили на “Введение в политологию”. Студентки визжат, потому что кто-то сфотографировал Годжо Сатору за руку с какой-то девушкой в студенческом городке. Цуки не может поверить своим глазам. Она разглядывает эту фотографию тщательно, но со спины не понять, что за незнакомка. Мицуки лезет в его инстаграм, но там – тишина, ни сторис, ни новых постов. Она включает оповещения в замьюченном общем чате и ждет новых комментариев или сведений от университетских сплетниц по поводу Годжо. Но никакой дельной информации больше не поступает. Может, переступить через себя и написать об этом Гэто? Нет. Это ужасно. Спрашивать у парня, которому призналась в чувствах, о его друге, который влюблен в неё. Очень нездоровая фигня получается. Кондо решает действовать по ситуации. Писать Годжо она все еще не в состоянии. Но есть надежда, что он все же скоро появится в универе. Значит, будет вести себя, как школьница: сохранит себе его расписание и будет караулить. У неё нет других вариантов. Он не ответит на ее сообщение. Она бы не ответила на свое сообщение. Остаётся надеяться лишь на то, что он действительно влюблен в неё, поэтому выслушает и, может быть, простит. Бегать за ним она не собирается. Много чести. Так она думает, пока однажды не сталкивается в библиотеке с Сатору в компании с какой-то девушкой. Сталкивается, пожалуй, громкое слово, поскольку она сидела в дальнем углу и читала материалы для своей диссертации, а Годжо с неизвестной зашли в помещение, не заметив Мицуки. Она не сводит взгляда с них обоих. Кто эта девушка? Почему она идет рядом с ним? То, что видит Кондо из своего угла, не обнадеживает. То, как это можно проинтерпретировать, тоже не очень-то ей нравится. По всему получается, что это студентка – вон они сидят, за руки держатся, она гладит парня по руке. А ещё она со светлыми волосами, а на предыдущей фотографии из чата девушка была брюнеткой. Гребаный бабник Годжо Сатору. Должна ли она при таком раскладе вообще извиняться? Яростная ревность затмевает здравый раз Мицуки, она быстро сгребает свои вещи в сумку и торопится на выход из библиотеки. Сатору, конечно, её замечает, но поделать с этим ничего не может. – Куда ты смотришь? – интересуется игриво безликое существо рядом с ним. – Никуда, милая, – возвращается он к ней, – ослеплен твоей красотой. Девушка хихикает. Но она ни в какое сравнение не идёт с Кондо Мицуки. В подметки ей не годится. *** Мицуки не хочет себе в этом признаваться. Но кажется, она влюбилась в Годжо Сатору. Окончательно и бесповоротно в тот момент, когда он принял решение выбросить её из своей головы. Какая горькая ирония судьбы. Цуки опять погружается в учебу и работу. И опять качество её жизни стремительно падает. Может быть, плохо ещё потому, что она не видит Годжо. А может, если она его увидит, особенно с очередной пассией, ей станет ещё хуже. Ей страшно убеждаться в этом. В конечном итоге, она однажды пересекается в библиотеке не с кем-нибудь, а с Сугуру Гэто. Он удивлен тому, как паршиво выглядит девушка – в последний раз, когда он её видел, Мицуки цвела, а сейчас за столом сидела увядшая и болезная девчонка с потухшим взором. Он этого ей говорить не станет, но подойти и поболтать хочет. Надо же узнать, почему она так выглядит не в сессию. – Привет, – Сугуру опускается на стул напротив Кондо, – давно не виделись. Она переводит взгляд со страниц учебника на парня и вяло улыбается. Под глазами пролегли небольшие синяки. Может, у неё депрессия? – Привет, сэмпай, – отвечает она, откладывая учебник. – Как дела? Уже защитился? – Дописываю вторую главу диссертации, – серьезно отвечает Гэто. – А как ты? У тебя все хорошо? – Нормально, – отводит глаза девушка, и даже брюнет понимает, что она врет. – Мицуки, – он не собирается ходить вокруг да около, – что у тебя случилось? – Тебе правда интересно? – горько усмехается девушка, откидываясь на спинку стула, – ничего такого важного. Но спасибо, что спросил, Гэто-сан. Вернусь к учебе. Сугуру понимает, когда его не хотят видеть, и сейчас именно та ситуация. Поэтому уходит, но все равно оставлять это просто так он оставлять не собирается. Очевидно, что это не его отказ её так подкосил. Кандидат смертельных наук же не дурак. Он и Сатору видел. Старается изо всех сил строить из себя альфа-самца последнее время, но взгляд такой же потухший, как у Кондо. Кажется, не смогли все же двое взрослых людей разобраться с этим самостоятельно. И тогда Гэто вызывает друга на разговор. Обставляет это все, понятно, не так строго: выпить пива на кухне у него дома проще простого. Годжо всегда в деле. – Как у тебя дела с той студенткой? – спрашивает как бы невзначай друг. – С какой? – уточняет беловолосой. – С Камэко? Сатико? Или Савако? Брюнету как-то сразу становится понятно, почему Мицуки была такой подавленной. Еще бы, если Сатору нагулял с таким количеством девок… Бедная Кондо-сан. При этом он отмечает, что Годжо не называет имя той, кого он рассчитывал. Как бы специально. Учитывая, как он за ней бегал… Это показательно. – Я имею в виду Кондо Мицуки, – говорит Гэто прямо. – Вы поругались? Его друг хмурится. Не хочет об этом говорить, но решается все-таки. – Она послала меня к черту. – Но до черта ты не дошёл, потому решил пойти по девкам? – усмехается Сугуру. Друг обычно не выражается так, особенно в отношении женщин, так что Сатору смотрит на него удивленно. Но здесь такая ситуация… нужно до Годжо достучаться. Понять, что произошло. Вероятность, что он что-то расскажет, гораздо больше – лучшие друзья, в конце концов. – Сугуру… – Расскажи мне, что между вами произошло? Мне казалось, что последнее время она стала к тебе более расположена. Годжо качает головой, опускает её ниже. Бурчит: – Как к объекту для секса. Гэто удивлен. – Да ну? – Мы с ней несколько раз, – продолжил аспирант, – классно провели время. Но на этом все заканчивалось. Разве что один раз попросила остаться после, пока она не уснёт… последний раз я хотел поговорить, а она расценила это не так. Вот я и взорвался. – Ну не могла же она просто так прийти к такому выводу? Она девочка неглупая. Сугуру пытался размотать этот клубок. Найти причину. – Прости, у меня не было возможности узнать, – скрещивает руки на груди Годжо. – Как я и сказал, я пытался с ней поговорить, но у меня не получилось. Нам вообще обязательно это обсуждать? – Сатору, – мягко обращается к нему Гэто, – просто ты несчастен, и это видно. Стал бы ты ходить по другим девицам иначе? Тем более, когда влюблён в неё. – Говорит мне тот, кому она призналась в любви, – ворчит парень. – Так или иначе, сейчас она меня не любит, – не отрицает его слов Сугуру, – а ещё я видел Мицуки недавно, и она выглядела довольно печально. Может быть, все же попробуешь с ней поговорить о том, о чем хотел? Со мной она откровенничать не захотела. Не любит она меня, Сатору. – Она не любит никого, – отвечает Годжо, – думаю, она вообще из тех, кто не верит в такие глупости. – Это она тебе такое сказала? – Сам догадался. – Сатору, – качает головой Сугуру, – доучился до аспиранта, а проверять информацию в достоверных источниках так и не научился. – Как ты себе это представляешь? – ухмыляется блондин. – Я никак не должен это представлять. Главное, – он опускает руку на плечо друга, – займись этим. Иначе, будете жалеть. Оба. Годжо ничего не отвечает. Задумался. Может, и правда стоит с ней поговорить? А не кричать, как в прошлый раз… но захочет ли она его слушать? Он замечал Мицуки как минимум раз пять, когда был с другими девушками. А этих разов могло быть больше. Надо подумать.