Однажды ты покинешь меня

      Звук дверного звонка разбудил меня только через пять часов. Затем последовал стук в дверь, снова звонок и ещё стук.       — Ладно, — пробормотала я себе под нос.       Встать с дивана оказалось тяжёлым испытанием, возможно, одиннадцать часов просидеть, сгорбившись над ноутбуком, было не самой лучшей идеей. Как и спать на диване.       Звонок, звонок, звонок.       — Кто там? — спросила я, одной рукой открывая входную дверь, а другой потирая поясницу.       Высокий полный парень, стоявший передо мной, выглядел, по-другому не скажешь, неряшливо. Безразмерная чёрная футболка, красные шорты ниже колен и грязные старые кроссовки без носков. Не то чтобы мне стоило судить о ком-то по внешности в данный момент. Мои волосы были взъерошены, на мне по-прежнему была помятая шёлковая блузка, которую я надела на работу накануне, и, хотя я и не могла их видеть, я уверена, что мои глаза были опухшими и красными, я чувствовала это. В них будто насыпали песок.       Парень оглядел меня с головы до ног, потом покачал головой. Выпила три порции мартини вчера вечером, да? Но он всё равно начал говорить:       — Эй, мы с приятелем, — он указал большим пальцем себе за спину, — стрижём газоны, не надо ли Вам подстричь Ваш?       На обочине возле моего дома стоял большой серебристо-серый пикап, а на пассажирском сиденье сидел ещё один парень, не полный, а просто толстый, и попыхивал вейпинговым устройством. Белые клубящиеся облака, которые он пускал из окна, ветер гнал в мою сторону, и по лёгкому запаху я поняла, что он курит что-то, имеющее фруктовый вкус. Арбуз? Манго? Споры о том, безопаснее ли вейпинг по сравнению с обычными сигаретами, но я могла с уверенностью сказать, что запах был лучше, причём на порядок.       — Сейчас нет, — ответила я, протерев глаза, — но со временем — да. Есть визитка или веб-сайт, чтобы я могла узнать цены и заказать услугу?       Теперь, когда мои глаза привыкли к яркому утреннему свету, я разглядела, что передо мной стоит молодой человек, которому было не больше двадцати, максимум восемнадцать лет.       Мой газон стригли каждую неделю летом в одно и то же время и одна и та же компания, услугами которой я пользовалась уже много лет, но если я могла помочь соседскому пареньку, начинавшему свой бизнес, я была бы более, чем счастлива.       — Нет, пока ничего такого нет. Мы просто ходим и спрашиваем людей. Так что, мне стоит вернуться через несколько дней? — спросил он, с нетерпением ожидая, когда же его отпустят, ведь ему никто не собирался давать работу прямо сейчас.       — Не знаю, а какие у вас расценки?       — Девяносто долларов.       В соседнем дворе мистер Питерс, одетый в свои бермуды и шлёпанцы, разглядывал незнакомца у моей двери, распутывая садовый шланг.       — И это за…       Тяжёлый вздох.       — Стрижку газона.       — Да, я понимаю, но включает ли это стрижку и…       — Нет, это только за стрижку.       — Угу.       Девяносто долларов. На десять долларов больше, чем я привыкла платить, но, опять же, я решила, что оно того стоит.       — И я полагаю, что цена включает задний двор?       — Нет, — ответил парень, посмотрев через моё плечо. — Задний двор ещё девяносто. Если такого же размера.       — Вы же понимаете, что это в два раза больше, чем я плачу компании, которая занимается этим сейчас, а они стригут и…       — Неважно, — ответил он, повернувшись, чтобы уйти.       Мило.       На полпути к воротам он обратился к мистеру Питерсу.       — А как насчёт Вас, папаша? Вам нужна стрижка газона?       Мистер Питерс отмахнулся от него рукой. Он повернул кран, и из шланга хлынула вода.       — Чёртовы старики, — услышала я, как начинающий бизнесмен сказал своему приятелю, прежде чем сел за руль своего пикапа, и они уехали.       — Отличный сервис, — крикнула я мистеру Питерсу и рассмеялась.       Мне показалось всё это забавным.       — Что-что? — крикнул он, прижимая руку к уху.       — Я… ничего, — крикнула я в ответ.       — Что?       Он не такой уж и старый. Ему не может быть больше шестидесяти. Конечно, слух так рано не теряют, верно? Я постаралась пригладить волосы на затылке и блузку, насколько могла, и направилась к нему через лужайку. Стоит попробовать, не помешает спросить.       — Доброе утро, мистер Питерс!       — Доброе утро, мисс Стивенс, Вы сегодня не поливали?       Я на секунду остановилась и задумалась, почему он спросил меня об этом. За его спиной, дальше по улице, ещё один мой сосед поливал свой газон, а через два дома от него другая женщина тоже поливала свой. Ограничения на воду, вот и всё. Поливать только вручную, только в определённые дни и только в определённое время суток. Что дальше, дышать только через каждые три минуты? Беречь кислород?       — Нет, сэр, я думаю, мой газон выживет.       — Как только я закончу здесь, займусь Вашим, — он сказал это достаточно сердечно, но в его голосе слышались нотки «глупые женщины, которые думают, что зелёная трава растёт сама по себе».       Мистер Питерс был, что называется, немного раздражительным. Не злой, он не был злым, просто один из тех людей, кто считает, что общество, культура, дети, музыка, цены на продукты и бензин, да и вообще почти всё катиться в пропасть с середины семидесятых.       — В этом нет необходимости, мистер Питерс, всё в порядке.       Он отмахнулся от моих слов ещё одним движением руки, как в случае с молодым парнем.       — Я всё равно занимаюсь своими делами, а Ваши не займут много времени.       Я могла бы обойтись без пренебрежительного тона, но решила, что лучше просто оставить всё как есть.       — Мистер Питерс, Вы знаете, кто такая Джуди Пейдж?       Это было похоже на щелчок выключателя.       — Джуди Пейдж? — спросил он.       Кто-то должен был быть здесь, чтобы заснять это на камеру. Можно было бы продать миллионы этих змеиных сывороток «молодость в бутылке». Его спина выпрямилась, грудь выпятилась, нахмуренные брови разгладились и приподнялись, складка между ними исчезла, а улыбка, которую я редко видела, была настолько искренней, что я улыбнулась ему в ответ. Я бы нисколько не удивилась, если бы увидела, что на его блестящей розовой лысине начали расти волосы.       — Я не слышал этого имени несколько десятков лет! Почему Вы спрашиваете?       — Без особой причины, просто услышала её песню в рекламе, и она меня заинтересовала.       И теперь я хочу знать о ней всё до мельчайших подробностей. Но я не сумасшедшая. Правда, нет.       — Это правда? Реклама чего?       — Лекарство от болезни Альцгеймера, не помню названия.       На самом деле я помнила, но это было не главное, не так ли?       — Может быть, это был арисепт? — спросил он, и его плечи начали опускаться.       — Нет, я так не думаю.       — Когнекс?       — Мистер Питерс, — возможно, я немного повысила голос, но, по крайней мере, удержалась от того, чтобы хлопнуть в ладоши перед его лицом. — Джуди Пейдж?       — О да, да, — сказал он, и его плечи снова расправились. — Боже, я был влюблён в неё по уши, когда мне было лет двенадцать. На самом деле, в неё был влюблён каждый мальчишка из моей школы. Дело было в глазах. У неё были самые чистые зелёные глаза, которые я когда-либо видел. Вы знаете, что мы все тогда фантазировали о том, чтобы пригласить её на свидание?       Мистер Питерс откинул голову назад и засмеялся, что переросло в приступ кашля. Я отступила немного назад, пока кашель и летящая слюна не прекратились.       — Ах, невинные мечты мальчишек-подростков, да? Не то чтобы у кого-то из нас был хотя бы один шанс. В то время она была юной леди, а мы все были тощими школьниками с веснушками и короткими стрижками.       — И, — добавила я, — она была… ну, она не была заинтересована в…       Он ждал, пока я продолжу, с озадаченным выражением лица.       — Ничего, — сказала я, махнув рукой. — Пожалуйста, продолжайте.       Он не знал. Не нужно разбивать ему сердце. Он наверняка видел те же фотографии, что и я. Джуди гуляет по городу не просто с двумя парнями. Актёр и певец. Её руки обвились вокруг их талий, их — вокруг её плеч, оба широко улыбаются. Возможно, для неё это действительно было позднее пробуждение. Разве что… Это всё было ради шоу? Эй, посмотри на меня, я просто помешана на мальчишках, как и все остальные. Полагаю, сказать иное означало похоронить карьеру.       — Мне было так плохо, что я тайком брал журналы сестры из её комнаты, чтобы посмотреть, есть ли там фотографии Джуди. Я листал страницы с разными глупостями вроде того, удобно ли спать в бигудях, как общаться с мальчиками и как вежливо, но твёрдо отговорить их от попыток взять вас за руку в тёмном кинотеатре.       Он снова разразился смехом, но на этот раз, к счастью, без последствий.       — Знаете, — сказал он, понизив голос и прижав подбородок к груди, как будто вернулся к себе двенадцатилетнему, — однажды в журнале объявили что-то вроде конкурса, где можно было проголосовать за то, какую причёску Джуди следует сделать в следующий раз. Нужно было вырезать небольшой фрагмент страницы с вашим выбором и отправить в журнал.       — Да! Я видела эту статью!              Почему меня это так взволновало, я не знаю. Может быть, потому что это было похоже на путешествие во времени — вот я разговариваю с человеком, который держал в руках почти пятьдесят лет назад то, что я прочитала буквально накануне. Я каким-то образом чувствовала связь с тем временем, с ней.       — Хорошо, — сказал он, озадаченный моей реакцией. — Ну, я не мог ничего сказать, это, конечно, не мальчишеское дело, но как же я был зол на сестру за то, что она проголосовала за короткие волосы. Я поклялся, что если Джуди обрежет волосы, я больше никогда не буду с ней разговаривать.       — Так что же было дальше? — спросила я, хотя уже знала, что у неё никогда не было коротких волос.       — Она выбрала длинные волосы, — сказал он, довольно улыбнувшись и взмахнув кустистыми седыми бровями.       — Повезло.       — О да, да, — он посмотрел вниз и переложил шланг из одной руки в другую, в результате у наших ног образовалась лужа.       — И долго это продолжалась? Ваша влюблённость?       — Что? — мистер Питерс поднял голову, словно выйдя из оцепенения. — Ах, да, длилась. Пару лет, не меньше, но потом истерия по поводу Джуди Пейдж угасла. Жаль. Что касается меня, то я немного погоревал, а вскоре появилась Грейс Слик, и я совсем забыл о Джуди. Что было ошибкой. Надо было остаться с Джуди, она была целомудренной красавицей из соседнего двора. Грейс принадлежала к движению хиппи. Мы все знаем, чем это закончилось. Надо было остановиться на Джуди. Но к тому времени мне уже было почти шестнадцать, гармоны и всё такое. Начал слушать эту музыку в наушниках, теперь ничерта не слышу.       Он сделал паузу и грустно улыбнулся.       — Не-а, — сказал мистер Питерс, скорбно покачав головой. — Надо было остаться с Джуди.       На секунду он снова погрузился в туман, и его хватка на шланге ослабла. Он перешёл от полива травы к поливу моей ноги.       — О, простите, простите.       — Ничего страшного, мистер Питерс, это всего лишь шлёпанец, — сказала я, встряхнув ногой, и капли разлетелись в разные стороны.       — Знаете, надо бы поискать про неё в компьютере. Посмотреть, чем она занимается сейчас.       Ничего особенного. Она немного мертва.       — Может, это не очень хорошая идея, она ведь тоже постарела, не так ли? Совсем не та молодая женщина, которую Вы помните. Думаю, Вам стоит сохранить эту память.       Он скривил рот и наклонил голову.       — Эх…       После нескольких минут разговора, когда я пыталась перевести его на другую тему, я поблагодарила мистера Питерса за то, что он поделился своими воспоминаниями, и за предложение полить мой газон и оставила его. Надеюсь, я достаточно отвлекла его от темы, чтобы к тому времени, как он выключит воду и свернёт шланг, он забудет о Джуди и своей давней влюблённости.       Я вернулась к своей двери и вошла в дом, одновременно радуясь тому, что узнала об этой женщине немного больше, но и глубоко завидуя мистеру Питерсу. Он был там, чтобы стать свидетелем всего этого, чтобы впервые услышать её песни по радио, когда они были совсем новыми. Каково это было, я могла только догадываться.       Я успела принять душ, переодеться и съесть банан, прежде чем мой ноутбук снова позвал меня. Накануне я провела одиннадцать часов, снова и снова просматривая одни и те же семь или восемь видеороликов. Я слушала песни, которые были настолько малоизвестны, что мистер Питерс, вероятно, даже не слышал их. Неизданные песни, фрагменты джинглов, которые она исполняла для рекламных роликов, каверы на известные песни. Всё что угодно, но только до определённого времени.       У меня было отвращение к тому, чтобы читать что-либо или смотреть какие-либо видео с её участием после конкретного временнóго отрезка. И это было не просто смутное чувство неловкости, нежелание видеть её в зрелом возрасте, я буквально отводила глаза от этих фотографий, когда они появлялись рядом с чёрно-белыми снимками, сделанными в начале её карьеры. Это было не так уж и сложно, потому что, похоже, был промежуток времени, когда было сделано очень мало её фотографий, или, я бы сказала, ещё меньше. Создавалось впечатление, что она перескочила из начала двадцатых годов сразу в конец тридцатых или начало сороковых. Но, вероятно, это касалось не только меня, любой бы посочувствовал этой женщине. В одну минуту она взлетела на вершину мира, а затем в течение нескольких лет вынуждена была снова и снова петь свои старые песни на небольших площадках и ретро-шоу. Это не могло быть приятно.       Но у меня уже не было выбора. Я прочитала всё, что можно было прочитать, просмотрела все видео и фотографии. Из её молодости.       Новые статьи, новые видео и фотографии — это всё, что мне оставалось, если я действительно хотела узнать о ней больше.       Поэтому я заставляла себя искать, читать, смотреть.       Но мне бы очень хотелось этого не делать. Потому что то, что я нашла, просто потрясло меня.