Однажды ты покинешь меня

      На следующее утро я проснулась с чувством благодарности за то, что я всё ещё здесь, и в моей голове звучали слова песни «Шуп-Шуп». Бетти Эверетт, конечно же. Я слышала её много раз.       Мне даже не нужно было думать об этом.              Было много вещей, о которых мне не нужно было думать. Например, о работе. Я без труда нашла это место, без труда вспомнила имена своих коллег и даже нескольких постоянных клиентов. Я работала как в торговом зале, продавая женскую одежду, так и в подсобном помещении, когда нужно было отвечать на звонки, печатать корреспонденцию и… варить кофе. Мой мозг XXI века кипел от этого, но у меня была Фрэн, которая кипела вместе со мной, так что всё было не так уж плохо.       Я также встретила своего отца.       Я увилела его раньше, чем он меня, и сразу же узнала его. Ростом выше среднего, долговязый, его тёмные волосы уже начали редеть, мягкие карие глаза за очками в тёмной оправе, которые подходили к его коричневому костюму и туфлям. Не самый красивый из мужчин, похожий на школьного ботаника, но он выглядел как хороший человек. Нет, я знала, что он хороший человек. Человек, который любил свою дочь и не заслуживал, чтобы его обманывали.       Мне удалось сдержаться, когда воспоминания и эмоции обрушились на меня при виде его. Хорошо, что для него сегодняшний день ничем не отличался от других. Он видел меня всего два дня назад, по окончании работы в пятницу, так что в нашей встрече не было ничего драматичного. Всё, что я получила, это «доброе утро, милая» и быстрое пожатие моего плеча, прежде чем он отправился работать.       Что я могла сделать? Я не хотела никому причинять боль, но я не могла контролировать ситуацию. Я не выбирала быть кем-то другим. И даже если бы я захотела вернуться и позволила вернуться ей, я начинала думать, что у меня просто больше нет выбора в этом вопросе.              Когда пробило десять часов, я подумала о том, чтобы позвонить Джудит и спросить о вечеринке. Я могла бы улизнуть с работы на час, в конце концов мой отец был владельцем этого места, но решила отказаться от этой идеи. Ясно, что я заставлю её чувствовать себя неловко, она не захочет, чтобы я пришла. Но она тоже, вероятно, была слишком вежливой, чтобы сказать об этом, так что я приняла решение за неё.       Чтобы не думать об этом, я вела светские беседы с дамами, которые заходили в магазин, чтобы купить дорогие перчатки и пояса. Я дразнила Фрэн, что ей приходится надевать платье на работу. Я изучала газету, когда у меня выдавалось несколько свободных минут в течение дня, и строила планы. В обед мы с Фрэн отправились в «Вулвортс», расположенный в трёх кварталах от оживлённых улиц, чтобы съесть пару сэндвичей с беконом и помидорами, яблочный пирог и солодовое молоко. Я угощаю. Не только потому, что весь счёт составил меньше двух долларов, но и потому, что мне платили почти в два раза больше, чем ей, хотя у нас обеих, по сути, была одна и та же работа. Она не знала об этом факте, и я решила, что лучше оставить всё как есть. Мне нравилось иметь работающие барабанные перепонки.       Когда я спросила её, удалось ли ей найти Дуайта накануне, стало совсем плохо. Не удалось, и она дала мне понять, что её это бесит. Мне и половине посетителей закусочной «Вулвортс».       В общем, к концу дня, я думаю, у меня всё неплохо получилось. Я оступилась только один раз. Когда я угадала женский размер как «четвёрку», и получила в ответ растерянный взгляд. В женском отделе не было такого понятия, как четвёртый размер. У неё был двенадцатый размер. Никто не пытался казаться стройнее, наклеивая на этикетку цифру поменьше. Что делали женщины, чтобы казаться стройнее в те дни, так это просто были стройными.              Когда в конце рабочего дня я въехала на подъездную дорожку возле своего дома, я задумалась над одним из тех гипотетических вопросов, которые мы все задаём себе или задавали раньше.       Если бы вы отправились в прошлое и вынуждены были обходиться без современных удобств, то по какому из них вы скучали бы больше всего? Без какого из них вы не смогли бы жить?       Не думаю, что я колебалась бы до того, как отправиться в прошлое. Интернет. Конечно, интернет.       Но сейчас, когда я здесь, думала я, входя в свою парадную дверь после того, как вышла из перегретой под техасским солнцем, металлической банки, на которой приехала домой, я знаю, что это.       Ответ — центральное кондиционирование воздуха.       К черту интернет.              А ещё, помимо охлаждённого воздуха, по крайней мере в этот конкретный момент, ответом мог быть автоответчик. Даже десятифунтовый автоответчик 1985 года был прекрасен. Лишь бы узнать, звонили ли она. В конце концов, что такое небольшой тепловой удар?       Если бы у меня под рукой был интернет, то я бы поискала информацию и узнала, что в 1964 году автоответчики действительно существовали. Большие непрактичные чудовища, но они существуют. Только какая разница, эта информация всё равно не принесла бы мне никакой пользы.       Что мне помогло, так это ещё один душ. Второй за день. Слава Богу, что меня случайно не отправили в 1804 год, а то пришлось бы довольствоваться и ведром. После душа я съела последний кусочек ветчины миссис Ласкин. Немного посмотрела телевизор. Почитала. Вымыла и вытерла посуду миссис Ласкин. Я подумала о том, чтобы пойти и вернуть её, но без мобильного телефона я не собиралась рисковать, пропустив важный звонок.       К одиннадцати часам, в очередной раз пролистав деловой раздел газеты, пока телефон упорно молчал, я махнула на это рукой, как на безнадёжное дело, в третий раз быстро приняла душ и решила, что на сегодня хватит.              На следующий день я встретила Дуайта. Я была удивлена, увидев, что он оказался таким же красивым, если не больше, чем я себе представляла. Но я удивилась не меньше, увидев, как Фрэн превратилась в пятнадцатилетнюю школьницу, едва завидев его, когда они с Ральфом появились в магазине перед самым обедом.       Это было так неловко, все эти хихиканья и хлопанье ресницами. Я уверена, что она хотела выглядеть знойной, но всё пошло прахом, когда одна из её накладных ресниц неожиданно отвалилась прямо во время моргания.       — Здравствуйте, мистер Энглвуд, мистер Эллисон, пришли купить все галстуки, которые есть в наличии? — спросил мой отец. Он положил руки на плечи обоих парней и подмигнул мне.       — Нет, сэр, мистер Брайант, мы здесь, чтобы пригласить Эвелин и Фрэн пообедать.       — Извини, Ральф, но, боюсь, у Эвелин сегодня после обеда свидание со мной. Эвелин? Ты хотела поговорить со мной?       — Да, сэр.       — Увидимся позже, Эвелин, — сказал Дуайт, а затем похлопал по спине сдувшегося Ральфа. — Давай, взбодрись, дружище, мы ещё можем пойти пообедать.       Я улыбнулась и помахала им всем, после чего последовала за отцом в его кабинет.       — Эй! Если Эви не идёт, это ещё не значит, что я не голодна! — прокричала Фрэнни на весь магазин позади нас. Ральф и Дуайт были уже на полпути к выходу.       — Так в чём дело, дорогая? Всё в порядке?       — Да, всё в порядке, — сказала я, когда он открыл передо мной дверь своего кабинета. — Я просто кое о чём подумала, и мне нужна твоя помощь.       — Хорошо, я весь внимание.       Я вошла в его кабинет, достала из сумочки газету и понадеялась, что он будет не сильно смеяться над тем, что я хочу сказать.              Тот вечер повторил предыдущий. После работы я поехала домой, хотя вскоре мне предстояло рискнуть сходить в продуктовый магазин. В морозилке лежала пара телевизионных ужинов, они выглядели так же отвратительно, как и всё, что можно было найти в 2010 году. И микроволновки не было. Приходилось включать духовку на тридцать-сорок минут. В такую жару? Без кондиционера? Пф!       Никаких звонков, кроме маминого, которая сказала, чтобы я не волновалась, я получу то, что хочу, она проследит за этим. И ещё один от Фрэнни, которая снова стала прежней, когда Дуайта не было рядом.       — Что за чёртова катастрофа сегодня была!       — О чём ты говоришь? — речь не могла идти о её обеденном свидании, она уже рассказала мне об этом на работе.       Похоже, Дуайт не уделял ей должного внимания и вместо этого проводил слишком много времени, разговаривая с Ральфом об автомобилях, бейсболе или на какие-нибудь другие нелепые темы.       — У моего отца сломалась машина, поэтому прождав около получаса, пока мне не позвонили, пришлось ехать домой на автобусе, и я чуть не выбила себе глаз, когда пыталась приклеить ресницы, из-за того, что он попал колесом в чёртову выбоину.       — Почему ты не позвонила мне? Я могла бы вернуться за тобой и отвезти тебя домой.       — Как я могла это сделать? Тебя ещё не было дома.       — Верно, продолжай.       — И вот за три квартала до моего дома, когда я, вспотев, шла по улице от остановки, появляется безмозглая собака старого мистера Уилкинсона, тявкаяет во всё горло и чуть не откусывает кусок мяса от моей ноги. Ну, последнее, что мне нужно, это бешенство, поэтому я попыталась ударить пса своей сумочкой, и тут мой каблук попал в трещину на тротуаре и отломился! Теперь у меня сломана туфля и вывихнута лодыжка. Алло! Эви? Я слышу, как ты смеёшься!       Она и сама смеялась, поэтому получилось не так сердито, как ей хотелось бы.       — Мне очень жаль, Фрэн, это ужасно, правда.       — Да, похоже, что ты очень расстроена из-за этого.       — Может, я куплю тебе новую пару туфель?       — Нет, мне нужно, чтобы ты сказала мне, куда я могу позвонить, чтобы заделали выбоины и убрали с улицы эту адскую собаку!       — Это пудель.       — Он доставляет неприятности.       Теперь, когда у меня не трещали рёбра, мне не терпелось поскорее закончить разговор, ведь если бы кто-то попытался мне дозвониться, то услышал бы сигнал «занято», поэтому я сказала ей позвонить в городской совет. Понятия не имею, правильно ли это, но она была вполне удовлетворена таким ответом и наконец позволила мне положить трубку.       Не то чтобы это имело значение.              К концу рабочего дня в среду моя решимость дать ей пространство и время, позволить ей связаться со мной, если она когда-нибудь снова захочет этого, рухнула. Я ехала домой на автопилоте, мой мозг был занят тем, что судорожно придумывал, как бы мне случайно столкнуться с ней. Продуктовый магазин? Да, но я не знаю, где именно она живёт. Здесь есть несколько продуктовых магазинов. И даже если я случайно выберу нужный, то могу весь вечер проторчать там, а она уже ушла, пока я была на работе.       Я, конечно, могла бы снова пойти в «Сатурн и Солнце» в субботу. Но она так и не сказала, ходит ли она туда каждые выходные.       Это плохо. Это очень плохо. У меня есть всего несколько недель до того, как она уедет, чтобы пообщаться с Майком Дугласом или Эдом Салливаном, а я останусь здесь с Фрэн, миссис Ласкин и бешеным пуделем.       «Что я могу сделать? Что я могу сделать?!» — думала я в отчаянии, огибая угол своего квартала.       Какой ещё у меня был выход? Никакого. Я просто должна позвонить ей.       Нет. Мне придётся позвонить ей. Я могу попробовать уловку типа «О, извините, я, должно быть, набрала неправильный номер… но… как дела?». Это может сработать, в конце концов, это, наверное, что-то новенькое, никто ещё не успел воспользоваться. Если уж на то пошло, я буду первой.       Именно эта мысль мелькнула у меня в голове, когда я въехала на подъездную дорожку, поэтому я не заметила её машину, припаркованную у обочины, и тем более не увидела, что она сидит на ступеньках, пока я не оказалась в нескольких футах от неё, крутя в руках связку ключей.       — Привет, — сказала она, подняв на меня глаза.       Она сидела на самой нижней ступеньке, подтянув колени к груди и обхватив руками юбку и ноги для пущей скромности.       — Джудит, привет. Всё в порядке?       — Да… я просто… мне нужно было извиниться.       Она отказалась от своей скромной позы и теперь опиралась на обе ноги под острым углом, положив одну руку на ступеньку, а другую вытянув перед собой. Без помощи перил ей было трудно устоять на ногах.       Я несколько секунд наблюдала за её борьбой и безуспешно пыталась сдержать улыбку, прежде чем что-то сказать.       — Ты пытаешься встать?       — Это… чёрт… да.       Ей удалось приподняться на дюйм от ступеньки, но туфля соскользнула, и она шлёпнулась обратно.       Она запрокинула голову назад и засмеялась.       — Эта юбка такая узкая, что я не могу подняться!       — Как тебе вообще удалось сесть…       — Ты собираешься помочь мне подняться или так и будешь стоять и насмехаться?       Она протянула мне руки, и я помогла ей встать на ноги.       Когда она поднялась, нас разделяли какие-то сантиметры. Это было неловко, учитывая, что произошло в воскресенье, но она не отступила, и я тоже.       — Спасибо.       — Не за что.       — И мне очень жаль, Эвелин, что…       — Нет, всё в порядке, в этом нет необходимости, ты не сделала ничего плохого.       Она кивнула. Под лучами яркого солнца, да ещё так близко, её глаза были… потрясающими. Я старалась этого не делать, но не могла не пялиться на неё. Возможно, это ошибка. Она отвела взгляд, посмотрев на мою машину, затем прочистила горло и снова посмотрела на меня.       — Здесь жарко, — сказала она, прищурившись. — А я жду тебя уже больше часа. Так мне можно войти? Выпить колы?       — Нет, не можешь. Извини.       — О, — едва заметная улыбка, которой она одарила меня после вопроса, моментально исчезла. — М-м-м… окей… я понимаю.       — Мой холодильник пуст. Давай, прыгай в машину, мы едем за покупками.       — Не смешно, — сказала она, но улыбка, вновь появившаяся на её лице, когда она сдедовала за мной к моей машине, говорила об обратном.       — Знаешь, в это время в ближайшем продуктовом магазине бывает очень многолюдно. Почему бы нам не отправиться в тот, в котором ты обычно делаешь покупки?              На этот раз я решила не рисковать.