Однажды ты покинешь меня

             — Нет, нет, нет, нет.       Я успела отойти на десять футов, пока не остановилась и не упала в траву.       Она не умерла. Она не умерла. Она просто уехала в Иллинойс. Скоро она будет дома. Она не умерла. Эта мысль крутилась в моей голове снова и снова. Я сидела на траве, обхватив колени руками. Меня тошнило.       Мистер Смит подождал несколько минут, прежде чем встать со скамейки и подойти ко мне сзади.       — Я же говорил, что Вам придётся вернуться.       — Шесть лет! — выкрикнула я, морщась от боли в горле.       Он кивнул.       — Нет, этого не может быть.       Но это было. Там за спиной, как божий день, стояло её надгробие. Джудит Линн Пейдж. 10 мая 1945 года — 18 октября 1991 года.       — Шесть лет, — повторила я, вставая. — Вы никогда не говорили, что я пробуду там шесть лет. Вы не можете так поступить. Не можете.       Он поджал губы и вздохнул.       — Я ясно выразился…       — Нет! Нет, Вы вовсе не были ясны, не были ясны ни в чём. О Боже, о Боже.       Я отвернулась от него, отошла на несколько футов, обернулась, увидела надгробие позади него и снова отвернулась. Я не могла смотреть на него.       — Я пробыла там шесть лет. Шесть месяцев достаточно, чтобы сформировалась привязанность, но шесть лет… у меня была жизнь. У меня…       Инстинкт подсказывал, что мне нужно повернуться лицом к надгробию, но я остановила себя.       Он подошёл ко мне и встал передо мной.       — Карен, есть кое-что…       Карен. Кто это, чёрт возьми? Я уже давно перестала быть Карен. Меня зовут…       — Эвелин, — сказала я, оглядевшись вокруг, словно ожидая увидеть кого-то ещё, женщину лет сорока. Сорока четырёх, если быть точной. Но её здесь не было. Она…       «Нет. Неужели она проснётся там, в незнакомом доме, на шесть лет старше, в моей… нашей постели?». От этой мысли у меня снова скрутило желудок. Мысль о ком-то другом… а затем в голову пришла другая, ещё более ужасная мысль. Когда Джудит вернётся домой, к кому она придёт? К незнакомке. К той, кто выглядит в точности, как я, но не знает её. Что тогда случится?       — Нет. Не случится. Время не прошло. Оглянись, Карен.       Я сделала, как он сказал, и в этот момент с неба упало несколько капель воды. Начинал моросить дождь. Небо над головой было серым, как и в тот день, шесть лет назад. И мы были на том же кладбище. И на мне была та же одежда. Пожилая пара и их внучка, которых я видела в тот день, как раз сейчас двигались по асфальтированной дорожке в сторону припаркованных машин. Девочка была всё тем же подростком, а не женщиной на шесть лет старше.       — Что Вы хотите сказать?       — Сейчас 2010 год. Прошло всего несколько минут с тех пор, как Вы вернулись.       — Вы шутите? Вы хотите сказать, что то, что я пережила, те шесть лет, которые мы были вместе, были только в моей голове? Весь этот мир, и всё, что в нём было — это выдумка?       — Нет, конечно, нет. С 1964 по 1970 год это определённо было. И Вы там были.       — Тогда что? Что это значит? Если здесь время никуда не двигалось… значит ли это, что… Эвелин, — с трудом сказала я, чувствуя себя неловко, даже думая о ней, как об отдельном человеке, — не пережила никакого перехода во времени? Она что, проснётся в полном неведении? Для неё это будет всего лишь шесть лет спустя в мгновение ока?       Это было бы ужасно. По крайней мере, если бы она прожила шесть лет здесь, она бы поняла, что происходит, у неё было бы хоть какое-то представление о происходящем. И, возможно, ей удалось бы уладить ситуацию с Джудит. Может быть, она отпустила бы её. Или не смогла бы? Отпустила бы? Возможно, нет. В конце концов она тоже была… нет, я не могла об этом думать.       — Нет, этого тоже не случится.       — Тогда что же? Она проснётся… в 1964 году точно так же, как я? В тот день, когда Джордж подстригал газон, и она ничего не заметит? Всё произойдёт так, как будто меня никогда не было?       Если он имеет в виду именно это, то значит ли, что Джудит никогда не встречалась со мной?       — Нет, этого не может быть, потому что она помахала мне рукой. Это видно на видео. Я… или Эвелин, неважно, была на концерте. Это была я. У Эвелин, другой Эвелин, были иные планы. Она должна была пойти в кино в тот вечер, она никогда бы не встретила Джудит.       — Вы правы. Вы или она были на том концерте, и Джудит помахала Вам рукой, но нет, она не проснётся в 1964 году, как и не проснётся в 1970-м. Потому что нет никакой Эвелин Брайант, кроме Вас. И нет Эвелин Брайант, которая существовала бы после той даты, 14 ноября 1970 года.       — Что?       — Вы и есть Эвелин Брайант.       — Да, я знаю, я была Эвелин Брайант.       — Нет. Вы… ну, технически, да, Вас звали Эвелин Брайант.       — Мистер Смит, Вы говорите бессмысслицу.       — Вы родились 11 апреля 1944 года. Вы. То, что Вы пережили, было Вашим собственным прошлым, а не чьим-то ещё.       Что я могла сделать? Я рассмеялась.       — Вот почему та песня странно на Вас подействовала. Вы никогда не слышали её раньше, во всяком случае, не в этой жизни. Это было воспоминание. Ваше воспоминание. Память, которую Вы не должны были сохранить, но каким-то образом сохранили.       Я долго ничего не могла сказать.       В какой-то момент мистер Смит достал неизвестно откуда чёрный зонтик, с которого всё быстрее падали капли воды, и предложил мне. Я отмахнулась.       — Моё прошлое?       — Да, Ваше прошлое.       — В каком смысле? Реинкарнация?       — Это такой термин… не совсем, — он провёл рукой в воздухе. — Хорошо. Для простоты понимания можете называть это так.       — Безумие.       — Правда? После того, что Вы только что пережили? Это безумие?       Мне пришлось отдать ему должное.       И мои мысли вернулись к тому дню, когда я услышала голос матери по телефону. Как сильно это меня поразило. И ещё дальше, когда я узнала, что Джудит умерла. Это было до того, как я узнала её. Или думала, что не знаю её.       — Значит, на самом деле меня там не было? Вы просто показали мне то, что произошло?       — Нет. Нет, Вы были там, такой же живой, как и сейчас, и заново пережили те шесть лет.       Я сделала ещё одну долгую паузу, чтобы всё обдумать.       — Вы хотите сказать, что до того, как я вернулась, у меня была другая жизнь? И я встретила в ней Джудит? И что мы были вместе тогда? Поэтому я вспомнила эту песню?       — Да.       — Всё равно это не имеет никакого смысла, когда я вернулась, я не знала её. Мне пришлось искать её. У Эвелин… у меня были другие планы, я собиралась пойти в другое место в тот вечер. Мы бы не встретились.       — Вы всё равно её встретили. В первый раз. Если помните, у вас с подругой были планы пойти в кино, но сначала вы собирались поужинать. Что вы и сделали, а на парковке вы встретили друзей, которые уговорили вас пойти на танцы. Никакого парадокса.       — Значит, мы были вместе раньше?       — Да.       — И что? Я была там, но по сути являлась марионеткой? Жила прежней жизнью, думая, что делаю выбор, а на самом деле это было не так? Это было как в кино, по сценарию, от которого нельзя отойти?       — Нет. Вы делали выбор, и Вы изменили кое-что по сравнению с первым разом, некоторые изменения были незначительными, другие — более значимыми. Но в основном всё осталось по-прежнему. В конце концов, Вы были самой собой. Вы принимали те же решения, Вы выбирали то же самое, что и раньше.       — Какие изменения?       — Инвестиции в фондовый рынок, например. Прежде у Вас не было тех знаний, что есть теперь. Поэтому Вы продолжали работать в магазине своего отца. Какое-то время.       Предсказуемо.       — Значит, я не копировала ту жизнь, что была раньше?       — Нет.       — Тогда я могу всё изменить, — сказала я сама себе.       Мой мозг уже работал, смирившись с полной нелепостью происходящего, и сосредоточился на практических вопросах.       — Вы не можете, нет.       — Нет, я могу.       — Нет, Карен, всё кончено. Вы вернулись туда, где должны быть.       — Нет, мистер Смит. Это не так. Вы собираетесь вернуть меня обратно. Я не знаю, зачем Вы вытащили меня сюда, возможно, чтобы объяснить мне ситуацию, не знаю, да и неважно, но я вернусь.       Он посмотрел на зонтик, который всё ещё держал в руке, покрутил его, затем бросил на землю, где он из твёрдого предмета превратился в тень на земле, несмотря на пасмурный день, а затем и вовсе растворился, как чёрные чернила, впитавшиеся в траву.       — Мне очень жаль, но Вы не можете.       — Конечно, могу. Я ведь уже один раз вернулась, Вы можете это устроить. Значит, я не могу? Или Вы не хотите это делать? Это какая-то нездоровая игра, в которую Вы играете?       Он покачал головой.       — Это не игра, но есть правила. Правила, которые я не могу нарушить, как бы мне этого не хотелось.       — Вам придётся объяснить мне подробнее.       — Вы хотите вернуться назад, Вы хотите проснуться 15 ноября 1970 года и продолжить жить, как прежде, но я не могу это сделать.       — Почему? Вы отправили меня назад в 1964 год, насколько сложнее это может быть?       — Разве Вы не понимаете? Вас некуда отправлять. Вы никуда не уходили.