Однажды ты покинешь меня

      — Я никуда не уходила?       — Да.       — Вы хотите сказать, что где-то здесь сейчас бегает шестидесятилетняя версия меня, то есть Эвелин? — спросила я, повернула голову вправо, словно ожидая увидеть её… меня, постаревшую, идущую по тропинке с букетом цветов в морщинистой, покрытой старческими пятнами руке.       Это казалось не таким уж надуманным. Возможно, я никогда не покидала этих мест и часто навещала могилу женщины, которую когда-то любила. А может, так и было? Если вспомнить, мы с ней не были вместе на момент её смерти. Она была с другой. Мы расстались? Я не могла в это поверить.       — Нет, есть только Вы. Никакой отдельной Эвелин не существует. Вы, — сказал он, указывая на свою голову, — то, что делает Вас собой, Ваше сознание не могут существовать в двух местах одновременно. Вот почему я не могу сделать то, о чём Вы просите. Я могу отправить Вас в 1964 или 1969 год, даже в 1945 год, если Вы хотите, но Вы никогда не сможете пережить 14 ноября 1970 года. Не как Эвелин Брайант.       — Почему? Что в этой дате такого особенного? Не понимаю!       — А какая дата наступит примерно через девять месяцев после неё?       При одном упоминании «девяти месяцев» я поняла, что мне не нужно вычислять цифры, чтобы понять.       — Мой день рождения.       Он кивнул.       — Это случилось в ту ночь, когда Вы были зачаты.       Мне следовало остановиться и перестать задавать вопросы.       — Вы хотите сказать, что я умерла в ту ночь? Вы это имеете в виду? Я была здоровым двадцатишестилетним человеком! Я не могла внезапно умереть во сне.       — Нет, Вы не умерли.       Впервые, как я увидела его в кафетерии неделю назад, или шесть лет назад, я не знаю, он выглядел неловко. Он судорожно сжимал руки, потирая костяшки левой руки пальцами правой.       — Эта та часть, которую трудно объяснить, а Вам тяжело будет об этом услышать.       — Какая часть? Что, чёрт возьми, может быть хуже?       — Обычно, всё так и происходит. Смерть, рождение. Чистый лист. Новая жизнь. В Вашем случае была только новая жизнь. Но не смерть. Это была, проще говоря, ошибка.       — Ошибка?       — Да.       — Ошибка? — ошеломлённо повторила я.       — Да.       — Нет… ошиб…       — Такие вещи случаются. Крайне редко, но случаются.       — Какие вещи? Что происходит? Я до сих пор не понимаю.       — Вы не умерли. Вы просто… перестали существовать как Эвелин Брайант в тот момент, когда были зачаты. И в итоге родились как Карен Стивенс.       — Перестала существовать? Это… это…       Я вскинула руки. У меня не было слов.       — Да. Вы ведь помните мяч, не так ли? Глюк. В одну секунду он был в одном месте, а следом — в другом. Я знаю, я понимаю, но Вы же живой человек, а не мяч, — сказал он, увидев выражение моего лица. — Это не должно было случиться, это происходит очень редко, и к этому не относятся легкомысленно. Мы учимся на этих… ошибках. И однажды этого никогда не повторится. Сейчас это происходит раз в десять лет, плюс-минус. Один раз из полумиллиарда рождений. Я знаю, что для Вас это не имеет значения. Это не утешает.       — Так вот почему я вспомнила? Потому что я не умерла, потому что мне не суждено было уйти? Я потеряла всё то время, которое у нас было…       Мистер Смит отвернулся, когда я заплакала в первый раз… нет, на самом деле во второй раз за этот день.       Через минуту он протянул мне носовой платок, взяв который, я заметила, что другой торчит из кармана его пиджака. Я вытерла слёзы, но это было бесполезно — капли дождя сменили их через три секунды.       — Что будет, когда вернётся Джудит?       — Вы имеете в виду то, что произошло? Это было сорок лет назад.       Сорок лет назад. После этой мысли у меня всё внутри похолодело. Это было только вчера.       — Для Вас это было только вчера, а для неё, для всех них прошло сорок лет.       — В мгновение ока? Сорок лет?       — Это Вам так кажется, но уверяю Вас, они так не чувствовали. Они ощущали, что время идёт точно так же, как Вы ощущаете его сейчас. Сорок лет.       Иисус.       — Итак, когда Джудит вернулась домой… Что произошло? Я просто… исчезла?       — Боюсь, что да.       Боже мой. Без объяснений. Что она подумала? Что меня похитили? Убили? Или, что ещё хуже, что я просто бросила её? Я даже не попрощалась с ней. Последнее, что она сказала мне: «Я люблю тебя». А я в ответ не произнесла ни слова. Я даже не взглянула на неё. Чёрт. Сорок лет назад. Должно быть, какое-то время она верила в то, что я её бросила. Единственное, что меня утешает, что, должно быть, вскоре она поняла, что это не так. Я могла бросить её, но не бросила бы всё. Были и другие люди. Мои родители. Они тоже больше никогда меня не видели. Они потеряли своего единственного ребёнка, так и не поняв, почему. Возможно, они ещё живы. Я могла бы… нет. Как я могла объяснить им, что произошло на самом деле? Я не могла.       — Я должна вернуться.       — Я уже говорил Вам, что это невозможно…       — В 1964 год. В начало. Как тогда.       — Не понимаю.       — Я не останусь здесь. Я не могу. Вы думаете, что я просто продолжу жить дальше с того момента, на котором остановилась? Зная, что она мертва? Я не могу этого сделать. И не буду. Вы не можете нарушить эти чёртовы правила, мистер Смит, но в Ваших силах отправить меня обратно в прошлое, Вы сами так сказали.       — Да, могу, но с какой целью? Вы вернётесь в прошлое и проживёте эти шесть лет заново, только чтобы снова оказаться здесь?       — Да, если придётся, я так и сделаю. Я буду проживать эти шесть лет снова и снова. Столько, сколько потребуется. Может быть однажды, когда я проживу с ней эквивалент целой жизни, я буду готова отпустить её. Но сейчас я не готова. Я не готова сделать это.       — Подумайте о том, что Вы говорите. Вы не единственная, кто что-то потерял. Она тоже потеряла Вас. Готовы ли Вы снова заставить её пройти через это? Она уже прошла через это. Дважды.       Об этом я не подумала.       — Ваши родители, Ваши друзья. Это коснулось не только Вас.       — Тогда исправьте это! Эту грёбаную ошибку! Не надо, блядь, стоять и говорить, что я эгоистка! Тем более, что я не имею к этому никакого отношения. Зачем Вы показали мне всё это, если ничего не можете с этим поделать? Вам не кажется, что было бы проще, если бы я ничего не узнала?       — Это чувство никогда не покидало Вас. Чувство потери. Оно осталось бы с Вами до конца жизни. Вы полагаете, что смогли бы прожить счастливую жизнь, если бы оно всегда было с Вами?       — И Вы думаете, что теперь я смогу прожить счастливую жизнь? Я думала, что Вы какой-то гений.       — Я подумал, что если Вы получите ответы на свои вопросы, то сможете справиться с этим, понять всё и в конце концов отпустить…       — Правда? Вы на самом деле так думали? Как, чёрт возьми, Вы… кто бы Вы ни были… управляете этим. Просто… я возвращаюсь. Конец дискуссии.       — Я не уверен, что это хорошая идея.       — Разве я спрашивала Вас, хорошая ли это идея?       — Вы расстроенны. Вы сейчас злитесь. Я знаю, Карен, Вы имеете на это полное право, но стоит ли принимать это решение именно сейчас? Так опрометчиво? Вы должны хотя бы подумать. Подумать. Возьмите несколько дней, подумайте о том, через что Вы собираетесь заставить её пройти. Для Вас это несколько часов. Для неё — годы. Она была опустошена, да, но она смогла преодолеть это, она продолжала жить дальше, она была счастлива…       — Не надо. Я не желаю это слышать. Про ту, другую жизнь после меня. Она не должна была случиться. Этого бы никогда не случилось, если бы не Вы и Ваша проклятая… ошибка.       Я бросила его платок на землю в разочаровании. Это оказалось не так просто, как я думала. Он запорхал в воздухе, словно птица, а потом распался на тысячу маленьких светящихся кусочков, которые исчезли, достигнув земли. Я отодвинулась от мистера Смита подальше, положив голову на руки и задумавшись. Это было несправедливо. Он загнал меня в угол. Конечно, я совсем не хотела, чтобы она снова проходила через это. Но она даже не вспомнит об этом. Разве это не будет похоже на то, что она пережила в первый раз? Может быть. Кто знает. Я же вспомнила. Не должна была, как он мне говорил, но вспомнила. Даже он не знает всех возможностей. Всех последствий. А что, если знает? Почему она действительно написала эту песню? Однажды ты покинешь меня. Должно быть, она что-то предчувствовала. Если бы был хоть какой-то шанс, что я снова причиню ей боль, я бы не смогла этого сделать.       Но я должна была, не так ли? Я должна была это сделать. Ведь раньше я думала, что у меня впереди уйма времени. Я думала, что буду рядом, чтобы сказать ей, что она ни за что на свете не должна садиться в этот самолёт. Это всё, что мне нужно было сделать. Потому что я по-прежнему могу что-то изменить. Даже если я не смогу там остаться, я смогу как-то предупредить её. Даже если бы это означало быть рядом, зная, что у меня будет мало времени, что моя жизнь с ней окажется слишком короткой, чтобы помочь ей пройти через болезнь, зависимость или что бы ни было…              Конечно.       Вот оно.       То самое плохое, что с ней произошло.              В течение нескольких месяцев я наблюдала за ней. Следила за каждым её шагом. Надеясь уловить что-то необычное. Надеясь, что смогу предотвратить то, что, как я теперь знаю, невозможно было предотвратить.              Ведь тем самым плохим была я.