Дневник Макнэ (?)

— Они снова написали это! — Тэхен гневно потряс телефоном в руке, привлекая внимание мемберов, что проводили разминку перед практикой. — О чем ты? — Чимин присел на шпагат. — Фанфик! Гребаный фанфик! — Ви подскочил к Чимину, тыча тому в лицо открытой вкладкой. Да, с момента просьбы Бан Шихека о том, чтобы Чонгук и Тэхен стали чаще взаимодействовать прошло порядка месяца, и вот они — плоды. Фанаты так называемых «ВиГу», заметив, что мемберы на концертах или эфирах стали все чаще прикасаться друг к другу, взаимодействовать, ходить рядышком, начали массово писать про них выдуманные истории — фанфики. Первые были безобидные, по-девчачьи милые, но, чем дальше в лес, как говорится. Истории, где главные герои были неизменно Чонгук и Тэхен, постепенно стали обрастать все новыми и новыми фантазиями. Все, конечно, мемберы не читали, но популярные, с отметкой NC-21 стали все чаще мелькать в соцсетях, что и заметил Тэхен. Сначала группа смеялась с них, мол, вот же у людей фантазия, но сейчас, спустя продолжительное количество времени мемберам стало не до шуток, в эфирах фанаты все чаще просят показать Ви и Чона, на концертах при представлении громче всех кричат тоже на их приветствие. Нет, не подумайте ничего такого, группа не ревнует и не обижается, что большее внимание достается младшим, но кажется, некоторые фанаты начали стэнить их группу ни как музыкальную команду, а как дуэт Ви и Чона, и остальные. Господи, почитали бы вы, что пишут в этих историях. — И, почему всегда я пассив или омега, что за фигня? — Тэхен отбросил телефон в сторону, присоединяясь к разминке. — Ну, ты такой сладенький, — улыбнулся Хосок. — А? — Ну, так пишут, что ты сладенький, — пояснил Хосок, кивая в сторону телефона, намекая на комментарии, что обычно сыпятся на эфирах, — ты не замечал? «Сладенький, миленький» и тому подобная муть, — перечислил Хосок. Тэхен закатив глаза, и слушая смешки остальных мемберов, направился к колонке. Сегодня у них новая хореография, которую сейчас им сначала покажет их штатный хореограф Сухо. — Господи, мне страшно! — воскликнул Хосок, увидел новый элемент, что должны будут исполнить он с Чимином. — Да, я понимаю, что тут риски большие, но, поверьте, если вы сделаете его, вы порвете зал, — хореограф ободряюще хлопнул в ладоши, прося включить трек заново. Чимин нервно поглядывал на Хоби, прыгая на месте. Этот трюк не дает права на ошибку, и вся ответственность лежит на Чимине, от Хосока требуется лишь его доверие. Он не может подвести его. Остальные мемберы пили воду и пытались отдышаться, пока Хосок смотрел на манекен, что лежал пока вместо него. — Тренировочный прыжок, три, два, один, — Чимин немного разбежался и пролетел над манекеном, отталкиваясь от пола и поднимая свои ноги выше головы, прокрутившись перед приземлением. Так, вроде неплохо. — Еще раз! — хореограф прокрутил трек на нужный момент.       Тренировка шла пять часов, выжимая из ребят все силы. Голодные, вымотанные, но удовлетворенные проделанной работой, мемберы возвращались из тренировочного зала в общежитие. Сокджин составлял список продуктов, что закончились на этой неделе, облокачиваясь на сидящего рядом в телефоне Намджуна. Хосок, Чимин и Тэхен спорили о том, в какой цвет их перекрасят в следующий раз, мельком замечая, что Чонгук сегодня слишком тих. Войдя в свой блок, ребята сразу же поскидывали свои грязные вещи в корзину и направились в душ, сейчас их мышцам не помешает горячая вода. — Чонгук-а, ты чего такой задумчивый сегодня? — Намджун потянулся за гелем для душа, обращаясь к младшему. — Я кое-что потерял, — растеряно пробормотал Чонгук, смотря на вниз стекающие капли. — Не слышу, скажи громче, тут вода со всех сторон хлещет, — проговорил чуть громче лидер, втирая в корни волос шампунь. — Все в порядке, хен, просто не выспался, — Чонгук резко всполошился, замечая на себе несколько обеспокоенных пар глаз, — плюс волнение перед концертом, — он постарался придать своему голосу непринужденность. — Все будет хорошо, еще несколько репетиций сегодняшней хореографии, и считай, мы зажжем, — Хосок поднял вверх большой палец, обматывая бедра полотенцем. В небольшом коридорчике остались лишь Чонгук и Джин, что сушил свои волосы феном. Чонгук закинул на плечо полотенце, дожидаясь, пока хен выключит прибор. — Даже есть сил нет, — Сокджин широко зевнул, сматывая провод фена. — Там вроде лапша еще оставалась, можем ее заварить и все. Выйдя из душевого коридора, мемберы сразу заметили непривычную тишину. Буквально никто не издавал ни звука. Сокджин настороженно прошел в общий зал, застывая на пол пути. — Хен, я чайник включил, остал… Чонгук не договорил, заглядывая за плечо хена. Его глазам открылась картина. Все мемберы сидели опустив голову. Намджун держал телефон в руке, бездумно в него пялясь. Первый всхлип вывел из ступора Джина, что сразу же подлетел к Тэхену. — Что случилось? — старший присел на корточки перед Ви, заглядывая в его покрасневшие глаза. — Телефон, — прошептал Джун. — Что? — Джин повернулся к сидящему на полу Хосоку. Тот прикрыл рот, стараясь не поддаваться всеобщему настрою. — Что случилось, хен? — Чонгук подбежал к стоящему у окна Чимину, вглядываясь в лицо. — Мне кто-нибудь объяснит, что тут, мать вашу, происходит? — Джин подошел к лидеру, что все еще смотрел на экран смартфона. Взяв из ослабленных рук технику, его взгляд впился в текст. — Твою мать, — только и мог произнести Джин. Шокирующая новость: южнокорейский певец, танцор, актер и модель из группы ASTRO обнаружен мертвым. Тело айдола было найдено в его квартире в Сеуле. Информацию подтвердили представители лейбла ASTRO Fantagio… Дальше читать у Джина просто не получилось, пелена слез помешала. На долгие полчаса комната погрузилась в тишину. Никто не мог произнести и слова, переваривая прочитанное в голове раз за разом. Чонгук обнимал Чимина, что тихо всхлипывал, пряча красное лицо в плече младшего. Тэхен прижался к Сокджину, что держал его ладонь. Юнги сидел около лидера, его лицо не показывало ни единой эмоции, и со стороны кто-то мог бы и сказать, что ему плевать на эту ситуацию, но мемберы знали, что ему так проще переваривать свои эмоции. — Менеджер написал, — немного охрипшим голосом произнес Джун, — послезавтра похороны, нужно прийти. — Нужно прийти, — повторил безэмоционально Джин. — Я заварю чай, нам нужно всем постараться успокоиться и немного поспать, хоть я и понимаю, что это маловероятно, — Намджун устало потер переносицу и направился на кухню. Спустя час молчаливого потягивания успокаивающего напитка, мемберы начали разбредаться по комнатам. Да, группы из разных компаний не могли близко общаться, но ребята знали Астро, знали Мунбина, они часто пересекались на концертах. Бтс помнили его радостным и открытым мембером, что поддерживал их в дебютное время. — Хен? — Чонгук стоял в проходе комнаты Чимина и Тэхена, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Тэхен без слов откинул край одеяла, похлопывая по кровати. Чимин закутался с головой под одеяло, следуя примеру Хосока. Люди во всем черно-белом медленно шли в поминальный зал. У некоторых в руках были фотографии мембера. Бывшего мембера. Чонгук огляделся, замечая, что ему становится не по себе. Он приблизился к Намджуну, что двигался за остальными. — Хен, почему тут так много фотографов? Разве родственникам не хотелось бы проводить его в присутствии близких? — Он был мембером популярной к-группы, его просто так даже туда не отпустят, — поднимая слегка голову на последних словах проговорил Намджун, — потерпи немного, выкажем уважение и соболезнования, и уйдем, я тоже не могу долго быть тут, мысли разные идут. Чонгук кивнул, смотря как мать Мунбина разразилась в очередной истерике, придерживаемая мужем и остальными участниками группы, в которой состоял ее сын. На душе стало тоскливо. Так неожиданно человек может уйти. Кажется, только вчера у них был новый концерт, а уже сегодня они стоят у закрытого гроба, невольно подслушивая сплетников, что уверяют присутствующих, что Мунбин покинул этот мир с помощью. Со своей помощью. Грязно и страшно. Грязно, потому что могли бы свои языки и придержать, все-таки похороны, страшно, потому что, что вполне вероятно, что это правда. — Бесят эти журналюги, — прошипел Юнги, стоя по правую сторону от Чимина. — Да, он остался мембером группы до самого конца, — Чимин печально посмотрел на гроб и заметил, что остальные начали медленно пробираться к выходу. Долго находиться на данном «мероприятии» они не могли, опасаясь новых сплетен. Но не сплетней им нужно было бояться. Войдя в общежитие, Намджун сразу же направился на кухню, заглядывая в каждый шкафчик. — За крупами, слева, — подсказал Юнги, догадываясь, что искал лидер. Никто и слова не сказал, когда на столе появились три бутылки соджу и скромный набор закусок. Первую рюмку Намджун опрокинул сразу же, не дожидаясь, пока Сокджин нальет остальным мемберам. — Мы переписывались с ним иногда, — начал он после того как поставил стопку на стол, — мы мало что обсуждали, но в последнее время он жаловался, что чувствует себя одиноко, тоскливо, говорил, что не знает, что делать, — Намджун сел за стол, хватая себя за волосы, — мы никому не говорили о своих переписках, опасаясь скандала, но они были. Мы обсуждали выставки, природу, новые вышедшие песни зарубежных исполнителей, — Намджун посмотрел на мемберов, что так же расселись за столом, — нет, конечно, информацией, что связана с группой, мы не делились, просто иногда интересовались здоровьем друг друга. Боже, — лидер влил в себя еще стопку, — последний раз мы переписывались неделю назад, он просил совета, как ему быть со своим состоянием, черт, я даже не заподозрил ничего. Я посоветовал ему обратиться к психологу, — Намджун грустно улыбнулся, — ну, знаете, все вы понимаете, какого это — быть мембером. Кто-ж знал, что он решится на такое, — Намджун опустил голову. — Тут нет твоей вины, — начал Сокджин, — никто не виноват, что он решил покинуть этот мир. — Я чувствую себя бесполезным, — вдруг произнес лидер, заставляя остальных мемберов замолчать, — я не помог Мунбину, и я боюсь, что не смогу помочь вам, когда это понадобится. Не в плане, — Намджун замахал руками, — не в плане самого худшего, но я боюсь, что своим неведением и бездейст… — Хен, — перебил лидера Тэхен, — ты не виноват, слышишь? И у нас нет причин, что-то скрывать от тебя, — он мягко улыбнулся. — Пообещайте мне, — с мольбой в голосе произнес Намджун, — пообещайте мне, что какая бы беда не случилась с вами, вы скажите мне об этом, любое переживание, любая негативная мысль, пожалуйста, — лидер обвел взглядом своих мемберов, — и, вы скажите мне, поделитесь со мной, пожалуйста, — повторил лидер. Его сердце ныло. Он не стал говорить мемберам, что ночью ему приснился сон, в котором он терял их одного за другим. Всех шестерых мемберов. Шесть раз его сердце почти останавливалось. Шесть раз он рыдал во сне, не чувствуя, как слезы катятся на подушку в реальности. Комнату заполнили разные голоса, произносившие «обещаю». Мемберы окружили Намджуна, захватывая того в круг объятий.

Спустя месяц.

— Я вижу в толпе несколько недостаточно тепло одетых людей, — Тэхен стоял на сцене, осматривая пришедших Арми на их концерт, — еще есть время, так что вы можете вернуться домой и… — Тэхен, повторный вход запрещен, — вмешался Сокджин. — Ах, правда? Тогда, — Тэхен искренне пожелал, — держитесь. — вызывая смех мемберов, — Ничего не поделаешь. Он правда переживал за фанатов, погода была немного прохладной. Концерт в Японии проходил без накладок и форс-мажоров. В глазах мемберов вспыхивали огни бомбочек, что держали Арми. Распаренные от резких движений, мемберы закончили очередной трек, начиная просто ходить по сцене, говоря друг с другом. — Иногда, появляется чувство, что я использую вас, чтобы любить себя — это происходит ненамеренно, — начал Намджун, когда группой была задета тема любви к себе, — так вот, я хочу сказать одну вещь: пожалуйста, используйте меня и Бтс, чтобы полюбить себя! Арми радостно замахали арми-бомбочками, поддерживая лидера и его высказывание. — Мы выступаем в Японии впервые, поэтому, давайте вспомним наш дебют, думаю японским Арми будет интересно послушать, кто и как попал в группу, — продолжил Хосок, получая громкий отклик от присутствующих, — Чонгук-а, как самый младший, начнешь? — Мое счастье началось с Намджуна, если бы я не увидел Намджуна тогда, то меня бы здесь не было, — Чонгук подошел к лидеру, что уже раскрыл для него свои объятья. Толпа радостно подпрыгивала, глядя на большом экране объятья двух мемберов. — Без Чонгука не было бы здесь БТС, — проговорил в микрофон Намджун, крепко стискивая младшего. — Намджун — лидер моей жизни, мой первый и последний пример для подражания. Если я все еще могу следовать за РэпМон-хеном в будущем, я пойду с ним куда угодно, — закончил Чонгук, все еще находясь в объятиях накаченных рук. Остальные мемберы начали издавать умилительные возгласы, смотря на данную картину. Не для кого ни секрет, что Чонгук действительно выбрал Биг Хит ради Намджуна. Он же буквально его кумир. — Хотите, открою маленький секрет? — заговорчески спросил Чимин у толпы, что конечно закивала болванчиком, — когда Чонгук впервые увидел РМ-а, знаете, что первое вырвалось из его уст? «Бедра», — изобразил дебютного Чонгука Чимин, вызывая у толпы просто нечеловеческие крики умиления и улюлюкания. — Ну, все, жди теперь тысячу видео, — проговорил Юнги, качая головой. — Зато весело, — Тэхен поднял бутылку, откручивая крышку. Чонгук, улыбаясь, качал головой. Но ведь, действительно, у их лидера бедра что надо. Ну, скажите? Прошло еще десять минут, прежде чем мемберы закончили общаться с публикой и направились за кулисы. Оставался последний номер на сегодня, что они оставили на «десерт». Эту песню они будут представлять публике впервые, что не заставляло не волноваться членов группы. После каждого трека, что выпускают БТС, тех неизменно ждал шквал хейта, что заполоняет все соцсети, в которых трудно найти слова здравой критики о треке и просто добрые комментарии. Бтс всего лишь хотели отдавать свою душу через песни, но хейтеры раздирали ее в клочья, заставляя истинных Арми латать ее своими словами поддержки. Вот и сегодня, представляя публике We are Bulletproof pt.2, ребята заметно нервничали. Особенно двое. — Чимин, мне страшно! — выпалил Хосок перед выходом на сцену. Его руки дрожали, а взгляд метался как у загнанного зверя. Вышеназванный остановился напротив Хоби и ласково взглянул ему в глаза, поднимая свою ладонь на щеку. Он успокаивающе провел пару раз по нежной коже и произнес: — Хен, доверься мне и просто закрой глаза. Мембер глубоко вдохнул и шумно выдохнул, внимая словам Чимина. И на душе резко стало спокойней от ласкового голоса мембера. Чимин ободряюще улыбнулся хену, не говоря тому, что сам переживает до чертиков. У него нет права на ошибку. Сейчас под ним будет не манекен, а его хен. Хосок. Сердце отбивало ритм, стараясь разорвать грудную клетку. Чимин незаметно для всех обтер руки о бедра, немного подпрыгивая. Никакой ошибки, Чимин. Ты не можешь подвести Хоби. Доверься. Закрой глаза. Доверься. Закрой глаза. При выходе на сцену, при исполнении движений, в голове был голос Чимина. Его мягкий, успокаивающий тембр. Его теплая ладонь, что фантомно ощущалась на щеке. И, вот он, тот момент, когда делаются последние движения руками. Хосок поворачивается к Чимину и резко складывается на спину, закрывая глаза. Доверься. Закрой глаза. Легкий ветерок обдул лицо. Чимин пролетел. Чимин смог. Хосок смог. Толпа взрывается радостными криками.       Пройдя сквозь огромную толпу фанатов, мемберы добрались до своих авто. Концерт прошел на ура, так что все могли выдохнуть спокойно. Намджун сидел в первой машине, проверяя почту на наличие новых писем от компании. Рядом уже вовсю сопел Юнги, он сегодня выложился на все двести процентов, так что сейчас мог позволить себе проспать весь путь до отеля. Остальные машины с мемберами ехали следом, создавая подобие цепочки. Хотелось приехать в номер, принять горячий душ и завалиться спать, желательно на часиков шесть, и Намджун был уверен, что его желание разделяют остальные мемберы. Когда группа разбрелась по своим номерам, Намджун, приняв долгожданный душ, забрался на постель, прихватывая с собой дневник, что он нашел пару месяцев назад. У кого он все это время находился, лидер не стал спрашивать, стараясь не выдать, что дневник принадлежит ему. Все таки, если за все то время, что дневник был в чужих руках, никто из мемберов не сказал об этом, значит ли это, что тот, кто н ашел его, не догадался чей он? «Я влюблен в мембера своей группы». На этой строчке блокнот был со стоном отложен в сторону. Черт. Намджун потер переносицу, мысленно переносясь на несколько лет назад, когда он, совсем юный и напуганный, понял, что те чувства, что преследуют его — не правильные. Намджун понял еще тогда, что то, что он чувствует, не сильно приветствуется в его стране, и тем более в компании. Черт, ведь именно после этой строчки, Намджун забросил дневник, боясь выдать себя. Нет, никто не должен знать о нем, его чувствах, это не правильно, и это…опасно. Стук в дверь номера прервал поток мыслей лидера. Блокнот отложен на кровать, дверь открыта, являя лидеру Чонгука. — Хен, не сильно занят? — Чонгук теребил подол просторной футболки. — Нет, проходи, — Намджун приоткрыл шире дверь, впуская младшего. — Сегодня на концерте было здорово, — улыбнулся Чонгук, садясь на кровать. — О, да, — Намджун присел следом, — я был такой уставший, что думал, упаду на кровать как только зайду в номер, но что-то сна ни в одном глазу. — У меня тоже, — Чонгук нервно пригладил ладонью покрывало, — на самом деле, хен, я хотел посоветоваться с тобой, — младший сглотнул, заглядывая в глаза Киму, — я хочу сделать татуировку, — выдох. — Тату? — Намджун непонимающе взглянул на Чона, — в смысле, настоящее? Но, ты ведь знаешь правила компании, — мягко начал Джун. — Знаю, знаю, хен, — активно закивал головой Чонгук, — но, я подумал, может ты сможешь уговорить Шихека, как лидер. — Чонгук-а, — Джун слабо улыбнулся. — Намджун-хен, пожалуйста, — сложил в молитвенном жесте ладони Чонгук, — всего одна татуировка, прошу, хотя бы просто поговори, нет так нет, но вдруг даст добро? — Когда ты так смотришь на меня, я не могу отказать тебе, ты становишься таким малышом, — Джун поднял руки в сдающемся жесте, ловя Чонгука в свои объятия, что сыпал благодарственные речи. Вдруг взгляд Чонгука упал на небольшой блокнот, заставляя того сначала нахмурить брови в непонимании. Но, вспомнив, что такие блокноты есть у каждого мембера, Чонгук успокоился. Чонгук не стал говорить Намджуну, да и остальным мемберам тоже, что потерял точно такой же блокнот пару месяцев назад, дабы не выдать себя, если вдруг кто-то найдет его. Но прошло уже столько дней, в которые Чонгук прочесывал все уголки общежития, в надежде, что книжка просто упала за угол. Но, увы, пора признать, что Чонгук потерял свой первый блокнот. Сначала Чонгук боялся, что кто-то найдет его и на всеобщее обозрение начнет спрашивать чей он, но шли дни, недели, но все молчали, и Чонгук начал по-немного успокаиваться. По крайне мере, он не писал, чей это дневник. Да, и как он напишет, если этот дневник не до конца был им? А, дело было так — он нашел этот дневник, когда они в очередной раз переезжали из одного блока в другой, он тогда еще сидел посреди их новой кухни, когда из одной из многочисленных коробок, выпала книжка. Коробка была не подписана, книжка тоже, и Чонгук, чего греха таить, из своего любопытства прочитал пару строк. Но, когда он понял, что это чей-то из мемберов личный дневник, было уже поздно класть его на место, так как пришел уже Хосок и занес еще пару коробок, вынуждая Чонгука засунуть блокнот в карман, в надежде, что позже, он отдаст его. Но, отдать не получилось. Сначала была распаковка вещей, потом они обмывали новоселье, потом репетиции, и закрутилось, завертелось, что Чонгук, прочитав последнюю запись, гласившую, что хозяин дневника влюблен в мембера, сразу же закрыл его и больше не открывал. Но, когда Чимин предложил вести ему дневник, Чонгук почему-то сразу подумал об этой книжке. Разве не символично, что если он начнет писать о своих чувствах туда, где уже были описаны чьи-то другие? Тем более, дата, когда была сделана последняя запись, ясно давала понять, что в дневник не заглядывали и ничего не писали порядка полугода. А, раз, никто не спохватился его, то значит он может его позаимствовать? Да, прочитанное его, конечно, шокировало. То есть, ни один он, испытывает романтические чувства к кому-то. Но кто хозяин блокнота и кто его предмет воздыхания? Чонгук задавался этим вопросом все то время, что дневник был при нем. Старался тщательнее присматриваться к мемберам, кто с кем сильнее взаимодействует, но слежка была безуспешна. Все шло своим чередом. Чонгук тогда решил для себя никому о своей находке не говорить, а немного подождать. В итоге, «немного» переросло в «много» времени, выталкивая воспоминания о чьем-то признании, своими собственными чувствами. — Я почти заплакал. Я буквально плачу, — Хосок шел по салону самолета, что должен доставить их в Корею. — Я чуть было не поругал его, — Чонгук прикрывает выдох облегчения. Они практически час искали паспорт Намджуна, который тот успел где то потерять. Второй раз! Ребята громко хлопали работнику аэропорта, что нашел этот злосчастный документ, выдыхая от перенапряжения. Группа наконец-то расположилась на своих местах, пристегивая ремни безопасности. Юнги сразу же взялся за блокнот, надевая наушники. Намджун открыл электронную книгу, пока Чимин искал свой смартфон. — Красивые строчки, но печальные, — проговорил Тэхен, смотря на текст, что показал ему Хосок. В своих голубых мечтах, хочу запереть тебя Даже если скажешь «нет», прямо мне в глаза В своих голубых мечтах, хочу удержать тебя Даже если не захочешь, все равно хочу обнять тебя — Я ведь не могу быть веселым всегда, — грустно улыбнулся Хоби, закрывая блокнот, — думаю, эти строчки перерастут в трек, у меня в голове даже название есть. — Какое? — Blue side, — Хосок улыбнулся Тэхену и надел наушники, прикрывая глаза. Мембер отзеркалил улыбку, хоть на него уже никто не смотрел. Тэхен знал, как трудно бывало Хосоку. Особенно после эфиров, где его как только не обзывали. Обычно, после трансляции, Тэхен тащил ему травяной чай, что присылает ему бабушка, и они долго долго разговаривали на разные темы. Тэхен очень уважал и любил Хосока, и невероятно им гордился, ведь не смотря ни на что, Хосок шел дальше. Поднимался после очередного хейта, отряхивал плечи и шел записывать песни, оттачивать новые движения, и просто шутить. Он сильный. Тэхен очень горд им. Чонгук сел между Шугой и Сокджином, мельком заглядывая первому в блокнот. — Мелкий, подглядывать не хорошо, — мягко произнес хен. — Ну, хен, интересно же, аж жуть, — Чонгук заерзал на сидение в нетерпении. Еще в отеле Юнги обещал показать отрывок песни, которую он написал благодаря ему. Все будет хорошо (х16) Мечта. Мы будем вместе от начала до конца Мечта. Где бы ты ни была, я буду рад тебе Мечта. Надеюсь, ты расцветешь после всех трудностей Мечта. Начало может быть трудным, но конец будет великим Когда упадет последний лепесток, я поймаю его, крепко сожму — Все, дальше нельзя, итак много показал, — Юнги резко захлопнул блокнот, потрепав по волосам Чонгука. — Хен, я помню, — прошептал Чонгук. — А? — «Все будет хорошо», шестнадцать раз, — Чонгук указал кивком на блокнот, — именно столько раз ты сказал мне эту фразу на концерте в Чили, когда я был в полуобморочном состоянии. Чтобы окончательно не отрубиться, я считал, хен, — Чонгук сверкнул покрасневшими глазами, — ты написал ее после того концерта? — Да, Чонгук-а, начало было написано именно после концерта в Чили, я тогда здорово за тебя испугался, не делай так больше, пожалуйста, — Юнги дернул уголком губ, натягивая наушники, показывая тем самым, что разговор окончен. Он не силен в эмоциональности, но Чонгуку и не нужно было, он итак все понял. Намджун сидел в своей комнате общежития, пока его глаза хаотично бегали по строкам из дневника. Строкам, написанные не его почерком. Нет, то есть до середины блокнота, писал точно он, а дальше, он уже сомневается. Почерк явно не его, но чей? Намджун то и дело листал одну страничку туда-сюда, сверяя последнюю запись его почерком и первую не его. Автор текста пишет, что дневник посоветовал вести Чимин, значит как минимум два мембера исключаются — он и Чимин. Остались Сокджин, Тэхен, Чонгук, Юнги и Хосок. Но, никто и не заикался, что потерял что-либо, не то, что дневник. И как понятно по строкам — личный. Конечно, читать не хорошо. Это личное, и по логике, Намджун должен был закрыть дневник, выйти в коридор и громко оповестить о находке, но как? Первая часть дневника принадлежит ему. Что делать в такой ситуации? Лидер старался не вчитываться в слова, пытаясь найти хотя бы зацепки, кому может принадлежать дневник. Страницы за страницей, предложение за предложением. Но ни имен, ни прозвищ, ничего, автор хорошо шифруется, прямо как Намджун. «Я влюблен в мембера своей группы» Что, опять? Намджун резко остановился, вчитываясь в предложение, которое точно писал уже не он. ЧТО?! Кто-то еще в группе влюблен?! СТОП! Намджун громко вдохнул, ошарашенно поднимая брови вверх. Как такое возможно? Если бы книжка попала ни к нему, какой бы скандал их ждал? Черт! Лидер схватился за волосы, приводя себя в чувство. Нужно успокоиться и подумать, что делать дальше с этой информацией. — Точно, — проговорил вслух лидер, — нужно аккуратно узнать, кто ведет дневник, и не терял ли он его недавно, — Намджун усмехнулся сам себе, — ну, конечно, так тебе и сказали, Джун. Мысли вихрем носились в голове мембера, и они устроили бы в ней погром, если бы Сокджин не позвал того на ужин. Откинув блокнот на кровать, Джун вышел на кухню. Группа уже сидела за низким столиком, ожидая лишь его. На столе было кимчи, суп, несколько закусок и соджу. — Думаю, мы заслужили немного, — Сокджин кивнул на бутылку, — перелет был тяжелый, а это как для для крепкого сна. — Я и без соджу готов вырубиться, — пробурчал Юнги. — Ой, не начинай, — отмахнулся Хосок, разливая соджу. Намджун улыбнулся их небольшой перепалке, садясь на единственное свободное место. Чонгук сразу облокотился на лидера, рассказывая тому, что выиграл сегодня у Тэхена в игре аж три раза, на что последний показал язык, называя того выпендрежником. — Дети малые, — покачал головой лидер, поднимая рюмку, — за концерт без травм, за ваше здоровье. Мемберы чокнулись рюмками, выкрикивая «ура». Темы лились рекой, впечатлений после Японии было масса, и каждый мембер хотел рассказать свое видение о стране. — Чуть не забыл, — резко поднял Хосок, уходя в комнату и возвращаясь от туда буквально через минуту, — я купил вам всем по браслетику, в память о Японии, — он начал протягивать каждому мемберу по тоненькому браслету, плетенного бисером. — Хоби, это так мило, — пропищал Тэхен, сразу же надевая подарок. Остальные мемберы тоже поблагодарили его, вставая со своих мест и крепко обнимая. Их солнышко. Их Хоби. Через два часа, когда все соджу было выпито, Юнги, уйдя в комнату с громогласным «сюрприз», вернулся с бутылкой виски. — Боже, откуда у тебя это? — еле произнес Чимин. — Фанат подарил, как знал, — потряс бутылкой Шуга, садясь на свое место, — ну что, кто еще держится? — Наливай, — махнул рукой Сокджин, икая. Они не часто разрешали себе такие долгие посиделки, только когда точно знали, что на следующий день им никуда не нужно, как было в этот раз. После концерта Шихек дал им три дня выходных, так скажем, чтобы привести себя в порядок. — Ну, вот, опять, — пробурчал Тэхен, — снова фанфик про «ВиГу», чтоб их черти драли, — он повернул смартфон экраном к мемберам, — я даже читать не буду, ик, это, ик… — Успокойся, Тэ, — улыбнулся Чимин, — плюнь на это, вон Джун с Джином же даже не обсуждают это, настолько им пофиг, — указал головой на старших. — Что? — послышалось одновременно от хенов. — Только не говори, что о нас тоже пишут истории, — вымученно простонал Сокджин. — Оу, так вы просто не знали, а не игнорировали существование «НамДжинов»? — неловко улыбнулся Чимин. — Нам, ик, кто? — Намджун уже не соображал о чем речь, отличный виски попался. — «НамДжины», ну, Намджун+Сокджин, вот и, — поднял ладони вверх Чимин, откровенно посмеиваясь с вытянутых лиц старших, — боже, я правда думал, что вы в курсе. — Твою мать, нас то за что? — Сокджин взглянул на Джуна, что пытался сфокусировать свой взгляд на уснувшем Чонгуке, что прикрылся рядом лежащим пледом. — Я видел один фанфик, где ты, Сокджин был омегой, а Намджун альфой, который… — Что?! Почему, блять, я пассив?! — не дал закончить Чимину Джин. — А, что, тебе не нравится? — неожиданно произнес Джун, пытаясь успокоить икоту. — Что? Конечно! Мало того, что они пишут это все, еще и меня выставляют внизу лежащим, буэ, — Сокджин изобразил рвотные позывы. — Ты хотел бы сверху? — Намджун глупо хихинул, вызывая недоумевание у остальных мемберов, — да, бросьте, про всех нас есть эти фанфики, какие только я не вид-дел, ик, черт, ик, — Намджун неловко поднялся на ноги, похлопывая Чонгука. — Про всех нас? — Чимин нахмурился, — по-моему, я больше всех в соцсетях зависаю, но не видел про остальных. — Сайт, ик, ебаный, ик, фикбук, — Намджун неоднозначно махнул рукой, помогая встать Чонгуку, что не мог окончательно проснуться, — набери в поиске, и будет тебе счастье, мать твою, — произнес Намджун, пожелав остальным спокойной ночи, и доводя до комнаты Чонгука, что буквально висел на нем. — Малыш, ты не хрена не малыш, накачался, уф, — Намджун аккуратно положил на кровать Чонгука, — в зале больше меня тренируешься, ик, блять, икота надоела. Вдруг Чонгук резко подскочил с криком «БУ», заставив Намджуна схватиться за сердце и отшатнуться. — Макнэ, ты чего? — От икоты, — снова упав на кровать, пьяно пробормотал Чонгук, — погочь, ой, помочь должно, фух, все силы приложил, — Чонгук широко зевнул, переворачиваясь на бок, — Намджун-хен, а что ты делал на том сайте? — спросил неожиданно Чонгук, не оборачиваясь. Намджун застыл в дверях. — Спи, макнэ, спокойной ночи, — прикрывая дверь, произнес Намджун. Следующее утро, а точнее день, мемберы приходили в себя после столько сильной попойки. Кто-то лечился супчиком, кто-то таблетками, кто-то просто не вылезал из постели. Одним из них был и Чонгук. Привет, дневник, давно я не писал, сам понимаешь, практика, тренировки, запись альбом, концерт в Японии. Столько событий, сменяющие друг друга следом, но одно остается неизменным. Да, я все также влюблен в него. Черт, мои чувства не то что не ушли, они даже не ослабли, если еще сильнее не стали. Сейчас я смотрю на него более серьезно, без дрожи в коленях, спокойней реагирую на его прикосновения и объятия, но сердце все также трепещет. Я скучаю, когда он засиживается в своей студии, или задерживается в зале, скучаю, если ему нужно уехать куда-то без нас, без меня. Я с радостью встаю с ним в номера, даже если это незначительный элемент. Ох, иногда я представляю, как буду признаваться ему в своих чувствах, и ладони снова потеют, но почему-то на душе становится спокойней, будто хочу камень с нее сбросить. Страшно, конечно, услышать его ответ, но и носить в себе все это, я кажется, уже не могу. Я полностью принял свои чувства и осознаю, какие могут быть последствия от моего признания. И пожалуй, последствия, это единственное, что останавливают меня, хотя Чимин и говорит, что в любом случае будет на моей стороне, но как же остальные мемберы? Я не должен быть эгоистом, я должен думать обо всех, и в первую очередь о нем. Ведь после моего признания, вряд ли мы будем вести себя так, будто ничего не произошло. Это поменяет в корне все. И если я готов к изменениям, мемберы могут и не быть. Они ведь даже не знают, что меня привлекают мужчины. Хотя, правильней было бы сказать, один мужчина. Только он. Я чувствую, что перерос подростковую влюбленность, на замену которой пришла более серьезная. Я лучше контролирую себя рядом с ним, все чаще разговаривая о нем с Чимин-хеном, ты не представляешь, как я рад, что могу хотя бы ему говорить о том, что в моей душе. Иначе, мне кажется, пришлось бы туго. А он подбадривает меня, говорит какой я молодец, что не боюсь своих чувств, не боюсь раскрываться ему. И, честно, только на его поддержке я и держусь, иначе давно бы наверно вывалил все свои чувства на него. Сокджин со стоном повернулся на кровати, во рту гадко пахло, от чего мембер поморщился, глядя как Намджун не сводит с него глаз. — Ты чего? — голос немного охрип, видимо не стоило так яро спорить с Тэхеном, стоит ли жаловаться на те фанфики. — Джин-хен, ты за вчера прости меня, говорил не подумав, — Намджун решил с утра извиниться перед хеном, все-таки неудобно вышло. — Да, брось, просто разговоры, — отмахнулся старший. — Джин-хен, — снова позвал Намджун, — ты когда-нибудь вел дневники? Личные там, — он неуверенно повел плечом, принимая вертикальное положение. — Дневники? Хм-м, — на минуту задумавшись, протянул Джин, — не, мой дневник, это мой мозг, там вся информация, — указав пальцем на голову, ответил Сокджин, — считаю, что писать о том, что у тебя на душе, нужно ту еще силу, а я, — он пожал плечами, — я слаб в таких вещах, боюсь, что кто-то узнает или найдет. Намджун понимающе угукнул. Сокджин не стал бы ему врать, Намджун верил ему. Значит это не Джин. Остается Юнги, Хосок, Тэхен и Чонгук. Круг сужается.

***

      Ребята сидели в кабинете Бан Шихека, куда их вызвал последний так резко, что мемберы приехали так, как ходили по общежитию. Кто в футболке, кто в тапках. И снова никто не знал причину, хотя Чан выглядел растерянным. — Как думаете, опять скажут, создать новую парочку? — пошутил Хосок. — Тьфу на тебя, — потянулся Юнги. — Что ты веселишься, тебя вообще шипперят с господином Ли, — напомнил одну историю про Хосока и их охранника Тэхен, получая в ответ высунутый язык. Чонгук широко улыбнулся, вспоминая, как долго плевался Хосок, когда Тэхен сказал ему о истории, что попалась в его ленте. Нет, их охранник, конечно же горячий, как выразился Хоби, но ему как-то не хотелось впутываться во все это. Чонгук тогда на мгновение представил себя с Ним в какой-нибудь истории, коих написано не мало. Боже, он однажды прочитал одну с рейтингом 21+, там так все описано было, что уши горели еще добрых полчаса. Так ярко, со смаком описано еще было, что картинки в голове начали оживать, заставляя штаны топорщиться. Чонгук тогда впервые не знал, что делать, идти в душ или дочитать, не обращая внимания на физиологию. Все-таки он молодой, здоровый парень, ему свойственно такая реакция, на столь похабный текст, что все еще читался. Именно после той истории, Чонгуку теперь Он снился лишь в откровенных сценах, вынуждая Чона каждый раз просыпаться со стоном. Видимо, его еще не скоро порадуют своим присутствием невинные сны, где он ходил за ручку с Ним по полю или проспекту. Еще не скоро, они будут во сне просто лежать рядом друг с другом, пронзительно глядя друг другу в глаза. — Давайте, давайте, подкалывайте бедного друга, — состроил страдальческое лицо Хосок. Хосок посмеялся с реакции мемберов на его страдания. Он, конечно, не принимает всерьез все эти истории, потому что, ну как? Как можно представить его с мембером? Такое невозможно. Такое нельзя. Такое опасно. Он помнил правила компании. Помнил законы своей страны. Нет, так нельзя. Он, конечно, всегда на концертах говорит, что нужно следовать сердцем, но ведь он говорит это обычным людям, не айдолам. Айдолы — это другое. У них много нельзя, много запретов, много правил, от которых они не должны отступать. Мемберы тихо посмеялись, одновременно поднимаясь с мест, когда в дверь вошел директор. — Всем здравствуйте, — Шихек сел за стол и устало выдохнул, — рейтинги вашей группы поднимаются каждый день, — он кивнул на папку, намекая просмотреть ее, — видео набирают просмотры, треки поднимаются в чартах, заказы на ваши выступления расписаны буквально на месяцы вперед, так же и номинации имеются перед МАМА, молодцы. — Почему вы говорите таким тоном, будто это плохо? — осторожно спросил Намджун, всматриваясь в отчет. — Дело в том, что Тэхену нужно покинуть группу, — произнес Шихек, заставляя всех в комнате шокировано замолчать.