Дневник Макнэ (?)

— Я в ахуе, — Юнги поднялся на ноги, привлекая внимание мемберов. — Что же вы наделали, — рэпер подошел к окну, сжимая в руках пачку тэхеновых сигарет, захваченные попутно. Намджун ободряюще улыбнулся, мимолетно сжав влажную ладошку Чонгука перед тем как подняться на ноги и подойти к Шуге. — Хен, я понимаю всю опасность ситуации и беру отв… Договорить Намджуну не дал прилетевший кулак Юнги, заставив его челюсть мгновенно заныть. Намджун растерянно посмотрел на рэпера, который играл желваками и стряхивал кисть. — Шуга, ты что творишь?! — подскочил на ноги Хосок, подлетая к Юнги, что замахнулся для повторного удара. Намджун смотрел на побелевшего Чонгука и мемберов, которые подскочили со своих мест. Чимин стоял перед Чонгуком и успокаивающе поглаживал его дрожащие руки. Хоби держал Юнги, который метал искры из глаз. Джин подбежал к полке, где хранилась аптечка, а Тэхен осматривал руку Шуги. — Что я творю?! Что он творит?! — указал рукой на Намджуна рэпер, — ты чем думал, когда втягивал во все это его? — Юнги раздраженно махнул головой в сторону Чонгука, — ладно он, ему лет то сколько? Он еще жизни не знал, можно сказать, но, ты то куда?! Не удержался?! Ты понимаешь, как подставляешь сейчас группу?! — Хен, он не виноват, это я первый признался ему, я влюбился в него, он не виноват, не бей его, пожалуйста, — тараторил Чонгук, порываясь подойти к Джуну. Тот стоял, морщась, пока Джин обрабатывал ссадину на его скуле. Но как только заговорил Гук, его дрожащий голос не остался незамеченным. Намджун, мягко отстранив Сокджина, подошел к макнэ. — Шуга-хен, я понимаю, я все прекрасно понимаю, — говорил Джун, вставая перед Чонгуком, — вся ответственность лежит на мне. Я столько лет контролировал себя, скрывал свои чувства. Да, это не мимолетное увлечение, не шалость, не подумай, я серьезно настроен на счет Чонгука. Я его, — Намджун обернулся к Чонгуку, что жался к его спине, — он мне…в общем, я никогда не испытывал ничего подобного. Ни к кому. Никогда. — Ты понимаешь, что одно ваше неловкое движение, одна оплошность, одно неосторожное касание и вы просто разгромите нашу группу? — Юнги начал успокаиваться, принимая помощь от Сокджина, что обрабатывал уже его руку. — Гук итак тактильный, а теперь может и вовсе забыться, поцеловать тебя, и что нам потом делать? На концертах тысячу камер направлены на нас в режиме онлайн! Наши обнимашки раскидывают на сотню эдитов, а что будет с чем-то большим, если вы забудетесь? У нас только-только дела пошли вверх, а теперь что?! — Я буду контролировать себя, свои действия, если понадобится — Чонгука. Никто не узнает о нас кроме вас, я уверяю. — Я могу присматривать за Гук-и, — пожал плечами Чимин. — Ты вообще помолчи, сваха! — Юнги недовольно взглянул на него, — видя твою спокойную реакцию на происходящее, несложно догадаться, что ты был в курсе всего. — Чимин, это правда? — обернулся Сокджин. — Ну, — Чимин неловко почесал макушку, — Чонгук давно рассказал о Намджуне, а Намджун всего лишь пару дней назад, но я не против, что тогда я был на стороне Чонгука, что сейчас. Я верю в любовь, хен, и я вижу ее у них в глазах, а парни они или нет, для меня не важно, — Чимин добродушно улыбнулся, глядя на благодарного Чонгука. — Господи, как слащаво, — Юнги закатил глаза, показывая свое недовольство. — Риск огромен, — подал голос Тэхен, — как вы будете контролировать себя двадцать четыре часа? Мы ведь буквально всегда под прицелом камер, спасение лишь номера отелей на выступлениях, и наша общага. — Я справлюсь, — выглянул из-за спины Намджуна Чонгук, — я буду стараться себя держать, вести как обычно, я не буду доставлять проблем, простите. — Ты не доставляешь проблем, Гук-а, — покачал головой Юнги, — просто теперь это не только ваша проблема, это касается всей группы. — Ну и хук у тебя, хен, — размял челюсть рукой Намджун. — Ах, да, прости, вспылил, — Юнги неловко похлопал того по плечу. — Надеюсь, нуна найдет чем замазать, по-любому же завтра синяк выйдет. — Не ной, еще получишь. — Так, предлагаю всем на сегодня выдохнуть, поспать, а завтра решим, что делать дальше, — развел руки в стороны Тэхен. Со всех сторон послышался одобрительный гул. Сокджин с Тэхеном остались убирать последствия попойки, пока остальные разбредались по комнатам. — Ну, спокойной ночи, хены, — как-то смущенно проговорил Чонгук, стоя у двери в свою комнату. Кроличьи зубы покусывали губу, пока мембер переминался с ноги на ногу. Чимин, ухмыльнувшись, прошел вслед за Хосоком в свою комнату. — Спокойной ночи, — буркнул Юнги, проходя мимо Чонгука. Он скинул тапочки, попутно снимая с себя футболку, обратив внимания, что дверь все еще была приоткрыта, — ты чего застыл на проходе? — А? Я это…ну…иду, хен, — не найдя слов Чонгук хотел было уже закрыть дверь, как ее придержала чужая ладонь. — Малыш, — прошептал Намджун, вызывая у Чонгука глупую улыбку, — в общем…это…спокойной ночи, целоваться не будем, не хочу еще раз получить от Шуги, — он стоял в коридоре, видя как за спиной Чонгука Юнги валился на кровать. — Сильно болит? — брови Чонгука надломились в сочувствующем жесте. — Заживет, — отмахнулся старший, — иди уже, не выспишься а то. — А мне кажется, я уже сплю, — произнес Чонгук, глядя на носки, что все еще были надеты на его ноги, — и я боюсь, что проснусь, и все окажется простым сном. Ты, я, балкон — все сон. — Это не сон, Гук-и, малыш, — Намджун подавил в себе желание подойти ближе и притянуть макнэ к себе, — завтра ты проснешься, и я пожелаю тебе доброго утра… — Как тот, в кого я влюблен? — перебил в нетерпении Чонгук. — Как тот, кто влюблен в тебя, — Намджун ласково улыбнулся младшему, — спокойной ночи, Гук-а. — У меня сейчас сахарный диабет начнется, — послышалось из-за спины Чонгука. — Спокойной ночи, Намджун-и-хен.       Чонгук глупо хихикнув, закрыл дверь, направляясь к кровати, как увидел на себе взгляд Шуги. — Хен? — Чонгук-а, как же ты вляпался так? — Юнги лежал под одеялом, заведя за голову правую руку, — и как я не замечал раньше? — Если ты не замечал, значит у меня получится контролировать себя? — Чонгук смущенно присел на кровать, стягивая футболку. — Я очень на это надеюсь. Чонгук? — М? — Ты уверен…ну, в своих чувствах? Уверен в… нем? В себе? Я не хочу, чтобы тебе было больно, — Юнги слегка повернул голову в сторону кровати напротив. — Не беспокойся, хен. Больнее, чем мне было раньше, уже не будет, — Чонгук улыбнулся, укладываясь под одеяло. — Я счастлив сейчас, Шуга-хен. Я так счастлив, что кажется меня разорвет от переполняющих эмоций. — Влюбленный дурак, — по-доброму обозвал Юнги, качая головой. — Ну и пусть, зато счастливый, — Чонгук потянулся к настольной лампе, погружая комнату в темноту. — Хен, — прошептал Чонгук спустя несколько минут, — спишь? — Сплю, — буркнул рэпер, сильнее укутываясь в одеяло, — что и тебе советую. — Ты злишься на меня? Ну, что я так подставил вас. — Я не могу злиться на тебя, мелкий. Я беспокоюсь о тебе. Ты же понимаешь, что если я увижу хоть одну слезинку на твоем лице из-за Джуна, то ему прилетят воспитательные пизды? — Он не обидит меня, хен, ты что? — испуганно прошептал Чонгук, распахивая глаза. — Он может сделать тебе больно. — Не больнее, чем молчанием. Все будет хорошо, Юнги-хен, правда, — Чонгук добродушно улыбнулся, заворачиваясь в одеяло. — Спи давай, завтра договорим, — Юнги заерзал на кровати, пытаясь найти удобное положение. Ему было неловко говорить это, но Чонгук должен был знать, что в обиду его рэпер не даст.       Сегодня не было сил писать в дневнике, но Чонгук уверен, завтра он испишет его вдоль и поперек, выливая на бумагу все, что он испытал сегодня. А испытал он сегодня многое. Он чувствовал себя растерянно. Чувствовал злость. Чувствовал обиду, грусть, отчаяние. Но главное, сегодня он испытал истинное счастье. Там, на балкончике, положа ладони на мощную спину Намджуна, он чувствовал счастье. Слушая признания в любви, он чувствовал счастье. Слушая все обещания, что давал Намджун — он чувствовал счастье. Отныне для Чон Чонгука, синоним слова «счастье» — Намджун. Чонгук понимал, что дальше не будет все как прежде. Понимал, что еще предстоят разговоры с мемберами. Понимал, что теперь на нем висит ответственность за свои движения. Но ничего не могло напугать влюбленного, счастливого мембера группы БТС — Чонгука. Он готов к испытаниям, готов к контролю, готов к разговорам. Он готов ко всему, лишь бы рядом был Намджун. Засыпая, Чонгук улыбался. Под веками снова проносились моменты с балкона, заставляя уши покраснеть, а губы начать покалывать, ощущая фантомное прикосновение чужих. Нет. Не чужих. Родных. Родных губ. Чонгук свернулся калачиком, будто не желая выпускать воспоминания из себя, что так и крутились в нем. Испытав сегодня такой спектр эмоций, Чонгук чувствовал себя устало, но в то же время умиротворенно.       Намджун упал на кровать, прикрывая глаза ладонью. Сумасшедший день. Безумный. Счастливый. — Ты сейчас похож на себя в период дебюта, — раздалось со стороны двери. Сокджин закончил уборку и наконец пришел поспать. — Дебюта? — Джун улыбнулся. — Тебе будто снова восемнадцать, ведешь себя как подросток. — Я и чувствую себя таким, — Намджун принял вертикальное положение, — и если честно, я очень рад, но в то же время и чертовски напуган. Я должен быть защитой Чонгуку, опорой, поддержкой, а сам лежу и думаю, как от него вкусно пахнет. — Избавь меня от подробностей, — Джин театрально скривился, вызывая тихий смешок у рэпера, — если ты боишься, значит ты действительно осознаешь масштаб проблемы. — Моя любовь к нему — не проблема. — Его любовь к тебе — вот проблема. Точнее его способы проявления, — Джин надел пижаму, с блаженным стоном зарываясь в подушку. — Его тактильность итак заставляла пищать фанатов, а представь ее масштабы сейчас. У него ведь будто крылья за спиной выросли, и это я увидел за полчаса, что мы были на кухне, а не за три часа концерта. Нам придется во все пять пар глаз следить за вами, добавили, блин, работенки, — Сокджин шутливо тыкнул пальцем в Намджуна, переворачиваясь на другой бок. — Джин-хен? — М? — Ты ведь не думаешь, что я поступил эгоистично? — Ты поступил опрометчиво, не подумав. Но что теперь разглагольствовать, что сделано— то сделано, осталось только последствия убирать. Главное, чтобы вы дальше не наломали дров. — У нас ведь все получится? Мы ведь справимся? — Намджун надломил брови. — Это тебе не у меня нужно спрашивать, — усмехнулся Джин, укрываясь одеялом с головой, давая понять, что разговор на сегодня окончен.       Намджун перевернулся на спину, устремляя свой взгляд на потолок. Ворох мыслей роился в его голове. Конечно, перед Чонгуком он старался не показывать своих волнений, но сейчас ему нужно было подумать, как вести себя дальше. На лице сама по себе вырисовалась блаженная улыбка, стоило только вспомнить мягкие губы Чонгука, его податливый взгляд, что смотрел из-под дрожащих ресниц. На спине фантомно ощущалось тепло дрожащих ладоней, что несмело касались его. Кончики пальцев защекотало от желания снова прикоснуться к нежной коже щек Чонгука. В животе начало ощутимо тянуть, скручивая органы в узел.       Столько лет Чонгук находился рядом с Намджуном, взрослея на его глазах, пока Намджун боролся со своими демонами, даже не подозревая, что является объектом воздыхания младшего. Просто взрыв мозга. А сколько времени еще потерял Намджун, пока приходил в себя от этого самого признания? Мд-а, повел себя как ребенок, бегая от разговора. Но как объяснить Чонгуку, что его побег был вызван не им самим, а чувствами, которые испытывал Намджун. Он боялся, что если они сядут за «стол переговоров», то Чонгук может сказать что-то вроде «прости, хен, я случайно/я не то хотел сказать» и так далее. Ведь Намджун видел, какими огромными глазами смотрел младший спустя пару минут после признания. Он испугался. Определенно. Только вот, Чонгук испугался отрицательной реакции Намджуна, а тот, в свою очередь, подумал, что Чонгук испугался того, что сказал. В общем, дамы и господа, запутанная история вышла, которая в итоге наконец-то распутывается. А ведь по сути, если бы не дневник, что Намджун по ошибке скинул в корзину для белья — не ясно, сколько еще Чонгук скрывал бы свои чувства. Не ясно, сколько скрывал бы свои чувства Намджун. Ведь лидер практически смирился с тем, что не сможет быть с Чоном так, как хотел бы. Как брат, мембер, друг — пожалуйста. Как любящий парень — нет. Не в Корее. Ни пока он лидер группы. Не пока он айдол.       Глаза рэпера начали потихоньку закрываться от усталости. Лучший день за долгие недели подошел к концу. Лучший. Прекрасный. Счастливый. Безумный. Сумасшедший. Влюбленный. Намджун усмехнулся, представляя насколько сейчас у него глупое выражение лица. Как там сказал Сокджин, " — выглядишь как подросток»? Намджун полностью с ним согласен.       Утро мемберов началось с похмелья. Болезненные стоны доносились с разных уголков блока. Из комнат потихоньку начали выползать ребята, держась за головы. — Вчера же не так сильно пили, почему там плохо то? — почесал макушку Хосок, направляясь к кофемашине. — Мне тоже кофе, иначе я сдохну и мой труп придется вам закапывать, — Сокджин плюхнулся на стул, щурясь от пробивающегося сквозь приоткрытые шторы солнца. — Даже душ не помогает, — вытираясь махровым полотенцем пробормотал Тэхен, заходя на кухню, — и кто решил, что смешать соджу с вином — хорошая идея? — Алкота корейская, доброе утречко, — слишком бодро появился в проходе Юнги. На лице мембера находилась маска, на голове гнездо, а в руках бутылка прохладной минеральной воды, — а идея была твоя. — О, явился, — Хосок передал кружку с кофе Джину, — Шуга, ты вчера не пил с нами что ли? С какого хера огурчиком? — Пф-ф, я уже коннамуль хэджангук поел, душ прохладный принял, таблеточку выпил, а еще на ваши мятые морды смотрю — прям чувствую, как заряжаюсь энергией, — не без удовольствия ответил Юнги. — Сатана, — обреченно выдохнул Тэхен, хватаясь за протянутую спасительную минералку. — Где остальные? — пробурчал Хосок, облокачиваясь на прохладное окно. — Чимин в душе, НамГуки спят, — с громким чмоком оторвал от губ несчастную бутылку Тэхен. — НамГуки? — не понимающе сдвинул брови Юнги. — Вы что, совсем интернет не шерстите? — Тэхен покачал смартфоном перед мемберами, — наши фанаты разбили практически всех по парочкам, — Ким начал загибать пальцы. — НамГуки, ЧиГуки, НамДжины, НамМины, ЮнМины, ТэСоки, ЮнГуки, ТэГи, ВиХоупы, ЧиСоки… — Остановись, боже, — простонал мучительно Сокджин, хватаясь за голову, — какие нахер «намгики, чусоки, вилюры»? — О-о-о, — протянул довольно Тэхен, — хен, узнаешь как шипперят наши парочки, обалдеешь. Ощущение, будто наша группа сплошь из геев состоит и мы тут не музыкой занимаемся, а минимум — каждодневными оргиями. — Пиздец, — вынес вердикт Юнги, допивая остатки воды. — А меня с кем? — любопытно потянул подбородком Хоби. — Господи, и ты туда, — усмехнулся Джин. — А еще Арми заметили, что Намджун любитель что-то сломать, а Юнги ведет себя как старый дед. — Это не новость, — прозвучали хором Хосок и Джин. — Я все слышу, — послышалось у дверного проема, где стоял заспанный Намджун, — я ведь не специально, оно само, — как бы оправдываясь насупился рэпер. В спину аккуратно ткнули пальцем. Обернувшись, Намджун увидел немного помятого Чонгука, что тер свои глаза, сонно зевая. — Дашь пройти, хен? — голос Гука звучал низко, еще не отошедшего ото сна, вызывая легкие мурашки у напротив стоящего лидера. — Да, конечно, — Намджун неловко отодвинулся в сторону, пропуская немного медлительного макнэ, который шоркал тапочками. — Всем утречка, а есть что покушать? — Чонгук без задней мысли уселся на колени к Тэхену, пытаясь прогнать остатки сна. — Сейчас лапша сварится, еще маринованные яйца есть, будешь? — заглянув в холодильник, спросил Хоби. — Все буду, голодный как волк. — Ну, — прочистил горло Намджун, привлекая всеобщее внимание, — я в душ, а потом думаю, всем есть что сказать? — Естественно, — Хосок отсалютировал ладонью, что держала небольшой судочек с яйцами. Неловкая пауза прервалась, не успев начаться, помог своим появлением Чимин, что выглядел можно сказать хуже всех. — Вот знаю же что стоит выпить лишнего — здравствуй отеки, но не-е-т Чимин, надо нажраться. Ощущение, будто я на пасеке побыл без маски и пчелы не поскупились на укусы, — Чимин все ворчал и ворчал, заваривая себе кофе, не обращая внимания на ухмыляющихся мемберов. Чонгук вдруг резко вскочил с колен Тэхена, смущенно озираясь на ребят. А ему можно так сидеть? Намджун не будет ревновать? Вдруг он обидел его своим жестом и тот поэтому ушел в душ? Чонгук растерянно оглядел кухню, не зная, что сказать. Да и что сказать? Что он теперь боится лишнее движение сделать? Боится, что за каждый шаг у него будут спрашивать? Как ему вести сейчас себя с мемберами? Как обычно или сдерживаться? — Гук-а, ты чего? — Тэхен непонимающе нахмурился. — Ничего, хен, я…а…а где еще стулья? Может сядем в большой комнате, на полу, как обычно? — Чонгук не знал, что ему сказать. — Можем и там, — пожал плечами Джин, поглядывая на Чонгука. Тот заметался по кухне, складывая на поднос тарелочки с закусками.       Намджун стоял под струями прохладного душа, прикрыв в блаженстве глаза. В мозгу вспыхнул утренний Чонгук. Почему мембер даже после пьянки и недолгого сна выглядел как булка, которую хотелось пожамкать? Такой открытый, сонный, припухший, со следами от подушки на щеке, и такой…притягательный. Мда, Намджун, всего один день прошел с тех пор, как ты увидел Чонгука в новом свете, и ты уже не можешь держать себя в руках. Кто из вас должен контролировать ситуацию? Рэпер покачал головой, стряхивая капли воды со своих волос. В голове снова всплыли воспоминания о прошедшем вечере. Ладони пробрал зуд, стоило представить Чонгука в его объятиях. Внизу живота снова затянулся приятный узел. Чонгук был таким мягким, таким податливый в его руках. Как он смотрел на лидера из-под подрагивающих ресниц, нервно кусая губу. Ох, эти губы. Вкусив их сласть, Намджун был уверен — другие он больше не хочет. Не желает. Ему чонгуковы подавай, нежные, пухлые, сладкие. Рука невольно скользнула вниз, вырывая позорный вздох. Даже плачущим Чонгук выглядел несравненно. Намджун оперся лбом о стену, подставляя плечи под потоки воды. Господи, будь сейчас Макнэ перед Намджуном, давно бы задыхался в его объятиях, без возможности вдохнуть кислорода. В прикрытых глазах картинками стоял образ Чонгука. Такого нежного, подставляющийся под грубые ладони лидера, что терся котенком. Намджун отчетливо почувствовал на макушке ладонь Чонгука, что ласково поглаживала его, пока он стоял перед ним на коленях в тот вечер. Язык мазнул губы, вырывая хриплый звук. Жар из груди стремительно опускался вниз, заставляя лидера тяжело дышать. Намджун, до чего ты докатился? Удовлетворяешь себя, представляя Чонгука в развратных сценах, пока мемберы за стеной накрывают стол. Когда волна удовольствия прошла по всему телу, посылая разряды в пах и заставляя пальцы ног поджаться, Намджун хрипло выругался, смывая остатки своего стыда.       Лидер группы вышел из душа как раз в тот момент, когда мемберы рассаживались за столом. В середине стояла большая кастрюля с одной ручкой, в которой дымилась горячая, острая лапша, разнообразные закуски в виде кимчи, корня лотоса, маринованных яиц и редьки расположились по краям. Намджун поправил влажные волосы и смущенно сел рядом с Хосоком, пододвигая к себе палочки и тарелку. В ту же секунду по другую от него сторону приземлился Чонгук. Он сделал вид, что разглядывание палочек очень увлекательное занятие, но Намджун заметил, как покраснели его кончики ушей, вызывая внутреннее умиление у рэпера. Чонгук хотел сидеть с ним, рядом. Мило же? Лидер, с доброй улыбкой, подхватил жареную говядину и аккуратно положил её в тарелку макнэ, наблюдая, как у того глаза расширяются от удивления. Было забавно видеть, как он не знал, как реагировать на этот жест. Намджун мысленно ударил себя по руках, что так и желали лечь на эти манящие щеки, провести большим пальцем по этим мягким губам, наклониться… — Вот об этом и стоит поговорить, — тыкнул в них палочками Юнги, — буквально несколько часов назад уверяли меня в своем контроле, а сейчас? — Намджун удивленно повернулся к хену, — у вас только сердечек в глазах не хватает. — Но мы же при вас только, — стушевался рэпер, принимаясь за еду. — А если бы это был Ран? Запись эфира? Вилайф? — Они приняли бы это за заботу о тонсэне? — попытался спасти ситуацию Чимин, всасывая с шумом длинную лапшу. — Тем более сейчас все больше верят в ВиГу, поэтому с версией Чимина можно согласиться, — подал голос Тэхен. — Капец, столько времени уже не делаете ничего такого, а эдиты летят только так, — Хосок отправил в рот корень лотоса, удивляясь упорству фанатов ВиГу, которым стоит увидеть взаимодействие Чонгука и Тэхена, сразу же бросаются на детальное изучение каждой секунды, что попадается в их поле зрения.       Юнги серьезно оглядел мемберов, будто делая какие-то выводы в своей умной головушке. Еще два часа, поедая ароматное кимчи и лапшу, он обсуждал с группой поведение Намджуна и Чонгука, заставляя тех иногда краснеть, иногда заикаться, а иногда и вспыхивать от негодования. Не то чтобы Юнги сразу принял данную ситуацию с лидером и младшим, но и на переваривание у него было не так уж и много времени. Он все еще был в шоке — это правда. «— Если ты не замечал, значит у меня получится контролировать себя?». Юнги, в отличие от быстро уснувшего Чонгука, еще долго крутил на повторе его фразу. Если рэпер скажет, что не замечал ничего такого от Чонгука — соврет. Но видеть одно, а знать другое. Юнги думал, что макнэ восхищается Намджуном, как фанат, как младший брат, и даже не подозревал, что на самом деле скрывалось за действиями, словами и поступками Чонгука. Столько лет они работали вместе, жили в одной комнате, и ни разу Юнги не задумался о другом. Нет, он ходил, слепо веря в юношеское восхищение. Видимо, не имея подле себя подобных людей, Юнги и допустить не мог мысли, что его тонсэн может быть влюблен в мужчину. В Намджуна. В лидера их группы.       Сколько версий развитий событий после признания Намджуна и Чонгука просчитал у себя в голове Мин — не сосчитать. В самом страшном финале о связи Намджуна и Чонгука узнавала пресса, разнося эту новость как голуби болезни, подвергая группу огромному буллингу, вынуждая распасться. При таком раскладе все мемберы тот час лишатся и одной сотой процента шанса на работу в сфере медиа, и пиши пропало. Юнги не сможет выпускать свои треки, Чимина и Хосока даже на вшивые батлы не допустят, Сокджин с Тэхеном попадут на обложки журнала лишь в одном случае — с подписью «Позор Кореи. Они жили с геями». А про Надмжуна и Чонгука и думать страшно. Никто не захочет покупать тексты у гея, так же как приглашать выступать куда-либо его «дружка», и не важно, что его голос — голос Кореи. Да, Юнги считал именно так, голос Чонгука уникален, его способности взять ту или иную ноту превосходны. Каждый мембер по своему уникален. Группа не может распасться. Мда-а. Такой участи группе Юнги не желает. В противоположном случае — то бишь хорошем, Юнги видел так: Намджун и Чонгук до конца своих дней будут вынуждены прятать свои чувства на публике. Им придется либо рассказать о себе близким, рискуя всем, либо принять всю болезненность ситуации и просто идти на поводу старых устоев, не колыхая волну недовольства среди фанатов, а именно — со временем жениться на девушках. И что хуже — Юнги не знал. — Шуга-а, — щелкал перед глазами рэпера Чимин. — А? — Юнги встряхнул головой, избавляясь от воспоминаний прошедшей ночи. — Тут серьезные разговоры ведутся, а ты в облаках витаешь? — Что разглагольствовать-то? На эфирах не всегда сидим рядом, на концертах контролируем жесты, но не строго, в принципе, как обычно. Главное, не позволяем лишнего. — Юнги начал загибать пальцы, — Никаких новых левых прозвищ не используем, не светим телефонами. Стараемся вдвоем не выходить из отдельных помещений или же по одному, но с небольшими промежутками времени, либо с группой. Если вы все-таки проявили себя как-то иначе, вы, — он указал на притихших Чонгука с Джуном, — стараетесь аккуратно исправить ситуацию. Если что — мы рядом. — А ведь все это должен говорить я, про все это думать тоже должен я, — покачал головой Намджун, коря себя.       Намджун смотрел на присутствующих в комнате и не верил. Не верил, что ребята абсолютно спокойно сидят рядом с ними, не выражая ни гнева, ни недовольства. Не верил, что рядом сидит Чонгук, который в него влюблен. Вчера, признаваясь в своей ориентации и ситуации с Чонгуком Намджун думал, что столкнется с неверием, отрицанием, криками. Правда, столкнулась его челюсть с кулаком Шуги, но Намджун знает — заслужил. Он должен был раньше думать о последствиях своего решения. Он ведь мог не отвечать на чувства Чонгука, мог забить свои в далекие уголки души, как сделал раньше и никогда не вспоминать об этом. По крайней мере постараться. Но Намджун рискнул. И сейчас ни капли не жалеет. — Не все же тебе думать и решать, — Хосок подбадривающе поднял сжатые кулаки перед собой, — и кстати, Джун, ты когда новую кастрюлю купишь? — Хоби решил разбавить собрание, что уже подзатянулось. — Да, кстати, — повернулся Чимин, — как ручку оторвать, ты первый, а как заменить? — Да куплю, куплю я, — поднял в сдающемся жесте руки Намджун, неловко оглядывая присутствующих. — Я еще там в душе полку снес, но я починю, — сразу же замахал руками лидер, вызывая волну смеха. — Я не специально, я только полотенце уронил, нагнулся его подобрать, и вставая головой зацепил полку, там кстати чей-то крем разбился, его я тоже куплю, — потупил взор лидер, заканчивая свою исповедь. — Бля, надеюсь не мой крем, я его в туре по Японии купил, у нас такого нет, — сокрушенно выдохнул Хосок.

***

      Скрип кроссовок звучал синхронно, что не заглушал даже играющий трек. Мемберы оттачивали свои движения, смотря в зеркало, что было раскидано на всю стену. Хосок пристально следил за каждым мембером, подмечая где и как ошибся тот или иной. Ужасно хотелось пить, каждая мышца ныла об отдыхе, волосы липли к потному лбу, но останавливаться нельзя, еще минута трека.       Сегодня была крайняя тренировка перед их отправкой в тур на два месяца. Расписание мемберов было плотным, так как им нужно будет выступить в более пятнадцати городах, что конечно же радовало ребят и одновременно пугало. С помощью данного тура группа надеялась получить большую поддержку в номинациях на премии МАМА, что произойдет сразу же, как только они вернутся в Корею.       Юнги волей неволей бросал взгляды на Чонгука, что сосредоточенно вытягивал руку, ступая носком от себя. Его взор был направлен лишь в зеркало, рот приоткрыт от коротких вдохов и выдохов, одна штанина задралась, оголяя лодыжку. За последние дни Юнги практически дошел до паранойи, постоянно держа в голове ситуацию с Намджуном и Чонгуком. И не смотря на то, что ребята сами справлялись хорошо, Шуга не мог расслабиться. Он посмотрел на камеру, что снимала их практику и невольно сглотнул. После операции на плечо его движения стали более энергичными и резкими, больше не было никакой боли, никаких обезболивающих. И зачем он столько себя мучал, не рассказывая мемберам? — Чимин, вот в этом моменте ногу дальше от себя ставь, — Хосок смотрел на экран, в котором повторно крутилась запись практики, — Джин, вот тут видишь, — он поставил на паузу и ткнул пальцем в экран, — здесь более плавно рукой двигаешь, будто облачко гладишь. — Понял, — вытер пот со лба Сокджин, обмахивая себя платком. — Завтра запись клипа, осталось пару моментов переснять и поправить переходы. Потом день на сборы и здравствуй, Париж! — подойдя к группе с открытым диалогом с менеджером, проговорил Намджун. — Значит, сейчас идем в душ, потом ужин и полноценный сон, чтобы нуна не задолбалась тоналкой наши синяки замазывать, — потянулся Тэхен, сидя на истоптанном полу. — О, да, горячий душ, — мечтательно произнес Сокджин, складывая в сумку бутылку с водой. — Ну, если она смогла замазать синяк Джуна, то уж с нашими точно справится, — пошутил Хосок, выключая запись. — До сих пор челюсть ноет, кстати, — манерно надул губы Намджун. — Челюсть ноет и ты с нее пример берешь? — поднялся с небольшой табуретки Юнги, — я уже извинился, повторять не буду, хотя, — Шуга сделал вид, что задумался, — удар могу, хочешь? — Не нужно, Шуга-хен, — прыгнул на спину лидеру Чонгук, — РМ-хен же хороший, зачем его бить, — он мимолетно скользнул ладошкой по челюсти лидера, перемещая свои ладони на его плечи. — Вот обезьянка, сразу защищать бежит, — шутя пригрозил пальцем рэпер, но на всякий случай еще раз посмотрел на камеру, убеждаясь, что красная лампочка не горит. — Ты мне чуть спину не сломал, шкаф, — Намджун крепче схватил согнутые ноги макнэ под коленями, — когда успеваешь так качаться? Скоро меня догонишь. — Вези меня, моя лошадка, — театрально приспустил воображаемые шпоры Чонгук, заливаясь смехом. Намджун ярко улыбнулся, обнажая ямочки и направился в сторону душевых. Он сказал, что услышит искренний смех Чона — он услышал. Его смех — звон колокольчиков. Звон чистых колокольчиком, что эхом звенят в его голове. — НамГуки намгукаются, — прижал ладошки к груди Хосок, заржав как полоумный. — Ах ты! Лошадка, но! Вперед за этим невоспитанным клоуном, — Чонгук начал покачиваться на спине лидера, призывая его двигаться за бегущим Хоби, что намеревался скрыться в коридорчике перед душем. — Я воспитанный! — донеслось из-за двери, — и не клоун! Никакого уважения к хену! Намджун, покачав головой, изобразил подобие скакуна, вызывая новый чистый смех Чонгука, направился в душ.       Лидер закончив водные процедуры, закрыл вентиль. Заворачивая бедра в полотенце он заметил, что Чонгук все еще не прошел в душ, хотя Намджун оставил его около шкафчика и он даже вроде начинал переодеваться. — Чонгук решил повонять? — Джун догнал выходящего Тэхена. — Чонгук и без душа? — Тэ саркастично усмехнулся, открывая дверь в коридорчик. Чонгук сидел на скамье, смотря в смартфон. — Гук, ты мыться не идешь? — Тэхен подошел к шкафчику, сбросил с себя халат, взяв в руки футболку. — А? Вы уже все, — Чонгук резко подскочил на ноги, закидывая смартфон в дорожную сумку, — а я что-то залип в ленте, отвлекся, — он стал торопливо снимать худи, что по размеру было ему в два раза больше. Намджун вопросительно посмотрел на младшего, натягивая брюки, когда заметил как Чонгук густо покраснел, ненароком увидев его действия. Чон же, стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд, по шустрому сбросил одежду, сразу же заворачиваясь в полотенце. Бросив напоследок «Меня не ждите», Чонгук скрылся за дверями душевой. — Что это с ним? — недоуменно спросил Намджун у уже полностью одетого Тэхена. — Не знаю, что ты натворил, хен, — недовольно свел брови тот. — Почему сразу я? Все хорошо было, я буквально принес его сюда на своих ручках, — Намджун выставил руки ладонями вверх в подтверждение своих слов. — Когда все хорошо, от парня не сбегают, попросив не ждать, — Тэхен накинул сумку на плечо, выжидающе посмотрев на лидера. — Ты иди, я пожалуй, дождусь его, — неопределенно пожал плечами отвечающий. — Ла-адно, — Тэхен вышел за дверь и практически закрыв ее негромко бросил, — смотрите, не шалите тут. Тэхен уже спускался по лестнице, не видя как стушевался Намджун от его последний слов. Присев на скамью в коридорчике, лидер начал собираться свои грязные вещи в спортивную сумку, бросив мимолетный взгляд на дверь в душевую. А ведь Чонгук сейчас там, абсолютно голый, натирается вкусным гелем, зачесывает мокрые волосы назад, откидывая голову. Проводит мочалкой по своему телу, смывая остатки тяжелой тренировки… — Блять, Джун, ты реально озабоченный, — вскочил на ноги лидер, ругая самого себя, — держи себя в руках, извращенец!       Поправив спортивные штаны, Намджун залез в телефон, стараясь отвлечься на новостную ленту, что кипела предстоящей премией SMA, на которой также будут присутствовать бантаны в перерыве между своим туром. Снова толпы фотографов, айдолов, пару ведущих, выступления на сцене. Все это вдохновляло, завораживало, увлекало ровно на столько — насколько был и тяжел труд айдола. Мало кто понимал, насколько выматывающими могут быть выступления и записи, слепо веря, что вышел на сцену, пропел, потанцевал — и ты айдол. Никто и не задумывался, что ради трех минут на сцене, артист проводит сотни часов в тренировочном зале и студии, стараясь с каждым разом превзойти самого себя. А если выступлений несколько, нужно ведь за короткий промежуток времени успеть добежать до гримерки, переодеться и снова на сцену с видом, будто это не ты бежал как угорелый по узким коридорчикам, протискиваясь через таких же спешащих ребят. Кстати, по поводу переодеваний. Намджун открыл диалог с их костюмером, сразу же спрашивая, в чем они будут на выступлении. костюмер Сольхи: классика — пиджаки, брюки. Только Чонгук-щи думаю приодеть в полосатый свитер, он на него давно заглядывался, а что?)

Ким Намджун: а можно и мне что-то полосатое? А то, только нашего Макнэ выделяешь, нуна, я начинаю что-то подозревать (шутка).

костюмер Сольхи: ах, не ревнуйте Намджун-щи) Попробую, что-нибудь придумать. Удовлетворенно хмыкнув, Намджун закрыл диалог, собираясь проверить почту, как дверь душевой открылась. В дверях стоял удивленный Чонгук, что не ожидал увидеть хоть кого-то, не то что Намджуна. Раскрасневшийся, он стоял в одном полотенце, небрежно повязанном на бедра. — Хен, а ты чего тут? — Чон неловко пригладил мокрые волосы, облизнув дрогнувшие губы. — Чонгук, с тобой все в порядке? Ты выглядишь, — Намджун встал со скамьи, оказываясь напротив младшего так, что разделяла их всего лишь скамья, — растерянным? — Думал, я тут один, — Чонгук стоял, не в силах сдвинуться и с места.       Чонгук не хотел даже думать, было ли его слышно, пока он предавался греху в душе. Но что поделать, если ему стоило представить, как они будут вместе принимать душ, пусть и в разных кабинках, его уши отчаянно покраснели. Именно поэтому, дабы не попасть в неловкую ситуацию, Чонгук решил сходить в душ последним, искренне полагая, что рэпер уйдет в общежитие вместе с остальными. Не говорить же, что он, словно пубертатный подросток, что никогда не видел мужского тела, стыдливо предавался фантазиям с участием Намджуна. Стоило ему увидеть полуголого хена, что так натягивал свои брюки, которые аппетитно подчеркивали его задницу, как развратные картинки всплыли в подкорке Чонгука, которому пришлось стремительно убежать под прохладный душ. — Чонгук? — ласковый голос вывел вокалиста из стыдливых воспоминаний. Намджун уже обошел скамью, находясь от Чонгука на расстоянии вытянутой руки. Младший невольно сглотнул, вспомнив, что он стоит перед хеном в одном, мать его, полотенце. Да, конечно, они и до этого спокойно мылись вместе, но Чонгук старался сокращать такие ситуации, чтобы позорно не выдать свой ст…кхм…свое волнение. А сейчас лидер группы обеспокоенно вглядывался в его лицо, силясь приблизиться. Чонгук стоял перед ним такой открытый, растерянный, широко распахнув свои прекрасные глаза, что рэпер едва сдерживал порыв подойти ближе к нему и захватить в свой плен объятий, не подозревая, что Чонгук был бы только рад — попасть в данный плен. — Я в порядке, правда, — запоздало ответил Чон, смотря неотрывно в драконьи глаза. Младший видел, что Намджун сдерживает себя, не решаясь переступить тот самый шаг. А ведь Чонгук успел соскучиться по его губам на своих. Их первый и, Чонгук надеется, не последний поцелуй был на том самом балконе. Намджун удивленно раскрыл глаза, когда Чон сделал несмелый шаг вперед. Потом еще. И вот, он практически дышит в полураскрытые губы лидера. Ресницы начали трепетать, пока руки Чонгука безвольно висели вдоль тела. Страшно было их поднять и положить на плечи лидера, что все еще стоял, не мигая, наблюдая за движениями младшего. — Я ведь не обидел тебя? — почему-то прошептал Намджун, нервно сглотнув. — Нет, — Чонгук отзеркалил шепот, невесомо касаясь своим кончиком носа щеки Джуна. Тот вкусно пах после душа, тем же гелем, что использовал и Чонгук двадцать минут назад. А кожа его хена нежная, распаренная горячей водой. Ее хочется прикоснуться, ласково поглаживая. — Ты не из-за меня ушел в душ какой-то…взвинченный? — Намджун слегка сжал кулаки, стараясь привести себя в чувство. Выходило плохо. Чонгук заставлял его застыть, не зная, как вести себя дальше. Он только-только привык к мысли, что макнэ теперь его. Все те дни, что прошли с момента, когда он получил по лицу за свои чувства, Намджун только и думал, как вкусить губы напротив. Как почувствовать их мягкость снова. Но стоило Чонгуку действовать решительней, нежели рэперу — тот встал истуканом. От ненавязчивых касаний его сердце стало колотиться, будто сумасшедшее, а сознание исполняло танец кружения, и вот-вот должно было взлететь от всего происходящего. — Нет, — нагло соврал Чонгук. Ему не очень то и хотелось предстать перед Намджуном подростком, что не может совладать со своими бушующими гормонами. Чонгук шептал ему в губы, между которых было ничтожно маленькое расстояние, не тянувшееся и на миллиметр. Последний кран выдержки сорвало, когда Чонгук потерся своей щекой о намджунову, тихонько хныча, будто выпрашивая долгожданную ласку. Он как котенок, будто слепо искал его губы, тычась попутно в их уголки. — Ох, малыш, — выдохнул Намджун, наконец поднимая руки и беря лицо Чонгука в свои ладони. Лидер слегка накрыл губы Чонгука, молча спрашивая разрешения на продолжение, что Чонгук, конечно же дал. Он приоткрыл суховатые губы, в который тут же проник влажный язык Намджуна, вырывая из первого удовлетворенный выдох. У Чонгука в голове снова фейерверки, что вытесняют своими взрывами все ненужные мысли. Пока Намджун хозяйничал в его рту, младший несмело положил свои руки на широкие плечи, слегла оглаживая их. Нужно было держаться за них, иначе ноги грозились подкоситься от нахлынувших чувств. Прекрасно. Вкусно. Потрясающе. Влажно. Жарко. Чонгуку мало. Хочется зацеловать рэпера всего, от макушки до пят. Хочется показать старшему, что он действительно любит его. Скучает. Жаждет.       Делая те шажочки, Чонгук думал, что Намджун оттолкнет его. Скажет не время, не место. Но первый сорвался, вкладывая в этот поцелуй всю свою тоску по младшему. Чонгук чувствовал себя абсолютно счастливым, не в силах скрыть улыбку. Намджун целовал Чонгука и задыхался. Задыхался от нетерпения. Задыхался от того, с какой силой он пытался сдержаться, не переходя на большее. Задыхался, уловив краем уха совсем тихое поскуливание, что выпускал Чонгук, пока отвечал на поцелуй. Он, казалось, даже не замечал этого, отдавая всего себя ощущениям. Рэпер не решился опустить ладони на талию, боясь не сдержаться. Он ласково сминал мягкие щеки Чона, большими пальцами поглаживая подбородок. Такой нежный, просящий, хныкающий, манящий, чувственный — и только его. Его. Намджун не отдаст его. Не отпустит. Не обидит. Чонгук у него давно в отдельной клетке в сердце. Чонгук у него под ребрами. Чонгук у него в подкорке. Чонгук везде. Плечи мембера напряглись, стоило младшему положить на них свои прекрасные ладони. «Только не опускай их вниз. Только не опускай» крутилось в голове Намджуна, что мягко сминал нижнюю губу Чонгука. Младший целовался неуверенно, податливо принимая управление Намджуном. Рэпер резко распахнул глаза, продолжая терзать покрасневшие губы Чона, когда в его голову влетела одна догадка. — Малыш, — пришлось прервать сладкую пытку, видя как растерянно приоткрывает поплывшие глаза младший, — я ведь не забрал твой первый поцелуй на балконе? Чонгук смущенно опустил голову, все еще держа свои руки на плечах хена. Красноречивое молчание сказало все за себя. — Я плохо целуюсь, хен? — Чонгук звучал тихо и…боязливо? Намджун забрал первый поцелуй Чонгука. И почему от этой мысли мозг дуреет? Он первый и будет единственным, уж поверьте. Намджун громко вдохнул, мягко приподнял все еще опущенную голову за подбородок, смотря в затуманенные зрачки и снова прильнул к таким сладким губам. — Я научу тебя, всему научу, — проговорил Намджун между пьянящими поцелуями. Осознание, что он был у него первым било по голове, заставляя органы скучиваться узлом. Чонгук сильнее прижался к лидеру, несмело, на пробу проводя по намджуновым зубам, задев и язык. Ладони медленно, но верно спустились до локтей, явно намереваясь продолжить свой путь ниже. Но нельзя. Не сейчас. Нужно остановиться. — Проказник, — выдохнул Намджун, громко чмокнув зацелованного и счастливого тонсена напоследок. Чонгук чувствовал, как пылают его уши, слышал, как громко бьется сердце, видел свои дрожащие ладони, и он был счастлив.       Макнэ неохотно опустил руки и повернулся к шкафчику, к которому Намджун успел его подтолкнуть во время поцелуя, схватив сухую футболку. В машину они направлялись изрядно взбудораженные, разговаривая о предстоящем туре и выступлении на премии. И как бы не хотелось Намджуну взять мембера за руку, он удерживал себя. Не хватало, чтобы проколоться на такой мелочи, как выход за ручки из тренировочного зала. Он крепче сжал ремешок сумки, слушая Чонгука. По правде говоря, Намджун не понимал, что говорят эти прекрасные губы. Зацелованные, припухшие, его губы. Но если Чонгук улыбается — то улыбаться будет Намджун.

* * *

      Можно ли быть более счастливым, чем сейчас? Можно ли умереть от переполняющих меня чувств? Можно ли перестать так глупо улыбаться, когда я вижу его. Когда я говорю с ним. Когда я целую его. Ответ — нельзя. Через три часа у нас выезд в аэропорт. Первый город в нашем турне. Я взволнован. С Намджун-хеном у нас все хорошо. У нас получается шифроваться. Я думал будет сложнее, но оказывается, я всегда тактильный и прилипчивый, поэтому большинство незначительных моментов списывается на мой характер. Я немного устал от тренировок, записей и сборов, но я счастлив. Конечно, кроме группы никто не знает о нас. Я, как и хен, еще не готов открыться семье. Будь я обычным студентом, что подрабатывает в какой-нибудь забегаловке, было бы гораздо легче. Но, к счастью или сожалению, я айдол. Я Золотой Мальчик, я вижуал группы, я — Чон Чонгук, мембер группы БТС. Я у всех на виду. Но я не жалуюсь, ни в коем случаем. То, что мы с Намджун-хеном вместе — предел моих мечтаний. Я не смею просить большего. Мне сейчас очень хорошо. Хен говорит, что я стал целоваться намного лучше. Конечно, у меня ведь прекрасный учитель и нескончаемые уроки) Вспомнил, и снова бабочки в животе. Они когда-нибудь прекратят порхать в моем желудке? Надеюсь, нет. Намджун-хен, кстати, практически не изменился со времен признания. Оказывается, все те знаки внимания, слова, прикосновения, которые я принимал за заботу лидера о самом младшем — подразумевали несколько иной смысл. Он вкладывал в свои действия свою любовь, что делает и сейчас. Только с утроенной силой. Мне все еще немного неловко, когда он кладет лучшие кусочки говядины в мою тарелку, заворачивает свинину в листья салата и дожидается, пока я покорно приму подношение с его рук. Его пальцы касаются моих губ в этот момент, и черт, это горячо. Мемберы по-немного привыкают к нам, мы по-немного привыкаем друг к другу в новом статусе. Юнги-хен все еще говорит, что Намджуну не поздоровится, если он увидит на мне хоть слезинку. И я ему верю. Кстати, наш тэг НамГуки тоже набирает обороты, хотя мало кто верит в него, судя по комментариям. ВиГу — вот кто на вышине. Ох, наши фанаты подмечают все, но слава богу, многое списывают на братские чувства. Знали бы они правду, хэх. Но я не обижаюсь на арми, они верят в ВиГу. Я верю в нас с Намджуном. Два, три, здравствуйте, мы группа Бантансёниндан. Спасибо, что пришли на наш концерт!!! Парижские фанаты встречали группу оглушающим криком. Они с энтузиазмом поддерживали их, и лайстики загорались в такт музыке, которую мемберы исполняли. Намджун пел свою партию, а Джин повторял его движения за ним. Сердце колотилось от энергичных движений, и белая майка прилипала к телу от пота. Берцы уже начинали натирать ноги, но все эти неудобства не могли затмить того, что чувствовали бантаны благодаря огромной поддержке фанатов.

Ким Намджун!

Ким Сокджин!

Мин Юнги!

Чон Хосок!

Пак Чимин!

Ким Тэхен!

Чон Чонгук!

БТС!

Толпа все скандировала и скандировала, не желая отпускать Бантанов. Хосок кланялся Арми и чувствовал себя так, словно принял дозу наркотика. Эйфория — это все, что он сейчас испытывал. Запыхавшийся и потный, он оглядывался на мемберов, чьи глаза отражали те же чувства, что испытывал он сам.       Освещение не могло скрыть их сияющие лица, но, возможно, оно и не было нужно. Их свет, исходящий от блеска в глазах, казалось, мог осветить весь Париж. Чимин улыбался так, будто сошел с ума, бегая по сцене. Чонгук, заливисто смеясь, гонялся за Тэхеном с бутылкой воды, пытаясь отомстить за мокрые волосы. Намджун стоял в стороне, с нежностью наблюдая за своими мемберами. Джин неизменно посылал воздушные поцелуи в камеру, вызывая новую волну восторженного крика Арми. Оставался один трек. Чонгук ярко улыбнулся, уходя ненадолго в воспоминания.

flashback

      Чонгук тихо постучав по двери, заглянул в студию. Намджун, услышав стук, повернулся на кресле, снимая наушники. — Малыш, — Ласково улыбнулся лидер, показывая, что в студии они сейчас одни. — Ты просил зайти, — Чонгук закрыл за собой дверь, проходя к столу за которым сидел Намджун. — Я должен был давно показать его, но, то время не подходящее, то еще что-то мешало, — рэпер встал с кресла, обтирая ладони о бедра, — садись, надевай наушники. Чонгук выполнил просьбу, вопросительно глядя на лидера. — Я немного волнуюсь, но надеюсь, что тебе понравится, — Намджун легонько поддел нос младшего, вызывая тихое хихиканье. — Я мало говорю тебе о своих чувствах, но надеюсь, ты понимаешь, что от этого они у меня меньше не становятся? Чонгук был несколько озадачен, когда лидер поправил на нем наушники и указал на стекло, за которым была вторая комната с микрофоном. Намджун прошел внутрь и плотно закрыл дверь. Он надел наушник и проверил работу микрофона. — Слышишь меня? — чуть понизив голос, уточнил лидер. Чонгук кивнул — Нажми энтер через три секунды, — попросил Намджун и прочистил горло. Чонгук выполнил просьбу.

BTS — Heartbeat

Чонгук смотрел на Намджуна, который стоял за стеклом и пел. Пел для Чонгука. Глубокий голос лидера обволакивал уши младшего, вызывая мурашки по всему телу. Вслушиваясь в слова песни, Чонгук все шире раскрывал глаза. Он признается. Он поет о любви. Намджун поет ему. В какой-то момент Чонгук не видел студию, не видел стекло, не видел дверь, которая отделяла их. Весь его мир сузился до прекрасного мужчины за стойкой микрофона. Его мужчины. Его мужчины, что поет ему. Намджун не отрывал взгляда от Чонгука, посвящая все строки лишь ему.

Я чувствую судьбу в тебе, тебе, тебе, тебе

Я чувствую судьбу во мне, мне, мне, мне, мне

Чонгук и не заметил, как слезы начали подступать. Кажется, он даже перестал дышать, жадно впитывая каждую строчку.

Когда ты слышишь моё сердцебиение, малыш

Ты даёшь мне новую жизнь, ты даёшь мне новое рождение

Я чувствую, как бьётся твоё сердце

Я схожу с ума

Я зависим от тебя, моё сияние

Я знаю, что я до встречи с тобой был не совсем собой

Но ты выбрал меня и вернул к жизни

Я выкрикивал твоё имя в этой вселенной

(Сейчас мне не нужно это пространство)

Я получил тебя-вселенную, да

Намджун посвятил песню ему. С ума сойти. Чонгук прикрыл рот ладошкой, не выдерживая бешеного ритма своего сердца, которое, казалось, готово было сломать ему ребра. Намджун и так был выбит под веками, а теперь поселился и в барабанных перепонках. Чонгук слушал Намджуна, с восхищением глядя на него. Намджун, закрыв глаза, мягко держал микрофон. Было видно, что он полностью погрузился в происходящее.

И каждый раз, когда моё сердце (сердце) бьётся (бьётся)

Оно бьётся в ритме с твоими шагами, так что не разгуливай больше просто так

Намджун приложил правую руку к сердцу, левой указывая на Чонгука. И весь мир застыл. Мелодия закончилась, оставляя после себя оглушающую тишину. Чонгук вытер соленую дорожку, снял наушники и, не теряя ни минуты, практически вбежал в тесную кабинку. Намджун уже опустил руку, сняв наушники. Его дыхание было сбитым, будто он пробежал марафон, а глаза беспокойно оглядывали Чонгука, ожидая его вердикта. — Ты написал песню…для меня? — Чонгук стоял напротив рэпера, облизывая пересохшие губы. — Да. Еще после твоего признания. — Намджун тихо выдохнул и приблизился к Чону. — Хотел еще тогда признаться в ответ. — Песней, — прошептал Чонгук, ощущая дыхание мембера у себя на ладони. Намджун ласково приподнял его кисть, едва касаясь губами. Чонгук до сих пор не мог поверить, что все происходящее было правдой. Не сон. Не иллюзия. Он и в правду стоит в кабинке с Намджуном. Он и правда слышал песню. Она и правда посвящена ему. — Тебе…понравилось? — Намджун звучал неуверенно, будто боялся, что Чонгуку может не понравится. — Это прекрасно. Спасибо. Теперь эта моя любимая песня, — Чонгук увидел мурашки, что бежали по всей его руке. — Чонгук, — Намджун накрыл его щеку, большим пальцем нежную кожу, — мне кажется, я редко говорю тебе о том, что чувствую к тебе. — Главное, что я вижу, — Чонгук прикрыл глаза, мягко потираясь о широкую ладонь. Чонгуку действительно не важно, будет ли говорить о любви Намджун. Он ведь видит поступки. Видит заботу. Видит его взгляд на себе. Драконьи глаза не юлят, не скрывают. Они не могут врать. А в них Чонгук видит лишь любовь. А если он и так все видит, для чего слова? — Я люблю тебя, Чон Чонгук, — выдохнул на шепоте Намджун. Чонгук резко распахнул глаза, судорожно вдыхая. Намджун впервые говорит о своей любви так открыто. Так прямо. Так чувственно. — Хен, — глаза снова начали слезиться, — убить меня собрался? Мое сердце не выдерживает. — Хочу чтобы ты знал. Чтобы не сомневался. Чтобы верил, — Намджун наклонился, ласково накрывая чонгуковы губы. Поцелуй вышел нежный, ласковый, чувственный. Намджун не напирал, вкладывая все свои чувства в этот момент. Чонгук прикрыл глаза, наслаждаясь лаской таких любимых губ. — Я, — Чонгук аккуратно прервал поцелуй, слизывая слюну с губ. — Я люблю тебя, Намджун-хен, — слегка запнулся Чон, смущаясь своего же ответного признания. — Тебе не обязательно отвечать мне, если стесняешься, — Намджун по-доброму улыбнулся, по-хозяйски опуская руки на талию. — Я не стесняюсь, — сразу же возразил младший, по-детски надув губы, вызывая очередное умиление у рэпера. — Чонгук, — Намджун посмотрел в карие глаза, — эту песню я посвятил тебе. Я писал ее для тебя. Поэтому, если хочешь, свет ее никогда не увидит. Она будет только твоя. Но, если не возражаешь, я хотел бы спеть ее с вами в туре. — Конечно, хен. Я хочу, чтобы люди слышали, что ты любишь меня, — Чонгук счастливо улыбнулся, — даже если не напрямую. — Но ты понимаешь, что придется переделать немного, — Намджун обеспокоенно нахмурился, — под девушку? — Понимаю, — улыбнулся Чон, — все в порядке, правда. Пусть Арми услышат о твоей любви ко мне, даже в такой форме. Намджун еще долго целовал тонсена, вызывая у того удовлетворенные вздохи, крепко сжимая узкую талию. Он был благодарен, что Чонгук с пониманием отнесся к переделке песни, к его желанию показать ее миру. Намджун чувствовал, как его бабочки множились, радостно располагаясь в его сердце. Они распахивали свои крылышки и своими лапками царапали одно единственное слово — Чонгук. Чонгук в голове. Чонгук внутри. Чонгук в легких. Бабочки Намджуна щекотали его легкие каждый раз, когда он целовал Чонгука.

end flashback

      Намджун пел свои строчки, неспеша прогуливаясь по сцене. После того, как Чонгук дал добро на выход песни в свет, Намджун ее немного поправил не только в тексте. Рэпер решил спеть ее с группой, распределяя строчки между мемберами. Ребятам очень понравился трек, которые с радостью согласились выступить с ней в туре. Чонгук оглядывал всю группу, ловя любимые глаза. Он смотрел в толпу, что завороженно слушала новый трек, который не был даже анонсирован. Чонгук понимал, что посмотри они сейчас друг на друга во время исполнения — и сотни видео в сети не избежать. Но так хотелось. Хотелось подойти, взять за руку, показать миру, кому была посвящена песня. Показать миру их любовь. Показать миру, что он любим. Но вместо ожидаемого, Чонгук подошел ближе к группе, стараясь оглядывать толпу у сцены, а не одного единственного мембера, чей взгляд хотелось почувствовать на себе. Намджун же, думал иначе. Он писал эту песню для Чонгука. Он посвятил ее ему, и будет не справедливо, что читая строки о любви, он будет смотреть в камеру, а не на него. Лидер аккуратно перемещался между мемберами, стараясь контактировать с каждым из них, дабы не вызывать подозрений. И вот его конечная цель. Его Чонгук. — Оно бьется в ритме с твоими шагами, так что не разгуливай больше просто так, — закончил рэпер, вглядываясь в широко распахнутые глаза напротив. Чонгук на мгновение замер, пытаясь дышать. Намджун действительно стоял напротив него и пел эти строки. На концерте, при тысячной толпе. Безумие. Ладони мгновенно вспотели, во рту пересохло, а в носу снова защипало от переполняющих эмоций. Намджун признался ему в любви на весь стадион. Перед десятками камер. Сумасшествие. Чонгук никогда не думал, что сможет познать выражение «на седьмом небе от счастья», но, кажется, именно его он и испытывал.

Два, три, это Бантансёниндан! Спасибо, что пришли на наш концерт!

      Мемберы, стараясь не задерживаться, проходили через толпу фанатов, что снимали их каждый шаг. Несколько минут, и вот они, долгожданные машины, что увезут их в отель. Сегодня ребята постарались на славу, выжимая из себя все до последней капли. Чонгук, Намджун и Чимин сели в один автомобиль. Юнги, Хосок, Джин и Тэхен в следующий, напоследок помахав преданным Арми. Стоило дверям машины закрыться, как мемберы начали разваливаться на сидениях, не чувствуя ног от усталости. Приятной усталости. Дорога до отеля прошла в легкой, непринужденной беседе о следующем городе, о реакции фанатов на новую песню и, конечно же, о долгожданном душе. Автомобили остановились напротив красивых и массивных дверей Westin Hotel, услужливо приглашая к себе в приятные номера. По жребию выпало, что номера мемберам достанутся в таком порядке: Намджун и Тэхен, Чонгук и Хосок, Чимин, Сокджин и Юнги. Каково же было счастье и удивление Намджуна, когда Хосок, пока они шли по коридору, просто выхватил у него ключ-карту, поменяв ее на свою со словами « — Уверен, мой номер лучше». Чонгук, видя действия хена мгновенно вспыхнул, стараясь прикрыть свою улыбку. — Предлагаю всем принять душ и собраться в одном номере, посидим немного, отметим первый город, — предложил Джин, стоя перед дверью в номер. Мемберы выразили согласие и договорились встретиться в номере Хосока и Чонг… Тэхена через час. Чонгук неловко вошел в номер вслед за Намджуном, который, кажется, тоже нервничал. — Ну, ты иди первым, — прочистил горло Намджун, — я пока почту разберу и переоденусь. — Хорошо, — Чонгук оставил телефон на столешнице, снимая верхнюю одежду. Спустя час группа сидела на мягком ковре в номере и обсуждала прошедший концерт за бутылочкой пива, которую нашли в мини-баре. Чонгук сидел, прильнув к плечу лидера, что время от времени поглаживал его верхнюю поверхность бедра, вызывая глупую улыбку. Хосок журил их за незначительные ошибки в хореографии, на что Джин просил пожалеть его, ведь он уже не молод. Тэхен хотел было сказать, что Сокджин еще молод и в самом расцвете сил, как его отвлек звонок. — Мама, — оповестил тот группу, вставая с пола, — наверно, хочет поздравить с первым концертом в туре, — он отошел к окну, принимая звонок. Кивнув, группа продолжила обсуждать самые запоминающие моменты. Чимин отхлебнул глоток, стараясь сдержать смех от очередной шутки Хоби. Мемберы выглядели уставшими, но счастливыми. Стрелки часов показывали одиннадцать часов, завтра им вылетать в другой город, но они не могли оставить без внимания первый концерт в туре. — Тэхен? — прервал поток рассуждений группы на тему француженок Хосок, растерянно глядя на мембера. Тэхен стоял, сжимая в руке телефон и глядя перед собой. Его лицо не выражало никаких эмоций, но только дрожащие руки выдавали, что что-то произошло. — Тэхен? — повторил Хосок, вставая с ковра. Мемберы замолчали, ожидая объяснений. — Б…бабушка, — голос Ви начал дрожать. — Что случилось? — Сокджин поставил начатую бутылку на стол, подойдя к другу. — Мама сказала, — Тэхен еле ворочал языком, будто выпил ни один литр крепкого виски. — Мама позвонила и…сказала, что… Тэхен мешком сел на пол, роняя телефон. Все мемберы вскочили со своих мест и окружили Тэхена, ожидая ответа. Смех внезапно исчез из комнаты, будто его и не было. Наступила гнетущая тишина, которая давила на сердца мемберов, заставляя их биться быстрее в ожидании. Липкое чувство, что случилось нечто непоправимое, стекало вязкой жидкостью по стенам номера. — Бабушка умерла, — прохрипел Тэхен и разрыдался, падая в объятия ошарашенного Хосока.