В конце останется только один

      — Я думала, ты уже не сможешь уехать из Вал Руайо, — проговорила я, разглядывая старую подругу.       Лелиана изменилась за то время, что мы не виделись: вроде бы и не такое долгое, едва ли месяц прошел, но боевая мантия, обшитая кольчужными колечками, в которой наш тайный канцлер предпочитала ходить в Скайхолде, сменилась на мантию жрицы, мелкие косички из прически исчезли, вечно озабоченное лицо расслабилось. Эта метаморфоза изрядно омолодила ее, а заодно наградила и плавными движениями, и аурой величественности.       Но кое-что осталось прежним — лукавый огонек в глазах. Пожалуй, теперь он стал даже заметнее: Корифей явно не давал нашему тайному канцлеру расслабиться — хотя бы иногда, — так что даже в присутствии моего брата Лелиана оставалась собранной. Теперь же проклятый жрец канул в глубинах Тени, то ли сожранный мелким демоном, то ли им же сохранённый для Веры.       — Голосование проходит уже в третий раз, — ответила она. — Ты, наверно, не знаешь, но выбрать Верховную Жрицу можно только единогласно. Владычица Церкви Виктуар и Вивьен никак не хотят сдать позиции. Но, думаю, на этот раз голосование будет финальным.       — Это не объясняет, почему ты здесь, — я улыбнулась и поудобнее устроилась на перилах. Лелиану я нашла в ее воронятне, и других стульев здесь не было. — Но я рада тебя видеть.       Забираться под самую крышу я не любила: лестница сюда вела длинная и винтовая, причем мимо библиотеки этажом ниже — там я почти всегда и застревала. Но возможность увидеть будущую Верховную Жрицу до того, как она погрязнет в церковных делах, все-таки заставила меня подняться на самый верх и теперь я с интересом осматривалась.       Если Корифей и сумел повредить нашему донжону, то здесь никаких следов разрушений не осталось. Стены были целыми — ни спешно замазанных трещин, ни новой, выделяющейся кладки, ни даже столь любимых нашими строителями гобеленов в качестве временного решения. Но все ещё витающий в воздухе запах свежей стружки намекал, что какому-то ремонту воронятня всё-таки подверглась. И, покрутив головой, я обнаружила, какому именно: стропила крыши выглядели совсем новенькими, светлыми, с янтарными каплями смолы на боках. В свете солнца, что пробивался через окна, они вспыхивали искрами пламени, чтобы через пару мгновений потухнуть — когда на светило набегали белые пушистые облачка.       Лелиана в своем бело-красном одеянии смотрелась здесь странно: словно яркая тропическая птица залетела из Пар Воллена так далеко на юг. Но уверенные движения выдавали, что находится эта птичка здесь совсем неслучайно: у меня на глазах наш тайный канцлер отправила пару воронов с письмами, и что-то подсказывало, что письма эти могли не понравиться Вивьен или Владычице Виктуар.       — Я тоже рада, — признала Лелиана. — Не могу сказать, что в Вал Руайо мне не хватает забот, но я немного отвыкла от Церкви за этот год. Перед голосованием кандидатам надлежит проводить время в посте и молитвах, и я с трудом выдержала два этапа.       Она рассмеялась, и я тоже улыбнулась, хоть и не очень весело. Почему-то снова вспомнился Айдан — никогда у них с Лелианой не находилось достаточно времени на себя, и теперь, похоже, ничего не изменится. Но все же поддержала подругу:       — Главное, чтобы Церковь не отвыкла от тебя.       — О, на этот счёт у меня много планов, — теперь Лел улыбнулась с предвкушением. Зная ее, я заранее сочувствовала тем, кто в этих планах фигурирует. Но не совсем искренне. — Сейчас мое место в келье заняла младшая леди Марон, сестра твоего секретаря. А я решила навестить Скайхолд.       — Надеюсь, эту подмену не заметят, у меня на твои реформы тоже много планов, — я хмыкнула. Будущая Верховная Жрица снова рассмеялась и кивнула на узкую галерею, опоясывающую всю башню с воронятней:       — Идём, поговорим.       До сих пор бывать на этой галерее мне не доводилось, и теперь я об этом немного пожалела: вид на крепость открывался потрясающий. Двор лежал передо мной как на ладони, от конюшен и до таверны. Я отметила, что кристалл лириума, перегораживающий вход в нее, наконец убрали, а дверь заменили. Увидела мать Жизель, разговаривающую со стройной дамой в маске — одна из наших поставщиков, кажется, из Вал Руайо. Двоих наших разведчиков, сосредоточенно играющих в карты — по лицам я бы скорее предположила партию в «королевы». Элан Вемаль, нашу травницу — она возилась в клумбах возле входа в таверну, что-то высаживая. Рядом с ней прямо на земле устроился Кабо и что-то рассказывал, по всей видимости, веселое, потому что эльфийка улыбалась. Надо бы не забыть сказать тавернщику, что Огрен выжил, они ведь знакомы. Да и Гаци, если он ещё в Скайхолде — сегодня я нашего строителя ещё не видела. Кстати, надо бы с ним поговорить, может, возьмётся за постройку нашей будущей лечебницы? И ещё одно «кстати»…       — У меня для тебя целый ворох новостей, — сообщила я и повернулась к Лелиане. И едва не подскочила, потому что рядом со мной стояла незнакомая юная девушка в мантии послушницы. Оценив мою реакцию, девушка рассмеялась, нащупала какой-то амулет на груди и превратилась на мгновение в мою подругу, а потом обратно в незнакомку. Такая метаморфоза тут же напомнила мне другого любителя чужих личин, и я изумлённо поинтересовалась: — Неужели Маркус поделился с тобой своим маскирующим амулетом?       — Скажем, я ненадолго позаимствовала его, когда магистр Красс ещё был здесь, — Лел лукаво улыбнулась и только теперь подошла к внешней части галереи и опоясывающему ее парапету. — А Дагна сумела разобраться и сделала для меня пару копий. Поэтому можешь не переживать, что нашу подмену заметят. К слову, так выглядит Элиза Марон, запомни, ведь младшая сестра приезжала навестить старшую в твоём присутствии. А позже она останется при мне, так что вы увидитесь.       Я кивнула и удивленно покачала головой. Знала бы, что главного юстициара так легко обнести, давно стащила бы его кольца — не насовсем, просто посмотреть. Да и без них у Маркуса было много интересных игрушек.       Лелиана словно прочитала мысли, негромко рассмеялась и шепотом напомнила:       — Я все-таки была бардом, Алиена.       И на службе Церкви навыков явно не растеряла. Впрочем, Левая рука Верховной Жрицы — очень расплывчатый титул, и я до сих пор не знала, чем занималась моя подруга, помогая своей наставнице. Шпионажем точно, и это наверняка предполагает оттачивание воровского навыка.       Но сейчас думать об этом смысла не было, Маркус и вовсе уехал…. И я начала с наиболее приятной новости:       — Огрен и Йован вернулись в Башню Бдения. Они всё-таки выжили после падения Адаманта и дошли вдвоем через Глубинные тропы до дома.       — Ты серьезно? — наш тайный канцлер изумилась. И тут же практично поинтересовалась: — Они не рассказывали, что видели?       — Йован едва дошел, его два дня целители откачивали, — я вздохнула. — А из Огрена рассказчик… ты знаешь.       Она со вздохом кивнула и с надеждой проговорила:       — Айдану они расскажут. И если что-то важное, то он потом расскажет нам.       — Когда вернётся, — проворчала я. Лелиана улыбнулась с нежностью, адресованной явно не мне, и пообещала:       — Скоро. Моя очередь тебя радовать: он вернётся скоро. Будет в Вал Руайо на церемонии моей инаугурации.       Этой новости я и правда обрадовалась, что, впрочем, было ожидаемо. Приезду Айдана всегда радовались все, за исключением, пожалуй, парочки баннов в Ферелдене, да и те предпочитали не любить нашу семью молча. Но на всякий случай уточнила:       — А разве эта церемония — не таинство Церкви?       — Ты права. Но после Верховная Жрица устраивает встречу с мирянами. В том числе и личные аудиенции. Тебя я тоже жду, да и не только я — многие захотят пригласить леди Инквизитор на вечер.       На это я только скривилась: вот уж не было печали. Требование Лелианы пока воздержаться посещения Орлея во избежание мне нравилось больше. Увы, все хорошее рано или поздно кончается.       Остальные мои новости были не настолько однозначно хорошими, как первая. И я решила выдавать их по степени пользы.       — Алистер предложил нам с Калленом награду за победу над Корифеем, — проговорила я и тут же поморщилась. В Орлее меня тоже ждали награды, но, зная обитателей империи, — одним Собранием Земель они не обойдутся. Зря я из-за него так переживала — ферелденское сборище было хотя бы одно, а от приглашений в гости легко было отговориться работой. У нас этот аргумент был достаточно веским, в отличие от Орлея.       Лелиана достаточно хорошо меня знала и на эту гримасу только улыбнулась с пониманием. С некоторым сожалением добавила:       — Церковь тоже вынуждена будет отметить вклад Инквизиции. Но я постараюсь сделать это поскромнее. Возможно, объявлю траур по погибшим.       — Хорошая идея, — согласилась я. И почему сама раньше не придумала? Хотя я Инквизитор, конечно, но все же не Верховная Жрица, от меня эту идею не восприняли бы. — Но я хотела рассказать не об этом. Мы с Калленом решили, что у усмиренных и тех храмовников, у кого нет сил или желания сражаться с лириумом, должен быть дом. Охрана, присмотр, лечение… Нам выделили землю в Ферелдене, на побережье. Есть те, кто хочет оказать помощь. Думаю, Верховной Жрице это тоже будет очень к лицу.       — Недостаточно денег? — Лел улыбнулась и согласно кивнула: — Ты права, это будет хорошим начинанием. Возможно, и в других странах захотят последовать вашему примеру…       Я кивнула: будет очень неплохо, если кто-то ещё захочет позаботиться о храмовниках и магах. Деньги — Создатель с ними, деньги мы бы нашли… как-нибудь. В конце концов, Инквизицию все ещё неплохо финансируют, можно было бы часть этого финансирования перенаправить… но глупо рассчитывать, что один замок, пока ещё даже не построенный, вместит всех желающих. Да и не все захотят ехать в холодный Ферелден.       Будущая Верховная Жрица совсем по-детски оперлась локтями о парапет и перевесилась через него, что-то разглядывая у самой стены. До того почти неощутимый ветер вдруг сорвался, взметнул ее мантию выше коленей, так что Лелиана отпрянула назад и с недовольным фырканьем прижала подол к бедрам. И добавила:       — Думаю, если правильно подать эту мысль, Коллегия Чародеев тоже захочет принять участие. Среди людей Фионы целителей нет, но, как только положение стабилизируется, они, я думаю, появятся.       Я тоже перевесилась через парапет — интересно же, что там подругу так заинтересовало, — и увидела Великую Чародейку, прогуливающуюся с сэром Баррисом. Глава магов и глава храмовников о чем-то разговаривали, и эта беседа явно не была столь приятной, как у гнома и эльфийки в нескольких метрах от них. Лицо Фионы почти ничего не выражало — вернее, оно казалось привычно сосредоточенным, — а вот сэр Баррис сурово хмурился. Скорее всего, обсуждали они свое будущее — потому что в свете выборов Верховной Жрицы это был самый актуальный вопрос. Но если мнение Лелианы о судьбе магов заинтересованные лица в общих чертах знали, то о храмовниках подруга не заговаривала.       Зато Вивьен не скрывала своих планов ни на одну из сторон. Все было не так ужасно, как предвещала мне Лел, но все же Круги наша чародейка и правда собиралась возвращать, а магов загонять внутрь. Храмовникам она отводила прежнюю роль, но обещала не спускать глаз, чтобы не повторять историю. Лично я сомневалась, что одной Вивьен хватит на всех храмовников, а одиозные личности всегда найдутся… А если даже и хватит — она не вечно будет находиться на Солнечном троне. И кто знает, что решит следующая Верховная Жрица?       Сами маги, в большинстве своем, поддерживали Лелиану, и это было вполне ожидаемо. Чего я ждала куда меньше, так это того, что ее сторону примут и некоторые из храмовников. Правда, сэр Баррис в их число не входил, и сейчас, похоже, Фиона пыталась переманить его на свою сторону. Процесс со стороны казался не слишком простым.       И я задумчиво покачала головой:       — Не думаю, что собирать магов и храмовников в одном закрытом заведении снова — хорошая мысль. Каллен говорил, из-за лириума с возрастом могут появиться проблемы с памятью, усилиться паранойя, еще там какое-то влияние на разум… Представь целый отряд параноиков, которые опасаются магов и демонов и которых лечат маги. И это при условии, что все маги окажутся теми, за кого себя выдают. А если проберется какой-нибудь фанатик, которому захочется отомстить за свои прошлые унижения? Я и насчет усмиренных-то не до конца уверена. Может, будет лучше расселить их отдельно.       — Думаю, мы обсудим подробности в другом месте и другой компании, — мягко отозвалась подруга. — В ближайшее время у Фионы будет масса своих забот: Коллегию Чародеев ей придется организовать практически с нуля.       — Ну, не с такого уж нуля, — возразила я. — Я так понимаю, большинство ее помощников придет с ней из Инквизиции. Наши маги умеют работать вместе с кем угодно, даже с тевинтерскими магистрами и нашими же храмовниками. Да и люди относятся к членам Инквизиции лучше.       — И Вивьен непременно поможет, — Лелиана лукаво усмехнулась. — Как только Солнечный трон от нее уйдет, она тут же задумается, как еще укрепить свой авторитет.       Я чуть рассеянно кивнула, обдумывая еще и эту проблему. Маги скоро уйдут из Инквизиции, может, не все, но большая часть. Храмовники вряд ли задержатся намного дольше: номинально Орден никто не распускал, и они могут вспомнить об этом. К тому же некоторые уже успели разъехаться по церквям. И солдаты наши тоже частично разошлись по домам — основная война ведь закончена, Корифей мертв. Нет, за людей я была рада: если ушли, значит, им было куда… Но справимся ли мы таким поредевшим составом? Последствия корифеевских экспериментов нам еще долго будут икаться.       — Да, у меня есть еще одна новость, — встрепенулась я, вспомнив об этих экспериментах. — И она весьма неприятна.

***

      Обсуждение свежеизобретенного подавителя магии неожиданно растянулось. Лелиана, выслушав меня, посмурнела, чуть растеряла свою самоуверенность и отправила меня обсуждать новую подставу от венатори с самыми заинтересованными в этом лицами: Великой чародейкой и рыцарем-командором. Разумеется, не прямо посреди коридора, созывать пришлось полноценное совещание — в конце концов, и Жозефину стоило предупредить, и Каллен мог рассказать что-то такое, чего не заметила или до чего не додумалась я. Сама Лелиана тоже проскользнула на это совещание в качестве «помощницы сестры Соловей», и слушала наше обсуждение очень внимательно.       Новость в целом вызвала неоднозначную реакцию: последствия появления такой новинки понимали все, но и ее пользу признала даже Фиона — в конце концов, преступники магов боялись куда меньше, чем законопослушные жители, и пользовались услугами отступников охотнее.       А вот кое-что из свежих отчетов изрядно порадовало: буквально за час до собрания к Шартер пришло донесение от группы, отправившейся на поиски лаборатории в Бресилианский лес. Нашли ее без особых проблем, а вот захватить оказалось непросто. Сопротивлялись не венатори, им и самим досталось… фатально, так что в плен взять оказалось некого; пришлых магов выжить пытался сам лес. Буквально: на лабораторию напали сильваны, которых экспериментаторы успели чем-то разозлить. Собственно, из разгромленного лагеря вынести удалось только часть бумаг и пару амулетов, все остальное оказалось разорванным корнями и острыми шипами в клочья. Увы, включая и подопытных.       Третья лаборатория тоже обнаружилась. Об этом нам поведала Жозефина, к которой, не иначе как по ошибке, попало письмо от магистра Алексиуса, извещавшего, что его навестили бывшие подчиненные. Собственно, никакой лаборатории и не случилось, Герион решил не нарываться на проблемы с Инквизицией и сдал нам всех гостей тепленькими.       Таким образом, лабораторий венатори больше не осталось, хотя меня несколько беспокоила оговорка альтессы Северины «только в Ферелдене» — придется поискать и в других местах. В качестве трофеев у нас были два пленника, которые толком ничего не знали и которых требовалось сопроводить к магистру Крассу, и несколько лабораторных журналов, на которые я возлагала большие надежды. Фиона забрала их тут же, пообещав предоставить полный отчет о производстве и воздействии. И возможности наладить это производство самим — вдруг иначе как через убийство эти амулеты с бомбами не создаются?       Попрощавшись с Фионой и сэром Баррисом, мы все-таки продолжили совещание — теперь уже впятером, так что Лелиана личину сняла. Я, все еще на волне истории о нашей поездке, вспомнила и про банна Николу: рассказала о Церкви Смиренного Языка и заодно о своих подозрениях против безумной интриганки — нормальной ее язык не поворачивался назвать. Светские власти ничего не смогли — или не пожелали — с ней поделать, и я рассчитывала, что хотя бы церковные найдут, как поймать ее на горячем. Может, не сразу, но когда Верховная Жрица разберется с первоочередными задачами…       Будущая Верховная Жрица неуверенно пообещала подумать.       Жозефина кратко ознакомила нас с последними новостями из высшего света, но тут ничего интересного не было: все ждали окончательных выборов Верховной Жрицы, так что с балами и интригами аристократы чуть поутихли, даже приглашений на мое имя стало поменьше. Из Антивы доходили слухи о новой активности Воронов, но пока ни нас, ни наших союзников напрямую это не касалось. Я с некоторой ностальгией вспомнила младшего сеньора Валисти, прекрасно танцующего аллеманду, и понадеялась, что нашего влияния для его поддержки хватит. Потому что помощь мы вроде как обещали, а отправлять солдат под клинки Антиванских Воронов я категорически не хотела.       Лломеринские пираты тоже притихли, и некто «сир Таддеус», о котором я слышала от деда и Изабеллы, прислал предложение о совместном рейде на очередное, на этот раз морское, логово венатори. Он, с помощью Инквизиции и старых друзей вроде Ферхара, за этот год успел избавиться от молодых клыкастых конкурентов и был весьма благодарен. Это предложение меня так заинтересовало, что я едва не послала всю нашу Инквизицию куда подальше: поучаствовать в морском сражении, да еще на одной стороне со старыми пиратами, было куда интереснее, чем тащиться в Вал Руайо. Увы, с некоторыми титулами приходили и обязанности. Пришлось, скрепя сердце, доверить эту миссию другим — в конце концов, у нас были те, кто уверенно чувствует себя и на палубе, и в бою с магами.       Но близнецам и их отряду я завидовала похлеще, чем Корифей своему Думату.       Из Андерфелса новостей не поступало вообще. Это было, пожалуй, подозрительно, поскольку с местным набожным королевским семейством у Инквизиции установились теплые отношения: оказывается, от имени Вестницы Андрасте отправляли подарки и вели весьма задушевную переписку, пока я дышала песками Западного предела. Но примерно в тот момент, когда Айдан добрался до Вейсхаупта — с поправкой на скорость гонцов, — переписка прекратилась. Учитывая, как активно лез в политику Первый Страж, это не могло не настораживать.       Больше обсуждать было нечего, и мы разбежались по своим делам. Лелиана в облике Элизы Марон отправилась собираться — еще до рассвета она хотела выехать в сторону Вал Руайо, поскольку ее очередное бдение заканчивалось меньше, чем через неделю. Потом три дня, отведенные на принятие решения, и после церемония инаугурации, если Верховную Жрицу все-таки выберут. Лел в своем успехе была уверена, и потому максимум через две недели мне надлежало прибыть в Великий Собор, чтобы поздравить ее с победой.       А через полторы нас с Калленом ждал Фергюс в храме Хайевера. Как совместить эти два события, я пока не знала. Впрочем, моему возлюбленному необязательно тащиться в орлейскую столицу — чему он, судя по лицу, был очень рад, — я же могла долететь из Хаейевера до Джейдера за сутки. Если там меня подберет корабль и сразу же выйдет в сторону Вал Руайо, то успеть я должна была везде.       Пока же успевать надо было разве что в постель, и я в задумчивости поплелась в свою комнату.       Неладное заподозрила еще на лестнице — из-за приоткрытой двери на ступени падал желтый, явно свечной свет. Насторожившись — кто это мог сидеть в моей комнате? — я достала шест и двинулась помедленнее, стараясь не шуметь. Но предосторожности оказались излишними: в комнате никого не было, что определенно радовало — увидев расставленные повсюду картины, вспомнила, что Родерик успел выжить меня из собственной спальни. Мой шест его явно бы впечатлил. Добираться мне следовало до другой постели, да я и сама бы об этом вспомнила, будь голова занята чуть поменьше — в инквизиторские покои я поднялась по привычке. Но раз уж пришла, решила поговорить с художником: и не виделись мы давно, и хорошим в этой комнате был не только свет, но и собственная ванна. В башне нашего командора мне ее сильно недоставало.       Увы, сам Родерик отсутствовал и, судя по чуть подсохшей краске на закрепленном на мольберте холсте, давно. И то сказать, подходящий свет давно ушел, а при свечах писать картины мастер не любил. Разыскивать старого наставника по всей крепости не хотелось, и я решила подождать, заодно и смыть дорожную грязь — в конце концов, дверь в небольшую комнатку с ванной закрывалась на вполне приличную щеколду.       Но и за окном уже окончательно потемнело, и я успела не только переодеться, но и косу просушить, и даже оценить окружающие картины, а художник так и не появился. Отметив, что работа над эпическим полотном на верхней галерее продвигается медленно, а портретов Ванды стало куда меньше — похоже, благословение Веры начало отпускать, — я решила все-таки отправиться на поиски. Благо, предположение, спасибо картинам, у меня одно появилось: на столе я нашла зарисовки каких-то зданий, явно эльфийской работы, а рядом с ними выполненный грифелем портрет Фейнриэля. С одной только разницей: с листа бумаги на меня взирал не полуэльф, уши были острыми, а черты лица — чуть более изящными. Зато марево вокруг, прорисованное довольно тщательно, походило на раскаленный воздух, а лично мне напоминало трепет Завесы. К тонкому чутью Родерика я давно привыкла, но это, пожалуй, было перебором.       Дорогу к нужным комнатам я нашла с трудом: всего неделю меня не было, но из памяти она исчезла словно по волшебству. А может, и правда благодаря ему: магии в Скайхолде было слишком много, чтобы я взялась утверждать наверняка, не было ли наложено какое-нибудь заклинание на наши потайные темницы. И не разбиралась в древне-эльфийской магии, так что не знала, были ли у них заклятья, влияющие на память. Как бы то ни было, разобраться в поворотах своей крепости я все же смогла, а там и правда обнаружила теплую компанию из сомниари и художника. Ри в расслабленной позе полулежал на своей кровати, Родерик, как и всегда, что-то рисовал в блокноте. Мужчины о чем-то негромко говорили, но подслушать не удалось: Фейнриэль засек меня едва ли не через дверь.       — Привет, — кивнула я и чуть демонстративно оглядела комнату. Здесь прибавилось подушек, книг, возле окна появился мольберт, сейчас, правда, пустой. Стол демонстрировал явные следы небольшой пирушки или даже попойки — пару явно пустых бутылок я заметила мгновением позже, они прятались в тени одной из ножек. — Родерик, а как ты сюда попал?       Художник отвлекся от своего блокнота и заметно смутился.       — Если честно, я сам не знаю, — неуверенно улыбнулся он. — Я гулял по замку… шел, шел — и вдруг очутился здесь. А это плохо?       — По мне, так хорошо, — я пожала плечами, собрала пару подушек в угол комнаты и уселась на них. — Но вообще-то кое-кто у нас тут вроде как в заключении. Каллен может оказаться недоволен.       — Никто не знает об этих встречах, — мягко перебил меня Ри. — И не ругайся на мастера Родерика. Я нашел его сны и позвал сюда, подсказав дорогу. Без тебя сидеть тут довольно тоскливо, книги кончились, а солдаты, что приносят обед, меня, похоже, боятся.       — Ты у нас один такой, в самой потаенной комнате, — я улыбнулась. — Наверно, считают тебя особо опасным преступником. Скорее, я удивлена, что мой дорогой наставник не боится.       «Дорогой наставник» чуть опешил, придирчиво глянул на своего нового друга и уточнил:       — А надо было? Фейнриэль ведь никому не причиняет зла.       Я уставилась на него во все глаза. Конечно, некоторой оторванностью от реальности и выборочной наивностью Родерик и раньше отличался, но так явно этих качеств не проявлял. Мало того, что Ри успел напричинять зла куче народа — начиная с разбойников в Киркволле и заканчивая нашими собственными солдатами, которых он сдавал Корифею из-за моей глупости, — так и знакомы эти двое были явно недостаточно долго, чтобы так уверенно утверждать что-то о характере сомниари.       — Не удивляйся, — попросил Фейнриэль. — Ты наверняка замечала, что мастер довольно… чувствителен к Тени и духам. Будь он магом, стал бы, скорее всего, медиумом. Но таланта управлять энергией Тени у Родерика нет. Зато красоту мира он может видеть ярче и глубже других. И понимать тоже чуть больше.       — И иногда это пугает, — вздохнул художник. Я вспомнила нашу поездку в Кайтен и согласно кивнула: если бы в меня имели привычку вселяться незнакомые духи, я бы, пожалуй, тоже боялась. С другой стороны, Вера всегда со мной, да и Ванда в моих мыслях паслась десять лет кряду.       Родерик развернул блокнот так, чтобы был виден его рисунок. Набросок — быстрые четкие линии, небрежно брошенные на бумагу, очерчивали очередное эльфийское строение. И его я уже видела — в том сне, куда Фейнриэль вытаскивал меня в первый раз. Башня Фалон`Дина из тех, что можно был найти в лесу Арлатан даже сейчас.       — Здесь должно быть дерево, — указала я в правый угол рисунка. — Или огромное, уходящее к небу, с золотистой листвой. Или невысокое, с шарообразной кроной и виспами. Зависит от того, что ты хочешь изобразить, реальность или Тень.       — Ты запомнила, — улыбнулся Ри. И кивнул художнику: — Очень похоже. Я однажды показывал это место во сне Алиене.       — А еще раз показать сможешь? — загорелась я. — Я видела у Родерика картины с эльфийскими зданиями. Это Арлатан?       — Нет, — Фейнриэль покачал головой. — Я искал Арлатан, но воспоминаний о нем в Тени словно не осталось. Вернее, я не могу их найти. Если тебе интересно, я попробую еще. Или покажу то, что уже нашел.       — Мне интересно все, — твердо решила я.