В одну реку дважды

      Пожалуй, мало что в этом мире сравнится по чувству оставляемой горечи с разочарованием в собственных ожиданиях. Ты представляешь, что вот сейчас, когда столько невзгод и испытаний осталось позади, грядущее счастье должно своим блеском затмить в памяти все плохое, что успело к этому моменту произойти. Так ведь правильно! Ты страдал, ты откладывал радости и наслаждения, чтобы точно насладиться, когда представится возможность. А она просто не может не представиться – все же распланировано, ничего не мешает и вообще! Ну!.. Ну… Как так-то…       Именно такие мысли бродили в голове у юной принцессы вот уже который час, не давая возможности ни спокойно придаваться веселью на всё продолжающемся пиру, ни отправиться спать, раз уж от созерцания толп гостей, бесконечных тостов и поздравлений в конец раскалывалась голова. Она так ждала этой свадьбы! Боги, она мечтала о ней еще будучи наивной соплячкой, жадно впитывающей сказки придворных книгочеев наравне со своим не менее наивным и инфантильным отцом-султаном. Восемнадцать лет она жила в окружении прекрасной сказки. В окружении этой сказки она встретила свою любовь, прошла через трудности, одолела могущественных врагов – всё, теперь только бесконечное блаженство и счастье! Так почему же их нет?!       Жасмин встала с прикроватного пуфа и принялась мерить комнату шагами. Голова после церемонии нещадно раскалывалась, грозя превратить ощутимый дискомфорт в натуральную пытку. Можно, конечно, позвать служанку и попросить через нее лекарство у придворного лекаря. Или вообще позвать джинна – даже освобожденный дух лампы, растерявший большую часть своих сверхъестественных сил, вполне был способен справиться с таким недугом. Но принцессе настолько не хотелось видеть никого и ничто (ковер же все-таки одушевленная, но вещь, так ведь?), что она предпочла просто отмахнуться от нарастающего чувства сжимающегося вокруг головы раскаленного обруча.       Ну и кто во всем виноват? Еще вчера вечером она чувствовала себя счастливейшей из женщин: красавец-муж, ослепительной улыбке которого вкупе со стройным телом и добродушным характером, тайно завидуют три четверти мужчин Аграбы. Остальная четверть завидует открыто и зло. Счастливый отец, без конца утирающий слезы радости по поводу свадьбы единственной любимой дочурки. Достигший апогея своей веселости Джин, едва ли не в одиночку организовавший всё бракосочетание, что называется, от убранства невесты до цвета тарелок гостей. Будущий (а уже и нынешний, можно сказать) свёкр: человек благородный, умный и явно к ней, принцессе, расположенный (не будем вспоминать его род занятий, но тут уж… яблоня от яблока тоже недалеко стоит). Что же ей так плохо?! Что не так?!       Принцесса вышла на балкон и попробовала отвлечься от размышлений, созерцая прекрасный вид на город. Когда-то она мечтала убежать из дворца, пройтись по угадывавшимся вдалеке улочкам, почувствовать себя просто обычной шестнадцатилетней девчонкой. Что ж, Аладдин вполне эту мечту осуществил. Потом была мечта выйти за такого парня замуж. А почему бы и нет? Красивый, располагает к себе, умеет рассмешить. Что еще нужно, чтобы быть хорошим мужем? Ах, да. Он же еще настоящий герой – вечно спешит на помощь, когда его о чем-то просят, вечно первый по части спасения города и страны от всевозможных опасностей. Темные колдуны, злые разбойники, горе-чародейки, алчные визири… Все ему нипочём! Идеальный супруг! При этом сколько бы раз они не оказывались с Аладдином в передрягах, юноша никогда никого серьезно при ней не калечил. Так, давал пинка особо неприятному разбойнику. А саблю если и брал в руки, то исключительно для вида. Правда, некоторых разбойников Жасмин потом все равно больше никогда не видела, но очевидно же, что добром их жизнь окончиться не могла, а как именно это происходило, принцесса не задумывалась, или же не хотела задумываться. Не удивительно, что сейчас благородный герой с упоением предается веселью, празднуя обретение долгожданной супруги, – отзвуки продолжающегося веселья Жасмин, казалось, слышала даже в своей комнате. Плакали ситары, надрывалась кожа на дамамах, словно дымом окутывали своей игрой неи. Какофонию в звучащие мелодии добавляли крики и смех людей, лязг кубков, звон посуды. Время от времени слышались особо бурные восклицания – это очередная группа танцовщиц или жонглеров занимала место на центральном ковре, приспособленном для выступлений, и теперь жаждала одобрения и поддержки зрителей.       «Просто базар в аду какой-то!», - Жасмин с раздражением потерла виски. Она была морально готова к тому, что свадьба наследницы султана Аграбы просто не может быть тихой и скромной, но происходящее откровенно превзошло все ее ожидания. Но самое отвратительное было то, что принцесса никак не могла понять, почему в ее самый знаменательный день в жизни ее супруг предпочел остаться с гостями, а не с ней! Почему он пьет там с друзьями, смешит новоиспеченного тестя, когда тот в очередной раз просыпается на троне, будучи утомленным праздником. Почему он не с ней?! В конечном итоге, регламент церемонии предполагает перемещение в спальню обоих супругов, и, хотя султан по просьбе дочери и поменял немало архаичных законов, включая и обязательную публичную консумацию брака, раздельное времяпрепровождение сразу после официального заключения такового, выглядело для Жасмин откровенно странным.       «Ладно, ладно», - успокаивала она себя. «Ал всегда был немного … легкомысленным, как, наверное, вообще все мужчины на свете. Он любит веселье и пышные праздники, любит представления, пиры, много еды и вина вокруг, смешливых женщин и довольных друзей – то, чего он долгие годы был лишен и теперь добирает при первой возможности. У меня есть возможность поделиться с ним всем этим, почему же нет? Пусть придается веселью, он заслужил!».       Где-то вдалеке послышался лязг металла – похоже, упала на пол большая кастрюля или что-то еще из хозяйственного инвентаря.       Тишина.       В крыле принцессы было по-прежнему пусто. Жасмин поискала глазами Раджу, но, похоже, свадьба утомила даже могучего тигра и тот предпочел скрыться от неугомонных гостей где-то в саду. Благо, как раз туда доступ посторонним был закрыт и не приходилось опасаться, что не в меру интеллектуальная кошка со скуки решит кем-нибудь перекусить. Девушка вздохнула, еще раз или два померила комнату шагами, провела пальчиками по корешкам лежащих на прикроватном столике книг – совсем недавно ее любимый торговец привез очередные новинки из дальних стран Запада – но читать желания не было. Посмотрелась в зеркало, поправила волосы, еще раз одернула праздничные одежды – широкие белоснежные штаны с тяжелой вышивкой бисером по краям и такую же короткую блузу; смахнула невидимые частички пыли.       Тишина.       Жасмин сама не поняла как к горлу стал подступать неприятный ком. Сделав над собой усилие, она все же смогла сглотнуть, но уже не могла игнорировать явственно звучащую в сознании обиду. Её оставили. Бросили. Забыли. Нет, конечно же Ал о ней не забыл и минуты через две или десять он обязательно придет. Придет, скинет торжественные белоснежные одежды, подхватит её на руки, поднимая к небу – они вместе! Навсегда!       «Навсегда!»       Девушка расплылась в улыбке и, блаженно зажмурившись, обняла себя руками. Вот сейчас!..       В отдалении затянули свою тихую трель какие-то птицы. «Чвырк-чвыырк!». Слишком тихо и оттого почти безрадостно. «Чвыыыырк!»       Жасмин открыла глаза и почти с тоской осмотрела пустую комнату. Никого.       «Ладно, ладно… Жас, хватит хандрить! Соберись, принцесса! Отец уже наверняка окончательно заснул, сидя на троне, Аладдин еще немного посидит и придет – это и его праздник тоже, нельзя же лишать его веселья. А мы пока пройдемся, разомнем ноги, окончательно выгоним хмель из головы, чтобы к возвращению Ала быть готовой к …»       К чему именно ей стоит быть готовой, Жасмин упорно не хотела лишний раз обдумывать. Нет, она, конечно, была не наивной маленькой девочкой и прекрасно знала, что происходит между супругами во время их первой брачной ночи, а иногда и того раньше. Служанки, неизменно краснея и опуская глаза в пол, во всех подробностях рассказали ей о процессе. Да и сама она не раз натыкалась в различных книгах на завуалированные, а иногда и очень даже откровенные описания. Но одно дело читать о тигре, и совсем другое – пытаться того погладить, когда он стоит прямо перед тобой. Ни одна самая подробная инструкция никогда не сравнится с реальностью.       Размышления девушки вяло перетекали от идеи тотального одиночества к вопросам ее компетентности на брачном ложе и обратно, отчего она едва ли заметила, как успела выйти из комнаты и начала почти бесцельно бродить по дворцу. Будь принцесса менее уставшей и оттого более внимательной, она бы наверняка заметила, что во дворце было удивительно малолюдно. Не то сказывалась общая усталость слуг, вынужденных поддерживать роскошный пир уж никак не меньше вездесущего Джинна, не то девушке просто не повезло этим вечером. Можно, конечно, предположить, что дело не обошлось без вмешательства чьей-то злой воли, но будем честны: те, кто и в самом деле могут так удачно подстраивать обстоятельства, связывая воедино нити вероятностей, текущих в пространстве мироздания, не так уж часто обращают внимание на каких-то там жалких людишек с их ничтожными мечтами, планами и стремлениями. Если вообще обращают. Поэтому всё, что произошло далее, объяснялось принцессой Аграбы исключительно как злосчастное недоразумение.       Жасмин как раз обдумывала последний разговор с Алом прямо перед тем, как она удалилась в свою комнату: юноша отвечал ей урывками и едва ли невпопад, отчего принцесса предпочла оставить попытки обсудить что-то серьезное хотя бы до утра, когда внезапно она заметила тонкую полоску света, мелькнувшую за очередным поворотом коридора. Принцесса почти удивленно проследила как слабое световое пятно окончательно скрылось из вида, и только тогда подняла глаза, словно бы впервые озираясь по сторонам. Она давно не была в этой части дворца и, сказать по правде, не больно-то хотела сюда возвращаться, потому что как раз тот самый поворот, за которым скрылся неизвестный источник света, таил в себе вход в тайную лабораторию Джафара, бывшего Великого Визиря Аграбы, и из всех людей на свете – живых и не очень – это был именно тот человек, вспоминать о котором принцесса совершенно не хотела.       Не хотела, а пришлось. В самой лаборатории они были с Аладдином и друзьями всего лишь раз после победы над могущественнейшим из джиннов – осмотрели горы какого-то непонятного оборудования, с умным видом пробежали глазами корешки покрытых пылью книг на добром десятке неизвестных ни одному из них (за исключением, пожалуй, разве что Джинна) языков, после чего ушли, намереваясь вернуться еще раз и уже тогда осмотреть все основательно. Но планам сбыться оказалось не суждено – лаборатория внезапно сама себя запечатала, закрыв вход каким-то мудреным заклинанием, наличию которого на стене удивился даже их дух лампы. Впрочем, судя по неохотным и довольно скупым пояснениям Джинна, то было к лучшему: тайная лаборатория хранила фолианты и реактивы, в равной степени опасные как при их грамотном применении, так и еще более смертоносные в случае, если до них доберется праздно шатающийся профан. И вот теперь, похоже, кто-то решил проникнуть в старое убежище визиря.       Чувствуя, как быстрее и быстрее начинает биться сердце, девушка всё ускоряющимся шагом направилась прямо к той неприметной стене со светильником с правой стороны, которая, как она хорошо помнила, и скрывала в себе потайной ход. Но с чего она решила, что неизвестный человек вообще ищет лабораторию? Во дворце полным-полно гостей, кто-то может заблудиться, ища свои покои, или просто отправиться осматривать обитель султана Аграбы чисто из праздного – и хмельного – интереса. Может, это вообще слуга, спешащий по каким-то хозяйственным делам, или же охранник, патрулирующий коридоры. Попугай Яго, от нечего делать летающий в темноте со светильником. Да просто обман зрения уставшей, обиженной на своего молодого супруга девушки, чувствующей себя безумно одиноко, словно она собачонка, которую можно оставить одну в комнате, пока хозяин изволил отправиться отдыха…ть!       Лестница.       Вход открыт.       Никогда за последние годы он не был открыт.       Он не поддается магии Джинни, просто (демоны тебя раздери!) не поддается магии Джинна!       Девушка вжалась в край полуколонны, отделявшей ее от небольшого пространства коридора перед входом в лабораторию. С этой стороны её не видно, даже если у незнакомца с собой и вправду светильник, а света того, что висит на стене едва хватает, чтобы очертить контуры стен и пола.       Подняться в лабораторию?       Нет, слишком опасно. Там крутая узкая лестница, и, если незнакомец будет возвращаться назад, она непременно столкнется с ним нос к носу и бежать будет некуда. А то, что бежать, возможно, придется, принцесса почти не сомневалась. В этом мире не так уж много магов, которые могли бы поспорить с Джафаром в искусстве черной магии. Пожалуй, этот самовлюбленный некромант Мозенрат бы смог, встреться они один на один. Впрочем, сейчас исход такого своеобразного соревнования Жасмин интересовал меньше всего. Открытая лаборатория и зияющая чернотой лестница пугали и манили её куда больше. Кто смог это сделать, а, главное, зачем? И что делать ей? Позвать Ала? Но пока она будет бегать до пиршественного зала и обратно, пока будет объяснять мужу, куда это им нужно срочно бежать и на что смотреть, незнакомец вполне успеет закрыть дверь и покинуть не то что лабораторию или дворец – его и из Аграбы может след простыть и тогда они едва ли смогут его разыскать. И это еще без учета того, что именно он или она ищет сейчас среди пыльных артефактов давно почившего чародея. Книги со страшными заклинаниями, насылающими неодолимую чуму на целые страны? Пески Времени, обращающие само течение мироздания вспять? Что, что, что?!       Легкий шорох торопливых шагов заставил девушку вздрогнуть. Из тьмы коридора появилась высокая фигура явно ужасно спешащего человека. Незнакомец на ходу запихивал что-то большое в висевшую через плечо сумку и, кажется, тихо шептал себе что-то под нос. Стоило ночному гостю поставить вторую ногу за линию стены и оказаться в коридоре, дверь за его спиной беззвучно заскользила в первоначальное положение, закрывая тайный проход таким образом, будто бы того и вовсе никогда не существовало.       Незнакомец наконец-то справился со своей ношей, успешно упаковав какую-то большую книгу внутрь мягкой сумки, и теперь явно намеревался покинуть дворец.       - Эй, стой! – Жасмин сама не до конца поняла, откуда у нее взялась храбрость вот так просто остановить неизвестного посетителя. Обдумывая свою выходку позже, она пришла к выводу, что действовала скорее на эмоциях, чем руководствовалась хоть каким-либо здравым смыслом. Незнакомец мог оказаться кем или чем угодно – не просто же так ему без единого усилия поддался вход в лабораторию!       Звук её голоса заставил высокую фигуру едва ли не сложиться пополам. Ночной гость явственно вздрогнул, пригнулся, разворачиваясь в сторону источника голоса, и тогда Жасмин заметила блеснувший у него в правой руке камень размером с некрупную грушу.       Портал!       Портальный камень!       Сейчас телепортируется!       Принцесса присела, с силой оттолкнулась ногами и, взвившись в прыжке молодой пантерой, практически в воздухе успела схватить незнакомца за край одежды, под которой внезапно почувствовалось что-то твердое. Похоже, она умудрилась коснуться кончиками пальцев его плеча.       Вихрь.       Калейдоскоп красок и звуков.       Гул в ушах, напоминающий завывание ветра при урагане или звуки рассекаемого при падении с высоты воздуха.       Верх и низ, меняющиеся местами.       Резкий удар обо что-то твердое, бывшее, судя по всему, полом.       Мир, в одно мгновение переставший вращаться.       Время, которое вновь потекло как обычно.       Последнее, что принцесса помнила из своей прошлой жизни, и первое, что она услышала в новой, был звук бьющегося стекла.