О звёздах и людях

Осень в этом году выдалась на редкость мерзкой. Петербург будто ностальгировал по временам, когда был самым обычным болотом. Нева не замёрзла, она всё также лениво шевелилась в гранитных тисках, отражала давно уже хмурое небо, плескала в набережные и несла прочь всё, что в неё падало. Чистая голубая волна неведомого происхождения прокатилась по её глади, ударилась о спускавшиеся к воде ступени, выплеснула вверх пронизанным отсутствующим в небе солнцем фонтаном, закончившим своё движение в небольшой бутылке из-под колы, которую предусмотрительно держал в руке Саша. — А вам с Агатой, между пр-рочим, набир-рали в хр-рустальный гр-рафин… — донеслось сверху. Саша задрал голову и вовремя. Если бы он не успел отшагнуть назад, божья пташка, габаритами больше напоминавшая крупную собаку, а то и недоедавшего пони, спикировала бы ровно ему на плечо, и неизвестно какими травмами окончилось бы это знакомство. Но Саша успел, и пернатое чудовище шлёпнулось ему под ноги. В руке сверкнул клинок серафима. Уткнулся птичке в шею. — Гр-рубый ты дур-рак, Р-рычков. — сообщило чудовище, отращивая на голове рога. Клинок не дрогнул. Саша вообще обидчивым не был, иначе Рома сейчас не носился бы неясно где по Питеру, а кормил червей на Институтском кладбище. — Выкладывай, что ты такое или я за себя не отвечаю. — пригрозил Саша. Дел перед котячьим днём рождения было по горло и драться сейчас не хотелось. Птичка наклонила голову и аккуратно на пробу клюнула клинок. Судя по всему, прикосновение ангельского оружия ей не понравилось, потому что перья тут же стали дыбом. — Всё-таки не узнал. — хмыкнула чародейка, вставшая перед Рычковым в полный рост. — Ах да, это же только мне про тебя все уши протрещали… — Кто? — Пар-рмонов. — раскатисто каркнула чародейка. — А. — только и выдал Саша, и зачем-то спрятал клинок, чтобы взяться за бутылку с драгоценной водой двумя руками, хотя отбирать её чародейка пока, вроде бы, не собиралась. — Вот познакомиться захотелось. — тактично не заметив очевидного смущения, продолжила она и протянула руку. — Алабай. Всё это, кроме имени, воняло прямо-таки наглой ложью. И не только потому что слова сомнительных Роминых знакомых стоило делить натрое. Так что протянутую руку Саша пожимать не стал. — Что тебе нужно? — Нужно? — переспросила Алабай. Вытянутые кошачьи зрачки сузились. — Чародеи не являются просто так. — уверенно сообщил Саша. — Жене вот один явился. — Ах да, помню, чужой ангел… — Алабай мечтательно зажмурилась, а потом вдруг посмотрела как-то неожиданно серьёзно. — Славный, пытается ещё и танцевать, хотя рождён для пения… Однажды дыхания не хватит. Разговор начинал откровенно Саше надоедать. Подозревая, что собаки — птицы гордые, и без пенделя не улетают, Саша постепенно вспоминал слова «весёлого ветра». Наверняка, среди её личин нашлось бы и что-нибудь водоплавающее, так что жалко не было. Будто уловив настроение Рычкова, Алабай щёлкнула по бутылке. — Побереги эту отраву хоть пару дней. Не протухнет. Пускай мальчики нормально отпразднуют. Без этих ваших… Спецэффектов. Вода зашипела, будто приобретя свойства предыдущего содержимого своего сосуда. — И перелей во что-нибудь…