Красивый незнакомец однажды викингу явился, язык у него был раздвоен…

— Иккинг? Иккинг! Иккинг вздрогнул и тряхнул головой, прогоняя мысли о ярких, как звёзды, глазах. — Да, Плевака? — Говорю, перестань ворон считать и собирайся быстрее! Нам ещё добро это всё нести, — пробухтел тот, указывая на заточенные клинки, луки и стрелы, ожидающие транспортировки в простой деревянной тележке. Ранее утром Плевака ворвался в дом Хэддоков во всём своём громогласном великолепии, чуть не вызвав у Иккинга сердечный приступ. Иккинг кубарем полетел с лестницы, думая, что началась драконья атака, но, как оказалось, наставник просто решил проводить Иккинга до арены. Заодно спихнув на него эту злосчастную тележку. «Видать, думает, я после двух последних тренировок сольюсь», — догадался Иккинг, но, как ни странно, эта мысль его не задела. Наоборот, сегодня утром он испытывал необычайную лёгкость. Его разум был охвачен не предстоящей тренировкой с противными недотоварищами, а о том, что будет после. Когда Иккинг закрыл дверь дома и взялся за ручку тележки, Плевака задал неожиданный вопрос: — Слушай, Иккинг, а ты, часом, не влюбился, а? Иккинг споткнулся о собственные ноги и подавился воздухом. — Плевака! Да с чего ты взял? Так, если ты снова об Астрид… Плевака почесал подбородок и задумчиво проговорил: — Да ты просто сегодня кой-то… окрылённый. Иккинг закатил глаза: — Ха. Ха. Ещё скажи, что летаю в облаках. — Да-да, прямо паришь. — Плевака хохотнул, когда Иккинг раздражённо застонал. — Но если серьёзно… ты с кем-то, может, подружился? Иккинг нервно сглотнул и почесал шрам на подбородке. Голос дрожал: — Ха-ха, да я выспался просто… — Иккинг. — Ну, возможно, и подружился, не знаю… — Так это ж замечательно! Давно тебе пора завести друзей, а то только и сохнешь в моей кузнице, как Гнилец в капусте. — Иккинг фыркнул. Плевака широко зевнул и потянулся, руками — вверх, крыльями и обрубком хвоста — назад. Он покачнулся, но быстро восстановил равновесие. — Утро, Ведрон! Ведрон, дремавший на крыльце с метлой в руке, подпрыгнул на месте и вытянулся как струнка. Шипастый хвост и крылья прижались плотно к телу. Проморгавшись, согнав остатки сна, он выдохнул смешок: — Доброе! Плевака, Иккинг, хорошего дня! Иккинг робко улыбнулся викингу и помахал рукой. Ведрон был одним из немногих, кто не смотрел на него как на букашку под ботинком. — Ну и кто же это? — поинтересовался Плевака. — А? — Друг твой. Или подруга? — спросил он, игриво выгнул бровь. Иккинг нахмурился и покраснел. Честное слово, этот викинг — невыносимый романтик! — Друг! И… да неважно, кто это. Плевака вздохнул и протянул: — Ну-ну. Ты давай, поаккуратнее. Если это кто-то не с Олуха, тебя обглодают и костей не оставят, не то что штанов. — Понял я. — Если хоть что-то заподозришь… — Плевака, ну я же не вчера родился! В моём-то положении я далеко не так наивен, как некоторые. Да я самый осторожный человек на этом острове! В их разговор вмешался новый голос: — Я бы поправил: ты единственный человек на этом острове, — ухмыльнувшись, Сморкала блеснул маленькими клыками. Он стоял у моста, ведущего на арену, спиной оперевшись о ствол дерева и скрестив руки на груди. Для полноты картины не хватало травинки во рту. Сморкала гордо прошествовал к ним, поздоровался с Плевакой и отобрал у Иккинга тележку, заняв его место рядом с наставником. Иккинг пожал плечами и встал по его другую сторону. — Сморкала, ты сегодня прям пылаешь! Простудился? — спросил Плевака. Иккинг прищурился, разглядывая двоюродного брата. На его взгляд, тот ни капельки не изменился со вчерашнего дня. Но тут Сморкала почесал предплечье, задрав рукав рубахи, и Иккинг заметил покрасневшую раздражённую кожу, сквозь которую продирались алые чешуйки. Сморкала приосанился: — Ничего не могу поделать: чешуя появляется и появляется. И спина что-то зудит в последнее время, кажется, крылья тоже стали длиннее, что думаешь, Плевака? Сморкала встал перед ними и, подбоченившись, выпрямил крылья. Они действительно немного подросли, но по сравнению с исполинского размера крыльями Беззубика Сморкалины были просто смехотворны. — Ждёшь не дождёшься, когда полетишь? — пошутил Иккинг. Плевака усмехнулся, а вот Сморкала покраснел от злости. — Пфф, ты просто завидуешь! — надменно прикрикнул он, но опешил, когда Иккинг показал язык. — Ну, Сморкала, не знаю, не знаю, — тем временем проговорил Плевака, внимательно оглядывая крылья. — С больно большими крыльями неудобно будет… э… да всё будет неудобно. При ветреной погоде особенно. Помню, у моего деда диаметр крыльев достигал аж восьми метров! Как он мучился! Даже в туалет нормально сходить не мог. Вот и попросил лекаря ампутировать их. Плевака, увидев белое-белое лицо Сморкалы, поджавшего губы, расхохотался. — Ну это уже патовый случай, у тебя такого не будет. — Д-да? — У деда крылья были, как у тебя, когда ему одиннадцать стукнуло, так что не боись. — Значит, он мог летать? — спросил Иккинг, но его вопрос восприняли как шутку. Сморкала потащил тележку дальше, Иккинг и Плевака — за ним. Иккинг удивился, что драконьи «особенности» викингов могут доставлять им такие неудобства, но поразмыслив, понял, что крылья, хвост и даже рога и правда могут усложнить быт. «Интересно, как хеммелиги адаптировали под себя свою деревню… или гнездовье? Беззубик так и не ответил».

***

У Плеваки было негласное правило: тренировка состоится только в полном составе. Потому, когда спустя три часа Задирака и Забияка ввалились на арену орущим клубком, сбив с ног пискнувшего Рыбьенога, ребята с унынием драили тренировочную площадку и пустующие клетки. К тому времени необычайно тёплое солнце уже было в зените. Редкую для Олуха жару дополняла духота, как следствие недавнего ливня. Плевака и его ученики, неустанно трудившиеся всё утро, пропотели будь здоров. Вдоволь наоравшись на опоздавших Торстонов и назначив слизняковую диету на целую неделю, Плевака кивнул на стенд, куда повесил принесённые клинки. — А что, драконов сегодня не будет? — разочарованно протянула Забияка, почёсывая основание рога. — Не-а, — протянул Плевака. — Я вчера заметил, что у вас у всех драконье обострение, так что пока обойдёмся без рептилий. Вернёмся к старым-добрым клинкам! А, ещё научу вас из лука стрелять. Иккинг уже знал о «драконьем обострении» у Рыбьенога, пускающего слюни на камни, и у Сморкалы, с его чешуйчатым зудом и подросшими крыльями. У Забияки и Задираки он заметил удлинившиеся рога, а вот Астрид как была прекрасна и невозмутима, словно Божье изваяние, так и осталась. У людей, чьим внутренним драконом был Злобный Змеевик, превращение было наименее болезненным, поскольку у драконов крылья срастались с передними лапами. У бегаветов-змеевиков крыльев и вовсе не было: только на руках вырастали плавники, благодаря чему такие викинги считались лучшими пловцами. Астрид нахмурилась: — И зачем? Стрелы драконью чешую не пробьют. — А глаза? Кроме того, мы ведь не только с драконами воякать будем. Астрид захлопала ресницами, поджала губы и решительно кивнула. Сначала ребята взялись за клинки и после непродолжительного разогрева устроили спарринг, по итогам которого третье, второе и первое места заняли Иккинг, Сморкала и Астрид соответственно. Затем Плевака раздал им луки, показал, как стрелять и пустил в свободное плавание. Подростки битый час мучили бедные луки, но никто так и не попал в мишень. Близнецы же и вовсе подрались луками, точно мечами, и сломали их пополам. Плевака потёр переносицу. — М-да, стрельцы из вас никакие. Так! Пока хоть кто-то не попадёт, домой не отпущу! Все застонали.

***

К всеобщему удивлению, именно стрела Задираки достигла цели. — Что! Эй! Ты как это сделал? — взорвался Сморкала. — Фокусники своих фокусов не раскрывают, — глубокомысленно проговорил Задирака. — Секретов, дубина, — проворчала его сестра. — Каких секретов? Плевака прервал их: — Ой, всё! Тренировка окончена. Луки тут оставляем, завтра еще постреляем. А клинки мне поможет донести… — Я помогу! — выкрикнул Сморкала и, не дождавшись ответа, кучей бросил клинки в тележку. «Вот и отличненько!» — повеселел Иккинг. — Ну, тогда… всем ладного дня. И обеда, — попрощался с ними Плевака. — Завтра утром чтоб как штыки, ясно? — Ясно. Иккинг посмотрел на высоко стоящее солнце, прикрыв глаза ладонью. Поскольку Плевака начал тренировку позже обычного, время обеда давно прошло. Если Иккинг сейчас задержится на обед, то к Беззубику придёт только вечером. «Ай да, поем там!» До дома он дошёл еле как: казалось, за день под палящим солнцем земля превратилась в горячие угольки. Иккинг мог поклясться, что земля под его ногами дымилась! Дом Хэддоков находился в тени Вороньего мыса. Закрыв за собой дверь, Иккинг со стоном развалился на холодном полу, да так и остался бы там лежать, если бы не громкое урчание в животе. Переодевшись и собрав всё необходимое, он, петляя по тропинкам, спустя полчаса уже оказался у оврага. Протиснувшись в узкую щель, Иккинг усмехнулся. Там, у берега, на поверхности водной глади расслабленно лежал голый как сокол Беззубик. — Беззубик! Беззубик на секунду ушёл под воду, затем вынырнул и, откинув волосы с лица, помахал рукой, зазывая. — Иди сюда! Сегодня вообще пекло. Беззубик неумело подплыл к замершему у кромки воды Иккингу и, хитро сощурившись, с помощью крыльев окатил его такой волной, что тот завалился назад от испуга. К счастью, до него долетели лишь брызги. Смеясь, Иккинг вскрикнул: — Больной, что ли?! — Я-то? Тебя вода даже не задела, а ты покатился, как будто тебя из ведра облили! — А кто виноват? Беззубик хихикнул и показал ему язык: — Трусишка! Заходи давай! А то сейчас такую волну сделаю!.. Иккинг разделся до нижнего белья и, оставив стопку одежды под деревом, начал медленно заходить в ледяное озеро. Небольшая волна коснулась чувствительной кожи низа живота и Иккинг, вздрогнув всем телом и обхватив себя руками, застыл как статуя. — Чего встал? — поинтересовался Беззубик, хотя сам стоял в воде по пояс. — Х-х-холодно. — А, — понятливо протянул Беззубик, старательно корча сочувствующее лицо, которое выдавал потянувшийся вверх уголок губ. И не успел Иккинг ничего понять, как в следующее мгновенье его окатила вторая волна. Тело словно прошибло молнией, он вынырнул, жадно глотая воздух; мокрая чёлка прилипла к векам. — БЕЗЗУБИК! — чуть ли не зарычал он и в слепую схватил воздух, надеясь зацепить наглую рептилию. Беззубик зашёлся в хохоте и отплыл дальше. Иккинг убрал волосы с лица, фыркнул и, уперев руки в бока, недовольно зыркнул на него — сама оскорблённая невинность! Но тут же расплылся в улыбке, ведь тело начало привыкать к ледяной воде. Впервые за день Иккинг мог нормально вдохнуть или пошевелиться и не покрыться двойным слоем пота. Он отплыл подальше, к середине озера, неглубоко нырнул. Осторожно открыл глаза. Вода была чистой, практически прозрачной. Недалеко плавали мелкие рыбки, ближе ко дну, у самых водорослей, небольшая стая сереньких осётров. Где-то там наверняка, извиваясь всем телом, плавает нелюбимый Беззубиком угорь. Иккинг поднял взгляд и немного смутился: Беззубик как стоял по пояс, так и стоит. Ему вспомнился вчерашний день и как они случайно упали в озеро. Беззубик, кажется, упоминал, что в человеческом облике плохо плавает? Нет, так не пойдёт. Иккинг вынырнул и позвал: — Беззубик! Ай да сюда! Отсюда Иккинг не мог видеть выражение его лица, но всё же почувствовал, как тому стало некомфортно. Он подплыл ближе, пока их не разделяло несколько метров. — Ты ведь умеешь плавать? — Конечно! — воскликнул Беззубик, его хвост возмущённо хлопнул по водной глади, подняв небольшую волну, а драконьи уши встали торчком. — Тогда плыви сюда! Чего у берега стоять? — Да я… — неуверенно пробормотал получеловек. Он забегал глазами по оврагу, а чёрные ушные отростки уныло прижались к голове. Пересилив себя, он тихо сказал: — Там глубоко. Иккинг подплыл к настороженному Беззубику, протянул руки ладонями вверх. — Ну, на самую глубину мы уж не пойдём. Давай вон тут поплаваем? Беззубик, прикусив внутреннюю сторону щеки, вложил свои руки в его и сжал. Они медленно поплыли вглубь озера. Приостановившись, Иккинг сказал: — Ну вот! Ну видишь! Совсем не глубоко. — Я на хвосте стою. — А. Беззубик под его растерянным взглядом не выдержал и горько прошипел, зажмурившись: — Ненавижу это тело! У Иккинга от удивления округлились глаза. — Почему это? — Да вот хоть!.. Плавать-то как? Крылья и хвост идут ко дну, а руки и ноги слабые, как у детёныша! Иккинг округлил глаза и взволнованно воскликнул: — Ты что! Не говори так! Беззубик непонимающе уставился на него, сложив чёрные брови домиком. Иккинг смущённо отвёл взгляд, поборол желание почесать затылок и пояснил: — Слушай… Не знаю, как у вас, но у нас сравнивать кого-то с ребёнком очень оскорбительно. — Чего? Ты серьёзно? — »…если скажет муж иному мужу, что ведет он себя как дитя». За такое могут вызвать на бой или изгнать из племени. — Ого, жёстко… Хорошо, я всё понял, — Беззубик понизил голос и вздёрнул подбородок. — Я не детёныш, я мужик! Иккинг усмехнулся и приободрил друга: — Знаешь, несколько лет назад Плевака, мой наставник, учил меня и других ребят плавать. Со мной легко было: меня в воду бросили, да я и всплыл. А мои сверстники — полудраконы. Я, конечно, на практике так не плавал, но теоретически… Так вот… возможно, я могу тебя научить. Если ты хочешь? Беззубик нерешительно прикусил нижнюю губу, но всё же кивнул. — Хуже не будет.