Красивый незнакомец однажды викингу явился, язык у него был раздвоен…

Иккинг снова пришёл последним, но, учитывая, где он ночевал, никто его упрекать не стал. Даже Сморкала, вздохнув, просто сказал: — Ура. Живой. — Ага, — буркнул уставший Иккинг. Он спешил, как мог, но всё равно опоздал. Хорошо, что Плевака, как всегда, пребывал в добром расположении духа. Кузнец оглядел его с головы до ног, подметив румянец и спутанные волосы, будто парень только-только проснулся. — Итак, Иккинг, что там с моей вещицей? — Держи, — Иккинг вложил в протянутую руку железное кольцо. Плевака осмотрел его и, одобрительно кивнув, бросил в кучу таких же безделушек, среди которых были ярко-жёлтая книга, ключ, молот… — Знаешь, для такой большой площади кольцо — довольно странный выбор. Плевака пожал плечами. — Ну, ты же справился! — Да, но… — «Если бы не Беззубик, я бы рылся в кустах всю ночь». — Ладно, ты прав. — А то! — Плевака самодовольно ухмыльнулся и подмигнул ему. Иккинг закатил глаза и наконец обратил внимание на соплеменников. Сморкала и Астрид выглядели отлично для тех, кто ночевал в лесу на последнем месяце лета. Астрид, правда, источала волны ненависти куда заметнее обычного. Близнецы, привалившись друг к другу, громко похрапывали. Видимо, балаганили всю ночь и утомились. А вот Рыбьеног… — Рыбьеног, всё нормально? Рыбьеног стрельнул в него диким взглядом, глаза были краснющие, с тёмными кругами под ними. Обеими руками он крепко сжимал топор, маленькие крылья нервно подёргивались. — Я в порядке! — выкрикнул он. — Ла-а-адно. Плевака отмахнулся: — Эта была одна ночь, причём в относительно безопасных местах. Кстати, Иккинг, как прошла ночь в Вороньем мысе? Ребятам тоже было интересно. Астрид, Сморкала и Рыбьеног обратили к нему всё своё внимание, даже Забияка приоткрыла глаз. Иккинг усмехнулся и пожал плечами: — Хорошо. Я нашёл чудную пещерку. — Вот и ладно, — покивал удовлетворенно Плевака. Затем кузнец внимательно вгляделся в небо, которое утром застилали тучи. Ребята понадеялись, что Плевака передумает закаливать их. — Ну что ж, дождь собирается. — Действительно, — подтвердил Иккинг. Он выразительно зыркнул на юных бегаветов, недвусмысленно подняв брови. — Похоже на то, — тут же подхватил Рыбьеног. — И вы наверно дико устали, — продолжал Плевака. Он погладил усы, поглядев на сопящих близнецов Торстонов и Рыбьенога, который, хоть и стоял твёрдо на ногах, ночью словно не смыкал глаз. — Очень, — закивал Сморкала. Даже Астрид потянулась и зевнула в кулак. — Тогда, — начал Плевака, ухмыльнувшись, — надо поспешить! Ребята застонали. Задирака недовольно хрюкнул во сне. Но Плевака рассмеялся и продолжил: — На обед поспешить! Сегодня моя любимая треска с подливой из говорливых водорослей, ммм… Обрадованные ученики победоносно вскинули кулаки, Сморкала вытянул руку с раскрытой ладонью, но никто не дал ему «пять», ведь его верные подхалимы только-только открыли заспанные глаза. Иккинг подумал, не будет ли кузен выглядеть более жалко, если «пять» даст он, но Сморкала уже убрал руку, недовольно нахохлившись. Йоргенсон-младший заметил взгляд Иккинга и нахмурился. — Чё пялишься, Неудачник? — Да так. Слушай, куда ты сейчас? — Тебе-то что? — подозрительно сощурился Сморкала, сложив руки на груди. Так как остальные уже отошли от них (Плеваке удалось заставить Торстонов сдвинуться с нагретого места, пригрозив посадить на слизняковую диету), Иккинг жестом предложил следовать за соплеменниками. — Мне нельзя перекинуться любезностями с дорогим кузеном? Сморкала скривился. Иккинга в глубине души стошнило. — В общем, говоря начистоту… — Наконец-то. — …нужно кое-что обсудить. Наедине. — Да что нам с тобой обсуждать? — Вот и узнаешь, — пробормотал Иккинг, закатив глаза. — Ну так что? Когда ты свободен? — Сейчас обед, так что наверно через час-полтора, — смиловился Сморкала. — Славно, славно, тогда я зайду к тебе через два часа. — Не зная, как попрощаться с кузеном, с которым никогда так мирно не общался, Иккинг откашлялся и пожелал приятного обеда. Сморкала хмыкнул.

***

Дома Иккинг ничем особо не занимался. Переоделся, распаковал сумку, порисовал. Набросок Беззубика и правда получился красивым, но это, скорее всего, была не заслуга Иккинга. Полюбовавшись сонным личиком друга, он вздохнул и бросил блокнот на рабочий стол. Кровать была холодной. Иккинг с надеждой посмотрел в окно, на солнце. Судя по всему, прошло около получаса. Застонав в раздражении, он, несмотря на отсутствие аппетита, поплёлся на кухню, чтобы сварганить обед. Два яблока и кусок чёрствого хлеба — что за чудная трапеза! Усевшись в большое кресло отца, напоминающее скорее трон, Иккинг снова вздохнул и надкусил яблоко. Он и забыл, каково это — одиночество. Оставшийся час Иккинг провёл в кузнице, помогая Плеваке с заказами, а когда собирался наконец пойти в дом Йоргенсонов, кузнец подозвал его. — Что такое, Плевака? Я спешу. — Да, да, знаю. Опять в лес? К «другу»? — Ну… какая разница? — Раз уж тебе по пути, загляни к Йоргенсонам и Ингерманам, скажи, что вечером собираемся на сторожевой башне, у которой вчера встречались. — Я не ослышался? На сторожевой башне? Не около неё? Плевака усмехнулся и подмигнул: — Я договорился, посидим часок-два, поедим, я вам байки порассказываю. — Ах, решил всё же дать нам передохнуть. Не похоже на тебя, Плевака. Колись, что задумал? Плевака замахал на него крюком в притворном возмущении: — Да что б я? Да никогда! — Плевака… — Иккинг закатил глаза. — Всему своё время, Иккинг, — хохотнул Плевака. — Ну, побегай.

***

Сморкала, открывая дверь, находился в куда лучшем расположении духа. Он пропустил Иккинга и проводил в гостинную. Дом Ингерманов был просторнее, чем дом Хэддоков, но лишь потому, что жилище бегаветов, чьим внутренним драконом было Ужасное Чудовище, предполагает бадьи с водой. Воспламеняться, как драконы, бегаветы, конечно, не могли, но сильные эмоции могли вызвать истерику и перегрев организма. Два года назад мать Сморкалы, тётя Иккинга, скончалась от инфекции, полученной в битве с Изгоями. Фрида Йоргенсон редко бывала на Олухе, предпочитая воевать то с викингами, то с драконами. За пятнадцать лет Иккинг видел её раза четыре. Они сели за стол напротив друг друга. — Стул не большеват? Он рассчитан на нормальных викингов, — поддел его Сморкала. — В самый раз, спасибо. Ну, эм… — начал неуверенно Иккинг. — Как дела? Сморкала фыркнул и хлопнул по коленке. — Если ты пришёл вести светские беседы… — Ай-ай, нет-нет-нет! Давай-ка лучше сначала передам сообщение от Плеваки. Это охладило Сморкалу. — Что он от меня хочет? Иккинг пересказал, что Плевака решил поужинать с ними на сторожевой башне. Сморкала этому несказанно обрадовался: заулыбался и нетерпеливо заёрзал на месте. — Класс! — воскликнул он, постучав пальцами по столу. — Но я не поэтому хотел поговорить с тобой. — Рожай уже! У меня по расписанию скоро тренировка. Иккинг опёрся локтями о стол, положил подбородок на сложенные домиком ладони. Сморкала вздёрнул бровь; тонкий хвост стукнулся о ножку стула. — Сморкала, ты хочешь быть вождём? Дом погрузился в звенящую тишину. Иккинг занервничал. — Сморкала? Сморкала заморгал и выдавил: — Чего?.. — Кхм, я спросил, хочешь ли ты… — Ради Одина, Иккинг! — перебил его Сморкала. — Я не глухой! Что за тупой вопрос? Конечно, хочу. — Иккинг облегчённо выдохнул и откинулся на спинку стула. Однако Сморкала всё ещё не понимал, что происходит. — А что? Ты что-то знаешь? Или… — бегавет вдруг ухмыльнулся, ахнув. — А, я понял. Ты струсил, да? Понял, что Неудачник не сможет стать вождём и только опозорится на экзамене? — Я спросил тебя, потому что до недавнего времени никто не спрашивал меня. — И что? — И я подумал, что, раз уж ты неизбежно станешь вождём… — Стоп, ты реально струсил?! — Дай мне закончить, — твёрдо сказал Иккинг. Сморкала от неожиданного тона замер. — Я не струсил. Допустим, я пройду экзамен. Убью дракона. Сделает ли меня сдача экзамена желанным и уважаемым вождём Лохматых Хулиганов, благословлённых богами? Нет, конечно, нет. Они некоторое время молчали, буравя друг друга напряжёнными взглядами. Сморкала на первый взгляд был точной копией своего отца, Слюнявого Йоргенсона, однако было в его лице что-то мягкое, по-детскому наивное. Отец как-то упомянул, что у них со Сморкалой одинаковые носы — небольшие и курносые, — они, мол, достались им от бабушки. Иккинг посмотрел на этот нос и грустно улыбнулся. — Мы никогда не нравились друг другу, в конце концов с самого детства нас настраивали на соперничество. Но ты мой двоюродный брат, моя кровь. И я надеюсь, то, что мы обсуждаем, останется между нами, по крайней мере, пока пыль не осядет. Сморкала сглотнул. Кажется, до него начал доходить смысл разговора. Иккинг с вопросом посмотрел на него, Сморкала оцепенело кивнул. Иккинг, вздохнув, пожевал губу и вымолвил откровение, которое хранил только для себя и Беззубика: — Я не хочу быть вождём. — Да ты просто… — Я не боюсь. Я боялся, я был в ужасе. Но мой страх был… он… Я боялся не самой идеи «быть вождём». Мне было дурно от мысли провести на Олухе всю жизнь, в месте, где меня презирают за то, что я родился не таким, как надо. У меня здесь нет друзей, мой брат ненавидит меня, отец стыдится, Плевака опекает, как беспомощного… птенца, не знаю. Он усмехнулся, всхлипнув, и удивился жалобному звуку, который издало его горло. В глазах Сморкалы вспыхнула паника. — Кхм, я, кхм, в общем-то… решил, что мне лучше покинуть Олух после экзамена. Вот. Сморкала не мог вымолвить ни слова. Бегавет сидел прямо и напряжённо, как стручок, закрывал и открывал рот. — П-покинуть?.. В смысле, покинуть пост вождя? — Нет, в смысле, покинуть остров. Вообще. Сморкала вскочил с места, опрокинув стул; крылья расправились и сбили стрелы, лежавшие на камине. — Чт… Да куда ты пойдёшь?! Ты видел себя?! Экзамен в конце лета, потом начнутся грады и снегопады, ты помрёшь в первую же неделю! — если бы Сморкала мог, он бы весь воспламенился. «Удивлён, что не в первый день». — Ну, я… уйду не один. — С Плевакой, что ли? — тут же насупился Сморкала. — Нет, это… друг. — Друг?! Какой ещё друг? — Ты его не знаешь. Ну? Что думаешь обо всём этом? Сморкала заходил по гостиной, точно Жуткая Жуть в клетке. — Не понимаю, не понимаю… Ты просто уйдёшь? С незнакомцем? Иккинг возразил: — Мы знаем друг друга два месяца. — Ничего себе! Да вы теперь лучшие друзья! — саркастично вскрикнул Сморкала, взмахнув руками. — Тебе настолько не хватает внимания, что ты бросаешься к первому встречному, пожалевшего тебя? Иккинг закрыл покрасневшие глаза. — То-то ты не понимаешь ничего, — проговорил он. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Он быстро смахнул её. — Он… чудесный, ясно? Самый добрый, весёлый и понимающий человек, которого я встречал. А я встречал много людей. Сморкала неверяще фыркнул. — Я же несколько раз в год отплываю с папой по делам на другие острова, помнишь? Далеко не все наши союзники бегаветы. Теперь тебе это придётся делать, так что постарайся не развязать войн. В доме снова воцарилась тишина, на этот раз не такая давящая. Сморкала гладил подбородок и расхаживал взад-вперёд, что-то бормоча под нос. — Ты точно не останешься? — Определённо. — Даже как советник? Иккинг выпучил глаза и от неожиданности засмеялся: — Это предложение? Сморкала замахал руками в отрицании: — Ещё чего! Просто мысль! Собравшись с мыслями, он произнёс, смирившись: — Ну, если ты так этого хочешь, кто я, чтобы запрещать? — Иккинг слабо улыбнулся. Сморкала поднял стул и со вздохом сел, упёршись локтями в колени. — Но есть условие. — Что? — В Торов четверг, — начал Сморкала. — Перед экзаменом у нас будет время отдохнуть на празднике. Приведи своего друга. — Зачем? — спросил Иккинг. — Уверяю, он ничего дурного не планирует, он наш ровесник. Наверное даже младше тебя. Сморкалу это немного удивило. — А где вы вообще познакомились? Ты же за два месяца Олух не покидал. — Он сейчас на острове. — Серьёзно? Он живёт в деревне? — Нет, нет, — Иккинг не мог не улыбнуться при мысли о Беззубике. — Он не местный, он… А давай ты его и спросишь. В Торов четверг. Сморкала кивнул. — В Торов четверг. — Твёрдый тон Сморкалы вдруг преобразился. Он задумчиво, с ухмылкой проговорил: — А, ещё! После экзамена всё расскажешь отцу лично. Иккинг подавился воздухом. — Что? — пожал плечами довольный Сморкала. — Ты ведь не собирался просто оставить записку типа «Папа, я ушёл, не ищи меня»? И чтобы я потом доказывал разъярённому вождю, что тебя, брат, не выкрали? — Э, не-е-ет, ха-ха-ха…

***

Когда Иккинг вышел из дома Йоргенсонов, на улице шёл небольшой дождь. Он добежал до собственного дома и, с трудом переждав непогоду, направился к Ингерманам. На пол пути ему повстречалась одна из младших сестёр Рыбьенога. Кажется, Оталия. Иккинг поприветствовал её взмахом руки. Оталия застыла на месте и с любопытством уставилась на него. Она была слишком юна, чтобы пробудить внутреннего дракона, но по пышной фигуре и крепкой челюсти нетрудно догадаться, что семью Ингерманов ожидает ещё один Громмель. — Куда ты идёшь? — Домой, — ответила Оталия. — А что? — Можешь передать Рыбьеногу, что Плевака собирает нас на Сторожевой башне? Вчерашней. Оталия кивнула и ретировалась в направлении берега, где стоял невзрачный рыбацкий домик. А Иккинг, покончив с поручениями, без промедления ринулся к Вороньему мысу.