A (high pitch) cry for help

На другом конце города, в красивой и уютной квартире в хорошем районе, трое мужчин с кислыми лицами обсуждали что-то вроде рабочих вопросов. «Мне бы очень хотелось просто забрать его из дома Ластик, но ты знаешь, что это не так просто». «Я понимаю, но это можно использовать даже в суде, верно? Спутанные волосы не появляются изо дня в день, и я могу засвидетельствовать, что видел его несколько раз поздно». В комнате на минуту воцарилась тишина, все присутствующие взрослые хотели быстрее решить эту проблему. «Шо, я понимаю, что это расстраивает, но если вытащить ребенка, не зная наверняка, сможет ли он остаться снаружи, это может еще больше усугубить ситуацию». "Верно." Его муж был прав, и по выражению его лица он тоже понял, что ему тоже, приходится нелегко. Случаи пренебрежения детьми всегда тяжёлыми для них обоих, у них было тяжелое детство, и они хотели помочь всем, чем могли. Однако порой это было не так просто. «Нашим лучшим способом действий было бы сначала получить доказательства жестокого обращения или пренебрежения». — сказал Цукаучи, снова разрушая напряжённую атмосферу. «Таким образом, мы можем избежать ситуации, когда он говорит против нее.». «Я видел ребенка несколько недель и только сейчас смог увидеть его поближе». Он продолжил: «Я никак не смогу получить от него показания, особенно теперь, когда отпугнул его». Детективу пришлось признать, что ситуация была трудной. Детские дела в большинстве случаев не имели счастливого конца, и вероятность того, что ребенок попадет в систему, была высока, если предположить, что родителям это действительно не сойдёт с рук. Система никогда не была доброй к детям: в большинстве случаев пары хотят усыновить младенцев, а те дети, которые немного старше, просто выросли в приемных семьях. «Как насчет этого, я могу открыть дело, если ты сначала сообщишь об этом?» Кажется, это привлекает их внимание. «Но это будет означать, что вам придется следить за ходом дела, делать заявления и, возможно, обращаться в суд». Блондин выглядел немного растерянно, Айзаве обычно вообще не удавалось следить за многими делами, и он боялся, что это может сказаться на его психическом здоровье, если дело зайдет слишком далеко, но он также знал, что этот ребенок уже что-то для него значил, что он никогда не отступал от боя. " Я сделаю это." Оба других мужчины улыбнулись, этого и следовало ожидать. «А как насчет публичных записей?» «Ничего. Нет никаких свидетельств того, что там живет какой-либо немой ребенок, тем более, в этом доме никто не жил уже несколько месяцев. Не нашел ни одного немого ребенка с такими описаниями или с какими-то причудами, которые могли бы иметь смысл. в этом сценарии». — Есть пропавшие дети? — спросил блондин, напряжение чувствовалось в каждом его движении. «Тоже нет». — А последние жильцы? Может быть, они его знают или… «Это не публичные записи». "Ой." Все трое стояли там, с кофе в руках и словами. У этого ребенка еще не было имени, и он уже создавал проблемы. Что с ним вообще произойдет, пока они будут собирать указанные доказательства? Бог знает, как долго о нем не заботились и через что ему пришлось пройти. Он до сих пор даже не знал, как и с каких пор ребенок узнал, что его глаза могут светиться красным, и последствия того, что он участвовал в какой-то ссоре, были не такими уж хорошими. Что, если он даже не был немым? Была вероятность, что он просто знал язык жестов или просто вообразил его в самый разгар. Маловероятно. Если бы только он подтолкнул дело немного сильнее и раньше. Если бы он пытался сблизиться с ребенком или пытался как-то подтолкнуть его попросить о помощи. Может быть, если бы он только что сдал бумагу с вопросами или отнесся к своим рисункам как к чему-то серьезному. Если бы он обратил внимание на... рука, стиснувшая его бедро, заставила его вернуться на землю. Его муж успокаивающе потирал пальцами круги, сочувственная улыбка — это все, что ему нужно, чтобы снова сосредоточиться. Черт, он действительно любил этого человека. Даже зная, что это затронуло их обоих, Хизаши всегда был рядом с ним. Ведущий был в основном расстроен тем, что не смог помочь ни в каком плане, черт возьми, он даже не знал, что его маленький слушатель смотрит. И все же он будет там до тех пор, пока сможет подставить плечо своему партнеру. Теперь ему нужно было сосредоточиться. Больше никаких «если». Они даже не заметили интимности этого момента, сделав бедного детектива свидетелем какого-то странного состязания жарких взглядов. Он притворился, что кашляет: это было бы менее неловко, чем просить их снять комнату. Хотя и менее смешно. «Что мы можем сделать сейчас, — продолжил он, как только неловкость ушла, — это взять у вас показания с помощью моего детектора лжи. Этого должно быть достаточно, чтобы попросить о более глубоком расследовании. Я предлагаю мне присмотреть за ребенком в чтобы дополнительно подтвердить, где он находится и что делает». Они оба кивнули: он многого не знал. Информация, которой он располагал, ограничивалась теми ночами, когда он патрулировал, и поэтому он не мог дать точного ответа о том, что происходит в течение дня. «Может быть, мы могли бы опросить школы в этом районе? Такого зеленого ребенка будет достаточно легко опознать». Бог Хизаши мог быть умным, когда хотел. «Если какая-либо школа опознает его, они могут быть привлечены к ответственности за то, что не сообщили об этом», - добавил Цукаучи. «Так что вполне возможно, что они скрывают это, чтобы сохранить свой имидж». И боже это разбивало сердце. Он сказал это настолько буднично, что было логично предположить, что это была не первая встреча детектива с ужасной школьной средой. По крайней мере, теперь у них был план. «Спасение Гринни», как крикливый блондин назвал миссию. —————————————— - Следующие несколько дней Изуку был занят. В любом случае, настолько занят, насколько может быть шестилетний ребенок. Он не был глупым, он видел, что Сотриголова послал кого-то для расследования. Что именно они расследовали, до сих пор оставалось загадкой. Он был очень голоден, и в конце концов ему пришлось бы пойти за едой, что он и сделал. Он дождался, пока наступит день, когда героя не должно было быть, а также отправился в другой час своего обычного расписания. Ему хотелось бы пойти туда в любое время, но сборщик мусора приходил туда первым делом с утра, поэтому лучшим вариантом было пойти туда поздно вечером, чтобы избежать каких-либо странных взглядов. Только на этот раз он почувствовал, что за ним следят очень очевидные глаза. Изуку знал три лучших мусорных контейнера рядом с его домом как на ладони, а также знал, что они хорошо спрятаны от широкой публики, чтобы район был лучше виден. Поэтому высокий мужчина в пальто и шляпе, случайно оказавшийся рядом с ними оба раза, когда он заходил за припасами, обычно замечал такой осторожный человек, как он. Он знал, что мужчина наблюдает, мужчина знал, что Изуку знал, что он наблюдает. Они оба увидели друг друга и ничего не сказали. Сначала мальчик подумал, что мужчина собирается испробовать на нем что-нибудь странное, поэтому он просто возьмет то, что нужно, и уйдет как можно быстрее, но на второй день он отказался от этой идеи. Потом он подумал, что это один из тех людей, которые собираются по ночам в переулках, чтобы продать или купить сахар, но отказался и от этой идеи. Мужчина был для этого слишком опрятным, и он решил, что он детектив, который хочет дать понять, что за Изуку наблюдают каждый раз, когда он выходит из отвратительной квартиры. Зеленоволосый ребенок разумно боялся полиции. Мысли об аресте за проклятие вскоре превратились в кошмары, которые не давали ему спать. Возможно, Изуку пришло время отказаться от места, которое он называл домом, даже если ему больше некуда было идти. Может быть, старушка Нима захочет его принять? Но опять же, она была очень старой и, вероятно, сама уже достаточно страдала от того что была беспричудной. Изуку даже представить себе не мог, что можно причинить ей вред. Точная ночь, когда Изуку планировал покинуть свое убежище, была той самой ночью, когда все изменилось.