A (high pitch) cry for help

И они пошли домой. Перед тем как покинуть больницу, супруги пошли объяснить малышу, что он больше не может там оставаться и собирается оставаться с ними, пока не встанет на ноги. Однако врач, который все еще был в палате, выглядел озадаченным тем, как Ямада выписал ребенка. Она отвела другого героя в сторону и прошептала: «Прости, Сотриголова, но ты уверен, что ребенок это поймет? Может быть, будет лучше, если вы объясните ему ситуацию. — В этом нет необходимости, Изуку знает язык жестов, мы считаем, что его можно было обучить даже в детстве. И он должен был сказать, что имя этого парня очень хорошо звучит. «Что-то вылезло во время его медицинского осмотра?» «На его медосмотре? Нет, совсем нет. У вас сложилось впечатление, что он родился глухим? Он не ответил, просто кивнул. На самом деле не было причин полагать, что это не так, в конце концов, он вообще не реагировал на свое имя, но опять же существовала вероятность того, что по этой причине он просто не сможет общаться. «Он не родился глухим или немым. Обычно мы проверяем это, когда видим намордник, но это не тот случай. Думаю, я дал вам все его записи, но я это проверю. После этого ему выдали дополнительные документы о медицинских осмотрах, которые он проходил в другой больнице, специализированной больнице. Первый вывод, к которому пришел Айзава, заключался в том, что намордник связан с причудой и должно быть что-то еще, что касается того, что он знает язык жестов, но еще больше он был сбит с толку диагнозом, который ему поставили в 4 года. Беспричудливый. К нему был даже приложен рентгеновский снимок его стопы, демонстрирующий классическое строение стопы человека без причуд. Что, черт возьми, здесь происходит. Он ясно помнил случай в переулке, когда нашел его. Никаких вещественных доказательств его причуды не было, но герой готов был поспорить на свою геройскую лицензию, что она была у ребенка и что он стер ее в том переулке. Он пообещал себе поговорить с Хизаши о том, что на самом деле происходит с Изуку, но в другой раз. То, как ребенок смотрел на громкого героя, было достаточно, чтобы даже не разозлиться на него за то, что он раньше не говорил о том, чтобы привести его домой. Ему действительно нужно было спокойное и безопасное место, где он мог бы остановиться, и, по правде говоря, если бы статус беспричудного человека был в его записях, ему неизбежно пришлось бы нелегко в системе приемных семей. Блондин извинился, сказав, что таким образом расходы на лечение будут покрыты его страховкой и что ему просто нужно место, где можно восстановить здоровье. Айзава подумал, что дело могло быть в двух вещах; 1 Он видел, как Айзава привязался к нему. 2 Он увидел ребенка в наморднике и захотел оказать помощь, которой ему не оказали. Он надеялся, что это был первый случай. У них было место и деньги, чтобы помочь ребенку, и они (почти) не говорили о детях. Это было бы хорошей проверкой, чтобы увидеть, будут ли они готовы к ребенку в будущем. Он просто не хотел признавать, что мысль о воспитании этого конкретного ребенка заставляла его сердце трепетать. Чувство лишь немного усилилось при виде ребенка, застенчиво схватившего блондина за руку, чтобы слезть с носилок. Дорога домой прошла тихо, и когда они добрались туда, ребенок заметно встревожился, его руки слегка тянули его за волосы. Сделав первый шаг, Ямада вошел первым, включив весь свет и дав ребенку пройти вперёд и обеспечив ему улыбку, чтобы он мог войти внутрь в удобное для него время. — Как насчёт ужина, маленький слушатель? Он добавил, напевая и говоря одновременно, что он обычно делал дома. Парень подождал минуту или около того, осматривая это место, а затем повернулся к Айзаве, с которым ему явно было комфортнее. Похоже, он не нашел того, что искал, потому что снова посмотрел на блондина, а затем на свои туфли. Айзава воспринял это как возможность что-то попробовать. «Даже если ты не голоден, тебе следует немного поесть перед сном, малыш». Его муж открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился, увидев, что ребенок оторвал глаза от пола и посмотрел на Айзаву, а затем медленно кивнул. Так что это была правда. Он не был глухим. Мик сложил два и два и посмотрел на мужа так, словно у него вырос третий глаз. Ну, формально он сказал ему, что Изуку глухой, но в его защиту он действительно так думал, когда сказал ему. Айзава остался на диване с маленьким Изуку, пока Мик готовил ужин. Они оба умеют готовить, но, учитывая диетические ограничения ребенка, лучше было оставить это ему, который был гораздо более опытным на кухне. Они устроились на одном из двух диванов-неразлучников в гостиной. Он помог ребенку подняться и окружил его массивными подушками, чтобы ему было удобно из-за ребер, но ребенок действительно не подавал никаких признаков боли. Айзава надеялся, что это произошло из-за обезболивающих, а не из-за повышения толерантности к боли. Они ужинали за кофейном столике на футоне. Ямада приготовил простой суп и бульон с вареными овощами, которые ребенок мог бы легко переварить, а затем просто добавил немного красного мяса и лапши, не желая, чтобы ребенок чувствовал себя так, будто он ест что-то получше. Он также поставил миску с белым рисом в центр стола, чтобы посмотреть, захочет ли ребенок. Как только они начали есть, ребенок попытался встать, но Айзава положил руку ему на плечо, показывая, чтобы он снова сел. «По крайней мере, попробуй, если у тебя слишком расстроен желудок, ты можешь уйти спать после трех ложек». Сказал он, сохраняя голос твердым, но мягким. Он хотел, чтобы ребенок знал, что он должен попробовать хоть что-то, прежде чем отказываться от него, но что никто не будет его ни к чему принуждать. Парень снова сел, смущенно глядя на свою тарелку, а затем на них обоих. «Если тебе что-то в нем не нравится, вы можете это убрать». Попробовал говорить Мик, нужно было на собственном опыте убедиться, как ребенок реагирует на звуки. «Я сейчас ем?» Ребенок показал «со взрослыми?» Пара смотрит друг на друга. Возможно, ребенка воспитывали по-другому? Тогда было очевидно, что проблема была не в самой еде, а в том, как ее подавали или как они решили это сделать. «Обычно мы едим вместе, да». Айзава просто заявил, и ребенок начал есть. Ни у кого не хватило духу что-либо сказать, но ребенок устроил полный беспорядок на столе и на полу. Суп попал в рис, и на одежду. Черт возьми, даже у одного из котов было пятно. Он старался изо всех сил, но не нуждался в помощи, его руки сильно дрожали, а то, как он использовал палочки, оказалось неэффективным. Позже будет время научить его этому. Он не смог съесть весь суп. Боже, как он старался, бедный ребенок был набит только половиной тарелки и без риса. Айзаву предупредили, что ребенок сможет переварить лишь немного, так как он привык почти ничего не есть, но это вызвало ощущение, что он позволяет ему голодать всю ночь. У Хизаши были искренние глаза, когда он чистил рот Изуку салфеткой, ребенок просто позволял ему делать все, что угодно, пытаясь скрыть тот факт, что он мыл пол своей футболкой, когда они несли посуду на кухню. Они помогли ему принять ванну, но к этому моменту еда уже осела, и он был в полусне, настолько, что позволил им попытаться вымыть ему волосы, насколько это было возможно. Чтобы избавиться от циновки, придется приложить немало усилий, но сейчас они были вполне довольны тем, что он не облепил весь дом. Завтра им придется повторить попытку, когда ребенок будет немного в сознании. Забавно, что он уже полностью спал, когда они медленно вытирали его самым мягким полотенцем, которое у них было, стараясь не задеть деликатные или чувствительные места. Ямада чуть не заплакал при виде спины ребенка, огромного шрама от ожога, идущего от плеча к плечу. Он зажил, но все равно ужасно видеть такое на теле ребенка. К сожалению, из-за чрезвычайной ситуации у них не было готовой комнаты для ребенка, и они не хотели оказывать какое-либо давление, заставляя его спать с ними, поэтому разместили его спать в гостиной. С множеством одеял и подушек, и завтра у них будет время обустроить комнату. В конце ночи (на самом деле рано утром) пара устроила небольшое гнездышко из одеял и подушек, чтобы ребенок, уже потерявший сознание, мог отдохнуть. Айзава подумал, что хмурый взгляд во сне делает его старше, а Ямада подумал, что это не так. Действительно хорошо сочетался с его детским жирком, который все еще оставался на щеках. Но даже с тяжелым сердцем они смогли заснуть, зная, что наконец-то у ребенка есть хорошее место для проживания и люди, которые сделают все, чтобы о нем позаботиться.