Ни звука больше о женских бедрах

- Ебать... Ты выглядишь просто потрясно, - пробормотал Не Хуайсан, недоуменно нахмурившись. - Как??? Свадебный наряд представлял собой ципао из кроваво-красного бархата, мягкого, облегающего торс и шею с рукавами, а еще расширяющегося от талии вниз двумя широкими полосами, что шли внахлест друг на друга. Под ними шла еще одна полоса из красного шелка. На нем были обтягивающие черные кожаные штаны, надетые под низ. Никаких украшений не было и в помине. Даже рисунка или вышивки и тех не было. Просто широкий атласный пояс того же цвета, повязанный вокруг его талии. Отсюда и Хуайсаново "Как???" Он подмигивает Хуайсану. - Думаешь, я смогу впечатлить эту Королевскую Ледышку? Даже Хуайсан не был в курсе насчет его предыдущего… кхм, знакомства… с будущим мужем. Вспоминая об этом теперь, он задается вопросом, почему они оба держали их отношения в таком строжайшем секрете. Однако, он определенно этому рад, но, тем не менее, все же задается вопросом, почему они так скрывались. Возможно, идея близких отношений Лань Ванцзи, второго наследника клана Гусу Лань, и Вэй Усяня, сироты, просто усыновленного Цзянами из Юньмэна, казалась ему настолько нелепой и абсурдно эксцентричной, что ему совершенно не хотелось, чтобы весь мир встревал и выносил о них свои суждения. Это было тогда, в далеком прошлом, когда его должно было бы заботить мнение других людей. Но дело было также и в том, что они никогда не тусовались вместе, кроме как во время своих тайных встреч. Лань Ванцзи никогда не приглашал его на свидание, а он никогда этого не просил. Более того, после того, как они начали встречаться, ему даже потребовалось некоторое время, чтобы до него дошли кружившие о Ванцзи слухи. Что Лань Ванцзи был немного "любителем развлечений". Ну, «развлечения» — возможно, было слишком сильным определением. Скорее, правильнее было бы сказать, что Лань Ванцзи много трахался. Исключительно с девушками. Ему потребовалось продолжительное время и существенно разделяющее их расстояние, чтобы понять, что, весьма вероятно, он был всего лишь гей-экспериментом Лань Ванцзи, очередной пройденной фазой на пути взросления. И что ко времени их расставания, помимо него самого, Лань уже успел перетрахать множество представителей противоположного пола - по принципу "А, давайте попробуем что-нибудь еще, чисто для разнообразия". К несчастью для него самого, до Лань Ванцзи у него отсутствовал какой-либо опыт, с которым можно было бы сравнивать возникшие ощущения. Однако за те девять лет, что прошли с тех пор, он восполнил это досадное упущение. Но был только с не-заклинателями. Некоторое время он избегал любых заклинателей, как бубонной чумы. Он был настолько подозрительным и так сильно боялся, что будет обнаружено отсутствие у него золотого ядра, что ему даже в голову не пришло двойное совершенствование. Он закрывает глаза, чтобы стереть из памяти назойливые образы прошлого, и они исчезают. Разум становится как спокойное озеро после ряди страданий от брошенного камня. - Впечатлить Королевскую Ледышку? И если под этим словом ты имеешь в виду "спалить к чертям" его лед, то ага! - игриво шевелит бровями Хуайсан. - Знаешь, как бы горячо это ни выглядело, кожу и бархат все же не стоит смешивать… но, проклятье, какой же у тебя отпадный прикид! Хуайсан отходит назад, чтобы охватить картину взглядом. После окончания медицинского университета, Хуайсан стал специализироваться на пластической хирургии, что, по его словам, было «Вполне ожидаемо. В конце концов, я - человек искусства до мозга костей". - "Кожа-бархат" должно стать моим сценическим псевдонимом. Он поворачивается и внимательно разглядывает себя в зеркале, еще раз окидывая взглядом свой свадебный костюм. Им бы лучше включить кондиционер в этом сраном номере. В противном случае он может буквально сдохнуть от жары. Он явно видел перед глазами заголовки газет: "Явно побежденный Старейшина Илина позорно пал жертвой перегрева из-за крайне опрометчивого выбора одежды. И в довершение ко всему, в день его собственной чертовой свадьбы". Хотя его прикид не был лишен мер предосторожности: в нем имелась встроенная вентиляция. Под мышками материал представлял собой треугольную мягкую сетку того же кроваво-красного цвета, что и остальная часть одежды. Крайне неохотно, он вынужден был побриться во всех местах. Кроме того, его задница была запакована в атлас. В том же самом угольно-черном цвете, разумеется, что и остальные брюки. Но все же в атлас. Он уверен, что будь кожа на месте атласа, то она вызвала бы у него страстное желание кого-нибудь прикончить. И учитывая, что он уже и так сильно рискует, сочетаясь браком с тем, с кем-таки сочетается, он не хочет лишний раз раскачивать лодку. - Итак, скажи мне еще раз, как долго твой брат мечтал по ночам о моей сестре, - интересуется он, поправляя ряд пуговиц, доходящих до шеи и обтянутых той же тканью, что и свадебный наряд. - О, по крайней мере, лет с двадцати. Но, возможно, даже дольше. Услышав эту информацию, он качает головой. - Откуда??? - теперь наступает его очередь спрашивать. - Честно говоря, думаю, что он увидел ее на котильоне, споткнулся на лестнице и покатился вниз - вверх тормашками. Таки буквально. Мне было так грустно за него в тот день. Ты же знаешь Дагэ. Такой хрени с ним никогда не случается. Картинка, возникшая в его воображении, заставляет его сорваться на хи-хи. Великий Не Миндзюэ, сраженный наповал барышней в красивом платье. Девицей, что уже была обручена с другим. - Ну, очевидно, что, это пресловутое падение того стоило, если ему удалось покорить мою сестру. Черт, да как же я не заметил? - Сука, да никто кроме меня не замечал этого - совсем. Эти придурки - оба - такие скромные. Вы типа сами все должны прочитать по их глазам! Всю исстрадавшуюся душу и неизбывную тоску, пока никто не видит. Меня до сих пор передергивает от раздражения. Хуайсан вздрагивает всем телом. Он искоса смотрит на Хуэйсана, скептически приподнимая бровь. Хуайсан поднимает рядом с плечом три пальца и сдавленно шипит: - Я торжественно клянусь, что буду всегда целовать землю, по которой ходит моя невестка. - О, уверен, что будешь, - кивает он. - У нее имеется в качестве брата сам Старейшина Илина, собственной персоной. - И Вэни и Ланями в качестве родственников мужа. Усёк. Ты заимел целую армию. - Я тебя умоляю! Я - одинокий волк. И работаю без сопровождающей толпы. - Призраки могут не согласиться. Это заставляет его сделать паузу. И снова развернуться в сторону Хуайсана. - Туше*. Хуайсан кивает. Весомо. Гордо. Самодовольно. *** - Так нормально? Голос его брата звучит тихо. Мягко. Впервые заставляя его почувствовать себя старше. Бесспорно, его старший брат всегда был и старше, и мудрее... Брат, который иногда исполнял и родительские обязанности. А он сам даже не мог вспомнить их отца. Его воспоминания об их матери тоже были весьма смутными: он едва помнил ту женщину, что была в полной растерянности, когда ее здоровяк-муж внезапно ушел за порог, проиграв битву безумию наследуемых генов своего великого клана. Тому безумию, что без осечки поражало хотя бы одного представителя их клана как минимум раз в поколение. Он был наслышан о том, как быстро их отец сдал в самом конце, когда безумие полностью охватило и сожрало его в течение всего нескольких месяцев. И это продолжалось до тех пор, пока в одно прекрасное утро Великий Глава клана Цинхэ Не не прыгнул с утеса навстречу своей смерти, не желая больше подвергать свою семью опасности свалившего его несчастья. Отец прекрасно знал все истории о том, чем это должно закончиться, как его бесчисленные предки страдали от этого безумия. Про страшный конец, что неизбежно был предопределен безжалостным мирозданием словно заход солнца и восход луны на небе. Несмотря на то, что его брат никогда про это не говорил, за прошедшие годы он все же сумел догадаться, что Не Миндзюэ решил не жениться, каким-то образом придя к преждевременному выводу, что безумие уготовано ему. Что именно он - жертва в их поколении. Тот самый, кто, в конце концов, и сойдет с ума. Хуайсан хотел бы это оспорить. Это запросто мог бы быть и он сам. Или один из их кузенов. Это мог быть вообще - кто угодно. Не обязательно Не Миндзюэ. Но для этого также требовалось принять за аксиому тот факт, который не являлся абсолютной истиной: безумие, казалось, забирало только лучших из них. Только бесспорные сливки каждого поколения. Словно вам были преподнесены все мыслимые таланты на блюдце, и вы жили с четким осознанием того, что вы - самый одаренный представитель клана своей эпохи. И это также бесспорно гарантировало вашу смерть. Хуайсан был осведомлен, что - по-своему- он одарен талантом. Он лишь надеялся, что этого будет достаточно, чтобы безумие завладело им, а не его братом. - Да, - отвечает он с легким кивком. На самом же деле его подмывало сказать: - Конечно! Ты просто великолепен! Ты - самый лучший мужчина в мире, и никто с тобой не сравнится . Более того, ты нашел себе идеальную пару. Ту самую девушку, кто грациозна и мила, и идеально дополняет все то, что есть в тебе. Настолько идеально, что это кажется дурацким клише. Компания "Дисней" просто обязана снять про вас фильм о любви. И теперь, когда ты встал и пошел этим путем, ты должен жить. Просто жить, не думая о том, что может или не может произойти. Я тоже силен. Я тоже звезда своего поколения. И, следовательно, мне тоже может быть уготована несчастная судьба нашей семьи. Конечно, ничего подобного он не произносит вслух. Вместо этого он широко улыбается. Его брат улыбается в ответ. Одной из своих редчайших мягких улыбок. Той самой, что появляется на свет только тогда, когда это как-то связано с Цзян Яньли. *** … …. …. …. скажи что-нибудь…. … …. ….. ….. Вы оба станете мужем и женой через каких-то…. 30 минут! Развяжи свой язык! По крайней мере для того, чтобы сказать "Я согласен"... … …………. о, нет, нет, нет... слишком прекрасна... умопомрачительно прекрасна... Блядь, блядь, блядь... … ну хоть улыбнись - по крайней мере…. ... УЛЫБАЙСЯ! Да, вот так... потихоньку… Блядь. Этот ее румянец. Здоровяк-хайпмен** у него в мозгу медленно опускает руки и сдается с тяжелым вздохом. Тебе не придется ждать конца жизни, чтобы сойти с ума. Это запросто может произойти в первую брачную ночь... *** Поцелуй был слишком краток. Это был едва ли не клевок в губы. И, следовательно, совершенно не объяснял, почему ее лицо приобрело цвет переспелого помидора. Это просто... вздох. Просто ей хотелось, чтобы ее первый поцелуй с мужем произошел до того, как он стал собственно ее мужем. Первый поцелуй должен был быть только их личным… А не происходить на виду у доброй половины страны, что пялилась во все глаза и была свидетелем тройной свадьбы с участием четырех Великих Орденов. ЦЕЛЫХ ЧЕТЫРЕХ ОРДЕНОВ из ПЯТИ! До сих пор невыносимо думать или признаваться себе в том, что это за дивное зрелище. Целый стадион народу собрался на их торжество. Было установлено три подиума, по одному для каждой пары. Церемонии проводились с интервалом в полчаса каждая. Они были первыми. А через полчаса после них будет церемония А’Чэна, а затем, наконец, - А’Сяня. Она даже не знает, почему сегодня больше нервничает из-за А'Сяня, чем из-за А'Чэна. Все дни, предшествовавшие этому, она беспокоилась больше об А'Чэне. Подсознательно, она все сто процентов ожидала полного провала союза с Венями. Словно, как по волшебству, свадьба брата с Вэнь Чао просто отменялась. И однако же, Вэни были здесь. Судя по внешнему виду, Цзян Чэн воспринимал все спокойно. Сегодня утром он даже работал в своей обычной манере и отправился переодеваться в свадебный костюм только после того, как ему трижды напомнили о приезде фотографов. Даже сейчас она наблюдала за трибуной, где сидел ее младший брат. Который выглядел абсолютно спокойно. Как будто это тривиальная бизнес-встреча, и он ждет, чтобы ее пережить и с таковой покончить. Вэнь Чао рядом с ним отсутствует. Хотя раньше его видели где-то в толпе гостей. Она видела его. Она предположила, что, возможно, он все еще одевается. Но их церемония - по идее - должна начаться ровно через 15 минут. Она ловит взгляд брата глазами. И с намеком расширяет глаза и едва заметно поднимает подбородок, через расстояние задавая свой немой вопрос. А’Чэн равнодушно пожимает плечами. - Думаешь, его будущий супруг смылся? - слышит она приятный глубокий голос рядом с собой и вздрагивает от неожиданности. Она - высокая женщина по любым самым строгим меркам. Ее братья - даже еще выше ее по росту. А Не Миндзюэ все равно выше их всех. Так что это довольно долгий взгляд вверх - к его глазам. Но она поднимает глаза и замечает, что ее муж теперь выглядит немного опечаленным. Под маской всего этого самоуверенного красавца. - Мне жаль, - шепчет Не Миндзюэ. - Что было бы просто… - Прекрасно? - спрашивает она, прерывая его мягкие извинения. Это занимает некоторое время, но выражение лица Не Миндзюэ проясняется. На смену прежней печали приходит искра веселья. - В самом деле? - интересуется он. Она кивает, стараясь не улыбаться. - Он был бы и в самом деле не против, если бы его покинул супруг прямо у алтаря? Она снова переводит взгляд на брата. Видит, что тот внимательно смотрит на подиум А’Сяня. Где А'Сянь уже сидит рядом с Лань Ванцзи. И А’Сянь выглядит так, словно он в ярости. О, нет... Лань Ванцзи кладет ладонь на руку А'Сяня. А’Сянь поднимает на того взгляд полный удивления. Происходит неслышный обмен словами, скорее всего шепотом. Теперь А’Сянь больше не выглядит так, словно собирается взметнуться со стула. Однако, ровно мгновение спустя она замечает, что А’Сянь аккуратно вытаскивает руку из-под ладони Лань Ванцзи. Это проделывается им незаметно, не в качестве бурного протеста, а так, словно ему нужно невзначай поправить одну из многочисленных пуговиц на свадебном костюме. А'Сянь всегда был красив, но сегодня он просто ослепителен, в сочном темно-красном цвете, который заставляет его кожу сиять, словно изнутри его освещает нагретый добела металлический стержень. Сидящий рядом с ним Лань Ванцзи тоже одет во все красное. Он несет на плечах материал традиционного ханьфу в царственной манере, в полном соответствии с давней свадебной традицией. Материал его свадебных одежд - толстый и дорогой, насыщенного красного цвета, и вышивка идет толстой полосой только по краю одеяния. Возможно, ее воспоминания не совсем точны, но она не припоминает, чтобы на своей первой свадьбе Лань Ванцзи был одет в нечто столь же роскошное. Она видела ханьфу с куда большим количеством красивейшей вышивки, но даже эта небольшая золотая окантовка на ханьфу Лань Ванцзи – с его вечной царственной осанкой – и та придает ему поистине королевский вид. Если говорить буквально, то все это напоминает ей женитьбу императора на дерзком принце воинственного гордого племени. Ее А’Сянь - словно жертвенное подношение победителю ради мира. Говорящее всем своим внешним видом: возьми все самое лучшее, только не развязывай войну. ...Она настигла и окончательно оформилась в ее мозгу только где-то между прошлой ночью и сегодняшним утром. Эта бесформенная мысль, что назойливо вертелась в глубине ее сознания весь последний месяц. И так было ровно до прошлой ночи, когда ее осенило осознание текущего положения вещей. А оно было таково, что А'Сянь не желал этого брака. Ее взгляд снова замирает, когда она видит глаза, какими Лань Ванцзи смотрит на ее брата. В тот самый момент, когда тот аккуратно убирает свою руку из-под его ладони. Это не взгляд боли. Это не взгляд удивления. Это взгляд спокойного принятия... словно Лань Ванцзи и не ожидает ничего сколько-нибудь меньшего от А-Сяня. Она с любопытством наклоняет голову к плечу и продолжает наблюдать. Так они… знают друг друга? Она чувствует, как муж внезапно сжимает ее ладонь. С тех пор, как они сказали «Согласен» друг дружке, Не Миндзюэ так не выпустил ее руку из своей. Она поднимает на него взгляд и видит, как его глаза расширяются от удивления, и прослеживает направление го взгляда, чтобы… Постойте-ка. Что? ЧТО?? Супруг из клана Вэнь прибыл. Вот только этот… человек… на целую голову ниже А’Чэна. И длинная красная вуаль закрывает верхнюю половину тела от головы до талии. Она видит замешательство на лице А'Чэна, когда тот беспомощно смотрит на А'Сяня. Который выглядит ровно настолько же озадаченным. Даже Лань Ванцзи выглядит озадаченным. Вэнь Жохань выходит на трибуну и властно приветствует массы своим громогласным «Добрый день». И эти все разом задерживают дыхание. Вэнь Жохань поворачивается и кивает Цзян Чэну. Которому, кажется, тоже сперло дыхание и который осторожно подходит поближе, чтобы аккуратно приподнять вуаль. Она слышит приглушенный голос мужа, шепчущий ей прямо в ухо: - Кто это? Но из-за того, как этот человек стоит, она не может по-настоящему видеть его лица из-за складок вуали. Даже профиля не видно. Вэнь Жохань разворачивается к толпе и небрежно произносит: - Для меня большая честь благословить союз моей приемной дочери Вэнь Цин и Цзян Чэна из семьи Юньмэн Цзян. Затем он поворачивается к… Она видит, что ее отец стоит немного позади, в стороне… а теперь Цзян Фэнмянь выходит вперед, совершает церемониальный поклон в сторону гостей, а затем тоже разворачивается лицом к жениху и… невесте. - Наша доктор? - удивленно шепчет Миндзюэ. - Мгм… — кивает она в ответ, поскольку ее шоковое состояние не оставляет места ни для чего другого. - Вот уж не знал, что Жохань удочерил ее. - И я не знала, - так же тихо отвечает она. Над толпой воцаряется мертвая тишина. Какой-то ребенок роняет игрушку. И кто-то поднимает ту с громким «шшшшшшш». Она поворачивается в сторону А'Сяня, прекрасно зная, что чувства брата по поводу такого внезапного поворота событий будут четко и ясно написаны на его лице. Чего бы она ни ожидала, но только не громкого свиста, который издает А'Сянь в полной тишине. Тот настолько озорной и громкий, что на мгновение все ощущают некоторое движение воздуха. Разумеется, это совсем не похоже на то, что происходит вокруг, когда ее брат играет на своей черной флейте. Но все те, кто видел или хоть краем уха слышал о знаменитом Старейшине Илина – а это ровно весь этот стадион народу - в курсе, что это такое… И она уверена, что они все прекрасно знают, почему воздух так резко завибрировал… Но, возвращая взгляд с толпы опять на А’Сяня, она понимает, что это был свист. Свист одобрения, прямо как в Младшей средней школе. Означавший "Мой братан, наконец-то нашел в себе храбрость поговорить с горячей цыпочкой, в которую втрескался по уши целую вечность назад". Она видит, что Цзян Чэн тоже поворачивается в сторону А’Сяня. Она ожидает, что тот, как обычно, закатит глаза. Вместо этого на лице Цзян Чэна появляется искренняя улыбка восторженного удивления. На лице того самого брата, которого в узком кругу избранных прозвали «Зловредная Виноградина». Восторг - вот что выражает его лицо. Цзян Чэн оглядывает на невысокий силуэт под красной тканью, что все еще скрыт вуалью от зрителей, и громко произносит: - Согласен. Вэнь Жохань разражается довольным смехом. Этот звук - громкий резонирующий своей силой и заполняет собой все пространство помещения. - Кому-то не терпится... - говорит он толпе, подмигивая. А затем снова разворачивается к паре брачующихся и отдает распоряжение: - Да начнется церемония! Примечания: Туше* - см предыдущие примечания. Хапмен** - бэк-вокалист в рэп-группе.