Добро тебе не к лицу

Лилит пришла не одна. Ее сопровождала Лют – бледная как ее броня, кривящаяся от ярости. — Верните его мне! — выпалила она, стоило Чарли и Вэгги показаться в дверях. — Если ты об Адаме, — усмехнулась Вэгги, — то Сера одобрила его пятизвездочные подвальные апартаменты. Оспариваешь приказ командира? Та угрожающе разворошила перья. На месте оторванной недавно руки сверкал металлический чешуйчатый протез. — Я сама себе командир. А ты лучше закрой рот, пока еще можешь говорить. — Лют! — жестко окликнула ее Лилит. — У нас был договор. — Перед лицом Страшного Суда пошла ты со своими договорами! — выплюнула истребительница. — Я доставила тебя в обход постов – все. Это мерзкое место скоро станет ничем. И ты тоже. Совершенно внезапно она метнула в Лилит копье с такой скоростью, что то превратилось в серебряную вспышку. Лилит едва успела заслониться руками, как перед ней возник Люцифер, перехвативший оружие у самого ее лица. Лют в зале уже не было – звонкое эхо брони затихало в глубине коридоров. — Тварь! — Вэгги бросилась следом. — Надо было прибить ее тогда! Чарли дернулась к ней, затем к матери и отцу. Она металась меж двух огней и все же выбрала. — Мама, — выдавила она, — почему ты нас бросила? Лилит с поджатыми губами взирала на копье в руках Люцифера. Некоторое время она молчала, неспешно разглядывая убранство фойе, затем, наконец, изрекла: — Надоело веками слушать про бесполезных уток. — Они не бесполезные! — обиделся Люцифер. — Бесполезные, — раздраженно отрезала Лилит. — Как и ты. Как и твои грешники, которыми занималась я! Велик создатель! — она фыркнула. — Насоздавал чушь, а разбираться пришлось мне. Люцифер поник. Неловко потоптавшись с копьем наперевес, он аккуратно положил его на чайный столик. — Тебе нравилось раньше… — Первую тысячу лет! А потом я только и делала, что металась по Аду, приводя в подобие порядка Круги и демонов, выполняя твою работу. Думаешь, они желали подчиняться? Ты же даровал им свободу воли! — Мама! — не выдержала Чарли. — Ты сама говорила, что не любила Рай. — Я не любила, когда мной помыкают! — вспыхнула Лилит, но тут же заставила себя успокоиться. — Обсудим позже. Сейчас я желаю видеть Радио-демона. — Значит, это правда? — нахмурилась Чарли. — Ты заставила его проводить жуткие обряды! Лилит глубоко вздохнула. — Дорогая, его не надо было заставлять, он сам с радостью потрошил невинных девушек. Я лишь дала ему орудие. Выбор оставался за ним. Ее прервал леденящий кровь смех. Поначалу никто из Морнингстаров не понял, откуда он исходит, затем порог отеля переступила облаченная в тени рогатая фигура. — Выбор… Его раскачивало, как пьяного. Ноги волочились по земле, длинный микрофон ударялся о камни, едва не переламываясь пополам. — Выбор… — Аластор! — Чарли кинулась было к нему, но Люцифер удержал ее и быстро пихнул за спину: — Не подходи! Он во власти Евы. Радио-демон замер. Его тело деформировалось в попытке трансформации, тонкие когтистые пальцы загребали воздух. — Ева… — звук вырвался из глотки и поглотился снопом шевелящихся отростков. — Велит отдать… трон… до заката. Она… пощадит вас… Колени с сухим треском ударились об пол – Аластор завалился вперед, но удержался о трость. — Бела… — хрипел он. — Где Бела? Лилит приблизилась, не дойдя нескольких шагов. В ее ладони материализовалась зеленая цепь, намертво приплавленная к ошейнику на его шее. — Ясно, — она дернула цепь, заставляя Аластора запрокинуть окровавленную голову. — Поэтому мои приказы не действовали. Решил спрятаться от меня? — он продолжал пристально смотреть на нее, и в его глазах читалась удивительная осмысленность, несмотря на чудовищные страдания. Лилит усмехнулась. — Нет, не спрятаться. Ты с чего-то вообразил, что я освобожу тебя от скверны для собственного владения. Аластор отвел взгляд. Она попала в точку. — Ее скверна не помешает принести тебя в жертву, — объяснила Лилит, бросая ему каплю сочувствия. — Милосерднее будет сделать это как можно быстрее. Однако прежде завершим ритуал с Барбело. — Нет! Аластор кое-как сунул непослушную руку запазуху и вытащил свиток с контрактами Валентино, который неуклюже уронил к ногам Лилит. — Сотни душ… — выдавил он и согнулся, выхаркивая сгусток крови. Лилит осталась непреклонна: — Полезное преобретения, однако, Серафим удержит ее надежнее. Позвольте объяснить, — это уже преднозначалось опешившим Чарли и Люциферу. — Таково решение Трибунала и Серы. Лишь при этом условии Ад избежит уничтожения. Мне жаль. — Нихрена тебе не жаль, — процедил Люцифер. — Барбело мой лучший друг, мы вместе создавали мир задолго до твоего появления. И я костьми лягу, но не позволю скормить ее духам. Поняла? Он вспыхнул, как лесной пожар: меж острых рогов заплясало адское красное пламя. — Захотелось свободы? Я дал тебе ее! Дал собственный мир, где все вертелось вокруг тебя! Не возразил, когда ты забрала у меня дочь. — Люцифер, — в голосе Лилит проскользнула угроза. — Не усугубляй наше положение. Мне стоило больших сил убедить Серу… — Нахер Серу! — заорал он. — Я Владыка Ада. Каждая тварь здесь подчиняется мне, включая Еву и тебя. Ты много на себя взяла, любимая супруга. Отправляйся в башню и сиди там молча, пока я не призову тебя. От него повеяло тяжелой, настолько давящей силой, что зазвенели бутылки в баре и цветные витражи. У Чарли волосы встали дыбом, и она невольно прикрылась демоническим обликом. Лилит переждала волну его ярости и с недовольным видом направилась к лестницам. Когда магия немного улеглась, Чарли осторожно подобралась к Аластору, распластавшемуся на полу. Он шептал что-то, рисуя на камнях вуду символы собственной кровью. Не успела принцесса его окликнуть, как из камина выпала растрепанная Ниффти. — Хозяин! — заверещала она и кинулась к нему, мигом вцепляясь в красные волосы. — Что с вами? Почему вы молчите? Куда пропадали? Аластор повел головой, отыскивая ее взглядом. — Нимб, — выдохнул он, — замкни пента… грам… му. Пластин-нка… Ниффти ткнулась крошечным личиком в его лоб. — Хозяин Аластор, говорите так! Вы обещали, что всегда-всегда будете со мной! — Нифф, — он дернул уголком губ, — ты х-хорошо… служила. Радио-демон щелкнул пальцами, разрывая сделку: цепочка на шее взвизгнувшей Ниффти рассыпалась искрами, и служанка исчезла. На ее месте остался разделочный нож. В глубине отеля что-то взорвалось. Здание вздрогнуло и принялось оседать на один бок. Внешняя стена, а с ней потолок пошли глубокими трещинами. Люцифер едва успел на крыльях унести Чарли, чтобы ее не погребло под завалом. Аластор съежился посреди обломков. Магия Евы вынуждала его следовать за сбежавшими Морнингстарами. Вместо этого он призывал все силы, чтобы оставаться на месте. По лезвию и рукояти ножа шла гравировка – завораживающая вязь из древних заклинаний. Тех, что навеки отпечатались в его памяти при жертвоприношениях. Лезвие вошло в его плоть, будто этого и ждало. Аластор распарывал свою руку, и эта боль казалась пустяком на фоне той, что порождали рвущиеся к нервам отростки. Левая рука не слушалась, ослабла – он случайно перерезал сухожилия. "Надо было начинать с груди", — отстраненно подумал он. Вдруг свечение красного неба сквозь ширящиеся дыры в потолке заслонила крылатая фигура. Нимб сиял так ярко, что смотреть было невыносимо. Но Аластор не отводил взгляда. "Я знал, что это будешь ты". И он протянул ей нож.

***

Пуленепробиваемое окно брызнуло осколками. Дюжина марионеток бездумно бросилась защищать хозяйку, но моментально разлетелась в стороны, ломая собой мебель, перегородки и декор. Барбело приземлилась на относительно чистый участок и угрожающе вздыбила крылья. — Аластор! — заорали сотни обезумевших голосов. — Хватит прятаться! Я знаю, что ты здесь. Ее руку оттягивал меч из ангельской стали – не огненный из райских хранилищ, а обычный истребительский. Башня была погружена в тошнотворный полумрак. Только пара из десяти ламп эпилептично моргали под потолком. Повсюду шевелилась мерзость, смердящая чистым злом: отвращением, ненавистью, завистью, гордыней, алчностью – ядовитой вытяжкой из всевозможных смертных грехов. Здесь было физически невыносимо находиться даже Серафиму, что уж говорить о простых душах! Они разлагались на глазах и питали множащиеся корни. — Ты опоздала, — донесся до нее шелестящий голос. — Мать. — Не называй меня так, — рыкнула Барбело. — Как иначе называть мне своего создателя? Внимательно осматриваясь, Бела двинулась на звук, морщась всякий раз, когда попадала подошвой на битое стекло или гниющие внутренности. — Ты вышла дефектной, сама прекрасно понимаешь. После выходки Лилит мне велели учесть ошибки других Серафимов, и я приступила к работе, затаив в сердце гордыню. Я представляла, насколько ты станешь идеальной, искренней, влюбленной. Подобно мне. — И все воздатут тебе почести за величайшее превосходящее прочих создание, — закончила Ева. — Что ж, можешь гордиться, мать. Я, действительно, величайшее создание. Та, кто заставил непогрешимый Рай уничтожить миллиарды душ. Все они отныне станут запятнаны, и я обрету вечную власть в их умах, ибо они перейдут черту, за которой нет возврата. Голос переместился. Теперь он звучал за спиной Белы. — Неважно, умрешь ли ты, — поняла она, иным взглядом рассматривая черные лозы вокруг, — ты уже стала идеей, неискоренимым опасением, сомнением. — Ее объял чужой раскатистый смех. — Где Аластор? — Милый Радио-демон! — голос внезапно зазвучал неожиданно-реально. Ева шагнула из-под завесы корней. Высохшая и скрюченная больше, чем прежде. — Ему почти удалось обмануть меня. Он так отчаянно сопротивлялся, что едва не вырвался из моей власти. Однако он слишком молод и слишком грешен. Бела в смятении отступила. — Что ты имеешь в виду? Она мчалась сюда с намерением выбить из Аластора причину очевидного вероломного предательства, а он явился к Еве, чтобы… саботировать ее изнутри? — Нимб, — грешница задумчиво склонила голову. — Почему его нет? Радио-демон притащил очевидную пустышку. Где настоящий? "Пустышку?" — от нехорошего предчувствия Белу замутило. — Где ты держишь Аластора? Ева развела руками. — Нигде. Он уже в отеле, — она огладила ближайший маслянистый корень, — говорит с Люцифером. Лилит тоже там? Занятно! — Блять! — не сдержалась Барбело. — Как грубо, — насмешливо пожурила ее Ева. Неожиданно ее блеклое лицо треснуло в гримасе гнева. — Как он посмел?! — она вонзила когти в корень, и тот немедленно пошел волнами. Сузившиеся глаза шипами вонзились в отшатнувшуюся Белу. — Решился тебя освободить? Удивительное благородство для столь жалкой твари! Поначалу Бела не поняла, о чем она говорит, а затем мысленно обрушила на голову Аластора все проклятья во Вселенной. Рогатый придурок хотел разорвать связь между ней и Лоа, а значит, сам моментально попал бы к ним в пасть. Внимание Евы было приковано к корням, и Барбело взмахнула мечом, вливая в него порядочно благодати. Глянцевый клинок отсек запястье Евы и застрял в толще корня. — Твою ж, сука! — взвизгнула Бела, когда в нее вместе с ревом Евы метнулись кинжально-острые отростки. Она выпустила рукоять и взмыла вверх, к разбитому окну. Ей почти удалось – один из отростков распорол ей голень и застрял в кости. Бела отчаянно забила крыльями, но загнутый шип вошел так глубоко, что тащил Еву за собой. Еще один отросток задел по касательной пластину доспеха на бедре. Не будь его – достал бы бедренную артерию. Бела хлестнула наотмашь золотой лентой, и та мигом запуталась в оживших корнях. Отросток гарпуном рванул ее вниз, обрушивая на склизкий пол. "Прости, Ал", — вспышкой расцвела в ее разуме горькая мысль. Бела зажмурилась, но вспышка не желала гаснуть. Напротив, разгорелась сильнее. По ушам резанул визг – Ева отступала в тень, невольно таща Белу за собой. Она схватилась за голову и больно ткнулась пальцами в нестерпимо горячий нимб. Рывком Барбело сдернула его с головы и отсекла отросток. Тот немедленно съежился, и она с легкостью вытащила его из раны. Тьма неистово тянулась к ней, но не смела приблизиться к свету, который жег до волдырей на поверхности корней и тентаклей. Вою Евы вторила вся башня. Ее перекошенное тело уползало в боковой коридор. Мгновение Барбело колебалась, затем метнула в нее нимб. Слепящий обод прочертил во тьме изящную дугу и вернулся к хозяйке. Скверна на нем с шипением обращалась дымом. Некоторое время Ева стояла неподвижно в сюрреалистичной угловатой позе, затем развалилась на две части, которые немедленно рассыпались в вонючую пыль. "Ее проекция", — догадалась Бела. — "Настоящее тело еще в тюрьме под городом". Словно в ответ на ее мысли башня Ви дрогнула. Снаружи донесся оглушительный грохот, за которым последовали крики. Бела наскоро перетянула ногу лентой и вырвалась к чистому красному небу. Земля раскалывалась десятками глубоких трещин, которые жадно заглатывали рушащиеся здания, машины, грешников, демонов, в панике разбегавшихся кто куда. И над всем этим хаосом гремела музыка, рассеивая гипнотические чары Вокса. Проследив за самой глубокой, Бела метнулась к отелю. Еще на подлете она увидела, как разваливается фасад. Сбоку мелькнули белые крылья Люцифера – за Чарли можно было не волноваться. Пыль вытравила все краски, но Бела все равно заметила Аластора среди обломков. Она мягко опустилась рядом с ним. — Я знал, что это будешь ты. Его губы почти не шевелились, неудивительно – от лица остались ошметки. "Он так отчаянно сопротивлялся!" — всплыли в памяти насмешливые слова Евы. Аластор протянул ей зажатый в трясущемся кулаке ритуальный нож. К счастью, он не успел закончить обряд. — Почему ты не освободил меня раньше? — произнесла она больше риторически, чем ради ответа. — Почему не поделился своим дурацким планом? Последний вопрос был лишним – Ева бы тут же нашла следы столь очевидного заговора в его памяти. А так оставался шанс. Аластор выронил нож. Теперь его дерганные пальцы беспомощно тянулись к ангелу. — Боялся… — выдохнул он, — что ты уйдешь… снова. Бела не успела ответить: ее сбило с ног заклятье. — Ради всех грешных душ, — к ним направлялась Лилит, — будь уже Серафимом и принеси себя в жертву!