***
За пару дней до начала осени Юнги пообещал Чонгуку, что первого сентября, в день его рождения, не будет пытаться устроить грандиозное празднование и организовать роскошный подарок. Да. Но он не обещал, что не будет пытаться порадовать сотней приятных мелочей. О да. Мелочи умели складываться в грандиозное, оставаясь формально мелочами, в этом было их очарование… Так что к обеду он всё ещё не нарушил своё обещание, а Ёджун уже превратился в одного из самых счастливых мальков в мире. Почти всё утро они провели в центральном парке, где обоих лимнад было не оттащить от фонтанов. Впрочем, Юнги и не пытался. Просто смиренно сидел с Чонгуком на бортике, рядом с одним из украшавших фонтан мраморных дельфинов, и время от времени болтал в воде хвостиком игрушечной акулы, чтобы выманить на поверхность веселящегося малыша. Порой люди в парке косились на них. Седых бабуль с внуками-правнуками явно напрягал сине-зеленый малёк. Молодые мамочки переживали, что их дети обзавидуются и захотят тоже плескаться, а ведь на улицах уже было прохладно для подобных развлечений. И всё же никто не смел сделать замечание. Утро прошло в исключительно позитивной атмосфере. После такой прогулки, разумеется, всем захотелось подкрепиться, так что Юнги без труда затащил компанию в любимый ресторан, специализирующийся на морепродуктах. В полдень ресторан только-только открывался, в нём ещё было мало посетителей, так что можно было полностью расслабиться без шума и гама со всех сторон. И, что самое удивительное, шума и гама не создавали и они. Ёджун, должно быть, вымотался, наворачивая круги в фонтане, вёл себя на удивление тихо. Скромно сидел в детском стульчике, с любопытством глазел по сторонам и уплетал вполне себе взрослую двойную порцию сырой рыбы, не обращая внимания на гарнир. А после их ждали поездка к любимой Конфетной бухте и Намджун с его импровизированной экскурсией по лучшим укромным уголкам на берегу этой самой бухты. — Ну и нахватался же он от твоего папы, — усмехнулся Юнги, слушая, как Ёджун в очередной раз уверенно и настойчиво зовёт Намджуна трусливой креветкой за то, что не хочет подходить ближе к воде. Мужчина всё пытался увлечь малыша крохотными крабиками, живущими в песке, а малыш жаждал встречи с полчищами медуз. Те, кстати, плавали прямо на поверхности, как поплавки, сверкая разноцветными боками и как будто подглядывая. Разумеется, манили. Но Ёджун почему-то не спешил отправляться в заплыв в одиночку, требовал составить компанию. — Кто вообще придумал, что креветки трусливые? — А кто назвал трусливыми куриц? — Верно подмечено, — хмыкнул Юнги и снял кепку. Солнце окончательно растворилось где-то за густыми облаками, как капля жёлтой краски в море. Воздух так и не успел прогреться за день, и ветерок, срывавшийся с гребней морских волн, слегка холодил. И всё же не хотелось от него прятаться, напротив, хотелось подставить лицо этим свежим дуновениям, как будто с ними души касается сама жизнь. — И всё же никто из них уж точно не сравнится отвагой с медузами. Никогда бы не подумал, что они любят путешествия по городским улочкам. — Да… подводному жителю и правда бывает страшновато надолго выходить на сушу… — Чонгук поджал плечи и стиснул пальцами игрушечную акулу. — Спасибо. — Не за что. Они сидели под деревом, устроившись на пледе. От заказанного на адрес маяка маленького тортика остались лишь крошки. Попрошайки-воробьи щебетали вокруг, надеясь получить эти самые крошки. Вечерело. Атмосфера была откровенно романтичной, если бы не Джун и Джун, всё вообще можно было бы без смущения назвать свиданием. А впрочем… и так можно было, чего уж. Почему бы не взять с собой на свидание малолетнего сына и его няньку? В конце концов, в нужный момент запросто можно будет их выпроводить на прогулку в другую сторону, чтобы уединиться… — Ты же знаешь, я люблю тебя, так что готов поддерживать всеми силами. Чонгук тихонько усмехнулся, явно смутившись. — Когда ты говоришь такое, мне каждый раз хочется ущипнуть себя, чтобы проверить, не сплю ли. — Не веришь своему счастью? — Не верю, что ты и правда способен выговорить «Я люблю тебя», не сгорев на месте. Помню, когда ты впервые сказал, что я милашка, я всерьёз испугался — показалось, тебя удар хватил, такое лицо напряжённое было. Я очень рад, что ты привык и чувствуешь себя свободнее рядом со мной. — Спасибо курсу таблеточек. — Что ж. Иногда и такая поддержка необходима. По себе знаю… — Чонгук сел чуть ближе, перебрал пуговички кардигана, как будто проверяя, всё ли на месте, и вдруг улёгся к Юнги на колени, подложив акулу вместо подушки. — Мне под конец старшей школы тоже таблетки помогали остаться в силах. Тогда я не особенно понимал, насколько это нужно, стыдился. Но сейчас рад, что родители позаботились обо мне всерьёз, не махнули рукой. Юнги пригладил плечо, одетое в мягкий шерстяной кардиган. Сейчас он и правда легко мог подобное себе позволить, не чувствуя дрожь паники в груди, сковывающую при этом тело. Сейчас он мог прикоснуться к этой прохладной мягкой коже, чувствуя лишь волнительное удовольствие. — Что… теперь мы с тобой совсем нормальные? — Ну, у каждого свои понятия о нормальных, — пожал плечами Юнги, глядя на улыбающегося парня. — Блогеров многие ненормальными видят. — Ну, да, ты нашу пару прям под удар ставишь… — похмыкал Чонгук, легко поддавшись этой шутке и вновь вернувшись к весёлому настроению. Перевернулся на спину, обнял акулу и подмигнул. — Другое дело — я. Образец нормальности. Особенно — по человеческим меркам. — По моим меркам ты точно вне нормы, — покивал Юнги, с прищуром наблюдая за балующимися у самой кромки воды Джунами. — И это прекрасно. Ты как ходячая терапия. Кажется, что выталкиваешь из зоны комфорта, но делаешь это так комфортно, что из этой зоны хочется выпрыгнуть с разбегу… — …ко мне в объятия, — тихо прошептал Чонгук, давясь смешком. — Как ты догадался, что я именно это хотел ляпнуть? Мысли читаешь? — Возможно, не читаю, а внушаю. Юнги невольно улыбнулся. Нет, даже от подобных слов он уже не чувствовал стыда, когда говорил их Чонгуку, потому что поверил — если и посмеётся, в душе этот лимнад будет счастлив любым милым глупостям. От старого отстраненного образа не осталось и следа, с каждым днём он обнажал всё больше мягкости, нежности и ласки, которые прежде казались несвойственными этому холодному парню из Холодного озера. И, может быть, это тоже было одной из важных причин, почему Юнги стал легче признавать свои чувства. Нам и правда проще высказаться, когда мы видим, что нас с радостью выслушают и примут. — Что ещё ты мне внушил? — Ну… сына приодел и приакулил. — Чонгук игриво подрыгал плюшевыми плавниками. — Неплохо, скажи. — Талантливый лимнад талантлив во всём, что тут сказать. Если завтра проснусь голым в пустой квартире и с нулём на банковской карте, то вообще не удивлюсь. — Кстати, идея неплохая. Особенно мне нравится часть про «голым». — Чонгук с притворной задумчивостью похмыкал, как будто срочно решая в уме важные вопросы. — Как думаешь, сколько Намджун затребует за ночную смену няни?.. — Столько я ещё не заработал, — тихо рассмеялся Юнги, ласково перебирая пальцами аккуратные колечки серёжек на ухе Чонгука. — Но можем заплатить Намджуну пиццей с парой банок пива, чтоб он хорошенько умотал малька — и тот будет беспробудно булькать в ночь. — Намджун или Ёджун? — Ну… оба. Один — пивом, другой — водой в ванне. Можем ему даже пару медуз туда бросить, чтоб перекусил, если проснется среди ночи. Чонгук с улыбкой зажмурился. Ёджун наконец с весёлым смехом плюхнулся прямо на бегущую к нему волну и поплыл. Намджун нехотя вытянулся над кромкой, ловя его за капюшон. Медузы окружали со всех сторон: и с воды, и с газона, и даже с дерева одна свесилась. И всё это творящееся безумие лишь умиляло. — Кусна! Хотесь плобовать? — пищал Ёджун, совершенно не обижаюсь, что его вытянули обратно на песок, и протянул Намджуну половинку медузы, которую успел знатно обгрызть. — Будись? Дзуну не залко для Дзуна! — Ого. Большое спасибо, я польщен, но, откажусь — я всё ещё сыт после тортика. — Польсён?.. — Оставить его на ночь с Намджуном — тоже неплохая идея, — сказал Юнги, снова опуская взгляд на Чонгука. — Всё равно что в детский сад отдать. — Утром придём забирать, а Ёджун нам экскурсию по музейному комплексу проведёт. — Зато бесплатно. — Не факт. — Ну, лишь бы не заявил, что остается жить с Намджуном и замуж за него пойдёт. Чонгук открыл глаза и повернул голову, присматриваясь. Намджун сидел на песке и рассказывал устроившемуся рядышком малышу про море, горизонт и расстояние, пока тот дожевывал свою закуску. Во взгляде Ёджуна снова был ослепительный восторг, явно относившийся не к новым словам в лексиконе. — Ладно, Намджун хотя бы славный парень, — буркнул Чонгук и со вздохом поёрзал, устраиваясь на пледе удобнее. — Кстати. У тебя ноги не затекли ещё? — Затекли, но… Не дослушав, Чонгук резко сел, одёрнул кардиган и кашлянул в кулак. — Холодает, — заговорил он, явно пытаясь как можно быстрее тему сменить, чтоб Юнги не стал заверять, что всё в порядке, готов потерпеть. И, хотя Юнги и правда был готов потерпеть, внезапно последовавший за этим словом поцелуй его порадовал даже больше, чем возможность погладить волнистые волосы. — Принесу-ка я твою куртку из машины. Чонгук поднялся на ноги, отряхнул немного брюки и побрёл к стоящей неподалёку машине. — Ч-что ты? Что такое? — Да ничего, просто решил тебе помочь, — беззаботно ответил Юнги, расправляя волосы пальцами и как бы между делом оглядывая совершенно безлюдный тихий перелесочек у побережья. — Вдруг не найдешь куртку. — Ещё скажи, что заблужусь, — улыбнулся Чонгук, в нерешительности остановился возле машины и провел кончиками пальцев по металлу дверцы, но к ручке так и не прикоснулся. — Ох, боже, я ж чары использовал! Прости, Юнги, Юнги, ты в норме?! Юнги с улыбкой попытался покивать, но парень поймал его щеки ладонями, внимательно глядя в глаза. Ну, да, откровенно говоря, самую малость Юнги и правда почувствовал в этот раз какую-то незнакомую магию. Но это было впервые, так мимолётно и слабо, что он не видел повода волноваться. А вот желания повторить — сколько угодно, и с ним нужно было считаться. — Чары лимнад могут влиять на сознание, это не шутки! — Расслабься ты, Гук, это всё равно что занозу с оторванной головой сравнивать. А если к тебе пациент уже без головы поступил, не пытайся свои прививки винить в его потере головы. Чонгук открыл было рот, явно собираясь возразить или хотя бы в нелогичности доводов обвинить, но после некоторых раздумий просто поддался, снова мягко целуя в губы. И в этот раз он как будто не сдерживал чары… голова у Юнги и правда кругом пошла, сердце забилось чаще, а ощущение реальности ускользнуло, оставив наедине с этим сбитым торопливым ритмом. Знакомые ощущения. Вот только сейчас их сопровождало захлёстывающее счастье, которое не хотелось отпускать. — Как же ты, бедняжка, без головы-то живёшь?.. — Уже лучше, — с улыбкой шепнул Юнги, не давая парню отстраниться. — Но и от прививок не откажусь.***
— Ты точно в порядке? — спросил Тэхён, в очередной раз открывая бутылку с водой и подавая приятелю. Чимин взял, но снова не сделал ни глотка. От нервов ему и капля в горло не лезла. — Часто Шарки так пропадает? — Нет. Он вообще очень домашним стал, когда в свинку превратился, — пробормотал Чимин, как в трансе глядя на деревья по краю парковки. — Что ему вообще в голову взбрело?! Хосок оставил ему стандартное послание в блокноте, намалевав несколько символов маленькой ручкой- брелоком. Послание давало понять, что он пошел в лес по важному делу и не знает, когда вернётся. А ещё — просит ждать его на месте. Ну что за безумие?! — С ума сойти. Только на днях потерялся и снова ринулся в чащу… — Тэхён поохал и забрал бутылку, видя, как пальцы на ней опасно сжимаются. — Понравилось в лесу, что ли? Они сидели на парковке уже несколько часов. Пробовали сходить в лес, к заводу, но, разумеется, никаких следов маленькой свинки не нашли, так что вернулись обратно к машине. Ждали. — Отбивную из этого придурка сделаю, как только приползёт, — прошипел Чимин, нервно кусая ноготь и не сводя взгляд с разлапистого дерева, как будто надеясь его загипнотизировать и отправить на поиски. О том, что Хосок может не вернуться, парень даже думать не хотел. — И варежку меховую. — Одну? — Ну так на две его не хватит. Тэхён сделал пару глотков, закрыл бутылку и вздохнул. — Идёт кто-то, — вяло пробормотал он, заметив пару парней, выходящих из леса. — Кстати, тут спокойнее, чем я ожидал. Возле Конфетной бухты всегда много людей, но почему-то на этом пятачке между ратушью и маяком… — Это Хосок! — Что? — опешил Тэхён, явно даже не разобрав, чем его там перебили. — Эти парни. Слева — Хосок. — Кто это? — Что? — Чимин изумлённо уставился на приятеля. — Ааа… ты ни разу не слышал. Шарки. Его настоящее имя — Чон Хосок. И это совершенно точно он идёт к нам из леса. А вот второго парня я не знаю… но уже где-то видел. — На страничке каталога «Денди двадцать первого века»? — усмехнулся Тэхён. — Скорее — в посте про вышедшие из моды анимешные прически, закрывающие один глаз. — Интересно, он аристократ или калека? Зачем ему трость? Вроде, не опирается… — Ёб твою мать, вспомнил, — захрипел Чимин, моментально похолодев, как только зелёный глаз пробежался по нему взглядом. Чимин отвернулся, для надёжности ещё и ладонью прикрываясь: — Этот парень из Монастыря Святой Циннии, я видел пару недель назад, как он проводил обряд в лесу. — Да? Ого, звучит здорово, монах, а такой стильный в повседневной одежде. Любопытно… — Ты не слышал про орден Циннии, что ли?! — шикнул Чимин, в шоке от веселого голоса и задорных ноток в голосе. — Это сильнейшие колдуны, помешанные фанатики, которые уверены, что у них особая божественная миссия. — Ты это сейчас как журналист говоришь? — хмыкнул Тэхён. — Или как любитель сплетен? Чимин медленно выдохнул, поставленный в тупик неожиданным вопросом. Натянул на лицо более-менее пристойную улыбку и повернулся, когда услышал шаги по асфальту. Незнакомец приветственно кивнул. На его жилетке был вышит символ ордена Циннии, а внимательно изучающий собеседников глаз был явно волшебный. И от этих деталей стало не по себе. Но, стоило только самую малость отложить основанные на диких слухах опасения, как душу наполнило чарующее умиротворение. Словно развязали тугой узел под ребрами, давно не дававший жить спокойно. И Чимину даже не потребовались объяснения, сам догадался — сильный колдун увидел и развеял чары проклятия, лежавшего на нём уже два долгих года и не дававшего просто наслаждаться общением с окружающими, не превращая все свои отношения в грёбаный цирк с инквизицией.***
Когда начало темнеть, Юнги, разумеется, начал думать о том, что пора уже собираться домой. Но что-то лень одолевала. Чонгук с Ёджуном уж слишком задорно бегали по берегу, играя в догонялки… точнее — Ёджун бегал, а Чонгук вполне догонял его размеренным шагом. Малёк наслаждался новым умением — ну как такого в машину усадить?.. — Честно говоря, по твоим рассказам я представлял его более… высокомерным и чопорным. — Возможно, я так себе рассказчик, — усмехнулся Юнги, всё же принявшись понемногу собирать посуду и остатки закусок. — Ну, а ещё он в последнее время как будто меньше сдерживается, открыто радуется жизни. Намджун улыбнулся. Он сидел на краю пледа, вытряхивал из кроссовок песок и поглядывал по сторонам, как будто следил за обстановкой. — Надеюсь, это заразительно. Сокджин ворчал, что ты слишком ворчливый в последнее время. — Сокджин необъективен. Пару раз не посмеешься над его шутками — всё, ты унылая какаха. У меня просто микрофон недавно сдох, а доставка нового задерживалась, вот я и нервничал. Вся работа ведь встала. — Удивлён, что у тебя не было запасного. — Был. Но он слишком долго ждал в коробке и стал не столько микрофоном, сколько общагой для насекомых. Пришлось выкинуть, чтоб эта гадость все мои растения не захватила. — А новый-то уже получил? — Намджун встал и потянулся. Юнги тут же принялся складывать плед. — Получил. Ёджуну с Чонгуком понравилось записываться… у меня столько идей для них. Не могу дождаться подходящего момента, чтобы предложить что-нибудь. — Юнги закинул на плечо рюкзак, поднял пакетик с пледом и окликнул: — Чонгука! В этот момент листва над головой зашуршала, и на траву перед ними упало что-то небольшое и довольно лёгкое. Юнги дернулся от неожиданности, рюкзак сполз с плеча. Но это была просто игрушка. Единорог из нежно-жёлтого бархата. Слегка пыльный, с растрепанной гривой, старенький, но всё ещё симпатичный. — Лошади с неба падают?.. — Какая лапочка! — протянул Намджун, присаживаясь и с улыбкой разглядывая игрушку. Юнги огляделся, ища хозяина, а когда снова повернулся, игрушечный единорог уже горел в ярком белом пламени и через мгновение превратился во вполне настоящего человека. Хотя и с маленьким золотистым рогом на лбу. Хотелось бы Юнги порадоваться встрече с невероятным сказочным существом, но единорог метнул суровый взгляд на стоящих в воде лимнад, схватился за золотистый клинок и сорвался с места. У Юнги аж загудело в голове от пугающей пустоты, настолько всё это казалось безумным. Даже подумать о том, что должно быть какое-то объяснение происходящему, он не успел. Просто с замаха ударил единорога рюкзаком по голове, а заодно случайно сбил с ног, когда рюкзак зацепился лямкой за шею. Впрочем, и сам, конечно, не устоял под напором сильного рывка. Единорог злобно что-то зашипел, парой сильных пинков сбросил его с себя и оттолкнул подальше, а после легко вскочил на ноги. Теперь, похоже, Юнги стал его первоочередной целью — и у Юнги всё тело похолодело от ужаса при взгляде в непроглядно чёрные, как будто пластиковые глаза без белков. Не было сомнений, что этому единорогу хватит и одного удара длинным клинком, чтобы обезвредить цель. Он замахнулся в коротком прыжке — и в следующее мгновение на грудь Юнги шмякнулась мягкая игрушка. Юнги с тихой руганью сбросил ее с себя, отползая подальше и судорожно цепляясь за торчащие из земли корни. Единорог ударился о ствол дерева и упал в траву, замерев без движения. Намджун, стоящий в паре шагов, опустил растянутый плед, которым явно надеялся со спины поймать нападающего в охапку. Чонгук подошёл ближе, не выпуская из напряжённой руки крупный мокрый камень. Они оба внимательно смотрели на игрушку, точно ждали, что единорог вот-вот снова превратится. Юнги же оглянулся через плечо, уловив едва слышное бормотание. За ближайшим кустом стоял уже встречавшийся им мужчина с белыми волосами. — Не трогайте, — довольно мягким, но всё же повелительным тоном сказал он, что-то ковыряя в набалдашнике своей трости. — Отойдите, пожалуйста, в сторону, я должен избавиться от мины, пока она не сработала снова! Особых возражений не нашлось — ребята послушно сделали по несколько шагов в сторону, освобождая проход, хотя явно оставались настороже. Мужчина опустил голову, аккуратно выдавил правый глаз, а вместе него тут же вставил какой-то новый шарик, что вытащил из трости. Юнги с трудом заставил себя не покривиться. А мужчина между тем подошёл ближе к единорогу, проморгался и, очевидно, применил какую-то сильную магию — игрушка исчезла, осталась только проплешина в траве. — Похоже, это была мина, срабатывающая на определенные виды магии, — серьёзно заговорил мужчина, поднимаясь с корточек и оглядывая растерянных и напуганных. — Среди вас есть какие-нибудь водные магические существа? — Лимнада, — слабо выдавил Чонгук, поднимая руку. — Угу, — покивал мужчина, — даже не океанида… — А что, океаниды круче?! — фыркнул Чонгук, упирая руки в бока. — Простых озёрных рыбёшек недостаточно? — Тот, кто оставил эту ловушку, ищет конкретное существо… и больше всего оно напоминает океанских нимф. Ничего личного. Просто не понимаю, почему ловушка сработала на вас, и… — Няня! — раздался радостный писк, разорвавший мерный шелест волн. Голова Ёджуна показалась над водой. Сине-зеленая кожа аж светилась от радости. Медузы так и бурлили вокруг него подобно пене. — …это… дол… — Мужчина растерянно замолк и склонился вбок, выглядывая из-за спины Чонгука, как будто медленно что-то осознавая. — МАЛЫШ, ЭТО ТЫ?! — НЯНЯААА!!! Ёджун забарахтался, плывя к берегу. Медузы подталкивали, помогая. Беловолосый выронил свою трость и кинулся мальчишке навстречу. — Я… должен кое-что сказать, — тихо выдавил Чонгук, на глазах побледнев и впившись Юнги в руку крепкой ледяной хваткой. Юнги нахмурился, предчувствуя нечто дурное. — Вероятно, я украл икринку.