***
Перестройка и правда заняла минут пять. Микото напялил на себя кучу подвесок с хрусталём, напомнив Юнги бабушкину люстру, вставил фиолетовый глаз да и провёл быстренько свой причудливый ритуал с песнопениями и плясками. Зрелище завораживающее, Чонгуку с Ёджуном особенно сильно понравилось, казалось, эту парочку так и подмывает присоединиться. Однако, конечно, Юнги понимал, почему в современном мире ритуалы оказались почти полностью вытеснены более скромным офисным колдовством, использующим стандартные «наборы для чаронаведения» разных уровней мощности. Как, впрочем, понимал и зародившееся несколько лет назад движение против этих неэкологичных одноразовых наборов и за возвращение традиционной красоты. Домик получился миленький. Идеально вписывался в стиль города и конкретно Конфетной бухты. Голубые стены, белые тонкие колонны, синяя черепичная крыша. Резные оконные рамы, двери и перила у крышечка, как будто из сахара сделанные. К домику также прилагались просторная беседка со столом да кирпичной печью и детская площадочка с качелями и крохотный бассейном. И даже клумбы с разноцветными маргаритками имелись. Ну не придраться! — Этого домика я тут тоже никогда не видел, — проговорил Намджун, всё поглядывая на симпатичный дом из беседки, когда они уже сели ужинать. Сокджин, как опытный повар, помогал Рюе у печи. Кагемару молчаливой мрачной тенью скользил туда-сюда, расставляя тарелки, стаканы да мисочки с закусками. А Микото, явно уставший от бесконечного колдовства, устроился в плетёном кресле с пледом, убаюкивал такого же уставшего от веселого дня Ёджуна. — Он тоже волшебный и временный, — ответил Микото, переведя на сидящих за столом унылый взгляд своего настоящего карего глаза. — На берегу Конфетной бухты самая дорогая земля в городе, дороже, чем в центре. Няни небесных океанид столько не получают. Когда закончится вахта, сверну его, как палатку, и вернусь в монастырь. Юнги тихо хмыкнул. После этой фразы у него в голове сразу целое море вопросов всплыло, но все казались такими измученными, что докучать не хотелось, так что он размышлял, какие вопросы пока лучше оставить при себе и не лез в разговор. — А монастырь с той стороны горы, да? — подал голос Хосок, неспешно разливая всем холодный чай из большого кувшина. — Да, как раз на устье Наливки. — Ммм. Далековато от Чимина добираться… А может, ты всё же сдаёшь комнату в своей «палатке»? — Что, даже в монастырь за мной переселиться готов? — Пока ты для меня равносилен единственной возможности жить в человеческом теле, можно и так сказать. Я, знаешь ли… Юнги оглянулся на сидящего рядом Чонгука, не слушая начавшийся странный спор. По лицу было видно, что парень готов вот-вот расплакаться, глаза блестели от слез. Впрочем, возможно, жаркий фонарь в ночной темноте сильно сгущал краски, но парень точно был расстроен. — Не волнуйся, Гук, — прошептал Юнги, успокаивающе поглаживая его по руке. — Они же сказали, что икринку украли ещё до тебя. Ты по сути подобрал ее и спас. Ты ничего дурного не сделал. — У меня на руках он никогда не мурчал, — тихо выдал Чонгук, хлюпнув носом. — Я даже не знал, что он так умеет. Юнги поджал губы. Ёджун и правда мурчал, как кот, тарахтел, стиснув край пледа, зажмурившись и улыбаясь в полусне. Ответить, увы, было нечего. — Так, парни, я впервые готовил с лисьими травками, — весело заявил Сокджин, ставя на стол тарелки с горячим поджаристым мясом. — Но, кажется, вышло неплохо. — Вышло превосходно, — уверенно заверил Рюя, подавая тарелки с жареными овощами. — Вам понравится, о приправах кумихо не зря легенды слагают. — У нас ещё лепёшки. Кому лепёшки? — Соусы расставьте. — Кагемару, принеси воду, пожалуйста… Хотя настроение и было странным, всё же Юнги невольно улыбнулся, оглядывая накрытый стол. Как будто компания старых добрых друзей собралась после долгого расставания. Как будто праздник. Жаль только, что настроение… странное. — Чонгук, — начал Микото, подсев к столу вместе с креслом, устроился во главе и по-хозяйски оглядел, видимо, прикидывая, кому ещё что скомандовать. Выглядело забавно, учитывая, что в своём кресле он получался заметно ниже всех остальных, кто сидел на садовых стульях. И всё же какое-никакое уважение он внушал. — Я подготовлю к завтрашнему вечеру договор на подпись… — Договор?.. — Чонгук скосил взгляд на Юнги, прося подсказки. Тот только похлопал его по колену под столом, не зная, что подсказывать, но не отказывая в поддержке. — Да. Не могу же я просто отобрать у тебя малыша — он признал тебя родителем. О, спасибо, Кагемару… — Микото налил в детскую бутылочку принесенную чистую воду и подсунул Ёджуну под нос. Ёджун тут же с жадностью захлюпал. — Уж не знаю, что ты там делал с этой икринкой, твоего ДНК в малыше точно нет, но у небесных океанид сердечные узы так же важны, как кровные, поэтому ты теперь член его семьи. А отбирать детей не в моих правилах. — Ты что…. Ты… — Я что? Я говорю, что составлю договор. Ты не будешь претендовать на мою зарплату и не станешь препятствовать необходимым процедурам, а я предоставлю тебе свободный доступ к финансовому обеспечению отпрыска, позволю проводить с ним время и обязуюсь помогать в любом связанном с родительством вопросе. Тебя устроит? Чонгук широко распахнул глаза. Казалось, он полностью ушёл в свои мысли, совершенно не слушая окружающих. — Гука, кивни, — прошипел Юнги, посильнее стискивая его колено, чтобы вывести из ступора. — Вы не заберёте Ёджуна?.. — Абязююся ни забиять Ёдзюна! — стукнув бутылочкой по столу, влез малыш, видя, что папке явно срочно помощь нужна. — Ти согласен? — Я согласен! — горячо закивал Чонгук. — Я никак не ожидал, что… Я думал… Волк, сидящий на будке возле крыльца, тоскливо заскулил, лучше всяких слов закончив мысль. Ему тут же ответили жалобным тявканьем бирюзовые дракончики из зарослей смородины. Чонгук натянуто улыбнулся, не договорив. — Отлично, раз так, завтра и обсудим подробнее, а сейчас давайте наконец есть, у меня желудок слипся от голода уже. Надо сказать, мясо с лисьими травами и правда было непередаваемо вкусным, нежным и сочным, с хрустящей корочкой и таким соблазнительным сложным ароматом пряностей, что остановиться было трудно. Первые минут десять они все просто жадно набивали животы, будто неделю голодали. А уже после подоспел десерт — ленивая болтовня о пустяках. И, как ни странно, найти общий язык оказалось легко. Разговор ладился без особых усилий, те, кто ещё утром, можно сказать, были по разные стороны, теперь не замечали никаких преград и не чувствовали неловкости. Болтая о красотах их родного острова, окончательно разделались с мясом. Обсуждая новости о строительстве нового жилого района, умяли овощи. Рассуждая об этике и морали в магии, прикончили и все закуски. А после Ёджун с кряхтением выбрался из пледа, сполз с кресла и добрёл под столом до Чонгука, уверенно заявив: «Дёмой». На этом и решили закончить. Хосок вымолил себе разрешение остаться на ночь с троицей монахов. Сокджин с Намджуном отправились к маяку, явно собираясь продолжить веселые посиделки уменьшенной компанией. А Юнги с Чонгуком поплелись к ближайшим деревьям, с трудом соображая, где искать машину. Ёджун же семенил впереди, зачарованно глазея на светлячков. — Чонгук? — окликнул Микото, парень нехотя остановился. Юнги побрёл дальше, догоняя мальчишку, чтоб не улизнул ненароком, но всё же услышал ещё пару фраз: — Мурчание — не признак счастья. Так небесные океаниды лечат себя, я просто научил его восполнять… Юнги улыбнулся, подавая малышу руку и осторожно стискивая маленькие пальчики. Что ж. Теперь он не сомневался, что Чонгук окончательно успокоится и расслабится этой ночью.***
Когда высокая створка окна открылась, Тэхён поджал плечи и постарался максимально слиться со стеной. Не то чтобы это было возможно сделать… он и без того поборол все законы физики, уместившись на декоративном балкончике для цветов. Жаль, полупрозрачная занавеска оказалась не таким надежным укрытием, как хотелось, а стены ему почти не досталось. — Тэхён, если ты обвалишься вместе с балконом, имей в виду, я сначала буду балкон на место приклеивать, а потом уже для тебя скорую вызывать, — с легкой прохладой в голосе сказал Чимин, как будто даже не глядя на парня. — Возможно, случайные прохожие окажутся добрее… — Те самые прохожие, которые сейчас ржут над тобой? Тэхён вздохнул, осторожно поглядел вниз, надеясь не навернуться от головокружения, и вдруг осознал, что пятый этаж и правда не так далеко от прохожих, как хотелось бы. И прохожих этих самых на рассвете не так мало, как хотелось бы. В то утро вообще всё шло не так, как ему хотелось бы. И уже почти начинало казаться, что свалиться вместе с балконом и сломать себе шею — не такая уж плохая идея. — Тэхён?.. — Чимин дождался, пока парень на него посмотрит, и кивнул головой, приглашая обратно в комнату. — Ты можешь не поверить, конечно, но я не хотел тебя задеть. Более того… я не имел в виду ничего ужасного. Ты меня просто неправильно понял. — Что можно неправильно понять во фразе «Я большего ожидал от этого секса»? Что ещё это могло быть? — Ну… например то, что у какого-то глупого и наивного парня с проклятием на душе были глупые и наивные надежды, что сказки — не просто выдумка, поцелуй любви работает, а секс так уж точно проклятие снимет. — Чимин вздохнул, открывая окно пошире. — Этот разговор был бы намного проще, если бы всё так работало. — Прости, конечно, я не понимаю твоих заумных журналистских формулировок. — Заумных? — усмехнулся Чимин и тут же хмыкнул. — Зайди — поговорим. Тэхён еще разок окинул взглядом яркие и ажурные просыпающиеся улочки, а уже после неохотно и неловко перебрался через подоконник, еле сдерживая кряхтенине, чтобы не выглядеть совсем уж жалко. Хватит и того, что он в одних трусах выбрался покурить на декоративный балкон после того, как его почти прямым текстом назвали хреновым любовником. Достаточно позора для одного утра. — Ты же в курсе, что Хосок не от природы в морскую свинку превращается, а из-за проклятия, да? — Издеваешься?! — Подвожу к основной теме, — почти мягко поправил Чимин, торопливо закрывая окно и на всякий случай задергивая голубенькие занавески. — Пару лет назад Хосок познакомился с обаятельной и сексуальной девушкой, которой умудрился сразу понравиться. Буквально за неделю у них закрутился бурный роман, Хосок предложил встречаться, казалось, это Судьба — не иначе. А потом… — Чимин ненавязчиво усадил гостя на свою кровать и укрыл нежно-розовым одеялом, которое после жаркой ночи никто еще и не думал застилать. — Потом оказалось, что девушка — ведьма. Хосока это ужасно напугало. Его с детства учили, что ведьмы это синоним зла. Короче говоря, Хосок бросил ведьму, ляпнув, что он, кажется, вообще по парням. Ведьма враньё почуяла, так что прокляла его на пять лет. Но на всякий случай прокляла и его ближайшего друга-парня… меня… — Что-то я не видел, чтоб ты тоже в какого-то грызуна превращался. — Проклятия разными бывают, — почти огрызнулся Чимин и отвернулся к окну в смежной стене, пряча взгляд. — Это та версия событий, которую знаю я. Хосок видит всё немного иначе. Возможно, версия ведьмы совсем не похожа на наши. Как бы то ни было, где бы ни спряталась истина, факт таков — последние пару лет я находился под проклятием, которое в научных источниках обычно называют Синдромом Кая. — Какого Кая? — Которому в глаз попал осколок дьявольского зеркала, сделав сердце чёрствым и ледяным. Чимин тихо кашлянул в кулак, как будто смутившись от пафосности этого ответа. Тэхён нахмурился, призадумавшись. — Ты, конечно, порой мудозвон, но на Кая не похож. Уверен, что ты не от природы мудозвон? — Если ты знаешь о своём проклятии, противостоять ему намного проще, — процедил Чимин сквозь зубы. — К тому же, я постарше и поопытнее Кая буду, лучше умею головой думать и фильтровать даже там, где не чувствую сердцем. — Окей, окей. Но лично я уверен, Кай бы Герде не сказал, что она фиговая любовница. — Он бы еще похуже сказал. И вообще, прекрати выворачивать, я уже объяснил, что совсем не это сказал! Я надеялся, что проклятие развеется, вот и ляпнул! — Так ты меня для этого в постель затащил? — протянул Тэхён, слегка улыбаясь. Почему-то смотреть на то, как Чимин нервничает и ходит по грани срыва, становилось даже приятно. Хоть какие-то яркие чувства. — Чтобы использовать? — Нет. — Чимин уселся за рабочий стол, всё еще держась к нему спиной, включил компьютер и принялся до невозможности деловито перебирать ручки и карандаши в канцелярском стакане, как будто в этом был какой-то смысл. — Просто вчера Микото временно развеял проклятие… и… — Иии? — не понял Тэхён, удобнее устраиваясь в подушках. — Иии... О боже! Хосок вчера написал, что завод снесли! — Чимин подскочил, опрокинув бедный стул на коврик. Тэхён не сдержал смешок. — Вся моя огромная работа последних недель — бобру под хвост! Чего ты смеешься?! — Ну. Возможно, я не Герда, а скорее Снежная королева, — с улыбкой пожал плечами Тэхён, поднялся с кровати и побрел к двери, на ходу подобрав первую попавшуюся рубашку, что валялась на пуфике. — Тебе кофе сделать?***
С утеса за Конфетной бухтой закат смотрелся как-то особенно романтично и чарующе. Хотя, возможно, дело было в том, что это был по сути первый раз, когда Юнги с Чонгуком проводили время по-настоящему наедине, как пара. Пару часов назад Чонгук всё же подписал договор — Ёджун остался на вечер в заботливых руках законной няни, а они вдвоем наконец отправились на полноценное свидание, припомнив ещё один укромный уголок, который описывал Намджун. — Я думал, что небесные океаниды — небылица, — пробормотал Чонгук после долгого молчания. Когда пустая болтовня о любимых художниках сошла на нет, разговор не мог не вернуться хотя бы ненадолго к самому насущному. — В детстве мне мама сказки про них читала. — А я вот не уверен, что хоть раз слышал о них. Хотя перед сном я порылся в интернете и нашёл довольно вразумительную статью в научном журнале, где описывали их отличия от других водных нимф. Любопытно. — Да, главное отличие мы уже заметили… Не знаю, как я смогу расстаться с ним так скоро… — Ёджун же уже пообещал тебе, что будет приходить в гости каждый год, — тихо рассмеялся Юнги, загребая ещё горстку лесных орешков из ведра. Чем ещё заняться на свидании эти двое совершенно не представляли, так что с радостью вызвались помочь Рюе по хозяйству — полущить орешки для печенья, за что Рюя великодушно разрешил попутно угощаться. — Обычно, конечно, приезжают на каникулы к бабушкам и дедушкам, но он будет приезжать к некровному папульке. В каждой семье свои причуды. — Точно. В моей, например, принято делать вид, что тебе на семью плевать. — А в моей — просто скрываться из виду. — Поэтому ты увлекся растениями? Они не сбегут? — Нет, всё не настолько психологично. Просто Сокджин сказал, что моя комната — скучноватый фон для видео. Я купил несколько растений, а через полгода понял, что втянулся. Отец говорит, что настоящее увлечение — только то, которое зародилось ещё в детстве… — Чушь! — Чушь, — согласно кивнул Юнги, протягивая парню очередной очищенный орешек. Чонгук принял его, захрустев. — В детстве у меня даже не было возможности поухаживать за цветами. Мама выращивала орхидеи в спальне, но мне строго-настрого запрещалось к ним даже прикасаться. Разве может ребенка увлечь какой-то скучный цветочек, который ассоциируется со страхом и наказанием? — Разве что как запретный плод, — согласно покивал Чонгук. — Теперь же растения — мои. Они ассоциируются с моей собственной жизнью, личным выбором и самостоятельным контролем. Часть моих будней. Часть моей работы. Часть самого меня, какой я есть в этом мире. — Ох, звучит здорово. — Чонгук мечтательно улыбнулся, щёлкнув очередную скорлупку. — Даже захотелось завести себе что-нибудь зелёненькое. Только я не уверен, справлюсь ли с уходом. — Могу тебя успокоить: за растениями ухаживать легче, чем за детьми. Справишься. — Но я ведь никогда не вникал в жизнь наземных цветочков. — Тогда заведём для тебя аквариум с водорослями. Не уверен, что кто-то разводит их не как декорацию для рыбок… но водоросли тоже обворожительны и заслуживают внимания. Лично я давно хотел прикупить несколько кустиков кабомбы, номафилы и подводного папоротника! — Вот как? — Чонгук улыбнулся. — Замётано. Заведём вместе аквариум. Но, если разойдёмся, ты будешь приводить его ко мне каждую вторую субботу, понял? — Понял-понял, только алименты на чистку стенок аквариума не забывай переводить. Они затихли. Где-то неподалеку слышалось шуршание листвы и приглушённый разговор. Весьма оживленный и, видимо, крайне важный разговор воспитателя и его воспитанника. Через несколько долгих мгновений ветви ближайших кустов наконец разошлись, и Микото, несущий Ёджуна на руках, облегчённо вздохнул. — Ах, вот вы где, еле нашёл. Слышу голоса, а людей нигде нет. Ну и спрятались. — Аа… что-то случилось? — Кое-кто, не будем называть имён, закатил истерику… — Микото ойкнул, когда Ёджун недовольно шлёпнул его ладошкой по воротнику. — Я хотел сказать, поставил ультиматум, да. Либо я отведу его повидаться с папой, либо он не прекратит истерику. Прошу… Он усмехнулся, поставил малыша на землю и указал рукой, как будто высказывая — вот, просили, получите. Ёджун с довольнющей улыбкой подбежал к Чонгуку, встал на носочки, что-то тихонько шепнул ему на ухо и тут же побежал обратно. — Всё! — уверенно заявил он, цепляя Микото за руку и таща прочь. — Пасиба, няня, мозем возвлащаца! — И ради этого я таскался по лесу?! — Пасиба! Юнги проморгался, провожая парочку удивлённым взглядом. Расколол ещё пару орешков, дожидаясь, когда весёлый детский голосок окончательно растворится в звуках леса, и поднял взгляд на Чонгука. — Поделишься секретом? Что он тебе сказал? Чонгук пожал плечами с выражением максимального непонимания на лице. Как будто к нему вдруг из кустов динозавр вышел и шепнул по секрету, что они не вымерли. — Сказал, что больше не боится, так что сегодня останется ночевать у няни… потому что мы хотели побыть вдвоём. Юнги помолчал какое-то время, расколол ещё несколько орешков, а потом наконец усмехнулся: — Надеется с Намджуном встретиться, точно тебе говорю.