A deal is a deal

Пока я ходила туда-сюда в попытке согреться, то смогла понять, где примерно я нахожусь и сделала вывод, что река рядом не такая уж и глубокая, а значит я смогу бежать по ней. Оружия у меня нет, у Иоанна с собой однозначно что-то да будет, ведь не с пустыми же руками он шел сюда. Возможно, он специально искал меня до самой темноты. Он либо застрелит меня сейчас, либо приведет к Иосифу. У него однозначно есть люди рядом, которые готовы послушать его и лишить меня свободы, а мне этого совершенно не хотелось. Он смотрел мне прямо в глаза, я следила за ним в ответ, потихоньку отходя к реке. Голубоглазый не шелохнулся, видимо, хотел поиграть со мной, дав возможность отступить. И как только я резко побежала, тот ринулся за мной. Я неслась все дальше и дальше по реке, ощущая за собой всплески воды, но уже от чужого тела. Пару раз падала, но старалась встать как можно быстрее, чтобы не попасться.Бежать, бежать и бежать. —Он догонит и убьет тебя. Он догонит и убьет тебя. — твердил голос в голове. —Не останавливайся, Эва, беги! Передо мной показался небольшой домик, который показался мне отличным укрытием. Ноги начинали уставать, дыхание сбилось, а значит это лучший вариант, чем Сид младший утопит меня прямо здесь. Резко выбежав на сушу, я свернула направо и, добежав до двери, дёрнула ее. Та поддалась мне и спокойно открылась, потому я успела забежать внутрь и запереть ее на засов. Тяжело дыша и дрожа от холода, я оглядела дом. Выглядел он пыльным, в нем царил настоящий бардак. Обычно так выглядят дома тех, за кем приходят эдемщики рано утром, а те отбиваются как могут, лишь бы не попасть на искупление. Одеяло, которым я укуталась, было промокшим, от чего уже не годилось в использование в ближайшее время, потому я скинула его и положила на двухместную кровать. Издалека дом казался мне охотничьим и небольшим, но внутри все было совершенно наоборот. Почти все дома в округе были именно такими, за исключением того, что у этого второго этажа не было. Поискав по шкафам сухую одежду и полотенца, я быстро нашла новую рубашку и потертые джинсы. По вещам и интерьеру я сделала вывод, что хозяева были не такими уж и богатыми людьми, зато явно любили природу. Не успела я переодеться, как услышала стук в дверь. —Милая Эва, я знаю, что ты боишься. Знаю, что слышала о том, что я делаю с людьми. Знаешь о том, как люди Иосифа врываются в такие дома и забирают хозяев. Уверен, ты мне не доверяешь. Опасаешься. Но тебе придется мне открыть. Я подошла к двери, прислонившись ухом к ней, пока слушала Иоанна. —"Люди Иосифа"? Они твои люди, Иоанн. Не удивлюсь, если за дверью с тобой стоят громилы, которые свяжут меня и отнесут к твоему братцу, накачают наркотой и заставят слушать проповеди вместо утренних новостей. —Какая же ты расчетливая, девочка. Но тебе все же стоит меня впустить. Думаю, ты сама понимаешь, что такое бродить по лесу совершенно безоружным, тем более в ночное время. К тому же ты усложнила мне задачу, заставив бегать за тобой по реке. Мы что, дети? Когда я нес тебя из бункера, я ожидал, что мы сможем договориться. Подумай сама, если бы я хотел тебя убить, то давно бы это сделал. Еще в тот момент, когда ты лежала в обломках. В момент, пока куталась в одеяло у костра. —он тихо хихикает, а я даже не знаю, верить ему или нет. Иоанн умеет красиво говорить, его речи на аванпостах слушают изо дня в день. Он красив, обаятелен, даже сексуален, но при всем этом чудовищен и жесток. Я не слышу за дверью еще кого-то, но не могу рассчитывать, что если открою, то он не пустит мне пулю в лоб. Или не будет душить, пока не скажу ему «да» вместе с последним вздохом. Значит будем играть по моим правилам. Я вновь отхожу от двери, быстро хожу по комнате и рассматриваю содержимое ящиков. Открываю дверцы одного из шкафов и вижу прикованный к стене автомат. Приклад у него вполне тяжелый, самое то для того, чтобы ударить им какого-то эдемщика. —Что ты там ищешь, милая Эва? Скажешь ли что-нибудь? Пустишь гостя на порог? Отец всегда говорил, что мы должны быть милосердными к остальным. Я пытался спасти тебя, но ты не приняла мою помощь. Возможно, поэтому тебе нужно оказать свою? Я в это время вновь прислоняюсь к двери, держа в руках найденное оружие. Если Иоанн и решит, что переиграл меня, раз я его пустила, то уж точно не будет ожидать, что я нашла то, чем смогу защищаться. —Я открою. Но при условии, что как только откроется дверь, ты не причинишь мне вреда. Расскажешь о том, что произошло там, в бункере. Он ничего не отвечает. Я же отворяю дверь, сама оставаясь вне видимости Иоанна. Как только тот преодолевает порог дома, я замахиваюсь и бью его прикладом автомата по голове. Мужчина с грохотом падает на пол, я вновь закрываю дверь на замок, беру найденную изоленту со стола и завязываю мужчине руки. Обыскиваю. Не соврал — безоружен. Его костюм промок, но возиться с ним я не собираюсь. Как только наступит утро, я уйду. Он останется здесь и будет кричать о помощи столько, сколько влезет, и возможно его дружки спасут своего праведника. А возможно похоронят. Пока тот лежит в отключке, я успеваю переодеться и чуть высушить волосы полотенцем. Вскоре они сами примут нужный объем, а пока я стараюсь изучать весь дом, пытаюсь найти больше полезных вещей. Нахожу аптечку и про себя думаю, что переборщила с силой удара. На всякий случай достаю бинты и перекись, хотя не понимаю, откуда у меня сожаление к одному из этих подонков. На полках вижу консервы, но аппетита совершенно нет, а сердце все еще бешено колотится. Когда я возвращаюсь в комнату, где оставила Иоанна, то ощущаю пристальный взгляд, стоя спиной к нему. —Не думал, что ты настолько жестока, помощник. Ударить безоружного человека очень плохой пример для остальных. —он было хотел потянуться к месту удара, но связанные руки не давали ему этой возможности. —Уверена, Бог привык к моим выходкам, что автоматом прощает мои грехи. Или же заставляет вас бегать за мной по всему округу, чтобы я наконец покаялась. Во что верить — дело твое. Я оборачиваюсь, подмечая, что он все еще пристально смотрит на меня, как будто я экспонат музея. Будто я античная статуя, а не помощник шерифа, за которой охотятся все его солдаты, а друзья ее — в плену этой самой секты, Отцом которой является брат Иоанна. Мы уже потеряли Маршала, потому я надеялась, что сейчас с Хадсон все в порядке. В сопротивлении ей помогут. —Я понимаю. Твоя душа грешна, но сейчас у нас обоих нет выбора. Всех моих людей перебили в бункере, меня считают погибшим под завалами, поэтому мы сможем оказать друг другу сделку. —он слегка ухмыляется. —Я рассказываю людям Иосифа о том, что помощник мертва под завалами бункера, как только вернусь ко вратам. Тебе же лучше, ведь сможешь помогать дружкам из сопротивления из тени. Ты же все это время прикрываешь мне спину, а если попытаешься предать или обмануть, «Вратам Эдема» ничего не стоит вновь захватить Фоллс-Энд, оставшийся без твоей защиты. Уж как-то я найду способ сообщить своим людям про тебя, не беспокойся, милая Эва. Слушая Иоанна, в голове появлялись все новые и новые теории. Что, если он лжет? Что, если это ловушка и он сдаст меня Иосифу, как только мы окажемся снаружи? Как я вообще могу доверять эдемщику? —И чего же ты молчишь, помощник? Откажешься от такой возможности? Я обещаю тебе о том, что в случае согласия о твоей жизни буду знать лишь я. Если ты принимаешь это скромное предложение, то должна развязать меня. Если нет — пристрели прямо сейчас, не мучайся, и беги со всех ног в «Ангельские крылья». Но кому будет лучше от того, что в этом доме найдут мой труп, а после хорошенько подумают и поймут, кто к этому причастен? Сама понимаешь, сопротивление еще слабо, чтобы дать отпор «Вратам» в долине. И я правда задумалась о том, чтобы дать согласие. Иоанну сейчас самому не очень выгодно мне лгать, так как я при любом раскладе могу застрелить его. Сейчас мне не хотелось его крови на своих руках, а он однозначно это понимал. Да и не стал бы он спасать меня от возможных лап сектантов, если бы хотел от меня избавиться. Я все еще с опаской подхожу к Иоанну, сажусь перед ним на корточки и смотрю в глаза, чуть прищурясь. Пару секунд молча разглядываю его лицо, потом засматриваюсь на часть татуировки, что виднелась из-под рубашки. Вдруг внезапно задумалась, потому, когда мужчина резко поддаётся вперед, я вскрикиваю и падаю с корточек на холодный пол, пока Сид ехидно хохочет надо мной. Смейся сколько влезет, святоша, но не забывай, что из нас двоих пушка только у меня. Вновь встаю, осуждающе смотрю на Иоанна пару секунд, пока тот не замолкает, смотря на меня, будто говоря «Что ты так смотришь? Я ничего не сделал, честно». Я сразу вспомнила мальчишек, которых часто вызывали в местный полицейский участок, когда они вновь устраивали драки или крали банки газировки в магазинах. Они вели себя настолько нагло, что во время моей практики всегда делали мне замечания о том, что я привлекательна и красива. Смотрели они точно так же, как и сектант. Подхожу к Иоанну сзади, беру с ближайшей тумбочки нож, который нашла на своеобразной кухне и разрезаю изоленту, освободив его руки, после чего делаю большой шаг назад на случай, если он все же решит меня схватить и по прежнему держу нож в правой руке. —Сделка есть сделка, небесный святоша. —говорю я, вспоминая рассказ Ника Рая о том, что Иоанн тоже увлекается самолётами. Мужчина в ответ лишь ухмыляется и кивает. И тогда я надеюсь, что он не заставит меня пожалеть о своем выборе.