A deal is a deal

Меня будто выворачивает наизнанку. Ощущаю чужие руки на своем теле, сжимающие горло. Чувствую, что не хватает воздуха. Кругом кромешная темнота, потому я не вижу человека, что медленно меня убивает. Не ощущаю земли под своими ногами, казалось, что скоро вообще перестану что-то ощущать. Только когда глаза сами начинают закрываться, как бы я не боролась, слышится чей-то приглушенный голос. —Я пытался помочь тебе, помощник. Но ты проиграла эту битву. Сид младший. Иоанн. Чертов святоша. Я должна была убить его первой. Последнее, что я все-таки смогла разглядеть — лицо Иоанна, что смотрел на меня хрустальными глазами. И только тогда я поняла, что даже при моем всеоружии, лишь он был вооружен. Я чудом не падаю с кровати от резкого скачка вперед, успев при этом закричать. После нашей "прогулки" с Иоанном мне спалось намного легче, кошмары не трогали меня около недели, но сейчас наконец показали себя. Ощущаю привкус металла на языке, включаю лампу, что хозяева любезно оставили на прикроватной тумбочке, облизываю губы. Кровь. К черту. Не знаю, сколько мне удалось поспать, но еще не рассвело. В эту ночь я опять старалась придать старой куртке более приятный вид, пока Иоанн все качал головой, смотря на меня как на дурочку. Помню, что он все таки покинул меня, потому оставшийся час перед сном я работала одна. —Тише, помощник, с такими криками тебя узнают даже в том странном костюме. Ждать героя моих кошмаров долго не пришлось. Единственное, чего бы я не хотела — видеть Сида младшего сейчас. До сих пор не покидало чувство тошноты, чувство, что я умираю от его рук. —Всех хороших мальчиков матери давно уложили спать и рассказали сказку на ночь. Чего же ты бродишь по ночам? —Хочешь сказать, что в твоей легенде я — плохой мальчик? Он обходит кровать, все еще оглядывая меня. Представляю, как я сейчас выгляжу: растрепанные волосы, усталый взгляд, кровь из носа, помятая и чуть грязная белая футболка. Полная противоположность мужчины в черных брюках и синей рубашке. Даже сейчас, когда тот выглядел больше "по-домашнему", все равно был одет будто с иголочки. Сонная мисс Эрншо ему и в подметки не годилась. —Я такого не говорила. — Единственное, что пришло на ум. Я готова слушать все твои трепни о религии и «Вратах Эдема», буду вечно терпеть подколы в мою сторону, только уйди, черт возьми. Просто покинь комнату и оставь меня. —Тогда, помощник, в следующий раз будь потише. Или тебе нравится издеваться над бедными верующими? Ты жестока. — Мужчина усаживается напротивоположный край кровати, вздыхает, смотрит прямо мне в глаза, от чего я отвожу взгляд. Недавний сон все еще не дает воспринимать их. —Кто угодно может говорить о моей жестокости, только не ты, Сид. —Конечно, мисс Эрншо, кто я такой, чтобы с вами спорить. Я наконец осмелилась посмотреть на него, как тот слегка пододвигается ближе, протягивает руку, касается моего подбородка, после чего большим пальцем стирает кровь с моих губ. —Так лучше. После чего кивает, пока я с недопониманием смотрю на него, но не дергаюсь. Сид младший встает с кровати, вытирает руку о темные брюки так, будто у него в запасе тысячи таких, подходит к дверному проему и только тогда оборачивается. —В следующий раз постарайся не кричать так громко. Можно подумать, будто я убиваю тебя, а не ты всего лишь спишь. — И он наконец выходит, оставив меня одну. Ох, Иоанн, знал бы ты, что для меня это не просто сон. Это может легко стать реальностью. Уснуть вновь мне так и не удалось, потому пришлось вернуться к костюму, перенеся ту самую настольную лампу на пол. Порылась по ящикам, какие нашла в помещении, отыскала купленную около двух месяцев назад упаковку с акриловыми красками. Самое то, что и хотелось бы получить. Что-что, а уж в доме, казалось, жили строители, ведь парочка строительных карандашей устроилась рядом с упаковкой красок. Теперь владельцам это не понадобится, только если они не решат резко вернуться в дом, затем обнаружат не очень хорошую компанию, а именно сектанта-мазохиста и темноволосого копа. Рисовать что-то на одежде не было смысла, потому единственное, на чем бы я могла отыграться, это деревянная маска. Когда-то давно я увлекалась рисованием, особенно если играла хорошая музыка — Майкл Джексон, Бейонсе, электроника Моби. Мне, конечно, нравились его «South Side» и «Natural Blues»*, но проживать их совершенно не хотела. Пара часов раздумий и эскизов наконец таки дали свои плоды в виде незамысловатых рисунков цветов. Оставив я их белыми, то всегда вспоминала Дурман, потому яркий розовый пришел на выход. Когда мерила маску, то хотела оставить рисунок по правый глаз, что и сделала. Наконец рассвело, а мне осталось докрасить последние лепестки и добавить парочку деталей. Конечно, работа могла бы идти быстрее, если бы в моем распоряжении оказалось нормальное освещение и что-то больше потрепанной кисточки. —И так ты просидела с поздней ночи, да? Ты неугомонная, помощник. Когда-нибудь люди научатся ценить ночной сон, а пока похвастайся, что же тебе удалось сделать сегодня. В этот момент я как раз вновь примеряла вещь на себе, потому выглядела довольно странно. Руки мои перепачканы в краске, пара ее пятен осталась и на футболке, на лице деревянная маска. Определённо это и вызвало смешок моего собеседника, как только я к нему повернулась. —Ты серьезно находишь это смешным? Именно из-за него, черт возьми, я сейчас сижу и делаю это все. Из-за него меня сейчас оплакивают. Из-за него страдали жители долины. Так почему бы мне просто не пристрелить его? Ах, конечно! Сделка есть сделка. —Я не смеялся, честное слово. Не принимай каждое действие близко к сердцу, иначе от него и кусочка не останется. — Он вновь стоит у дверного проема, как и пару часов назад. Предположу, что Сид, как и я, не спал этой ночью. —Если бы я принимала каждое твое слово близко к сердцу, то давно сошла с ума. Или я уже схожу, но не замечаю этого. —Господа ради, перестань говорить глупости. Знаешь, что в твоем случае — лучшая помощь? Чашка чая и крепкое плечо рядом. Теперь снимаю с себя маску и смеюсь я. —Крепкое плечо рядом? Спасибо, конечно, но мне хватает заряженной пушки. К тому же, если бежать не от кого, то и крепкое плечо рядом не нужно. И сейчас со мной согласился бы любой житель Долины. Стрелять под трек «Get Free» от The Vines — терапия получше сеансов у психолога, тем более, если стрелять в сектантов, что пришли к тебе как к себе домой. Такое случалось ежедневно, потому уверена, что этот дом постигла та же участь. Смотря на эти кошмары хотелось сделать то же, что и в «Get Free» — свалить с Калифорнии куда подальше. Моей Калифорнией был округ Хоуп. —Не вредничай, помощник, хоть ты и очень любишь это делать. Пошли. Составлю тебе компанию, а может наоборот. Наверное, сейчас каждый из нас нуждался в "компании". Нужно было немного поболтать, посмеяться, выслушать парочку рассказов про грехи мои, да заманчивые предложения Сида "встать на правильный путь" дождаться. Сейчас мы общались чуть ближе, чем раньше, оно и понятно. Какой человек в здравом уме начнет контактировать с сектантом, при этом не боясь, что тот что-то с ним сделает? Я все таки схожу с ума. А потом мы сидим недалеко друг от друга, слушаем истории, какие-то рассказы. Общались так, будто мы лучшие друзья, будто это нам никогда не наскучит. Признаться, такая компания все таки была приятной. Вы слушаете друг друга, пока в чашке стынет жидкость. В отличие от меня, Иоанн предпочитал чай, пока я еще со студенческих годов глотала кофе, лишь бы не заснуть, а на кухне как раз стояла последняя банка. Тогда единственной проблемой была сдача экзаменов, а не борьба за выживание. Теперь я знала его о работе адвокатом, о встрече с Иосифом, даже о прошлом Иакова и воссоединении семьи. Узнала о появлении некоторых шрамов, послушала истории из семьи Дунканов, а потом про округ Хоуп, точнее поняла то, каким он был раньше. Он же легко запоминал имена всех людей, про которых я говорила, потому иногда спрашивал о них, знал историю городка, в котором я жила до Хоупа, а вскоре слушал про мои детские страхи и мечты. И совсем не хотелось думать, что мы не должны говорить друг с другом. —Ты потихоньку встаешь на путь становления вполне хорошим собеседником, помощник. Видимо, Датч не выбил из тебя всю дурь, а значит я могу надеяться на твою разговорчивость? —Сегодня я в хорошем настроении, тебе повезло. — Отвечаю я и делаю глоток кофе, про себя думая, что в следующий раз стоит положить чуть меньше сахара. —Будь в хорошем настроении почаще, иначе я скорее сойду с ума от тишины, чем от ее отсутсвия. Офисная суматоха даже радовала — там никто не говорил только ради того, чтобы помолиться, как "они" делали. И мы оба понимали, кто такие эти "они". —Сид младший сошел с ума? Звучит смешно. Вас уже давно считают сумасшедшими. —Значит они правы, милая Эва? А что ты думаешь? И я уже не знаю, что и думать. Раньше всегда хотелось ненавидеть, как только я слышала про Сидов, особенно про Иоанна, а сейчас... Сейчас моей Калифорнией был именно он. Хотелось убежать, спрятаться, лишь бы не видеть. Сидеть в темном углу, ухватившись за последний кусочек жизни, пока вновь не захочется дышать полной грудью. Пока вновь не захочется стать свободной. —Единственное, о чем я думаю, это то, что мне все же стоит поспать. Времени хватит. И я опять его покидаю, надеюсь, что на рабочую голову буду думать лучше и не пущу Сида в свое сердце, а может и душу.