Вечер.
Перед ужином с шехзаде, Майсун вместе с Хафизой и Джан отправилась в хаммам. Девушкам было приказано тщательно отмыться, расслабиться и явиться к его величеству отдохнувшими. Рабыни, которых приставили прислуживать гостям, старательно натирали нежные кожи маслами и всячески пытались завести разговор. — Госпожа Майсун, вам какие масла по душе? — мягко улыбаясь, спросила черноокая и кроткая Церен-хатун. Майсун совсем не задумываясь ткнула в нежно-бирюзовый флакончик с запахом лаванды и мяты. Она ещё не знала, что этот запах останется с ней на всю жизнь. Выбор Джан пал на травяные, а Хафиза отдала предпочтение розовым. С улыбкой Майсун отметила, что выбранные масла подходят девушкам по натуре. Хафиза такая же романтичная и нежная, как роза. Но даже у розы есть шипы. Иногда послушная Хафиза имела смелость показывать свои зубки. В какой-то старой книге Майсун вычитала, что люди, предпочитающие травянистые ароматы сосредоточены на духовном росте и гармоничном развитии. Это полностью описывало Джан. Воспитанницы семьи Демир трепетали перед встречей с шехзаде. Больше всех переживала Майсун. Неизвестность пугала, заставляла сомневаться в правильности давнего решения. Ситуацию усугубляло и то, что карты не дали толкового ответа на все вопросы ведьмы. «Майсун несколько раз попыталась помутить чистую воду в серебряном блюдце, любезно предоставленное ей для умывания. Но сколько бы она не пыталась — ничего не выходило. Чары не действовали…» Вода приятно омывала кожу и помогала снять внезапно нахлынувшую тревогу. Через несколько минут Майсун всё-таки удалось расслабиться. Тревожные мысли стали постепенно покидать голову и дали возможность насладиться массажем. Идиллию прервал скрип открывающиеся двери. На пороге появилась русоволосая худощавая девушка, которую окружали три черноволосые служанки. Посетительница с интересом оглядела присутствующих и молча прошла к мраморной скамейке в другом углу хаммама. — Кто она такая? — вопрос Майсун прозвучал немного жёстко и надменно. Словно бы это не она была гостьей в этом дворце, а именно эта незнакомка. — Это Нурбахар-хатун — наложница нашего шехзаде и мать Хюма Шах-султан. Сейчас она беременна, и, дай Аллах, подарит нашей империи наследника, — с восхищением проговорила Церен-хатун. Видимо, Нурбахар в гареме имела блестящую репутацию, раз уж о ней хорошо отзывались и надеялись, что именно она сможет родить мальчика. Взгляд Нурбахар-хатун заставлял девушек чувствовать себя не в своей тарелке. Она смотрела с неподдельной надменностью, с какой-то особой неприязнью к гостям. Светло-карие глаза оценивающе пробежались по телу Майсун. Зеленоглазая расценила этот взгляд за насмешку, а на деле Нурбахар завидовала её здоровому телосложению. Непроизвольно поджав губы, она почувствовала укол в самое сердце. С тех пор, как она стала наложницей шехзаде, ей приходилось слышать о себе всякие разные слухи и оскорбления. Самыми обидными были шутки про её худощавое телосложение. Но даже несмотря на это, Нурбахар продолжала улыбаться своим обидчикам и одаривать их золотом. Жизнь в гареме научила её водить дружеские отношения со всеми. Только вот гарантии не было, что её "друзья" не предадут в её. Майсун нахмурилась, грубо выхватила из рук Церен полотенце и зашла за ширму, где стала наспех вытираться. Джан и Хафиза последовали её примеру, но более сдержанно. Оказывать явное неуважение к фаворитки шехзаде, как это сделала Майсун, они не желали. Присутствие Нурбахар заставило девушек покинуть хаммам и оставить её наедине со своими служанками. Майсун вдруг с ужасом осознала, что Нурбахар-хатун поселила в её душе необъяснимую неприязнь. Неужели в душе ведьмы проснулась ревность? — Посмотри только на них, Фериха, — хмурясь, обратилась к своей служанке Нурбахар, — Одна краше другой. Думаешь, шехзаде не из личного интереса поселил их во дворце? — Что вы такое говорите, — Фериха от возмущения чуть не выронила медный ковш из своих тонких рук, которым несколько секунд назад, поливала свою хозяйку, — Наш шехзаде самых честных правил. Он не стал бы держать свободных девушек в гареме для плотских утех. На слова служанки Нурбахар лишь согласно кивнула. Её мысли не покидал тот синий платок, который шехзаде с особым теплом и трепетом прижимал к сердцу. Мог ли платок принадлежать одной из этих девушек? Если догадки Нурбахар верны и возлюбленная шехзаде — это свободная мусульманка, то этот платок принадлежал именно той девушке, с наглыми зелёными глазами. Фаворитка это чувствовала. Смириться с тем, что сердце её шехзаде постепенно крадёт другая девушка, Нурбахар-хатун не могла. Она решила, что понаблюдает за поведением Мехмеда на застолье, чтобы убедиться в том, что его не интересует ни одна из этих девушек. Иногда взгляды могут говорить больше, чем все слова мира.***
Нурбахар показалась Майсун красивой девушкой. Наложница шехзаде Мехмеда была худой и это отличало её от всех остальных в гареме. Несколько минут Майсун рассматривала себя в зеркало, с огорчением осознавая, что ей далеко до телосложения Нурбахар-хатун. В ней пробудилось неуместное соперничество за внимание шехзаде. Майсун прекрасно осознавала, что сейчас выделяться совсем не к месту, но ничего не могла поделать с уязвленной гордостью. В этот вечер девушка хотела затмить всех присутствующих, совершенно не догадываясь, что тоже самое хотела сделать и Нурбахар. Выбор Майсун пал на интересное светло-зелёное платье, сшитое более на европейский манер, чем на турецкий. Лиф и корсет был сплошь и рядом расшиты цветочными узорами. Рукава были узкими, а юбка довольно пышной для обычных турецких платьев. Майсун обязательно должна была выделиться из толпы. Светло-зелёный цвет придавал хрупкости её образу, чего как раз, по мнению Майсун, ей и не хватало. Тёмные волосы были аккуратно убраны ониксовой заколкой. »… Майсун, ты словно ангел!» — девушке показалось, словно матушка Бейза сказала эти слова над самым её ухом. По коже пробежались мурашки, а тревожные мысли поспешили вернуться назад. Сборы на время смогли вытеснить все навязчивые думы, которые не давали девушке покоя весь день. В ожидании Майсун стала ходить из стороны в сторону, нервно заламывая руки. Иногда Майсун останавливалась, клала руку на грудную клетку и пыталась привести в норму сердцебиение. Майсун резко остановилась. В голову сразу же пришёл сгоревший ташлык, который унёс жизнь бедняжки Айше-хатун. Иногда девушке казалось, что где бы не ступала её нога — там всегда случается беда. Поэтому Майсун мечтала поскорее уехать из дворца, не только из-за того, что рядом шехзаде Мехед, но и ещё и из-за того, что её чары ослабевают рядом с ним. Девушка понимала, что если останется во дворце дальше, то её чары и вовсе пропадут. А к этому Майсун ещё не была готова.***
Переживала в это время не только зеленоглазая ведьма. В своих покоях Ильяс-ага нервно перебирал все письма от Махидевран-султан, которые, по случайности, позабыл сжечь, чувствуя свою полную безнаказанность. Парень стал обыскивать каждый сантиметр в своих покоях, лишь бы найти что-то давно забытое и хотя бы чуть-чуть намекающее на сговор. — Джан… — Ильяс вдруг остановился по среди комнаты. Повторил имя несколько раз, словно пробуя его на вкус. Где-то он уже слышал это имя. Парень резко сорвался и побежал до комнат шехзаде. Он вспомнил, где же ему доводилось услышать это имя. Вспомнилась неудачная прогулка по рынку, которая накрылась из-за той девчонки, с первого взгляда похожей на Махаллат. И та яма с ясенцем, после которой Ильяс несколько дней чесался и не мог заняться своим делом. Мехмед тем временем наряжался перед встречей. Он будто бы чувствовал, что его Мелек где-то рядом, поэтому отдал предпочтение шикарному кафтану, который был сшит на заказ, по личному вкусу шехзаде. А вкус у него был неплохой. Явно достался от матери. Слуги принесли для Мехмеда новый шёлковый кафтан в полоску, а также меховую накидку в пол без рукавов. Чтобы сильно не смущать гостей, шехзаде решил не надевать свой, густо расшитый драгоценными камнями, тюрбан. Хотя изначально Мехмед хотел поразить всех своей роскошью. — Шехзаде! — Ильяс ворвался в покои, растолкав стражников, которые пытались ему помешать войти в покои, — Вы не поверите! — Что опять могло случиться? — взволнованно спросил Мехмед. С приходом мая, во дворе стало происходить много странных вещей. Шехзаде считал, что это всего лишь дело случая. Ильяс был противоположного мнения. Не иначе — Махаллат близко. Как только она появилась во дворце, то стало происходить много плохих вещей. Сокольничий был уверен, что её присутствие отразилось на всех обитателях дворца. Ильяс замечал, что начал часто спотыкаться на ровном месте, терять важные вещи, а потом находить их в совершенно непредсказуемых местах. Все эти мелочи он относил к проискам дьяволицы семьи Демир. — Помните ту девушку — Джан, которую мы повстречали по пути в город? — Ильяс был настолько рад своей догадливости, что не сразу заметил лукавую ухмылку на лице шехзаде. Мехмед обо всём догадался сразу же, как только стали известны имена воспитанниц госпожи Демир. Увидев выражение лица шехзаде, Ильяс медленно прикрыл глаза, понимая, что Мехмед и тут его обогнал. Он лишь поклонился и вышел из покоев, так ничего и не сказав. Как только сокольничий вышел, то злость накрыла его с головой. Уши и щёки вспыхнули от нахлынувших негативных эмоций. Как только парень вернулся в свои покои, то начал крушить всё, что попадалось под горячую руку. »…почему он не сказал мне?..» «…больше не доверяет?..» «…неужели догадался обо всём?..» Ильяс убедил себя в том, что все вокруг знают о его тайных пагубных мыслях. Ему вдруг стало так паршиво на душе от осознания, что он стал предателем. Разве этого он хотел? Разве этого хотели его родители? Разве этого хотела его младшая сестрёнка? Определенно, нет. Будучи человеком верующим в приметы и тайные знаки, которые Аллах посылает свыше, Ильяс и сейчас верил, что Махаллат появилась в их жизни не просто так. Она — его кара за все грехи. Только вот грехов Ильяс ещё не успел совершить, но в будущем планировал. Наверное, для Мехмеда уготовано блестящее будущее, раз уж сам Аллах решил послать дьяволицу, чтобы помешать Ильясу осуществить задуманное.Покои шехзаде Мехмеда.
Нурбахар-хатун лучезарно улыбнулась и заботливо поправила воротник кафтана шехзаде. Мехмед выглядел сегодня как всегда прекрасно. Но именно сегодня в нём что-то поменялось. То ли цвет кафтана накидывал ему парочку лет, что ему шло к лицу, то ли взгляд светло-карих глаз был слишком счастливым. В чём дело, Нурбахар так и не поняла. Сегодня девушка надела одно из своих новейших платьев, подаренные шехзаде. Это было фиолетовое платье с пышной юбкой, с разными цветочными узорами, которые подчеркивали особую нежность Нурбахар. Девушка выглядела как настоящий цветок, только что распустившийся на большом лугу. Мехмед особенно любил, когда его наложница наряжалась в подобные платья. Строгость и безмерная роскошь ей никогда не шли. — Нурбахар, — Мехмед улыбнулся, глядя на то, как наложница с заботой стряхивает несуществующие пылинки с его плеча, — Я хотел бы тебе сказать... Глаза наложницы загорелись. В её голове появилось столько разных мыслей, касательно того, что может сказать ей шехзаде. Сейчас девушка ожидала искренние слова любви, которые смогут зарядить её энергией на целый вечер. Но этого слов не последовало, что очень разочаровало фаворитку. Но виду Нурбахар никогда не подавала. Она привыкла терпеть. — На сегодняшнем ужине я хотел бы предложить Фатьме-ханым стать управляющей гарема, — сомневаясь, проговорил шехзаде, глядя на реакцию девушки. На лице Нурбахар не появилось никакой лишней эмоции. Лишь улыбка застыла на устах, а глаза перестали блестеть. — Если ты так решил, значит так и нужно, — притворившись, что поправляет юбку своего платья, Нурбахар прикусила нижнюю губу и попыталась скрыть своё недовольство таким поворотом событий. Зачем шехзаде понадобилось делать Фатьму управляющей? Неужели это как-то связано с тем синим платком? Это для того, чтобы видеть новую возлюбленную чаще? Нурбахар сжала свои нежные руки в кулаки и ногти больно впились ей в ладони. Затем она подняла голову, прикоснулась руками к лицу Мехмеда и жалобно проговорила: — Только не пожалей о своём решении, мой шехзаде. Этот жест умилил Мехмеда, он приобнял и поцеловал свою фаворитку в лоб. Пусть он уже давно не питает тех особых чувств любви к ней, но уважение к её персоне осталось. Этого вполне могло хватать. — Шехзаде, — Бихрам-ага поклонился и довольно ухмыльнулся, видя, что его любимая госпожа Нурбахар находится в объятиях Мехмеда, — Госпожа Демир и её воспитанники стоят за дверью и ждут вашей аудиенции. Мехмед грубо отстранился от Нурбахар. Сам он этого не заметил, но зато это прекрасно заметила его фаворитка. — Зови, — шехзаде небрежно махнул ладонью и сразу же убрал руки за спину. Мехмеду хотелось выглядеть достойно в глазах Метина. За несколько дней он успел понаблюдать за ним с балкона и увидел, что тот очень хорошо владел саблей и ятаганом. Этим воспитанник семьи Демир заслужил особое уважение и расположение у самого шехзаде. Нурбахар стала наблюдать за реакцией Мехмеда. Первой, как глава семьи, вошла Фатьма-ханым. Шехзаде бегло оглядел её, слишком не зацикливаясь на её алом парчовом платье и хорошо небрежно уложенных локонах. Он сразу же перекинул взгляд своих глаз на того, кто шёл позади Фатьмы. Это был Метин. При виде него Мехмед выпрямил спину и чуть-чуть нахмурился, пытаясь придать себе более грозный и величественный вид. За Метином вошла Хафиза. Взгляд Мехмеда задержался на ней чуть побольше, чем на Фатьме. По всей видимости, рыжие волосы воспитанницы напомнили ему о матушке, потому что в светло-карих глазах шехзаде можно было разглядеть еле уловимую грусть. Нурбахар отметила, что рыжеволосая Хафиза выглядела очень ухоженно: никаких небрежных локонов и лишних торчащих деталей. За Хафизой вошла Джан. На её присутствие Мехмед отреагировал более активно — чуть сощурил глаза, словно коршун, выглядывающий свою добычу и с лёгкой улыбкой. Сердце наложницы ёкнуло. Неужели, это именно та обладательница платка? Но если бы Нурбахар была чуть прозорливее, то заметила, что Мехмед лукаво улыбался. В этой полуулыбке не было и толики любви или симпатии. Синее платье, которое надела Джан, было совершенно ей не к лицу. Нурбахар сделала вывод, что у девушки напрочь отсутствует чувство стиля. Глаза Мехмеда расширились, когда на пороге появилась она... Та девчонка с наглыми зелёными глазами. Нурбахар сжала в ладони ткань своего платья и чуть прикусила губу. Мехмед глядел на неё как заворожённый. Глядел так, как несколько месяцев глядел на неё, Нурбахар. Сердце фаворитки сжалось от обиды. Она оказалась права. Именно эта девчонка была обладательницей платка. Гости поклонились, а Мехмед остался стоять столбом, смотря на Майсун. Он ожидал увидеть Джан, которую встретили по пути в город, ожидал увидеть Метина и Фатьму с Хафизой, но увидеть в живую его Мелек... Шехзаде много раз представлял, как пройдёт их встреча. Думал, что увидев её, бросится и крепко обнимет, начнёт целовать кончики её пальцев, перейдет на руки, потом поцелует лоб и, наконец —малиновые губы. И она обязательно пойдёт на встречу. Но его Мелек стояла и не думала даже посмотреть в его сторону, низко склонила голову и не поднимала. В душе Мехмеда разразилась настоящая буря. Неужели она не знает его?.. Но ведь она столько раз приходила в его сны. А вдруг ей интересен Ильяс?.. Эта мысль была безумной и вводила шехзаде в бешенство. С одной стороны хотелось наконец-то прижать Мелек к себе. Он столько времени ждал её! А с другой, он не мог этого сделать. Люди бы не поняли его жеста. Да и Мелек, похоже, его не узнала. Если Мехмед сделает шаг навстречу, то получит жёсткий отказ от свободной мусульманки. А ещё, его посчитают сумасшедшим. Зачастую, тяжелее всего — это бороться с собой. Мехмед никогда не был слабаком. Добрым, милосердным, мягким — был, но не слабым. Поэтому, сцепив зубы, шехзаде кивнул всем присутствующим и указал на стол, густо заставленный яствами. Мехмед понял, что она его узнала. Намеренно пыталась не глядеть на него, а он, как дурак смотрел на неё во все глаза. Рассматривал каждую деталь в её светло-зелёном платье, пытался рассмотреть черты лица. Сильнее всего хотелось увидеть её зелёные глаза, которые покорили сердце шехзаде с самого первого сна. Нурбахар заметила повышенное внимание Мехмеда к Майсун. Она крепко сжимала кусочек ткани своего платья. Таким образом она пыталась скрыть свои истинные чувства. Шехзаде смотрел на эту девушку влюблённым взглядом. Стало неприятно осознавать, что Мехмед никогда не смотрел так на неё. Хотя Нурбахар подарила шехзаде замечательную султаншу, которую он любит всем сердцем и скоро подарит второго ребёнка. Все окружающие тоже заметили взгляды шехзаде, которые он периодически бросал в сторону Майсун. Метину не понравился такой расклад. После смерти Бейзы, он чувствовал ответственность за жизни своих названных сестёр и матушки Фатьмы. — Хотел бы обговорить время вашего прибывания во дворце, — начал шехзаде, собравшись с мыслями и с трудом отведя взгляд от Майсун. — Не волнуйтесь, — Фатьма улыбнулась и чуть наклонила голову в бок, — Мы покинем дворец сразу же, как в одно из моих владений перевезут всё необходимую мебель. Это не займёт много времени. Госпожа Демир надеялась на то, что неопытный шехзаде оценил её старания и додумался назначить управляющей гаремом. Никакие законы не запрещали ставить во главу гарема свободную мусульманку. Шехзаде мог поручить это дело даже своей любимой фаворитке, если она, разумеется, подарила династии наследника и носит титул султанши. Поджигать ташлык просто так, госпожа Демир не хотела. Её целью, изначально, было заполучить расположение Мехмеда и власть во дворце своими стараниями. А именно — помочь слугам разгрести все проблемы после пожара. И видимо, неопытный шехзаде клюнул на дешёвую манипуляцию. Реакция Мехмеда на Майсун тоже сделала своё дело и Фатьма поняла, за какие ниточки тянуть, чтобы получать всё что душе угодно. — Джайлан-калфа рассказала мне, как ловко вы управились с делами, — чуть улыбнувшись, Мехмед заботливо налил айран в серебряный стакан и передал его Нурбахар, — Я хотел бы предложить вам управлять моим гаремом. Этим жестом я хотел бы показать янычарам, что доверяю вам. Они больше не посмеют поднять бунт, если вдруг вы решите уехать и жить как раньше. Фатьма изобразила максимальное удивление. Метин нахмурился. Он посмотрел на Майсун и понял, что ей максимально некомфортно под внимательными и частями взглядами шехзаде. Парень крепко сжал руку сестры под столом и гордо вздёрнул подбородок. С каждым разом шехзаде разочаровывал его всё больше. Майсун была благодарна поддержки Метина. Ей вдруг стало свободнее дышать, когда горячая рука брата заботливо сжала её холодную ладонь. — Мы уедем, как только перевезут мебель, — уверенно оповестил Метин, — Свободным нечего делать в месте, полных рабов. Слова Метина задели Нурбахар и Мехмед это заметил. Шехзаде не понимал, почему парень был так агрессивно настроен. Неужели шехзаде сделал что-то не так? Может, как-то обидел его? Так просто спустить с рук обидное выражение для его фаворитки, шехзаде не мог. Это было уже дело принципа. Да и если углубиться в размышления, то воспитанник семьи Демир назвал рабом и самого Мехмеда. Место, полное рабов... — Метин... — Фатьма не успела договорить и прекратить эту бессмысленную и не выгодную для неё перепалку, как шехзаде её перебил. — Чего же тогда свободные, переполненные греховной гордостью и неуважением всё ещё не покинули дворец? — эти слова были больше адресованы Метину, нежели госпожам. Но все приняли это на свой счёт. Разумеется, кроме Фатьмы-ханым. Майсун резко подняла голову и их взгляды пересеклись. У каждого по телу пробежались мурашки. Глаза девушки заслезились не от обиды, а от того, что недосягаемый шехзаде оказался совсем рядом. Она так часто являлась к нему во снах, общалась с ним на равных, а теперь, встретив его, она должна была кланяться и терпеть ужасную пытку — делать вид, что между ними ничего не было. — Мы чтим Аллаха! Наши сердца и души никогда не переполняла греховная гордость, — Метин резко встал с подушек и жестом приказывая сёстрам последовать его примеру, — Скажу больше, наша Хафиза прибыла с русских земель, как ваша матушка Хюррем-султан, Аллах убереги её душу! Мы никогда не упрекали Хафизу в этом. — Я не это имел ввиду, — поражённый Мехмед подскочил в след за Метином и госпожами, — Ты своими речами только что оскорбил моих наложниц, в том числе и мою Нурбахар, которая подарила империи султаншу и дай Аллах, подарит шехзаде. Мехмед решил проигнорировать то, что Метин упомянул имя его великой матушки и посмел, по его мнению, приравнять её к Хафизе. Обида глубоко засела в душе шехзаде. Метин выразился так, словно бы Хюррем-султан уже отдала душу Аллаху. С этим Мехмед не согласится никогда, пока лично не увидит мёртвое тело матушки. А Майсун задело то, с каким теплом шехзаде отзывался о своей фаворитки — Нурбахар-хатун. — Но ведь рабы не ровня свободным мусульманам! — вне себя от злости выпалил Метин, крепко сжимая ладонь Майсун и подхватывая руку Хафизы. — Я не просил вас становиться рабами, я лишь хотел, чтобы ваша матушка помогла мне наладить порядок в гареме... — шехзаде отчаялся и совсем растерялся. — Метин, помолчи! — Фатьма соскочила с подушек и влепила парню отрезвляющую оплеуху, — Как ты смеешь так разговаривать с шехзаде?! Как управляющая гаремом, я назначаю тебе двадцать ударов фалакой! Метин словно бы пришёл в себя. Он отпустил руки сестёр, бегло оглядел покои и виновато опустил голову вниз. — Извините, шехзаде, — промямлил он, понимая, что негатив никуда не испарился, — Я виноват. — Я милосердный шехзаде, поэтому прощаю тебя и отменяю твоё наказание, выданное Фатьмой-ханым, — пытаясь сгладить острые углы, проговорил шехзаде и позволил всем садиться на места. Первую минуту все молчали. Никто не знал, с чего бы начать диалог. Мехмед думал, как преподнести наложницам и слугам о том, что теперь гаремом будет управлять Фатьма-ханым. Как они отреагируют на эту новость? Это сейчас волновало шехзаде меньше всего, но нужно было чем-то занять голову. — Вам нужна только Фатьма-ханым? — прервал молчание Метин, устремив свой орлиный взгляд в сторону шехзаде. — Верно, — кивнул Мехмед, — Но вы можете... — Не к чему, — резко прервал Метин его речь и был собой доволен, — Мы уедем с сёстрами, как только будет готово поместье. Мехмед сильно сжал ложку в руках, от чего его костяшки побелели. Он с радостью бы выпроводил Метина из дворца. Да что уж там, отправил бы Джан с Хафизой вместе с ним. Но Майсун и Фатьму не отдал бы. Просто так расстаться с посетительницей снов он не мог. Он так долго искал её, а когда нашёл — её пытаются снова отобрать. Мехмед буквально бредил ею. — Как будет угодно, — прорычал шехзаде, обещая себе, что найдёт любой предлог, чтобы Майсун осталась. В конце концов, поговорит с Фатьмой. — Майсун должна остаться, — настойчиво сказала Фатьма, словно бы читая его мысли, — Мне нужна будет её помощь. — И в чём же? — Метин засмеялся. Ситуация не была забавной, но из-за агрессии, которая лилась из него, он просто не мог не насмехаться над шехзаде и матушкой, которые отчаянно пытались бросить Майсун на растерзание, — Она же бестолковая! — последнее слово Метин проговорил по слогам, в упор глядя на Мехмеда. Майсун нахмурилась, когда услышала слова брата. Ей такое высказывание не понравилось, хотя она и понимала, что на самом деле он так не считает. Она всё ещё не проронила ни одного слова и не собиралась этого делать. Нурбахар язвительно улыбнулась. Ей польстило то, что Метин оскорбил её соперницу. В воспитаннике она даже на время увидела союзника и только потом догадалась, что он специально выразился о её бесполезности. Это было сделано для того, чтобы отбить любой интерес шехзаде к его сестре. Но тем не менее, у них один общий интерес — ни в коем случае не позволить Майсун остаться. — Не неси ерунды, Метин, — Фатьма начинала злиться, — Майсун поможет мне с документами. В этом она прекрасно разбирается... — А вы спросили Майсун, хочет ли она тут оставаться? — Майсун, — строго проговорил шехзаде, глядя на девушку. От взгляда светло-карих глаз шехзаде, внутри девушки всё сжалось и она недоверчиво и даже с опаской подняла на него свои зелёные глаза. От её взгляда внутри у шехзаде все перевернулось. Строгость сменилась милостью. Мехмед понял, что не может быть надменным по отношению к ней. Шехзаде толком не успел у неё ничего спросить, как Метин вышел из себя и крикнул: — Может хватит так смотреть на мою сестру?! — он резко скинул свою накидку и накинул на Майсун, словно бы отгораживая её от взглядов шехзаде, — Я не позволю запятнать её честь! — Метин! — теперь соскочила с подушек Фатьма, — Убирайся вон, паршивец! — Уйду только с Майсун! — прорычал Метин, поднялся с подушек, схватил сестру за руку, отчего та была вынуждена подняться следом, — Хафиза и Джан, вы со мной! Глаза Мехмеда расширились и злость стала стремительно заполнять все клеточки его души. Обстановка была наполнена до предела. С одной стороны, Мехмед постыдился, что так в открытую рассматривал Майсун, но с другой он злился, что её хотят отнять у него. Мехмед подошёл к своему рабочему столу, где лежал синий платок Бейзы, взял его и показал всем присутствующим. Сначала в его планах было отдать вещицу, но потом он резко передумал. — Как... — Майсун шокировано закрыла ладонью свои губы. Глаза её округлились, а тело стало дрожать. Девушка словно бы вернулась в тот самый роковой день. — Откуда у вас это? — воскликнула Джан и на глазах её выступили слёзы. — Я нашёл это в день бунта. Это что-то важное для вас? — Мехмед чувствовал преимущество над ситуацией. Теперь не он у них в рабстве, а они у него. — Попрошу вернуть платок нашей матушки Бейзы-ханым, — строго проговорил Метин и сделал шаг вперёд. Мехмед ухмыльнулся. Возвращать вещицу он не собирался. Как только Метин понял, что шехзаде не вернёт платок, то, не раздумывая о последствиях, с криком, ринулся в его сторону. Мехмед ловко уворачивался от ударов Метина, так как изучил его технику со стороны и знал, какие шаги предпримет парень. Этому его когда-то научил отец: изучай тактику соперника и применил его силу против него. Никто не успел среагировать на такой недружелюбный порыв Метина. Нурбахар лишь вскрикнула и в страхе закрыла глаза. Мехмед схватил парня руку, которая вознеслась над его лицом, а затем перехватил вторую. После чего он ловко завёл правую руку за спину Метина и со всей силы толкнул на пол. Парень упал и Майсун тут же сорвалась с места, присела на колени рядом, проверяя, всё ли с ним в порядке и пытаясь помочь брату подняться. — Твоя проблема в том, что ты полез в бой с горячей головой, — спокойно проговорил Мехмед, несколько секунд наслаждаясь своей победой. Майсун поднялась, с неподдельной злостью посмотрела на Мехмеда и весь его триумф внезапно исчез. Он показал, что сильнее в бою, но проиграл гневному взору его Мелек. — Мы уедем, — отчаянно проговорила она, сдерживая гневный порыв, — Только не наказывайте Метина, прошу вас, — и Майсун упала на колени и попыталась ухватиться за подол накидки шехзаде Мехмеда. Такой жест не понравился наследнику. Он не желал, чтобы его Майсун так низко пала, прося пощады за непутёвого братца. Он сразу же помог ей подняться. Впервые за долгое время он дотронулся до неё. Это вызывало в нём неподдельный детский восторг, который он поспешил скрыть от чужих глаз. Шехзаде до последнего не хотел отпускать нежную руку девушки, понимая, что она настоящая, уже не иллюзия и не мираж. — Твоя сестра просит за тебя пощады, — проговорил шехзаде, глядя на Метина, который уже пришёл в себя и стал медленно подниматься, — Позор для мужчины. Мехмед отвернулся, положил платок в шкатулку и закрыл на ключ. Помимо платка стали появляться другие рычаги давления на семью. Спасибо Метину. — Я не буду наказывать тебя, — шехзаде развернулся, бросил беглый взгляд на Майсун, еле сдержал улыбку, а затем переключился на Метина, — Я бы отпустил вас, но ты сам всё испортил. Фатьма наблюдала за всем со стороны и еле заметно улыбалась. Всё складывалось так, как ей было нужно. Она вздохнула, уверенно направилась в сторону поднявшегося Метина и выпроводила его с покоев. За Метином она тут же отправила Джан и Хафизу. Их она считала самыми бесполезными в этом деле. Мехмед понял, что самое время выпроводить и Нурбахар. Девушка не стала сопротивляться и, скрепя сердце, оставила их наедине. — Простите, шехзаде, — начала Фатьма, — Моя ошибка. Не смогла воспитать должным образом. Наказывайте его по всем законам. — Но, тогда Метину снимут голову! — воскликнула Майсун, еле сдерживая слёзы. Она не сразу поняла, что матушка блефует. Только ради чего? — Успокойтесь, Майсун-ханым, — тепло проговорил Мехмед. Больше он не смог оторвать от неё своих глаз, — Я не буду наказывать Метина, но я хочу, чтобы взамен вы остались во дворце. — Но зачем?.. — закусывая нижнюю губу, наивно спросила Майсун, прекрасно зная ответ на этот вопрос, — Неужели не хватит одной Фатьмы-ханым? Мехмед ничего ей не ответил. Он тяжело вздохнул и направился к своему рабочему столу. Взор его устремился на шкатулку, густо украшенную драгоценными камнями. В шкатулке были серьги, которые он рисовал месяц назад. Словно чувствуя скорую встречу, шехзаде работал над ними днями и ночами. К большому удивлению, он успел к сроку. Сегодня днём он доделал мелкие детали — уложился в месяц. Это был его рекорд. — Фатьма-ханым, вы позволите нам остаться наедине? — устало спросил Мехмед, подвигая шкатулку ближе к себе. — Разумеется. И Фатьма ушла. Наконец-то они остались одни. Мехмед не так представлял их первую встречу. Этот вечер был выматывающим. Никто толком не поел и вернулся в свои комнаты голодными. Позже, Мехмед распорядиться каждому участнику и свидетелю перепалки принести чечевичного супа. Мехмед медленно поднял взгляд на Майсун. Как же она была прекрасна. Волосы выбились из причёски и небрежно лежали на хрупких девичьих плечах. Ей было неловко. Об этом говорил её бегающий взгляд. Она смотрела куда угодно, только не на него. — Это может показаться странным, но... — Мехмед встал, держа шкатулку в руках и подошёл ближе к Майсун. Их разделяло только два шага, — Я ждал вас. Майсун не смогла сдержать улыбку. Ей казалось, что шехзаде уничтожит её, только узнав о том, что она посмела колдовать. Но этого не произошло. С плеч девушки словно свалился тяжёлый камень. — Вы же всё знаете, — продолжал говорить Мехмед, — Но настойчиво делаете вид, что не посещали мои сны. Вы меня боитесь? — Не понимаю... Мехмед сократил дистанцию на два шага. Оказался непозволительно близко к девушке. Разум кричал отступить, уйти и не делать глупостей. Но сердце не позволило послушать разум. Майсун положила руку на плечо шехзаде и через мгновение Мехмед заключил её в крепкие объятия. — Я ждал вас... — прошептал шехзаде, отчаянно не желая отпускать Майсун. Хотелось её целовать, но Мехмед не позволял себе это сделать. Он не забыл, что Майсун была свободной мусульманкой. Порочить её честь он не собирался. Девушка вдруг резко отстранилась и стыдливо отвела глаза в сторону. Мехмед не ожидал такой резкой перемены настроений. Будучи неглупым парнем, он догадался, что всё подошло к концу. Воспользовавшись ступором Майсун, он сунул шкатулку в её руки. Не прогадал — девушка убежала...***
Майсун сломя голову выбежала из покоев шехзаде, аккуратно поддерживая подол своего платья левой рукой, а шкатулку держала в правой. Ещё в покоях она отметила, что шехзаде подарил ей далеко не дешёвую вещицу. Только одна шкатулка стоила, как одно поместье Фатьмы-ханым. Она прикрыла глаза и вдруг в кого-то резко и больно врезалась. Подняв свои зелёные глаза, она увидела его — Ильяса. Он потирал ушибленную грудь и с усмешкой смотрел на девушку, которая приземлилась прямо на пол. С раздражительной улыбкой, он любезно протянул свою руку и Майсун, не задумываясь, воспользовалась помощью. — Не видел я ещё на своём веку, чтобы их покоев шехзаде так стремительно убегали, — хихикнул сокольничий, помогая девушке отряхнуть платье от пыли и поднимая коробочку с украшением, — Скажи, наш наследник превратился в чудовище? Предварительно, Ильяс морально подготовился к встрече с Махаллат. Глубоко вздохнув, он стал рассматривать шкатулку. Будучи человеком неглупым, сокольничий сразу догадался, что шехзаде вручил этой дьяволице именно те серьги. Осталось только узнать, чьему эскизу он следовал. Вероятнее, своему. Ильяс оглядел девушку, пытаясь понять, чем она занималась с шехзаде. Ничего непристойного он не обнаружил. Успокаивало Ильяса то, что Майсун являлась свободной мусульманкой. Связать свою жизнь узами брака с ней шехзаде не сможет без позволения султана Сулеймана. Парень решил, что будет настойчиво игнорировать присутствие Махаллат во дворце. И делать вид, что не встречался с ней раньше. На самом деле это так. Разве сны можно считать? Майсун ревностно вырвала шкатулку из его рук. Эта встреча не вызвала в ней приятные эмоции. Скорее наоборот — ещё больше испортила ей настроение. — Этот поступок — единственное, за что тебя можно поблагодарить! — прошипела она, пряча дорогой сердцу подарок за спину, — Уйди с моей дороги! — Больно надо было, — буркнул Ильяс и больше не смог заставить себя замолчать, — Только вот гарем место опасное. Пошла в хаммам — подскользнулась. Всякое бывает. — Ты мне угрожаешь? — Майсун резко остановилась, медленно развернулась и оскалилась. — Я предупредил. От былого дружелюбия не осталось и следа. Майсун не успела даже ответить парню ничего достойного. Он кивнул ей головой и ушёл. После этой встречи Ильяс решил разорвать договоренность с Махидевран-султан. Рисковать он больше не мог. Его жизнь висела на самом волоске от смерти.