***
Утро следующего дня началось с громкого крика. Попов подскочил с кровати, смотря на время. Часы показывали пол седьмого. «Чего так рано могло случиться?», — подумал парень, пересекаясь с испуганным взглядом напротив. Натянув штаны и первую попавшуюся футболку, вожатый вышел в коридор, оглядываясь по сторонам. Посреди коридора стояла Калачева, сложа руки на груди и кричала, как сигнализация: — Подъем! Подъем! Прочистив голос, шатен поднял руку и помахав, позвал женщину по имени отчеству. — Татьяна Петровна! Что-то случилось? Она резко повернула на голубоглазого голову и грозно зашагала в его сторону. Между ними оставался метр, когда брюнетка остановилась, топнула своим каблуком и с призрением оглядев парня, сказала: — С кем разговариваю? — Арсений, вожатый третьего отряда. — Немного растерявшись, ответил он. — Так, вот, Сеня, запомни — каждое утро в отсутствии Воли, вы будете вставать в полседьмого утра. Заместитель директора скривила примерзкую улыбку и кончиком пальца дотронулась до помятой футболки Попова. Шатен ещё не отошёл от «Сеня», а тут тактильный контакт с неприятной женщиной. — Ну, что там? — Выглядывая из под одеяла, спросил русый, смотря на голубоглазого, который до сих пор находился в состоянии ступора. — Теперь каждый день подъём в полседьмого. — Он попытался спародировать её улыбку и скривил лицо в разные стороны. Кучерявый охнул, накрывая голову одеялом и тихо завопил от безысходности. Ему было тяжело вставать в полвосьмого, а теперь, вообще, надо встать в полседьмого. Дети тоже недовольно забурчали в коридорах. Старшему пришлось выйти снова, чтобы успокоить ребят и попросить их одеваться на улицу. Вместо зарядки было марширование вокруг корпуса, в котором участвовали все, и даже психолог, и бедная Валентина Ивановна, у которой уже не сгинались суставы. — Я беру свои слова назад. — Тихо прошептал Арсений, обращаясь к своему коллеге. — Тишина в строю! — Завопила, как резаная Татьяна Петровна, устремляя агрессивный взгляд в сторону вожатого. Прогулка, завтрак, обед, ужин, а вместо дискотеки прочтение книг, были под чутким руководством Калачевой. Она лично заходила к каждому отряду раз в пятнадцать минут и наблюдала за тем, что и как делают школьники. Кстати, телефоны тоже были собраны в коробки и заперты в сейфе у мымры в кабинете. Конечно, больше спрос шёл с вожатых, им попадало за все проступки детей и несчастная Суркова прячась в туалете от замдиректора, плакала за сегодняшний день уже десятый раз. — Почему Паша уехал и оставил нас на съедение этого питона? — Я не знаю, милая, сама не в восторге. — Пыталась утешить её подруга, обнимая за плечи. Голоса в туалете затихли, прислушиваясь. Раздался стук каблуков по паркету за дверью и девушки быстро забежали в туалетные кабинки. Деревянная со скрипом отварилась и в кафельное помещение вошла Калачева. Звон её каблуков дети слышали впервые, но уже все понимали кто идёт. Море, развлечения и смех были под запретом. Видимо, Татьяна Петровна не очень любила детей, а уж тем более весёлых. Спустя три дня постоянного надзора, запретов и шагания по коридорам строем смирно, вожатые решили, что с мымрой нужно бороться, решив организовать тайное общество. После отбоя ребята собрались в комнате Нурлана и Лёши, потому что она была самой крайней от лестницы, и даже, при большом желании их бы, вряд ли, кто услышал, а вот они, как раз-таки, услышали бы любые шаги. Антон вместе с Арсением тихо пробрались до места назначения, постоянно осматриваясь по сторонам и закрывая за собой дверь. — Всем живой привет. — Тихо прошептал Арсений, подгоняя высокого. Между ними уже ходила шутка, что под надзором Татьяны Петровны, они были будто её шахматной доской: не разговаривали друг с другом и практически ничего не обсуждали, молча занимались каким-либо делом. В основном, это было чтение книг, игра в шашки, марширование и прописи каллиграфии. Складывалось ощущение, что их готовят к чему-то страшному и в конце, как в остросюжетном фильме, начнут убивать, если они перестанут слушаться или их успехи будут недостаточными для зам директора. Шутки были шутками, но на третьи сутки уже было не смешно. Хотелось прежней свободы. Даже уставшие от криков вожатые, хотели снова услышать детский смех. Когда в комнате собрались все вожатые, Дима начал тихонечко говорить: — Нам нужно придумать план, как обхитрить мочалку и выгнать её из «Лесного». Уж лучше, я не знаю, директором будет Арсений, чем она. — Заявил Позов, смотря на очкастого. Тот немного испугался, сразу отнекиваясь и махая руками, но рядом сидящий русый успокоил его, положив руку на коленку. — Да, это он так, образно. Голубоглазый посмотрел на невысокого, а потом снова на худощавого, пытаясь распознать в их речи ложь. Но его анализ нарушил голос Щербакова, который поддержал слова коллеги. — Я согласен с Димоном, надо мочить эту вонючку и возвращать Пашу. Все часто закивали головой и начали тихо обдумывать план, что же им теперь делать. Кучерявый предложил, чтобы вожатые не вызывали подозрения, слушаться Калачеву во всём, но при этом тайно ночами, составлять план побега из лагеря, чтобы они могли добраться до города и рассказать Воле о том, что здесь происходит. Его идею поддержали. — Как мы выясним по какому расписанию ходят автобусы, чтобы отсюда сбежать? — Спросила Оксана, широко смотря на парней. Ночник, который горел посередине комнаты, освещал лица снизу, создавая эффект увеличения частей тела в несколько раз. Глаза девушки и так были широкими, но посредством этого, казались ещё больше. Смотрелось немного жутко, но спустя какое-то время взгляд привык и внешность каждого уже не была такой странной. Послышался звук каблуков и вожатые в рассыпную кинулись кто куда. Оксана вместе с Олесей залезли в шкаф, прикрываясь одеждой, висевшей на вешалках. Дима с Катей нырнули под одну кровать, Антону с Арсением пришлось прятаться под вторую. Илья забежал на балкон, прячась под пластмассовый столик и мысленно надеясь, что Калачева не заметит его. Хозяева комнаты быстро нырнули под одеяло, выключая ночник и делая вид, что уже давным-давно спят. Через пару десятков секунд дверь осторожно открылась и щёлка света забежала в апартаменты вперёд зам директора. Женщина медленно просунула нос, а затем и всю голову в промежуток, и оценивая ситуацию, осторожно её закрыла обратно. Все понимали, что вылезать сейчас было максимально опасно, поэтому прождав ещё около пяти минут на своих местах, Нурлан встал с кровати, подошёл к шкафу и делая вид, что якобы проснулся от звука в коридоре, потёр глаза и открыл дверь, проверяя, ушла ли мымра. Никого не было, за дверью тоже была пустота. «Фух», — подумал парень и разворачивая голову, наткнулся на брюнетку, которая стояла и смотрела на вожатого с презрением. Это очень сильно его напугало и Сабуров подскочил. — Почему не спите, молодой человек? — Грозным надменным голосом спросила она. — Проснулся от звуков, показалось, что кто-то открывал дверь. — Когда кажется, сами знаете, что нужно делать. — Упрекнула его Калачева и вздёрнув нос к верху, складывая руки на груди, быстрым широким шагом удалилась вниз по лестнице. «Ебанашка», — задумчиво проводил её взглядом парень и закрывая за собой дверь, подал всем сигнал о том, что она ушла.***
Утро следующего дня было напряжённым, но уже не таким, каким было прошлое. У всех томилась надежда где-то внутри о том, что это скоро закончится и они обязательно что-нибудь придумают. Попов знал, что недалеко от беседки есть домик лесничива, который наблюдал за территориями вокруг лагеря. Мужчина должен был знать расписание пригородных автобусов, поэтому сославшись на плохое самочувствие, шатен ушёл в медпункт, но не доходя до него, завернул к лестнице, которая вела к запасной двери на улицу. Медленно осмотрев, не наблюдает ли кто за ним, он осторожно пробрался вдоль стены и завернув за угол, быстрым шагом направился к домику егеря. Деревянная избушка, похожая на жилище из сказок, стояла в паре метров от конца территории «Лесного». Голубоглазый робко постучал по двери и стал ждать, всё ещё осматриваясь по сторонам. Тем временем, Шастун пытался отвлечь Татьяну Петровну любыми способами. Он несколько раз звал её, чтобы уточнить правила игры в шашки, спрашивал, можно ли поменять ребёнку книгу на другую и уточнял мероприятия, которые должны были состояться на этой неделе. Когда идеи о том, как ещё занять мымру кончились, он подал тайный знак Илье. Тот громко чихая на весь читальный зал, позвал Калачеву к себе. За эти несколько дней ребята поняли, что женщина не любит громкие звуки, пыль, нарушение правил, а ещё она была очень брезгливой и дотошной. Брюнетка скривило лицо, натянула, вытащив из кармана медицинскую маску, закрывая гримасу и медленно начала приближаться к рыжему. Это было забавно, но понимая, что если высокий начнёт смеяться, то он просто не сможет себя остановить и получит выговор. Сидеть в изоляторе без книг и прочих развлечений было ужасной пыткой, особенно, когда ты приезжаешь в летний лагерь, чтобы отдохнуть, повеселиться и познакомиться с другими детьми. Но Мымра Петровна так не считала и установила правила того, что при нарушении её запретов любой, кто это сделает, сядет в изолятор на три дня. Деревянная дверь, в которую только что постучал Попов, с ужасным скрипом отварилась и из неё выглянул подозрительный мужичок, оглядывая шатена с ног до головы. — Чего нужно? — Потирая усы, спросил егерь басом. — Здравствуйте, я из лагеря вожатый. Хотел бы узнать у вас, не знаете ли вы, случайно, расписание пригородных автобусов? Лесничий оглянулся по сторонам и приоткрывая дверь шире, пустил в неё голубоглазого, кивком подгоняя его шаг. Внутри избушки было довольно уютно и пахло сосной. Небольшая кухонька с электрическим чайником и маленькой раковиной с пластмассовым бочком над ней, делали её более деревенской. Воспоминания сразу перенесли парня к бабушке, которая кипятила чай в похожих условиях и подавала его внуку с малиновым вареньем. Ещё у его старушки была красивая ажурная скатерть бежевого цвета. Скорее всего, изначально она была белой, но время, грязь и ручная стирка, из-за отсутствия стиральной машины, сделали её такой, какая она была. Осмотревшись по сторонам, Попов присел на одну из табуреток, поднимая взгляд на мужчину. Тот вопросительно посмотрел на него. — Зачем это тебе расписание пригородных автобусов? — Снова поправив густые усы над губой и прищуривая глаза, спросил егерь. — У нас в лагере творится беспредел. Павел Алексеевич уехал по делам в город и оставил вместо себя какую-то женщину, которая держит нас, как в концлагере. Я еле пробрался к вам сюда. Дети больше не гуляют на улице, им запрещено ходить на море, смеяться и, в принципе, быть детьми. Мы больше не хотим находиться в этом всём, поэтому я намерен поехать в город, найти там директора и всё ему рассказать. — А эти ваши... мелофоны? — Пытаясь вспомнить название электроники, жестами объяснял мужчина. — А телефоны эта мымра забрала. — Ну, тут я тебе не помогу, у меня тоже такого аппарата не имеется. Но с расписанием автобусов сейчас что-нибудь придумаем. Он подошёл к высокому шифоньеру, снова потёр растительность на лице и оцениваем взглядом, находящиеся на полках книги, дотянулся до небольшой, тонкой и завёрнутой в зелёную обложку. — Так-так, сейчас посмотрим. — Бородатый открыл оглавление, большим толстым пальцем провёл по странице и начал листать бумагу, ища нужный номер. — Во! Нашёл! Есть куда записать? Поворачиваясь на парня, спросил мужчина. Арсений отрицательно закивал головой, егерь тяжело вздохнул, снова порылся в своих бумажках и вытащив небольшой помятый клочок, резким почерком записал время. — Держи и давай скорее уходи, пока она не пришла сюда, если вдруг заметит твою пропажу. Вожатые пытались остановить Калачеву всеми силами, чтобы она абсолютно забыла об отсутствии Попова, но та, кажется, даже и не думала о том, чтобы выкинуть эту мысль из головы. Женщина уже направилась в сторону выхода из читального зала, как вдруг Иванченко, якобы ненароком, подскользнулась на плитке. Татьяна Петровна, сразу же подскочила к девушке, пытаясь ей помочь встать. Когда попытка провалилась, она подозвала к себе Антона и вместе они медленно повели вожатую в медпункт. Шастун думал о том, что у его коллеги было около семи минут для того, чтобы вернуться обратно в зал до прихода Калачевой. Олеся специально замедляла шаги, говорила, что ей больно идти и охала при каждом движении. Кажется, брюнетка была на взводе. Оставалось немного, чтобы не закипеть и не пустить из ушей пар, но держа себя в руках до последнего, они с высоким всё-таки довели вожатую до врача и разворачиваясь, она быстрым шагом направилась обратно, сверяя что-то у себя в голове с наручными часами. Худощавый молился всем богам на свете, чтобы Арсений к их приходу сидел возле отряда, иначе ему точно не избежать выговора или какого-нибудь другого наказания по хуже. В это время голубоглазый быстро пробирался по лестницам корпуса, постоянно осматриваясь по сторонам, боясь быть замеченным мымрой. Слыша громкие шаги, он быстро рассчитал свою траекторию, и буквально, нырнул в проём между дверью и стеной, резко захлопывая деревянную. Он подбежал к своему отряду, сел на стул и тут же схватил первую попавшуюся книгу с полки, открывая её на седьмой странице. Через пару секунд в помещение вошла зам директора, грозно осматривая зал. — Арсений, как ваше самочувствие? — Надменно спросила женщина, смотря на запыхавшегося вожатого. Он придержал живот свободной рукой и подняв взгляд на брюнетку, сказал: — Спасибо, уже лучше, Татьяна Петровна, врач дал мне обезболивающее и сказал, чтобы я избегал физических нагрузок. Она недоверчиво кивнула головой и разворачиваясь на левом каблуке, подошла к другому отряду. Шастун, всё это время стоявший за её спиной, на цыпочках пробрался к «Орлам» и сел на своё место. — А вас, Антон, я попрошу через десять минут, пройти в медпункт и помочь Олесе добраться до зала обратно. Подскочив на месте от названного своего имени зеленоглазый закивал головой. Кто-то аккуратно толкнул его ногой под столом и подняв взгляд наверх, он увидел жест, означающий «ОК». «Есть! Он достал расписание!», — ликовал студент глубоко внутри себя.