Dust N Bones

— Чел, не смотри на меня так, – с претензией пробормотал Эксл. — Это бесит. В ответ Иззи лишь что-то невнятно пробубнил и отвёл глаза в сторону. Он знал о своей особенности от других. Время от времени Иззи невольно смотрел на людей тем самым взглядом, от которого все смягчаются или, по крайней мере, становятся немного спокойнее. Те самые щенячьи глазки. По какой-то причине Иззи, сам того не замечая, делал этот взгляд, что потом его даже немного смущало. Когда Иззи смотрел подобным образом на других, он казался более наивным и мягким. Особенно, когда был старшеклассником. Тогда он выглядел более женственным, учитывая его личность. Эксл заметил эту особенность ещё в юном возрасте, и даже тогда это его бесило. Эксл несильно изменился в отличие от Иззи: остался всё таким же раздражительным авантюристом с проблемами с агрессией. И его друг всё время видел эти приливы эмоций, терпеливо выжидая, когда рыжая бестия остынет. Он всегда был немного скуп на слова, сдержан. Такие у него манеры. А рыжему всегда это не нравилось, мол, почему ты такой зажатый? Однако Роуз не знал о той буре чувств, происходившей ежедневно внутри Иззи. Иногда он не знал, как относиться к Экслу: любить, привязываться или наоборот, ненавидеть и быть в постоянном конфликте, ведь, казалось бы, агрессия порождает агрессию. Каждый день он пытал себя мыслями о нём и о том, насколько же он всё-таки красив. Рыжие волосы вызывали у Иззи серотониновый всплеск, а зелёные глаза каким-то образом отзывались в сознании. Это и было причиной того, почему он постоянно пялится на вокалиста своей же группы. Так ещё и эти истории о том, как этот самец затащил в постель сразу несколько девушек за раз, вызывали в нем неподдельный интерес. Он всегда думал, а что же будет с ним, если Экслу всё-таки удастся уломать его. И эти размышления вызывали в нём стаи бабочек и учащённое сердцебиение. Настолько учащённое, что при одной мысли об этом он сразу начинал нервничать и отгонял их всеми силами. Доходило до того, что Исбелл не мог заснуть ночами, потому что думал об этом рыжем нечто. Он представлял, как они случайно касаются друг друга, поют в один микрофон абсолютно разными тембрами. Он хриплым и шершавым, а Эксл - высоким и слегка писклявым. Ему всегда нравилось, как их объединяет текст одной, общей песни, но при этом они так непохожи. Периодически он звонил Экслу по ночам, но их диалоги никогда не доходили до чего-то кроме пары слов о том, какого чёрта он звонит в такой поздний час и почему именно ему. Иззи никогда не мог ответить на этот вопрос. Он не знал, почему в середине ночи ему приспичило позвонить чертовой истеричке. Иззи просто хотел услышать его голос. Этот низкий, немного скрипучий голос. Ох, боже, как же он ему льстил. Иззи мог бы слушать его часами, если бы собеседник не посылал его на все четыре стороны ещё в начале разговора. Сегодняшняя ночь началась именно с этих слов. — Блять, Иззи. Уже не смешно. Дай мне поспать, мозги ебёшь. Или тебе в кайф? – прошипел сонный и от этого сердитый Роуз. — Эксл, я... Пожалуйста, послушай. Это в последний раз, обещаю. На том конце провода послышался раздраженный рык. — Ладно, только отъебись от меня потом. Рука потянулась за корпусом телефона и переставила его на кровать. Рыжая голова опустилась на подушку, и нехотя Эксл прислушался к его просьбе. — Я правда не знаю, что со мной. Но, пожалуйста, давай поговорим? Я... – Иззи вдыхает, готовясь сказать что-то, о чём бы никогда прежде не упомянул. — Я хочу послушать твой голос. — Ёб твою мать, чел, ты сейчас серьёзно? Если это ещё один из твоих подъебов, я спать. — Нет, я серьёзно. Эксл, пожалуйста. В ответ молчание длиной в несколько секунд. — Надо уже смириться с твоими странностями. То ты на меня пялишься, как долбоеб, то ты голос мой услышать хочешь. У тебя точно всё с башкой хорошо? Роуз всегда был не из самых вежливых. В какой-то степени Иззи привык к этому. — Да, всё нормально, просто... просто хочу послушать тебя. Прозвучало глупо, ведь он и так слушает его почти каждый день. Но иначе он не мог объяснить свою тягу к этому пустому разговору. — Лучше иди проспись нахуй. Ответ был короток как искра при замыкании. Послышались гудки. Может, ему действительно стоит поспать? Иззи вяло кладет трубку на рычаг и ложится на спину, параллельно думая о том, насколько же это было неловко. И тут в голове промелькнула ещё одна мысль: может быть, нужно написать ему записку? Да нет, глупость какая. Последний раз он так делал в десятом классе, да и то так и не отдал её Экслу. Постеснялся. Стеснительность Иззи всегда больше мешала ему, чем помогала. Бывало, что он даже недолюбливал себя за неё. Именно поэтому его и зацепил Эксл. Говорят, что люди тянутся к тому, что всегда хотели иметь. Но не решался он предпринять каких-то действий не только из-за собственной нерешительности, но также из-за импульсивности вокалиста. Он предполагал, что если предпримет какие-либо действия к проявлению знаков внимания, то скорее получит по лицу, чем взаимность со стороны. Он мучился этими чувствами уже пару месяцев и всё никак не мог найти отклика или возможности выразить эти душевные страдания. Ни позвонить кому-то из группы, ни выписать... Выписать? Точно, выписать! Может быть, даже написать пару строк... Звучит, как план. С этими идеями Иззи неосторожно садится за стол, беря в руку ручку и свой дневник. Хотя для него он был не более, чем обычным блокнотом. Пара страниц исписаны какими-то отрывистыми фразами, видимо, был поток во время мозгового штурма. Он всегда записывал, если в голове появлялось что-то интересное, обычно это были либо тексты песен, либо какие-то заметки. Настроившись на подсознание, Иззи писал всё, что первое приходило на ум об Эксле. Это не было похоже на стих, но на поток сознания. Очнувшись от транса, он посмотрел вниз на написанное. Пытаясь понять смысл содержимого, он начал поэтапно анализировать каждое словосочетание настолько дотошно, что даже самому становилось противно. В конце концов, ему не очень понравился результат, поэтому, подпирая голову рукой, он начал думать ещё усерднее. — Давай, давай... – подбадривал он себя вслух. — Сука, Эксл, как же ты иногда бесишь... И вот снова дилемма о личном отношении к рыжей макушке. Отвращение, пассивная агрессия или всё-таки обожание, лояльность и даже некоторая зависимость? Так прошло, кажется, часа два, пока он не решил сказать все прямо, без всяких рифм. Чистый лист, снова ручка и несколько слов. Всего несколько, давай же. На этот раз Иззи писал буквально всё, что чувствовал к Роузу. Получилось лучше, чем в первый раз, было написано не так коряво и несвязно. Перечитав ещё раз, он сложил лист пополам и положил его в укромное место, оставив до лучших времён.