***
Кроули хорошо помнил, что прежде, когда он спускался в Ад после долгого перерыва, его каждый раз передергивало от густого ощущения тоски, беспросветности и уныния, которое там обрушивается на тебя бетонной плитой. От него и от запаха. Запах был и сейчас, куда бы он делся. А вот бетонной плиты Кроули не почувствовал. Он прошел почти полдороги до офиса Шакс, когда до него дошло, что он просто не видит разницы между тоской Ада и тем, что он привык чувствовать в последние годы. Ну ладно, хоть какие-то плюсы. – Смотрите, кому хватило наглости явиться! Что, ищешь, кто бы избавил тебя от твоей никчемной вечности? Взять его! – Шакс подалась вперед на троне Вельзевул и оскалилась. Кроули устало вздохнул. – Если бы это было так, Шакс, я бы не поручил такую ответственную миссию кучке идиотов вроде вас. Я скорее связался бы с Гавриилом – думаю, мы бы все только выиграли. Демон, которому Шакс велела «взять» Кроули, тревожно переминался с ноги на ногу, поглядывая то на босса, то на Кроули. Кроули сделал замысловатое движение пальцами и отправил его проветриться в третий круг. – Нам надо поговорить, – сказал он. – О чем это? – Шакс поджала губы, и Кроули понял, что она отлично понимает, что у нее недостаточно власти, чтобы контролировать его. Ад действительно мельчал. – Скажи мне, Шакс, как хорошо работает ваша разведка? – В каком смысле? – Просто хотел узнать. В курсе ли вы нынешних планов… оппозиции и предприняли ли вы какие-то контрмеры? – Мы всегда в курсе всего, и мы всегда предпринимаем контрмеры. Ты себе представить не можешь, сколько контрмер принимает Ад каждую секунду по всей Земле. – А, ну ладно, – спокойно кивнул Кроули. – Это все, что мне надо было знать. А то, знаешь ли, я все-таки связан с Адом, помимо своей и вашей воли. Так что и мне прилетит, если у вас тут все схлопнется. Но раз у тебя все схвачено, то я спокоен. Чао, Шакс, – он махнул рукой и повернулся, чтобы уйти. – Погоди! Проклятье… Кроули замер лицом к двери и улыбнулся уголком губ. – Да? – Что значит «схлопнется»? Почему оно должно «схлопнуться»? Что тебе известно? Кроули медленно повернулся. – Ну, если им удастся провернуть то, что они задумали, никакого Ада уже не потребуется. Но вы же в курсе? Вы все будете плавать в огненной реке вместе с грешниками, которых сковырнули с пути истинного. Если задуматься, самое время пожалеть, что мы так старались все эти годы: в конце концов, если бы мы работали хуже, нам не пришлось бы делить с ними квадратные огненные метры. – Что? О чем ты… Ты хочешь сказать, они готовят?.. – Судный День, ну. Постой, вы что, серьезно вообще без понятия? Бли-и-ин. Похоже, Небеса так и не признали нового Князя Ада, а? – Это им с рук не сойдет, – прошипела Шакс. Она вскочила с трона и ринулась к дверям. –Мы Ад, нас нельзя просто так игнорировать! Мы не сдадимся без боя! – Да-а, ведь в прошлый раз у вас все так здорово получилось… с боем. Против одного ангела. Против одного ангела-Начала. – На этот раз восстанет весь Ад! Я дойду до самого Люцифера! – О, удачи тебе с этим. Как он, кстати? Оправился от травмы Апокалипсиса? Как думаешь, тот факт, что у Бога новый любимый ребенок, его взбодрит, или загонит еще глубже в депрессию? Он отчетливо слышал, как Шакс зарычала. Она замерла у самых дверей и медленно повернулась. – Что ты предлагаешь? – Я? – Кроули поднял брови так высоко, как только было физически правдоподобно. – Ты. Раз ты явился сюда, у тебя наверняка уже есть какой-нибудь мерзкий, хитрый план. – Если честно, это не мой хитрый, мерзкий план, – Кроули развел руками и задумчиво прошелся по комнате вглубь. – Не знаю, понравится ли он тебе. – Почти уверена, что не понравится. – Да-а, когда хоть мы тут получали то, что нам нравится? Хотя… ты вот получила кресло Вельзевул, а? – он остановился около трона и провел ладонью по спинке. – И то, что я собираюсь тебе предложить, может помочь тебе удержать его. Удержать Ад таким, каким он был всегда. Разве что поменьше в размерах. – Я слушаю. Кроули сделал еще одну паузу. Обошел трон вокруг и медленно опустился на него, будто примеряя на себя. – Что ты знаешь о референдумах?***
Забавно, как знакомая кафедра в центре огромного зала за эти годы перестала быть такой пугающей и одинокой. Азирафель знал, что часть ангелов здесь поддержит его. Вот только он не знал, какая часть. Сделав глубокий вдох, он набрал код на панели и объявил общий сбор. Иви вообще было не видно из-за кафедры, и Азирафель подумал, что пока что это к лучшему. Ее искали на Земле, и чем дольше ему удастся сохранять карты нераскрытыми, тем безопаснее для всех. Зал заполнялся ангелами, а голова Азирафеля – тревожными мыслями. Он пытался продумать, что скажет и как, но сбивался на полуфразах. Последними прибыли архангелы. Они не потрудились пройти в двери, и просто материализовались на своих местах, так что у них было еще меньше шансов заметить, что Азирафель стоял за кафедрой не один. Он поднял руку. Зал постепенно затих. – Здравствуйте, друзья мои! – Что происходит, Азирафель? – спросил Метатрон, появляясь в центре амфитеатра напротив кафедры. Азирафель вздрогнул. – Не помню, чтобы я утверждал собрание. – В-верно. Это… моя инициатива… как Верховного Архангела. – Ты нашел ребенка, Азирафель? – строго спросил Метатрон, и тонкие нотки угрозы, которые почти всегда слышались в его голосе, зазвучали чуть отчетливее. – Да, сэр, – сказал, распрямив плечи, Азирафель. – Друзья мои, – он обратился к залу, – познакомьтесь с Ив. Дочерью Божией. Он сотворил маленькую скамеечку, и Ив поднялась на нее и выглянула из-за кафедры. – Привет, народ! – она помахала им рукой. По залу прокатился гул. – Что это значит, Азирафель? – грозно спросил Метатрон. – Друзья, – снова обратился Азирафель к залу. – Ив, как и ранее Антихрист Адам, была рождена для того, чтобы помочь положить конец устройству мира, каким мы его знаем. Но я собрал вас здесь, чтобы решить: значит ли это, что это должен быть конец Земли и мира вообще? – Спойлер: нет! – заявила Иви. Азирафель поморщился. Зал недоуменно молчал. – Да, – сказал Азирафель. – В смысле, нет. В смысле, Ив права. Мы знаем, что мир несовершенен. Его необходимо менять. Это понимаем мы, это понимает Господь, это понимают даже люди. Черт возьми, это понимал даже Антихрист! Кто-то в зале ахнул. Азирафель понял, что немного перестарался. – Я хочу сказать… Иви была послана на Землю, чтобы спасти людей, а не уничтожить то, чего они добились за все эти годы. И она готова это сделать, правда, Иви? – Ага, – сказала Иви и протиснулась поближе к кафедре, отодвинув Азирафеля. – Короче. Вот, что я думаю, ребят. Вы тыщу лет парились с людьми, лезли в их дела и старались вытащить как можно больше этих балбесов на Небеса, чтобы они не попали в Ад. Это очень круто, вы молодцы. И я понимаю, что вам охота уже, чтобы это все кончилось и желательно вашей победой. Ну, типа закрыть этот, как там его? Геншин? – Гештальт, – подсказал Азирафель. – Точно. Как насчет такого? Вы больше не лезете в дела людей, они там себе существуют, как хотят. Кто из вас хочет на пенсию – отправляется на пенсию. Кто хочет продолжать помогать людям – идет помогать. После смерти все люди отправляются в рай или перерождаются для новой жизни. Кто как хочет. Плохие тоже по желанию: кто хочет – может в Ад после смерти, кто хочет – получает наказание при жизни, этой или следующей. – Подождите, то есть, вы хотите… спрашивать у людей, чего они… хотят? – подняла руку Саракель. – Это какой-то абсурд. – Чего это абсурд? По-моему, наоборот, абсурд – это сначала дать нам свободу воли, а потом наказывать за то, что мы ей пользуемся, – заявила Иви. Азирафель почувствовал, как что-то знакомо-теплое потянуло у него внутри: он был уверен, что знал, у кого Иви позаимствовала эту идею. – Это бессмысленное обсуждение, – сказал Метатрон. – Нельзя просто так взять и отменить Судный День. Это вам не Апокалипсис какой-то. Это воля Бога. Непостижимый План. – Насколько я помню, вы считали, что и Апокалипсис входил в Непостижимый План. Но потом оказалось, что то был всего лишь Великий план. А тут мы вообще не особенно знаем, какой это план и чей он, – заметил Азирафель. По залу пробежал шепот. – Да-да. Послушайте меня. Я Азирафель, Верховный Архангел заявляю: План Бога, каким я его видел на бумаге, состоит в том, чтобы Ив спасла человечество. И вы все сейчас слышали то, что она предлагает. Если Судный День случится, он случится. Но не нам его устраивать. – Судный День настанет, Азирафель, – сказал Метатрон. – Я думал, мы с тобой оба понимаем это. Я позволял тебе проводить все твои реформы на Небесах, потому что ты уверял, что хочешь подготовить праведным людям лучшие условия здесь. А теперь ты говоришь, что хочешь оставить их на Земле? Посмотри, куда ты ведешь вверенные тебе души: если они послушают тебя вместо того, чтобы спастись на Небесах, все они погибнут, когда погаснет Солнце, застынут реки и расколется земная твердь. – Если, – сказал Азирафель. – Если погаснет. Если застынут и если расколется. Я верю в Бога, Метатрон. Я верю в милосердие нашего Создателя. Я принес в жертву этой вере… многое. И если моя вера не права… Тогда я не думаю, что этот мир стоит того, чтобы проводить в нем вечность – на Небесах ли или на Земле. – Ну что, голосуем? – спросила Иви нетерпеливо. – Меня мама, небось, уже обыскалась. Та, которая на Земле, в смысле. И вряд ли мне срок домашнего ареста скостят за то, что я мир спасала. Так что давайте поскорее. Пока Метатрон не успел снова перебить их, Азирафель подхватил: – Итак, дорогие присутствующие. Я прошу прощения за то, что ввиду срочности этого вопроса мы не можем сделать это голосование тайным. Кто за то, чтобы ждать Конца Света и перенести всех праведников на Небеса, а грешников бросить в огненную реку, зажгите нимб красным. Кто за то, чтобы спасти Землю и дать ей свободу, зажгите его голубым. Первый голубой огонечек вспыхнул справа, чуть только Азирафель успел договорить. Он невольно повернулся и увидел машущую ему ладошку Мюриэль. Он немного нервно улыбнулся им, и заставил свой нимб засветиться синим тоже. Когда он усилием воли обвел взглядом зал, то увидел засветившиеся в молчании огни повсюду: сначала ему казалось, что красных очень много. Больше, чем он ожидал. Но потом он понял, что они просто ярче – громче, злее, нахальнее – эти красные огоньки. Но их было меньше. Они тонули, заслоняемые голубым, сияющим морем. Азирафель почувствовал, что по его щекам бегут слезы. Не зря. Все это было не зря, все эти годы здесь, все годы без Кроули. Вся боль, которую он испытал и причинил… Она не смывалась этими голубыми волнами, но приглушалась и убаюкивалась ими. Она была не зря. Он опустил глаза на первый ряд и с удивлением увидел, что из четырех архангелов у двоих нимбы тоже светились голубым. «Спасибо», – пробормотал он одними губами, глядя на Уриил и Саракель. Метатрон, чей нимб горел красным, обвел взглядом зал. – Это неслыханно! Это бунт против Господа! И где? На Небесах! Азирафель, ты подвел меня. Я снимаю тебя с должности Верховного Архангела. В зале началась суматоха. Ангелы говорили наперебой: кто-то был возмущен, кто-то напуган, и все они спешили сбиться в кучки с теми, кто разделял их взгляды. Они были на пороге новой Великой Войны, – с трепетом осознал Азирафель.***
Послушать речь Предателя Кроули сбежалось больше демонов, чем их когда-то пришло штурмовать магазин Азирафеля. Стоя на какой-то шатающейся стремянке посреди гигантского сырого полигона, исполнявшего тут роль актового зала, он понимал, что, если оступится – в прямом или переносном смысле – его запросто загрызут. Тоже во всех смыслах. Впрочем, терять было нечего. Как всегда и как никогда прежде. От этой мысли у Кроули в голове и во всем теле просветлело и полегчало, как от хорошего вина. – Вас обманули! – говорил он, обводя змеиным взглядом жадные толпы несчастных демонов. – Вас обманывали шесть тысяч лет! Все эти долгие тысячелетия вы играли по правилам и думали, что условия равны. На самом деле, все это было напрасно! Все души, которые вы погубили, все грешники, которых вы пытали, все те кошмарные условия труда, с которыми вам приходилось мириться в надежде, что когда-нибудь это вам зачтется – все это было пустым и бесполезным днем сурка, и никакой надежды для Ада просто никогда не было. Никакой возможности победить. Почему? Да потому что Армагеддон был обречен Непостижимостью Плана с самого начала – он просто обязан был провалиться. И сейчас Небеса достали из рукава свой главный туз – Судный День. И что же вы думаете? Он вообще не предполагает участия Ада. Да-да, вам ведь не говорили? Никакой войны, никакого права выбора! Вас всех… нет – нас всех – просто сбросят в вечную огненную реку, как во вселенскую канализацию – и всё! О Земле будет забыто, о Преисподней будет забыто. Кучка пернатых чистоплюев будет сидеть на Небесах и… и единственным их развлечением будет вспоминать, как мы корчились в их праведном огне. Зал, который, к концу речи набился чуть ли не полностью, заревел от негодования. Море народного гнева плескалось и бурлило под ногами Кроули, готовое выйти из своих берегов. – Мы не допустим! – Будем сражаться! – Они не посмеют! – К оружию! – Стоять! – рявкнул Кроули, воздев к ним руки. – Вас водили за нос шесть тысяч лет, потому что вы, черт подери, позволяли это делать! Суньтесь к ним сейчас с оружием, и вас разнесут раньше времени. Включите башку хоть раз в жизни и… послушайте меня. Море, все еще рокоча, немного поутихло. – Что ты предлагаешь? – громко спросила Шакс, стоявшая рядом и с завистью поглядывавшая на Кроули. – Есть один план. Очень умный и очень рискованный, – начал Кроули, согнув колено и доверительно подавшись вперед к своей аудитории, будто был первым среди равных и готов был поделиться с ними самыми сокровенными тайнами своей черной души. – Чей план? – прищурилась Шакс. – Не только мой, признаюсь честно. Вместе со мной его готово осуществить самое могущественное существо мира после Бога. – Лю…Люцифер? – прошептал кто-то в зале. – Почти, – сказал Кроули и заговорщицки глянул наверх. Демоны переглянулись, явно с трудом догоняя. – Не важно. Важно то, что это новый переломный момент истории. И это именно тот момент, когда мы должны заставить их считаться с нами. Ведь мы существуем? Он простер руки к залу, ожидая их ответа. Кто-то робко крикнул из толпы: – Существуем! – Да! – Мы хотим жить? – снова крикнул Кроули. – Мы хотим жить! – откликнулось уже несколько десятков голосов. – Нас не уничтожить! – Не уничтожить! – Наши голоса прозвучат! – Прозвучат! – Мы будем бороться! – Мы будем бороться! – За свои права! – За свои… – Э… что? Последняя реплика как-то потонула в неуверенном бормотании, но общий настрой был уже достаточно боевым. – Ладно, достаточно, – сказал Кроули, понизив голос, пока окончательно не охрип. Он щелкнул пальцами, и в обеих руках у него появились плакаты – «Дай голос Аду или замолчи навеки», «Свобода, равенство, отопление», «Нет огненной канализации» и прочее. Он швырнул их в толпу. – За мной! Я поведу на Небеса первую в мире Демонстрацию! Простите за каламбур. Мы добьемся своего места в этом мире или перекроим его по-своему! – Да-а-а! – заревело море, воздев руки к Кроули. И он шагнул в это море и пошел прямо по его волнам к выходу. – Поедем на грузовом лифте! – властно бросил он по пути. – Эй! – окликнула его Шакс своим фирменным канцелярски-кайфоломским голосом. – Что? – Кроули остановился на полпути и неловко повернулся на плечах у одного из своих новых восторженных фанатов. – Грузовой лифт не работает. – Что-о?! Да вы издеваетесь! Серьезно? Шесть лет, блин прошло!***
– Тихо! К порядку! – громко произнес Азирафель в микрофон на кафедре, вцепившись в нее обеими руками, будто волны возмущения и возбуждения, захлестнувшие зал, могли вот-вот унести и поглотить его. – При всем уважении, ваша светлость Метатрон. Не думаю, что вы можете уволить меня. – Что? Как ты смеешь, – Метатрон двинулся вперед, и Азирафель почувствовал, как сила собирается вокруг него. – Я назначил тебя на эту должность… – Да, но, когда вы это сделали, мы оба подписали контракт. Согласно пункту два подпункту один о сроках договора, вы не можете уволить меня «до завершения планов по Второму Пришествию». Это во-первых. Во-вторых, речь уже идет о чем-то большем, чем должности и полномочии. Речь идет о долге и о правах. Я считаю своим долгом сделать все, что могу, чтобы по завершении этой главы Книги Жизни Земля, Небеса и Ад стали жить счастливее, чем раньше. – Земля? Ад? О чем ты говоришь, Азирафель? – подала голос Михаил, вставая и направляясь к Метатрону. Сандалфон молча последовал ее примеру. – А это я как раз о правах, – ответил он, коротко глянув через плечо на лифт. Сейчас был бы самый удачный момент Кроули и его людям появиться. – О том, что у Земли и у Ада есть такие же права на продолжение существования, как и у Небес. Дверь оставалась закрытой.***
Кроули припахал двоих демонов с наиболее осмысленными лицами помогать ему чинить лифт. Его инженерных знаний на это хватало, но пачкать руки перед переворотом – ещё чего. Демонстрация стояла над душой. – Может, мы все-таки по лестнице? – предложил Эрик. – Вот еще! – фыркнул Кроули. – слушайте сюда и учитесь, пока я жив. Бррр, сегодня это как-то плохо звучит. – Короче, если хотите после переворота жить, как люди, учитесь жить, как живут люди. В смысле а) не как крысы помойные. И б) в смысле работать сейчас, чтобы отдыхать потом. Или, как часто получается: работать сейчас, чтобы ваш босс отдыхал потом. Чуток магии вот сюда. Шакс, не подбросишь электричества? Азирафель там, наверное, уже весь извёлся.***
– В Планах Господа нет никакой Земли и уж точно – никакого Ада – после этой, как ты выражаешься, главы! – едко сказала Михаил. – Откуда мы об этом знаем? Из книг посредственных человеческих пророков? Уж точно не из уст Господа, верно, Метатрон? – Что?! Неслыханно! – пробормотал Метатрон, однако в его глазах мелькнуло подозрение. – Ты смеешь утверждать, что… Метатрон неверно передает нам указы Бога? – спросила Михаил. – Я боюсь, что уже некоторое время ему просто нечего передавать, Михаил, – сказал Азирафель. Зал ахнул, а затем повисла тревожная тишина. Замолкли даже ангелы с красными нимбами, сбившиеся вокруг Метатрона, будто личная гвардия. Азирафель с тревогой осознал, что, вероятно, это действительно были его люди: те, кого он все эти годы собирал вокруг себя и… кому, возможно, давал особые задания на Земле. – Я думаю, Бог не говорит с Метатроном, так же как не говорит с нами. – Это же полная несуразица, – фыркнул Метатрон. – Я Голос Бога! В определение моей должности входит разговаривать с Богом! – Но в обязанности Бога не входит вам отвечать, верно? – сказал Азирафель. Его пальцы еще сильнее сдавили поверхность кафедры. Он заставил себя оторвать взгляд от Метатрона и обвел им зал. – Вот, что я у вас спрошу, друзья. Кто-нибудь из вас вообще помнит, когда Метатрон был назначен Голосом Бога? Кто его назначил? Когда и от кого вы об этом узнали? Он выдержал паузу. Ангелы в зале притихли тоже, переглядываясь и перешептываясь удивленно. – Он нам сказал, – осторожно подал голос кто-то. – А мне – вы, – вспомнил кто-то еще. Согласные голоса подхватили похожие ответы. Азирафель краем глаза следил за Метатроном. Тот пока не делал резких движений, но его невозмутимое лицо явно скрывало напряженные расчеты, которые он сейчас вел. – Верно, – сказал Азирафель. – Мы все помним его, но всем нам пришлось напоминать, кто он. Никто из вас, господа архангелы, не узнал его в моем книжном, пока Саракель об этом не сказала. А она, в свою очередь, знала об этом от него, потому что смотрела запись суда, на которой к нему обращаются по имени. Азирафель увидел, что Михаил и Уриил переглянулись. Вот он, этот момент, подумал он. Сейчас маятник качнется. Одновременно с этим Сандалфон шагнул к Метатрону, а за ним, будто привязанная, сделала шаг вперед целая группа ангелов с красными нимбами. В зале снова поднялся ропот. Но Метатрон вдруг сделал знак рукой, останавливая Сандалфона, а другую руку поднял, призывая зал к порядку. – Ладно! Хорошо, – громко сказал он, и зал тут же затих. – Хорошо, я расскажу вам то, о чем вы не знали. Я надеялся пронести эту ношу один, но вы, маловерные, вот-вот устроите хаос на Небесах, и я не могу этого допустить. Дело в том, что… Около шести лет назад кто-то вычеркнул мою должность из Книги Жизни. Я подозревал, что это сделал Гавриил, но это мог быть любой ангел с достаточно высоким уровнем допуска. Мне пришлось заново напоминать всем, кто я такой. Я не доверял никому на Небесах, поэтому я призвал сюда тебя, Азирафель, надеясь с твоей помощью постепенно раскрыть злодейство и вернуть все на круги своя. Кто же мог подумать, что ты так воспользуешься моим доверием! Шум в зале уже не смолкал. – Значит, я был прав, – кивнул Азирафель, проигнорировав упрек в свой адрес. – Я заподозрил это, когда мы не получали указов Сверху слишком долго, а потом получили лишь туманный и небожественно жестокий призыв к насилию. И потом – ваша готовность запереть Книгу Жизни и не давать никому в нее заглядывать? И то, что вы назначили на должность Верховного Архангела меня, а не Михаил, которая, без сомнения, лучше подходит для управления Небесами… – он едва успел поймать изумленный взгляд Михаил. – Вы боялись встретить в ней соперника, не так ли? А может быть, и слишком проницательного и дотошного руководителя, который, без сомнения, заметил бы, что вы уже давно не выполняете якобы предписанных вашей должности обязанностей. Тогда как я… Что я мог без вашей поддержки? Я не стал бы лишний раз требовать от вас разговоров с Богом. Вы хотели сохранить власть, чтобы прикрываясь мной – марионеткой в ваших руках – одновременно вести свою игру. Вы хорошо знаете Землю. Вы поддерживали мою программу, посылали своих ангелов на Землю. Но у них были особые приказы, так? Вести людей к злоупотреблению прогрессом, к гордыне и жажде величия. Вы растили лжепророков и помогали людям наращивать вооружение. Чтобы приблизить Конец. – Азирафель, ты заходишь слишком далеко, – строго сказала Михаил, однако в ее голосе было меньше прежней уверенности. – Разве? Скажите, Метатрон, я говорю неправду? – Ты перестарался с патетикой, Азирафель, – спокойно сказал Метатрон. – Допустим, я посылал своих агентов на Землю. Допустим, они помогали людям развиваться так, как те того сами хотели. Разве не в этом была и твоя цель? И разве не это, согласно логике цивилизаций, в итоге приведет человечество к концу? И разве, спрашиваю я всех вас, не в этом был изначальный замысел Бога? Азирафель видел, что ангелы сомневаются. Они были в ужасе от услышанного, но Метатрон говорил разумно и убедительно, и им, лишь совсем недавно вкусившим свободы выбора, свободы мысли, было так непривычно начать ими пользоваться в такой страшный и непонятный момент. Азирафель должен был им помочь. – Если все это так однозначно, – парировал он, – почему никто из нас об этом не знал? Почему вы утаили то, что в наших рядах у вас, возможно, есть враг, якобы вычеркнувший вас из Книги Жизни? И почему за столько лет вы так и не нашли его? Да, должно быть, он сам забыл о том, что сделал, как забыли остальные, но вы не попытались вычислить инакомыслящих. Почему? Не потому ли, что здесь, в этом зале, большинство мыслят иначе, чем вы? Большинство хотят для Земли иной участи, чем приготовили ей вы. Почему даже мне, вашей глупой марионетке вы не доверяли настолько, что пытались контролировать меня… с помощью чего? Простого заклинания верности? – с этими словами он достал из-за кафедры козырь – пустой стаканчик из-под кофе, который выудил из урны в своем кабинете. Он протянул его Михаил, которая удивленно приняла его и, поднеся глаза, прищурилась. – Это… правда? – сказала она мгновение спустя и повернулась к Метатрону. Его лицо было все таким же непроницаемым, если не считать легкой досады старшего по званию на неумелых стажеров. – Ох, помилуйте, – проворчал он. – Что здесь такого? Допустим, я действительно применил чары верности к Азирафелю, маскируя их в земном напитке. Всем известно, что это не яд. Я действительно не доверял ему – кого это удивляет, учитывая его прошлое? – и мне нужны были гарантии. Чары верности лишь привязывали его к Небесам, чтобы он не смог снова сменить сторону и остаться на Земле. – Я ничего не менял! – Азирафель начинал закипать сам. И Кроули все не было, и он не знал, чем закончится эта сцена, и глубоко внутри ему было страшно – за Кроули, за Землю, за всех вокруг и за себя. И чтобы не бояться, он сердился. Когда-то так начинались все их ссоры с Кроули. – И никого никогда не предавал. – Ха! – Метатрон усмехнулся и посмотрел на Михаил и других ангелов, будто призывая их в свидетели такой неслыханной лжи. Азирафель сделал глубокий вдох, обвел взглядом зал и остановил глаза на Михаил, все еще державшей стакан из-под кофе. – И не для того ли вы удерживали меня от Земли, чтобы я не мог провести там достаточно времени, чтобы заметить, что вы со своими ангелами творите с людьми? Если вы были так уверены в том, что ваш план – это план Господа, почему вы так боялись такого… никчемного ангела, как я? Мгновение все молчали, переваривая эту информацию. Метатрон еще сдерживал гнев, должно быть, ожидая решения ангелов и боясь дискредитировать себя излишними эмоциями. Потом звонкий голос рядом с Азирафелем, произнес: – Да все поняли уже: потому что он вруша-соберуша. Азирафель вздрогнул. Иви! Он почти забыл о ней в суматохе, а ей, похоже, надоело ждать. – Иви, где уважение к старшим, кто тебя воспитывал? – ясное дело, кто. – Но в целом она права. И более полным и естественным ответом на все эти вопросы будет вот что. Никакого предателя, лишившего Метатрона должности, на Небесах нет и никогда не было. И из Книги Жизни он был вычеркнут Богом. Казалось, все в зале разом судорожно вздохнули. – Что?! Какой абсурд! – воскликнул Метатрон, и Азирафель должен был признать, что он, казалось, действительно свято верил, что это совершенно невозможно. – Обвинения у обеих сторон серьезные, – подали голос всегда рассудительные и спокойные Уриил. – Как нам проверить то, что ты утверждаешь, Азирафель? – Подождите! Почему вы вообще допускаете такое? – Должно быть, вмешательство архангелов привело к тому, что Метатрон, наконец, потерял самообладание. Он был искренне возмущен, но Азирафелю показалось, что за яростью в его глазах на мгновение мелькнул страх. Разумеется, Метатрон боялся не его, и не архангелов, и даже не разъяренной толпы. Он боялся, что то, что сказал Азирафель, окажется правдой. – Это богохульство, это неслыханно… Тут Михаил внезапно подняла руку, отступила от него на шаг и встала ближе к Уриил. – Подождите, Метатрон. Мы должны решить это здраво. На нас смотрят сейчас все Небеса. Спасибо Азирафелю за сор из избы и все такое… – проворчала она. – Это называется гласность и прозрачность системы принятия решений, – улыбнулся Азирафель. – На здоровье. Думаю, мы легко получим ответ на ваш вопрос, если откроем Книгу Жизни. – Ты сам ратовал за то, чтобы ее никто не касался. – Не для того, чтобы что-то стирать. Для того чтобы прочесть. Вы не против, Метатрон? – Вы совершаете ошибку, – Метатрон покачал головой, глядя на Азирафеля и архангелов, потом обвел взглядом весь зал. – Все вы! Вы утратили веру! Вам кажется, если Бог не говорит вам, что делать, значит, можно творить, что угодно! Можно просто так брать и отступать от правил. Менять все по своему усмотрению. Это заблуждение! Судный День грядет. Он грядет с самого дня создания Земли, с первых проектов человечества! Земля должна погибнуть. И это должно случиться как можно скорее, пока она и ее жалкое население не извратили Небеса так, что границ между порядком и хаосом, между праведным и неправедным больше не останется! Это должно произойти сейчас, пока на Земле еще есть души, достойные спасения. Я призываю тех, кто еще верит в Слово Божие, последовать за мной! Он воздел руки к трибунам, и сила, которую он собирал последние несколько минут, достигла предела. Несколько десятков ангелов с красными нимбами – гвардия Метатрона – встали рядом с ним плотным полукругом. Другие в то же время начали отступать поближе к Азирафелю. Это было странное чувство. И страх и… воодушевление. Он наконец-то был прав. И те, что никогда в него не верили, понимали, что он прав. Азирафелю хотелось только, чтобы Кроули был здесь с ним в этот момент. Хотя, может быть, стоило желать, чтобы Кроули сейчас был как можно дальше… Метатрон готовился нанести удар, и ангелы смотрели на Азирафеля в ожидании чего-то – команды к бою, новой речи, первого удара? Азирафель расправил за спиной крылья, загородив ими Иви. Глубоко вдохнул, собирая силу, и приготовился защищаться. И в эту секунду в пульсирующей от божественной силы тишине что-то звякнуло в коридоре. Открылись двери грузового лифта. И мгновение спустя дверь в актовый зал взорвалась в шаре адского пламени, и внутрь хлынула лавина демонов. Кто-то закричал, кто-то попятился назад, кто-то прятался за скамейки. Но демоны застыли в дверях, будто ожидая команды к бою. Над головами у них развевалась огромная простыня с кроваво-красной надписью: «Димоническая Жызнь – Тоже Жызнь!» – Сорян, так, кыш отсюда, – послышался в толпе знакомый голос, и, протолкавшись между потрепанными и полуразвалившимися, но явно вдохновенными демонстрантами, вперед вылез Кроули. Он отряхнул костюм, будто боясь, что на него налипла чужая слизь или чей-нибудь плохо держащийся нос, после чего спокойно обвел взглядом зал. – Приветики! Рабочая партия требует права участия в голосовании. Кого тут расстрелять за светлое будущее? – Ты не больно-то торопился, – не удержался Азирафель. – Прости, ангел, застрял в лифте. Честное слово, ох уж эти мне лифты, сколько только от них всякой дряни… Клянусь, если мы это переживем, куплю нам такой дом, чтобы там максимум два этажа и одна лестница. Азирафель почувствовал, как неуместно заколотилось его сердце – и уже совсем не от страха и не от возбуждения перед битвой. Битва, впрочем, никуда не делась. Он почувствовал удар за долю секунды перед тем, как тот был нанесен. – Кроули, берегись! Азирафель нырнул вниз за кафедру, закрыв собой Иви. Огненный шар пронесся как раз над ним, опалив самые кончики волос. – Кроули… – он тут же выпрямился, ища демона глазами. Но Кроули был в порядке. Держал огненный шар в силовом поле на расстоянии вытянутой руки. – Так, народ, – обратился он через плечо к демонам, – насколько я понял, вот эти синенькие – это наши. А красненьких можно цапать. Транспаранты не поломайте только, имущество казенное. Битва могла быть страшной. Азирафель понял это со всей ясностью и со всей обреченностью успел смириться с ужасом и неизбежностью новой войны. Но всё закончилось так же быстро, как началось. Кроули послал шар назад. Метатрон разбил его в воздухе и, должно быть, верно оценив ситуацию, не стал наносить второго удара. Он собрал новый сгусток силы, и в следующий миг пропал вместе со своей гвардией, оставив после себя лишь легкий электрический запах. Суматоха продолжалась еще пару минут, пока все не осмыслили, что случилось. В это время Кроули подошел к Азирафелю. – Кроули! – взвизгнула Иви и не упустила случая повиснуть на демоне. Не снимая ее с себя, Кроули нагнулся к микрофону кафедры и сказал: – Итак. Кто тут у вас раздает бюллетени?