Время Нас-счастье

– Что? Как? – Кроули рванулся вперед, на балкон, уперся руками в перила и заглянул в темноту. – Это невозможно! Солнце не какая-то там лампочка, нельзя его взять и тупо отключить. Ангел? Ведь нельзя же? – он обернулся к Азирафелю. Его глаза все еще были обнажены, и Азирафель видел в них каждую мельчайшую грань отчаяния, страха и веры. – Однако же, я это сделал, демон! – пророкотал голос из тьмы, и прямо на них оттуда выплыло гигантское лицо Метатрона. – Я все еще самый могущественный ангел сонма. И я исполнил волю Господа! – При всем уважении, Метатрон, – строго сказал ему Азирафель, повысив голос, – я не вижу здесь Господа, я вижу только вас. Кроули рядом с ним хрюкнул, подавившись смешком. – Вот же, засранец, а? – сказал он Метатрону, кивнув на Азирафеля. Азирафель почувствовал, как его щеки вспыхнули от удовольствия. – Мы не знаем волю Бога. Но мы узнали волю людей, Метатрон. И волю ангелов и демонов. Иви, результаты у тебя? – Д-да, – пробормотала Иви, которой Михаил сунула в руки какой-то документ. Она ткнула пальцем куда-то вниз листа. – О, клево! Большинство за то, чтобы оставить Землю и остаться на Земле. 77% людей, 66% ангелов, 99% демонов. – И я верю, что Бог прислушается к этой воле, – сказал Азирафель. – Скажите мне честно, Метатрон, когда с вами говорили в последний раз? – Последним указом было Второе Пришествие. С тех пор, как враг осквернил Книгу Жизни… – Замолчите, Метатрон, – строго сказал Азирафель, – пока не сказали лишнего. Мы видели Книгу Жизни. Тем, кто снял вас с должности, была сама Бог. – Ты лжешь! – Только Бог может вносить пометки в Книгу. Кто-либо другой мог бы только стереть вас. Вы всегда можете зайти в мой кабинет и взглянуть лично, – Азирафель пожал плечами. – А заодно и рассмотреть повнимательнее указ о Втором Пришествии. В нем нет ни слова о том, каким оно должно быть. Там ничего не говорится о том, что Землю необходимо уничтожить. – Это все несущественно, Азирафель! Ты знал бы, если бы верил в Господа и помнил Планы и Заветы первых дней Творения. – Ты не знаешь ни хрена о планах Господа, тупая ты башка, – заорал Кроули. – Никто не знает! Мамаша тебя бросила, добро пожаловать в клуб. Смирись уже, перестань обманывать себя и делать свой экзистенциальный кризис проблемой всей Вселенной. – Замолчи, демон! Не оскверняй имени Господа своим змеиным языком. Ты не стоишь того, чтобы я разговаривал с тобой. Но я обращусь к своим братьям и сестрам! Несчастные! Вы все потеряли веру. Я понимаю, как это трудно. Меня тоже испытывает Бог, и уже давно. Да, я перестал слышать Ее напрямую, но разве это значит, что я должен перестать исполнять Ее волю? Она хотела конца Земли. Это был Ее План с самого начала. И я исполню его. Я уничтожу Землю и всех ее грешников, пока вы еще не извратили Волю Господа окончательно. Пока там еще есть праведники, которых верные мне ангелы могут спасти. Пока Земля не заселена демонами. Пока не Пали последние ангелы. И пока Небеса не сделались искаженным зеркалом Земли со всеми ее пороками и несовершенствами. Я сделаю это сейчас. – О, нет, – проговорила Иви и умоляюще посмотрела на Кроули, как будто ждала, что он решит все проблемы. У Азирафеля пронеслась мысль, что так дети смотрят на своих родителей, зная, что им всегда можно довериться, когда мир рушится. Они всё спасут и всё починят. – Там же мама! И бабушка… И еще семь миллиардов человек, – подумал Азирафель. Но Кроули, похоже, хватило и мамы с бабушкой. – Надо это остановить, – сказал он тихо и решительно, повернувшись к Азирафелю. Азирафель кивнул, хотя совершенно не представлял, как. Земля стремительно погружалась в вечную ночь и постепенно – в вечную зиму. Оставалось совсем немного времени до конца. Что не погубит холод, довершит паника. Он даже предположить боялся, что переживают сейчас люди. – Я приказываю тебе прекратить! – крикнула Иви Метатрону изо всех сил испуганного ребенка. – Ты не Голос Бога! Ты вообще больше не ангел! Уходи, уходи, уходи! – кричала она так, что Азирафель за нее испугался. – Тебе место в Аду! Азирафель не сразу понял, что происходит. А когда понял, то сначала почувствовал облегчение и не сразу осознал ужас происходящего. Гигантская голова Метатрона стала будто сдуваться, как проткнутый воздушный шар, и удаляться от них все ниже, ниже, ниже. А потом Азирафель вышел из ступора. – О, нет! Иви! Что ты наделала? Иви без сил привалилась к перилам балкона и равнодушно наблюдала Падение Метатрона. И Земля внизу тоже была готова пасть в такую же равнодушную Бездну. – Солнце! Кто теперь все это исправит? – в ужасе проговорил Азирафель. Он сомневался, что даже Метатрон мог бы – ломать не строить, – но у кого еще хватит сил?.. Метатрон был сильнейшим ангелом, а теперь его не стало… И Иви исчерпала все силы и… – Я попробую, – произнес деловитым тоном самый родной голос на свете. Азирафель изумленно обернулся на Кроули. Тот расправил крылья и вскочил на перила балкона. – Что? Я был профи по звездам когда-то, – Кроули пожал плечами и потер ладони, будто разогревая их. – Не знаю, правда, хватит ли мощности чудес. Как думаешь, ангел, сколько лазарей надо, чтобы воскресить солнце? – Рискну предположить, что чертова уйма лазарей, дорогой мой, – улыбнулся Азирафель и, расправив свои собственные крылья, подал Кроули руку. Кроули широко улыбнулся в ответ – как улыбался редко-редко, когда был почти абсолютно счастлив, взял его за руку и помог встать рядом с ним на перила. – Что вы делаете? – воскликнула Михаил, наконец-то придя в себя. – Что вы задумали?.. Азирафель! – Михаил, Уриил, соберите ангелов и постройте их для сошествия на Землю. Людям понадобится помощь. Независимо от исхода… Отправьте кого-нибудь обезвредить гвардию Метатрона. Может быть, у Шакс будут предложения на этот счет. Все решения принимает… Совет. И отведите Иви к Марте, пожалуйста. Она заслуживает быть со своей семьей в такой момент. Последним, что он увидел, прежде чем оттолкнулся от края Небес, была кислая мина Михаил и ослепительная ухмылка Кроули. Некоторое время они летели рядом в темноте и пустоте и не говорили ни слова. Потом Азирафель почувствовал, как ткань реальности чуть шевельнулась, и они преодолели купол, отделяющий план Небес от остальной Вселенной. Будто бы прошли сквозь стенку мыльного пузыря. Вокруг было холодно, темно и безвоздушно, и Азирафелю пришлось приложить усилия, чтобы отключить привычные человеческие ощущения. Это было жутко. Но еще более не по себе ему стало, когда его ангельское зрение различило впереди темное и ледяное солнце. Он едва не потерял контроль над своим сердцем, которое по привычке решило взволнованно забиться в груди. Азирафель ахнул и на мгновение будто споткнулся в воздухе. И тут же его руку поймала рука Кроули. Он не сразу осознал это, с непривычки потеряв связь со своим воплощением. Но в следующую секунду голос Кроули произнес: – Эй, ангел. Держись. Мы справимся, ясно? Доверься мне. И от этого вся сущность Азирафеля, смешавшаяся и разобщенная, как кусочки пазла в коробке, вдруг снова выстроилась, став Азирафелем-ангелом. Он снова мог видеть, соображать и чувствовать – как ангел, не как человек, но именно это сейчас и было нужно. – Я тебе доверяю, – сказал он уверенно. – Всегда. Кроули сжал его руку, и Азирафель почувствовал слезы восторга и нежности на своих глазах от того, как сильно он любил Кроули. Азирафель-ангел любил Кроули не меньше, чем Азирафель-человек. Ему хотелось сказать что-нибудь об этом Кроули. Что он любит его всем своим существом. Он не знал, как, но повернулся к Кроули, надеясь, что он увидит это в его слезах и улыбке. Кроули улыбнулся тоже – немного грустно почему-то, но все-таки с нежностью. – Окей, ну что ж, мне кажется, дальше не надо. Если икарами мы становиться не планируем, – сказал Кроули. – А-ага, – кивнул Азирафель. Он вообще не представлял, что делать, поэтому не отрывал взгляда от Кроули. – Давненько я этим не занимался, – будто услышав его мысли, сказал Кроули. – Короче. Это примерно как если бы мы были аккумулятором и пускали заряд в электроприбор. Понимаешь? Даже, точнее, нет. Я буду аккумулятором, я буду направлять заряд. А ты будешь… э-э… ну, скажем, розеткой. Извини, лучше сравнения не придумывается. – Нет-нет, ничего, я понял, – кивнул Азирафель. – Надо представить себя розеткой. – Да, просто представь себя розеткой. Кроули прикрыл глаза, настраиваясь и, очевидно, пытаясь представить себя аккумулятором. А потом Азирафель вдруг почувствовал, как что-то коснулось глубин его ангельской сущности. Он на мгновение испугался и отпрянул, и оно смущенно отпрянуло тоже. Как Кроули перед поцелуем. И в ту же долю секунды Азирафель узнал его. Яблоневый сад после грозы, дом и детство, которого не было – что-то самое родное на свете… Это и был Кроули. Только теперь он решился коснуться его по-новому. И как несколько минут назад на полу небесной комнаты, Азирафель поспешил навстречу к нему. Он не мог позволить Кроули думать, что он сомневается в нем. Он не сомневался. Он был здесь, он доверял ему, он хотел дать ему все, что только мог дать. Он догнал и подхватил сущность Кроули с неумелым жаром того, кто в первый раз целует любимого человека. Кроули после секундного удивления принял его и их сущности соединились где-то там, в эфирном плане. – Идеальная розетка, ангел, – похвалил Кроули, и Азирафель, прыснув от смеха, немного пришел в себя. Чувство единения было изумительным, оно кружило голову, но оно было нужно им для важного дела, и надо было отнестись к этому делу серьезно. – Готов? – спросил Кроули. – Да, дорогой мой, – сказал Азирафель, но тут же перебил себя. – Нет! Подожди секунду! – А? – Ты помнишь, что я тебя люблю? Сущность Кроули, обнимающая глубоко внутри его собственную, вдруг стала горячей и сладко-терпкой, как подогретое вино, разлилась еще дальше, коснулась сердца Азирафеля, так что у него перехватило дыхание. – А-ангел… Я… – Все-все, – улыбнулся Азирафель, снова чувствуя слезы на своих щеках. – Прости. Я должен был… Если вдруг… – Всё будет хорошо, – сказал Кроули тихо и очень собранно. Жар медленно оседал, превращаясь в тепло. – Я тоже, – сказал он тихо, а потом сразу же обернулся к Солнцу, поднял свободную руку, направил силу не Снизу и не Сверху, а из себя, и сказал: – Да будет Свет! И свет брызнул из него вдаль, прорезав черную равнодушную пустоту горячим лучом, и устремился к Солнцу. Азирафель почувствовал, как их силы соединились, смешиваясь и изливаясь в мир, который они оба любили. Они питали Солнце, как мать кормит дитя, как путники, холодной ночью пытаясь разжечь сырые дрова в костре, бросают туда одну спичку за другой. И наконец, оно откликнулось на их усилия и стало благодарно вбирать в себя их энергию, постепенно теплея и светлея, разгораясь ярче. – Работает, Кроули! – выдохнул Азирафель. Он никогда прежде не чувствовал такой силы. Она ему не принадлежала и не подчинялась. Но она принадлежала им. Как, почему, откуда – было совершенно непонятно. Но Азирафель не собирался возражать. – Работает! – весело крикнул Кроули, стряхнув с Азирафеля часть его испуганного благоговения. – Ву-хууу! Азирафель оглянулся на него с нежностью. Кроули восторженно и радостно улыбался. Он отдавал и создавал, он был не один, и он был счастлив. И вдруг Азирафель заметил это. Вместе с золотым светом, изливающимся из Кроули, его глаза начинали понемногу темнеть. Он присмотрелся, не показалось ли, но нет: золото из радужек будто уходило к солнцу, зрачки расширялись и… Глаза Кроули больше не были глазами Эдемского Змея, и на Азирафеля будто смотрел, радостно улыбаясь, ангел, которого он когда-то знал. – Азирафель! – проговорил Кроули, задыхаясь от восторга. – Ты… ты такой красивый… Господи… Я не видел и половины… Река света стала еще шире и полноводнее, словно Кроули хотел отдать Солнцу всего себя. Это было красиво, и это было… страшно. – Кроули! – крикнул Азирафель и гигантским усилием воли заставил себя отпустить руку Кроули, прервать поток. – Хватит, уже достаточно! – Подожди, еще чуть-чуть. Оно такое красивое. Ты такой красивый… Еще немножко!.. Пожалуйста… Азирафель с ужасом понял, что Кроули, оставшись без магии Азирафеля, продолжает отдавать свою собственную. Он не знал, за кого ему страшнее, за Кроули или… Конечно, за Кроули. Всегда за Кроули. Но для демона, впервые за шесть тысяч лет почувствовавшего благодать творения, его собственная смерть вряд ли станет весомым аргументом. – Кроули, Земля! Земля сгорит… Кроули вздрогнул, будто очнулся. – Прости, я увлекся. Я все поправлю. И он протянул обе теперь свободные руки к Солнцу и потянул отданные ему тепло и свет назад. Азирафель хотел крикнуть ему что-то, остановить, помочь, может быть. Но не успел. Кроули встретил хлынувшее назад солнце широко открытыми глазами, и оно ударилось в них с такой же силой, с какой прежде исходило из него. Кроули отбросило назад. Он кричал. Это был жуткий, нечеловеческий крик существа, которое от боли не помнит и не слышит себя. У Азирафеля в глазах потемнело от боли за него. Он кинулся за Кроули. Нужно было разорвать связь, понял Азирафель. Он сделал сильный удар крыльями и с трудом толкнул себя лицом к лицу с Кроули, загораживая его от солнца. Одновременно с этим он схватил обе его руки, прерывая поток магии. Крылья опалило жаром, но он почти сразу стих. По телу Кроули прошла судорога, и он вдруг начал стремительно падать вниз. Азирафель едва успел крепче сжать его руки и напряг свои крылья, удерживая Кроули от падения. Было тяжело, и они все равно опускались вниз, но Азирафель держал, и Кроули был в безопасности, пока Азирафель держал его. А над ними светило живое и благодарное солнце. Немного выровняв падение, Азирафель заглянул внутрь себя, прикидывая, хватит ли у него сил перенести их домой, или хотя бы на Землю. Руки, державшие Кроули, были на пределе, и ему совсем не нравилось то, что Кроули не приходит в себя. Сил было немного, а Кроули и вовсе, похоже, исчерпал всё, но Азирафель все равно решил попытаться. Он как можно лучше представил свой книжный магазин – его чудесные красные стены и крышу, жалюзи на окнах, улицу вокруг. Зажмурился и, покрепче сжав руки Кроули, перенесся туда. В следующий миг он больно ударился локтями обо что-то твердое, открыл глаза и понял, что не то ему надо было представлять. Они упали прямо на крышу книжного магазина. Азирафель сразу же выпрямился и огляделся. Внизу на улице была куча народу, стоял шум, что, пожалуй, было логично: люди только что пережили самый настоящий конец света, и еще не были уверены, что все позади. Между ними промелькнули несколько ангелов, наводящих порядок. Азирафель и сам не знал, можно ли уже считать, что они победили, но сейчас это было не главное. – Кроули? – окликнул он и подобрался ближе. Кроули лежал на спине в очень неудобной с виду позе. Крылья не столько смягчили падение, сколько приняли на себя основной удар и теперь, должно быть, ужасно неприятно врезались в спину. И почему Азирафель не догадался представить диван внутри магазина? Или хотя бы ковер на полу? Азирафель пополз ближе, радуясь, что хотя бы крыша у магазина достаточно ровная. Он осторожно тронул ладонь Кроули. Она была горячей, хотя руки Кроули почти всегда были холодными. Азирафель дрожащими пальцами провел по внутренней стороне запястья. Если там и был пульс, у Азирафеля не было ни единого шанса его почувствовать за собственной дрожью, шумом улицы и стучавшей в висках мыслью о том, как с этого момента он сделает все, чтобы лучше беречь Кроули, с его безумными идеями, тонкими запястьями и измученным бесстрашным сердцем. Только бы Кроули очнулся. Только бы… – Щекотно, – пробормотал Кроули, не открывая глаз. Азирафель судорожно вздохнул и, бережно приподняв Кроули, переложил его к себе на колени, высвободив крылья и устроив голову Кроули поудобнее. – Ммм? – Кроули, дорогой мой? Ты тут? – сказал Азирафель тихо, не доверяя своему голосу. – На месте, – слабо проговорил Кроули, и его бледные губы чуть изогнулись. – Слава богу, – выдохнул Азирафель и провел ладонью по растрепанным волосам друга. – Начинается, – проворчал Кроули с притворным драматизмом. – Опять она примазывается. По-моему, это полностью наша заслуга. Азирафель рассмеялся и всхлипнул. – Д-да, конечно, наша. Ты был великолепен, дорогой мой, – и он нагнулся и поцеловал Кроули в пылающий жаром лоб. Надо бы спуститься поскорей, найти влажную тряпочку или лучше парацетамол… Когда он отстранился, то с удивлением увидел, что Кроули открыл глаза и смотрел на него. Азирафель улыбнулся ему. – Здравствуй. – Где мы? – На Земле. На крыше нашего магазина. – Нашего… Стоп! – Кроули резко дернулся вперед и тут же скривился от боли и с шумом втянул воздух. – Тш! Ты что?! – Азирафель испуганно обхватил его за плечи, бережно опустил обратно к себе на колени. – Не спеши. Ты всю магию истратил, а потом еще получил отдачу от Солнца. – Н-но… Земля… Тебе же… Метатрон… – Кроули с трудом подбирал слова. – Тебе можно тут быть? Он не сразу понял, что Кроули говорил о заклинании верности, привязавшем Азирафеля к Небесам. – О, не волнуйся! Оно уже сходит на нет. Его надо постоянно поддерживать, а я не принимал яда почти сутки. Небольшая головная боль мне, конечно, светит в ближайшее время, но это можно перетерпеть. Я даже рад: не хотел бы, чтобы ты болел один. Он погладил Кроули по волосам. – Парная мигрень, – фыркнул Кроули. – Кому нужны одинаковые футболки. – Мигрень солидарности, – предложил Азирафель. Кроули снова усмехнулся. – А ты был прав, Азирафель, – сказал Кроули все еще с трудом, но всё с той же улыбкой. – Это приятно: делать что-то стоящее вместе. Что-то… хорошее. Я забыл. – И ты тоже прав, дорогой мой: для этого не обязательно быть ангелами. И Небеса действительно отстой. – Ого, – сказал Кроули. – Я что, умираю? – Это ещё почему? Потому что я сказал, что Небеса – отстой? Или потому что признал, что ты прав? – И это тоже. Но вообще все так торжественно, подумал, может, я умираю. Неплохой был бы конец, в общем-то. – Глупости, – фыркнул Азирафель, пряча за досадой тревогу. – Не валяй дурака. Ничего ты не умираешь, просто устал немного. И ты тоже признал, что я прав. – Ага. Это чувство… когда творишь что-то такое – я скучал по нему. – О, Кроули… – Но ты не прав вот в чем: это вовсе не необходимо мне, чтоб быть счастливым. Вообще-то, я был точно так же счастлив за несколько минут до того. – Э? – Когда ты сказал что… ну… – Я тебя люблю, Кроули, – сказал Азирафель, потому что от этого зависело самое важное в его жизни. Кроули резко вдохнул, будто войдя с мороза в горячую воду, и издал какой-то звук, подозрительно похожий на урчание. Азирафель хихикнул. Он не удержался и снова наклонился и на этот раз поцеловал оба века Кроули по очереди. Когда он выпрямился, щеки Кроули были уже не такими серыми, как прежде. – Они вернулись, да? – спросил Кроули, медленно опустив и снова подняв тяжелые веки над золотыми глазами. – Да, – сказал Азирафель, стараясь, чтобы вся нежность, которую он сейчас чувствовал, была слышна в его голосе. – Я очень по ним скучал. Ты не представляешь, как. Не подумай, я любил бы тебя и с карими – да хоть с фиолетовыми, хотя это было бы уже странно… – Ой, да уж, спасибо! Азирафель хихикнул и всхлипнул, не справившись с собой. – Эй, – Кроули неловко повернул голову и ободряюще ткнулся ему лбом в живот, как больной ласкающийся кот, у которого не было сил даже поднять лапу. – Они часть тебя. Я люблю каждую часть тебя, Кроули. – Даже те, которые еще не видел? – спросил Кроули, снова поворачивая к нему лицо с хитрой ухмылкой. Азирафель почувствовал жар на своих щеках. – Так, по-моему, тебе уже лучше. Давай-ка спускаться, ладно? Можешь спрятать крылья? – Попробую… Кроули снова прикрыл глаза, наморщил лоб, и Азирафелю стало не по себе от того, что Кроули опять приходится делать что-то, что для него тяжело. Он понимал, что это мелочь и он чересчур паникует, но эта мелочь вполне могла лишить Кроули последних сил, и Азирафель ненавидел свою бесполезность, когда… – Подожди! – он схватил Кроули за плечи. Кроули удивленно открыл глаза. – Используй розетку. – Что? – Возьми у меня силу. У меня еще осталось. Мы же теперь можем это делать, да? – Ангел, я не… – Кроули явно был смущен, он даже поезрал на коленках у Азирафеля, будто стыдясь, что занимает слишком много места. – Пожалуйста. Я так буду меньше переживать. Ты же хочешь, чтобы я поменьше переживал? – Хитрый змей, – Кроули изумленно покачал головой, но его рука чуть приподнялась, и Азирафель моментально ухватился за нее. – Спасибо. Это было совсем не так, как в прошлый раз. Кроули коснулся его едва-едва, осторожно-осторожно, почти робко, и зачерпнул самую каплю его силы. Это было приятно, неожиданно понял Азирафель. Он не осознал этого тогда, потому что ставки были слишком высоки, но теперь, когда все было спокойно и бережно, он почувствовал, как ему нравится делиться с Кроули своей силой. И как приятно было, что Кроули позволяет ему. Он наконец-то начинал верить, что, может быть, его все-таки хватит, чтобы сделать Кроули счастливым. – Я тоже тебя люблю, ангел, – сказал Кроули. Крылья за его спиной растаяли. – Не знаю, как мы в это вляпались, похоже, это просто… – …Непостижимо, – закончили они вместе. Азирафелю пришлось потратить еще одно чудо, чтобы сотворить лестницу. Так что к тому моменту, когда он сполз кое-как, пыхтя и отдуваясь на тротуар перед своим книжным, у него перед глазами уже всё плыло. – Мистер Фелл! – воскликнул изумленный голос рядом с ним. Азирафель вздрогнул и обернулся. Миссис Сэндвич стояла почти вплотную к нему и глядела на него изумленными густо накрашенными глазами. – А вы еще откуда взялись, с небес свалились что ли? – Э-эм… ну… – Я бы, впрочем, ни капельки не удивилась, вот ни на столечко! Тут сегодня чего только с небес не падает. И все-таки, мистер Фелл, человеку в нашем с вами возрасте не стоило бы по крышам, знаете… Апокалипсис апокалипсисом – пройдет и кончится, а с суставами потом еще ого-го сколько жить. Мистер Кроули! – она всплеснула руками, заметив Кроули, повисшего на верхней ступеньке лестницы и нашаривающего следующую дрожащей ногой. – Господи помилуй, и вы туда же! – И я… сюда, – подтвердил Кроули. Азирафель встал у лестницы и поднял руки, страхуя его. Кроули с благодарностью уцепился за него, как только дотянулся, и почти что рухнул с последних ступенек в его объятия. – Очень рада, что вы… разрешили свои… – миссис Сэндвич сделала неопределенный жест указательным пальцем в их сторону. – Похоже, что-то все-таки налаживается в этом безумном мире. – Если нам повезет еще чуть-чуть, миссис Сэндвич, то в этом мире скоро наладится еще очень многое, – улыбнулся Азирафель. – Скажите, вы проголосовали? – Еще бы! С такой предвыборной кампанией и не захочешь – выполнишь гражданский долг. Не каждый день на твоей улице разгуливают ангелы, знаете ли! Кроули хрюкнул от смеха рядом с Азирафелем. – Очень хорошо, – похвалил Азирафель и стал потихоньку продвигаться к двери. – Ну что ж, хорошего дня, мне бы хотелось… – Да-да, не буду вас задерживать. Толпа на улице редела на глазах. Азирафель едва успел помочь Кроули зайти в магазин, когда неожиданно зазвонил его телефон. Он удивился, что телефон все еще был во внутреннем кармане после всех последних событий. – О, надо же… Не думал, что Михаил захочет так быстро услышать мой голос… Ой, это Марта! – он удивленно посмотрел на Кроули и снял трубку. Кроули полез в карман за своим телефоном. – Алло, Марта? Я надеюсь, с Иви все хорошо? Она с вами? – АЗИРАФЕЛЬ!!! – заорал в трубку голос Иви. – Ох, черт! – в панике прошептал Кроули, показывая ему телефон, будто он мог что-то там разобрать. – Иви звонила шестьдесят восемь раз, я телефон вырубил! – Здравствуй, Иви. Ты в порядке? – Я В ПОРЯДКЕ?! ЭТО ВЫ ПОПЕРЛИСЬ ЗАЖИГАТЬ СОЛНЦЕ, ДУРНЫЕ ВЫ ДУРАКИ! – Кто-то должен был… и мы… все нормально, у нас получилось, – Верховный Архангел Азирафель поймал себя на том, что оправдывается перед ребенком. – Ой, всё! А ну говори, что с Кроули? – ее ровный до этого ор на этих словах вдруг нерешительно дрогнул, и Азирафель с нежностью понял, что она храбрится, но на самом деле ужасно боится. – Все хорошо, Иви. Он жив и здоров. Просто отключил телефон. Тебе его дать? – Да! Нет! Погоди. Скажи сначала, ты прощения попросил? Азирафель почувствовал, как щекам становится горячо. Кроули смотрел на него, и Азирафель знал, что он слышит каждое слово, потому что он тоже покраснел. – Д-да, – сказал Азирафель – Ну, слава богу! Не прошло и года! Азирафель решил не напоминать ей, что вообще-то прошло больше. Это был не лучший момент для точности фактов. – Иви, нам бы… – Дай ему трубку, пожалуйста? – Хорошо, сейчас. Да, Иви? – А? – Спасибо тебе большое. Ты, возможно, спасла сегодня мир. – В смысле, «возможно»? Еще как спасла! – Да, да, еще как. Ну, удачи тебе. Даю Кроули. Пока Кроули отчитывался перед Иви за свое безрассудное поведение, Азирафель окинул взглядом книжный магазин. Он казался… даже не пустым, а каким-то опустошенным и брошенным. Как будто вместе с книгами Азирафеля, граммофоном и некоторыми другими вещами отсюда вынули всю жизнь, всю радость. Азирафелю стало ужасно тоскливо, и притихшая до сих пор вина заскреблась под ребрами с новой силой. «Ты не можешь оставить этот магазин. Ты любишь этот магазин». Он как будто смотрел на пустоту, которую оставил в душе Кроули. Вынес оттуда все самое теплое и ценное, потушил свет, погасил огонь и оставил существовать, будто он был не нужен ему. Будто на самом деле Азирафель не цеплялся всеми силами за каждое воспоминание о Кроули, которое ему удалось взять с собой на Небеса, как он цеплялся за каждую вещицу, вынесенную Мюриэль из книжного магазина. Азирафель быстро подошел к столу, написал записку: «Мюриэль! Спасибо большое, что приглядели за магазином. Если Вы не против, с этого дня я хотел бы поменяться с Вами кабинетом: мое рабочее место на Небесах теперь Ваше. Я помогу Вам перевезти вещи после небольшого отдыха. С уважением, Азирафель». Вскоре после того как он поставил точку, Кроули тоже, наконец, повесил трубку. – Ну как, получил помилование? – улыбнулся Азирафель. – До первого проступка, – сказал Кроули. Он тоже оглядел магазин, но на его лице не отразилось никаких заметных эмоций. Может быть, он уже привык видеть его таким, а может быть, просто устал так, что не мог даже лишний раз поднять бровь. – Мы можем здесь остаться? – спросил он и тут же, едва заметно встревожившись, добавил: – Пока. – Столько, сколько нам захочется, дорогой мой. Пойдем наверх, кровать там удобнее, чем диван тут. – О, нет! – простонал Кроули. – Опять лестницы? Чего было спускаться-спускаться вниз, чтобы потом опять подниматься наверх? – В этом есть что-то очень символичное, не находишь? – задумался Азирафель, одновременно подходя к Кроули и мягко направляя его к ступенькам на второй этаж. – Иногда только тот, кто спустился, может подняться по-настоящему высоко. – Я вообще-то тупо жаловался, – проворчал Кроули, начиная взбираться по лестнице, тяжело дыша и опираясь на Азирафеля. – И не знаю, как ты, а я лично уже наподнимался на всю оставшуюся жизнь. – Да, меня тоже полностью устраивает наша с тобой общая высота, дорогой мой. – Наша?.. – Да. Когда они добрались до вершины лестницы, Азирафель позволил себе еще одним усилием магии увеличить кровать и сделать ее достойной Кроули. В глазах уже мелькали солнечные и черные пятна от усталости, и Кроули снова вел себя нехарактерно тихо. – Слушай… – пробормотал Кроули у двери, тяжело дыша. – Ты уверен, что нам стоит сейчас отдыхать? Азирафель чуть было не уронил челюсть. – Ты шутишь, да? – Ну, в смысле… – Кроули делал паузы после каждого слова. Ну, конечно, зачем ему отдыхать! – Я к тому что… Не хотелось бы проспать Апокалипсис… – Знаешь, что? – Азирафель снял сюртук и расстегнул жилетку. – Я думаю, мы с тобой сделали всё, что могли. Если наш план сработал и Бог его одобрит или проглядит, то мы отличным образом проснемся завтра в лучшем мире. Люди забудут обо всем, что было, Ад и Небеса частично распустят сотрудников, частично перейдут на демократическое управление, люди будут попадать после смерти в то место, в которое верят и которого заслуживают. Если был прав Метатрон и Конец Света все равно наступит – я предпочел бы встретить его здесь. На Земле, в своем доме, в постели рядом с тобой. – О, – вдруг сказал Кроули и уставился на увеличившуюся кровать Азирафеля, будто бы только что заметив ее. – Постель. – Да? – спросил Азирафель. Тревога и неуверенность, которые были отодвинуты далеко на задний план в последние часы, снова закопошились глубоко в груди. Конечно, еще слишком рано… Конечно, Кроули не захочет просто так… – М-м-м… Она у тебя… Э-эхм… Ты уверен? Может, я бы лучше… – он ткнул пальцем в пол, и Азирафель не сразу догадался, что он имеет в виду диван на нижнем этаже. На лице у Кроули при этом была такая нерешительность, что все волнение Азирафеля тут же испарились. – Ни в коем случае! – заявил Азирафель, выпутавшись из жилетки, и шагнул к Кроули, чтобы положить руки ему на плечи. Он поймал себя на том, что просто не мог перестать прикасаться к Кроули. Он так соскучился по этому ощущению – реальности Кроули, близости к нему – что каждое самое обычное прикосновение посылало искры тепла по всему телу и дальше – в душу. Чтобы как-то скрыть свою потребность от Кроули и самого себя, он сделал вид, что помогает Кроули снять пиджак. – Вот, что я тебе скажу. Я честно сейчас не могу представить, что отпущу тебя от себя дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Видишь, я сделал кровать пошире. Но не слишком широкой. Это ровно расстояние моей вытянутой руки, ясно? – Нгк, – сказал Кроули и судорожно вздохнул. Азирафелю безумно хотелось поцеловать его лоб над переносицей, где почти смыкалась грустно-изумленная арка поднятых бровей. А потом он подумал: почему бы и нет? Привстал на цыпочки, одну руку держа на плече Кроули, а другую осторожно и нежно положив ему на щеку, чтобы не испугать. И совсем быстро, но очень нежно коснулся губами печальной морщинки между бровями. Кроули чуть вздрогнул, и кожа под губами Азирафеля разгладилась как по волшебству, будто он был великим лекарем, способным исцелять больные сердца. Когда Азирафель мгновение спустя шагнул назад, Кроули шумно выдохнул и опустился на кровать, словно отпустив последние тревоги, заставлявшие его держаться прямо. – Как скажешь, ангел. Всё, что угодно для твоих нервов, – сказал он, пытаясь вернуть в свой тон немного безопасной насмешливости. Но, стоило ему сбросить туфли и улечься на мягкую кровать, как он вдруг застонал так, что Азирафель даже испугался сначала. – Черт, зараза, как же хорошо! Азирафель хихикнул и аккуратно лег рядом, набросив покрывало на себя и на демона. Кроули еще несколько секунд издавал блаженные звуки, а потом вытянул руку и пошарил в поисках Азирафеля. Азирафель поймал его пальцы и поцеловал их. – Видишь, как удобно? – сказал он. – И никаких нервов. – Угумс, – пробормотал Кроули. – Не боишься, что я привыкну? – Нет, – с жаром сказал Азирафель, так что Кроули от серьезности его тона даже открыл глаза. – Я не боюсь, я бы очень хотел, чтобы ты привык. И я очень хотел бы, чтобы и ты тоже не боялся к этому привыкнуть, дорогой мой. Я больше никогда не уйду. Я сделал все, что мог, чтобы быть рядом с тобой. И я буду до конца – сегодня ли он наступит или через вечность. Сколько бы времени на счастье у нас ни было, теперь оно будет нашей счастливой вечностью. – А-ангел… – протянул Кроули. Его вдохи становились медленными, в такт движениям пальцев Азирафеля, гладящих его руку. – Мой… Последнее слово было сказано уже во сне – по-детски одновременно и чуточку капризное, и гордое, и полное обожания. Азирафель еще долго не мог уснуть, слыша в своих мыслях это чудесное слово.