Жизнь после

      Так прошел месяц.       Приближалась конкретная зима, и каждый раз, выходя на улицу, Вера то ли молилась, то ли ругалась. В грациозности ей никто не мог позавидовать, поэтому поход от дома до работы и обратно давался ей с трудом: скользкие дороги и вечный снег прям в лицо. Ужас. Никакая обувь не спасала. Вере казалось, наклей она на подошву наждачную бумагу, все равно будет как корова на льду. Только подойдя к дверям университета, девушка со словами благодарности выдыхала.       — Вера, в шкафу стопка книг — это новые поступления. Надо занести их в базу, чтобы можно было начать выдавать студентам. Демидов вчера подписал акт. Сверяйтесь с инструкцией, будут вопросы — обращайтесь к Лере.       Минаева кивнула Елене Анатольевне и метнула взгляд к Лере. Та лишь слегка улыбнулась, словно подтверждая слова начальницы. Как ни странно, между молодыми сотрудницами не возникало никаких проблем, а уж тем более соперничества. Каждая занималась своим делом, но и в то же время с радостью была готова помочь другой. «С радостью» точно относилось к Вере, но в душе она лелеяла надежду, что и Коваль того же мнения.       Погрузившись в работу, Вера не замечала и не слышала ничего вокруг. Если бы начальница так хорошо ее не знала, давно бы уволила по статье «игнорирование руководящего состава». Плевать, что такого пункта не было, потому что благодаря Вере его непременно внесли бы в ТК РФ.       Где-то издалека она слышала обрывки диалога. «Не в настроении», «напряженный», «Демидов», «подписывать акты». С одной стороны, девушка хотела бы поучаствовать в разговоре, улучшить свои навыки общения с людьми, узнать последние сплетни, чтобы не быть белой вороной, только что вышедшей из декрета, но в момент, когда ей давали конкретное задание, мозг тут же говорил всем «аривидерчи» и отключался, концентрируясь лишь на нем. Коллеги, прошу меня простить, count me out.       Вера потихоньку вникала во все рабочие процессы, вспоминала, но чаще всего выполняла задания по работе с библиотечной базой и различные поручения на уровне «принеси–подай». Последнее подразумевало под собой походы в тот или иной кабинет к более серьезным по статусу людям (офисным планктонам, как про себя их называла Минаева) с целью забрать/принести/оставить на подпись документы, иногда требуя от девушки минут по 10, а то и больше, неловко топтаться у них под дверью.       Вот и сейчас Яна Валерьевна подошла к рабочему месту Веры и положила перед ней тощий файл с парой-тройкой документов. Девушка подняла глаза и кивнула. «О, я знаю этот взгляд. Не могла бы ты, пожалуйста, бла-бла-бла».       — Вер, не могли бы Вы, пожалуйста, отнести Демидову эти документы? Если он подпишет их сегодня, мы сможем завтра уже решать вопрос с главным офисом по поводу постановки на учет новых книг.       Вера тихонько хмыкнула и на всякий случай поинтересовалась:       — Демидов — это… тот, который сегодня не в духе?       — Не переживайте, это просто катастрофически занятой человек, не съест же он Вас, — Кольцова улыбнулась и вернулась к своим делам.       — Действительно, — Вера взяла файл и уточнила: — На каком этаже его кабинет?       — 2320, третий этаж. Если его не будет на месте, оставьте их на столе, на документы я приклеила стикер, он поймет, что это срочно.       Взлетев по лестнице с необычной легкостью, девушка пошла по указателям (здание университета было не просто огромным, Хогвартс позавидовал бы такому количеству развилок и корпусов, поэтому для облегчения поиска везде были расклеены указатели с номерами кабинетов и департаментов). Еле слышно напевая себе под нос какую-то нелепую песенку, Вера подошла к нужной двери, которая оказалась открытой настежь.       Внутри никого не было, лишь включенный экран монитора и «творческий» беспорядок на столе указывал на то, что «офисный планктон» всё еще на месте и, слава Богу, не в данный момент. Минаева практически швырнула файл с документами ему на стол и, убедившись, что он приземлился не на пол, постаралась скорее выползти из логова. Почему логова? Да хрен знает. По разговорам коллег у нее создалось именно такое ощущение, и дальше анализировать причины у нее не было ни малейшего желания. Единственное, что она отметила про себя, уже быстрым шагом направляясь обратно в офис библиотеки, — это запах.       Странный запах, который, однако, не вызывал отторжения, покалывания в носу или рвоту. Что-то древесное с дымными нотами сандала, хвои и… возможно, цитруса. Было странно волнительно разбирать в своей голове одеколон страшного начальника, но в то же время девушка почувствовала себя бунтаркой, без спроса вторгшейся в чужой мир со своими размышлениями и непрошеным анализом.       Прямо с порога Минаева отчиталась, протараторив:       — Его не было. Я оставила документы на столе, как Вы и сказали. Всё хорошо.       Кольцова слегка кивнула в знак благодарности:       — Спасибо большое, надеюсь, он решит это в ближайшее время.       Вера плюхнулась в свое кресло и вернулась к работе. Заносить книги в библиотечную базу было не столь сложно, сколько утомительно: требовались концентрация, предельная внимательность, потому что каждая ошибка могла повлечь за собой двойную работу в дальнейшем. К тому же, библиотекари главного филиала пристально следили за работой своих коллег, и чуть что — сразу трезвонили с мерзкими просьбами поскорее исправить это убожество.       Прошло Бог знает сколько времени. Минаеву отвлек зазвонивший рабочий телефон Яны Валерьевны. Та сняла трубку, лишь мельком взглянув на имя на дисплее. Видно было, что ее действия стали резче, в то время как слова — мягче, а голос — выше:       — Да, Александр Станиславович! Подписали? Отлично, спасибо большое, завтра запустим в работу.       «Боже, опять эта чертова миссия подай-принеси… клянусь, меня отправит!» — мысленно застонала Вера.       — Лера, сможете забрать файл у Демидова? Вере нужно закончить с книгами, думаю, — Яна Валерьевна многозначительно посмотрела на стопку книг, стоящую перед девушкой. Минаева отчаянно закивала, словно у нее начался нервный тик головного мозга.       — Конечно, Яна Валерьевна. Без проблем.       «Хвала небесам».       В 6 часов все библиотекари уходили домой, кроме сотрудницы, работавшей в читальном зале, как и Вера, во вторую смену. Девушка оставалась в офисе одна и была безмерно рада этому. Не потому что можно было побыть лентяйкой и не строить из себя суперзанятую личность, скорее, ее радовало отсутствие контроля. Никто не стоял над душой (хотя и во время рабочего дня Вера не наблюдала подобного за коллегами), можно было продолжать выполнять задания в собственном ритме, отвлекаться на сообщения (шучу, кто может ей писать, кроме подруг?) и в целом почувствовать себя полностью ответственной за рабочий процесс.       Иногда Елена Анатольевна также задерживалась и на правах начальства решала нерешаемые вопросы. В один из таких дней она поинтересовалась у Веры:       — Как Есения? В садике адаптируется?       Девушка встрепенулась от столь неожиданного вопроса и переключила свое внимание на Швец:       — Нет, я приняла решение пока ее не водить, подождать полгодика. Нет сил смотреть, как воспитатели отрывают ее от меня или от мамы. Потому что без силы там не обойтись, добровольно Есения не идет в группу, ни в какую не хочет.       Елена Анатольевна кивнула:       — Понятно. Я свою дочь тоже в два года отдала и очень пожалела. Всё-таки детям лет до трех–четырех никто не нужен, кроме…       — «Своих» взрослых, — вместе закончили они предложение. Вера мягко улыбнулась.       — Да, поэтому я считаю, пока не время. Тем более у нас нет острой необходимости отдавать ее в ясли. Мама спокойно с ней сидит по вечерам. Есения, слава Богу, характером пошла в меня, — девушка злорадно ухмыльнулась.       Елена Анатольевна внимательно разглядывала Веру, прежде чем сказать:       — Вы знаете, я тоже развелась с первым мужем после рождения дочки. — Немного помолчав, она продолжила. — Человек изменился до неузнаваемости.       «Аналогично!»       — Мы разъехались практически сразу, но только через лет пять развелись официально.       «Я бы сдохла столько ждать…»       — Несмотря на то, что человек был максимально образованным и мудрым, в поведении и взглядах на жизнь это был абсолютный ребенок…       «Да!»       –… плюс, как сейчас говорят, абьюзер?       — Елена Анатольевна, — Вера уже не могла сдерживаться от шока.       Швец кивнула с мягкой улыбкой на губах:       — Да, Вера, всё очень похоже на Вас. Знаете, когда Вы приходили на работу уже после замужества, я стала замечать, как Вы потихоньку гаснете. Как будто взгляд менялся с каждым разом. Вот тогда я и поняла, что не так всё гладко оказалось в Вашей судьбе.       Минаева лишь пожала плечами.       — Я ни о чем не жалею. Хотела быть молодой мамочкой? Стала. Набралась жизненного опыта? Да сколько угодно. Если бы не этот… хмм, Есении бы никогда и не было. Так что спасибо ему за это. И пошел вон.       Женщины засмеялись и, придя к одинаковому выводу, вернулись к делам.       Как ни странно, случившийся разговор помог Вере всколыхнуть давно забытые чувства: уверенности, оптимизма и любви к себе. «Верочка, всё у Вас еще будет очень хорошо, просто потерпите». Эти слова грели душу. Как будто ангел спустился с небес и прошептал ей на ухо слова поддержки в момент, когда опускались руки. А после развода они у нее особо и не поднимались.       Не было недоверия к мужчинам, было абсолютное равнодушие по отношению к ним. Что прячут их улыбки и комплименты? Зачем помогают? Что ждут от тебя? Непонятно. Ну и начерта тогда ей эти головоломки?