Жизнь после

      Словно не считая себя пойманным, Демидов чуть наклонил голову и равнодушно перевел взгляд в сторону. Вера внезапно почувствовала необъяснимое волнение.       – Мне срочно нужно выпить. Где бокал?       Как слепая, она пошарила рукой по столу, но, спасибо галантному Юрию, долго искать не пришлось. Он всунул в ее дрожащие пальцы бокал и с удовлетворением наблюдал, как она большими глотками иссушила его практически полностью.       – Воу-воу, Минаева! Что-то случилось, или тебе стало скучно, поэтому здравый смысл победил? – Коваль чокнулась с ней.       – Ничего не случилось. Не хочу быть белой вороной.       Вера зачем-то метнула короткий взгляд в сторону своего недавнего наблюдателя и снова увидела его черные глаза, направленные прямо на нее. Он что, поставил на сегодняшний вечер цель добить ее?       Абсолютно наплевав на ранее придуманные табу, Вера взяла второй бокал и точно так же опустошила его наполовину. Их взгляды снова пересеклись, и тут Минаева решила пойти до конца. Не разрывая зрительный контакт, она медленно поднесла стеклянный бокал к губам, влила в себя остатки пузырящейся жидкости и со звоном опустила прозрачную емкость обратно на стол.       Демидова нисколько не смутила дешевая актерская игра сотрудницы, поэтому он со скучающим видом отсалютовал ей своим бокалом и кивком головы закончил переглядки.       А в этот момент Вера потихоньку начала осознавать, что совершила ошибку. Приятное тепло разлилось по телу, кисловатый привкус на языке никак не хотел исчезать, а ноги проявили протест в виде возрождающейся боли.       – Боже. Это было мне необходимо, но и это было много, – простонала незадачливая девушка.       – Всё хорошо, не переживай! Сейчас начнутся танцы, и всё выветрится в два счета, – Коваль подбадривающе похлопала подругу по плечу и протянула бокальчик. – За нас? Финальную?       Вера уставилась на нее с видом «еще одно слово, и ты труп».       – С ума сошла? Хочешь, чтобы я осталась ночевать под елкой?       – Один глоток, и мы завершаем сегодняшнюю миссию. Слово Коваль.       – Черт с тобой, давай.       Последний глоток дался Минаевой особенно тяжело. Она никогда не была любительницей шампанского, тем более подобной кислятины. Если бы, как ранее сетовал Юра, здесь был стол с бокалами виски, она скорее пошла бы к нему, чем пить этот брют, от одной мысли о котором уже начинало подташнивать.       Вера посмотрела в сторону окна: Демидова там уже не было. Слава Богу. Минус одна проблема с глаз долой. Стало душно в этом ограниченном пространстве, алкоголь давал о себе знать. А гляделки с Демидовым только усугубили ситуацию. Девушка решила созвониться с подругами, пока никаких особых телодвижений по залу не было заметно. Все были слишком заняты «деловыми разговорами», флиртом и другой подобной чепухе.       Выскользнув из актового зала, Минаева неуверенным шагом направилась в сторону перехода в их корпус. Семеня по длинному коридору, она записала голосовое в чат, перед этим убедившись, что поблизости никого нет.       «Девчонки, вечерок всем. Что-то тут тухленько как-то. Но поздравьте меня: во мне два бокала и еще два глотка мерзейшего брюта! Убийственный напиток, аж тошнит. Вышла из зала, чтобы созвониться с вами, но так как вы обе были в сети примерно миллиард лет назад, понимаю, что вы две деловые колбасы. Ладно, пойду в дамскую комнату и вернусь, наконец, в сборище пафоса и глянца».       Заблокировав телефон, Вера обнаружила, что уже стоит на третьем этаже в их корпусе. Через две двери находился Королевский кабинет.       – Чёрт бы тебя побрал! Весь вечер пошел по одному месту...       – Вы с кем-то разговариваете? – негромкий голос прервал уединение, которым девушка так наслаждалась, и она резко развернулась, чуть не распластавшись на полу из-за потери координации. Краем глаза Вера увидела еле заметное движение его руки, и отшатнулась в сторону, как будто обжегшись.       – Нет, но Вы точно не тот, с кем бы я жаждала поговорить, – едко бросила Минаева. И ужаснулась. Неужели вместо нее сейчас говорит шампанское? В здравом уме вряд ли она могла бросить подобную фразу в лицо человеку, даже если он был ей неприятен.       Мужчина прищурился, оглядев ее с ног до головы.       – Вы выпили.       – Капитан Очевидность, благодарю.       «Замолчи, дура! Иначе с завтрашнего дня будешь сидеть дома на одних алиментах!»       – Вера Олеговна, Вам бы быть поосторожнее со сл...       – Словами? – взбеленилась она. – Вы уверены, что это предназначалось мне? Можете делать, что хотите, но я Вас не боюсь!       Ее голос из тихого превратился в уверенный ровный звук. Неожиданно Демидов схватил ее за локоть и практически силой затащил в свой кабинет. Вера в ужасе уставилась на грозного мужчину, не имея возможности предугадать его последующие действия.       Он лишь сложил руки крест-накрест на груди и сделал шаг назад.       – Я слушаю Вас, Вера Олеговна. Продолжайте.       Пойманная в западню, она опешила.       – Что продолжать? Я Вам сказала всё. Я Вас не боюсь. Каким бы суровым и страшным взглядом Вы не сверлили меня, мне всё равно. Можете дыру во мне протереть, пожалуйста. Потому что я знаю такой тип руководителей. Вы стараетесь выстраивать рабочие отношения с подчиненными, основанные на страхе. Но почему-то в Вашу золотую голову не приходила мысль, что Вас могут не просто бояться, но и ненавидеть? За эти мерзкие фразы, слова, которые могут оказаться гораздо обиднее, чем Вам кажется. За этот вечный надменный вид, мол, «бог тут только один, и это я!» – Вера передразнила Демидова, сложив руки на груди и выпятив нижнюю губу. – Ваше отношение к людям, ниже по статусу, отвратительно, меня тошнит от одного Вашего присутствия ближе, чем в двух метрах. Можете делать, что Вашему сердцу угодно, если оно у Вас, конечно, есть. В чем я лично сомневаюсь. Жалуйтесь моему начальству, пишите докладную о моем неуважительном обращении, но сперва лучше высуньте голову из задницы и проанализируйте свое собственное поведение!       В кабинете настала гробовая тишина. Осознав, что только что произошло, и без того широкие серые глаза раскрылись еще сильнее. Девушка была в шоке от самой себя. И морально готовилась к увольнению, ну или, на крайний случай, пощечине. Но Демидов не проронил ни слова, всё так же глядя ей прямо в глаза. Алкоголь затуманил разум, и в этом бреду Вера снова утонула в окружившем ее запахе сандала и хвойного цитруса. Она прикрыла свои обалдевшие глаза и глубоко вдохнула.       – Вы странно дышите.       – Да, – вызывающе выпалила Вера. – Я человек, и обычно дышу кислородом, представляете? И Вам советую попробовать, а то иногда создается впечатление, что у Вас кислородное голодание.       Мужчина устало потер переносицу и покачал головой.       – Могу Вам посоветовать впредь думать, что и каким тоном Вы говорите своему начальству.       – Вы мне не начальство, и я не откажусь от своих слов даже под дулом пистолета, который у Вас стопроцентно лежит в ящике под замком. Берегите оружие, вдруг кто–то из подчинённых захочет направить его в Вашу голову.       Позволив рукам упасть, Вера в изнеможении попятились к выходу. На ходу зацепила плечом стоящую у двери вешалку и выругалась:       – Чёрт бы тебя побрал!..       Относилось ли это к невинному предмету или виновному по всем показателям мужчине – неизвестно, но придя к выводу, что накосячить больше уже не получится, Минаева покинула кабинет.       Спускаясь по лестнице, она несколько раз ударила себя по губам и истерически всхлипнула. Ни один мудаковатый человек не станет терпеть брошенной ему в лицо правды. И хоть завтра был нерабочий день, Вера прекрасно понимала, что после новогодних каникул на эту работу вернуться ей будет не суждено.

***

      Демидов стоял посреди кабинета без единого движения. Вера ушла минут двадцать назад, но ее слова продолжали витать в воздухе. Прокручивая монолог дерзкой сотрудницы снова и снова, мужчина постепенно приходил к ужасающему осознанию. Неужели вот таким его видят окружающие? Чудовищем? Человеком, не способным ни на одно хорошее слово, не говоря уже о действиях?       Перед глазами возникли отдельные обрывки картин. Вот он увольняет трудолюбивого и действительно ценного сотрудника за мельчайшую оплошность. А почему? Утром он не смог вовремя выехать на работу, потому что кто-то из соседей перекрыл ему выезд с парковки. В тот день он потерял от силы минут десять, но его испорченное настроение стоило невинному человеку работы. Может быть, карьеры. Вот он отчитывает охранника за то, что тот не сообразил связаться с соответствующими людьми о починке камеры на КПП настолько быстро, насколько Демидов видел это в своей голове. И снова невинный человек.       Следующий эпизод касался молодой неопытной сотрудницы, которая перепутала папки с документами, и, несмотря на то, что это не повлекло за собой никаких проблем для отдела, после длинной гневной тирады начальника вышла из его кабинета в слезах. Бог знает, сколько времени девушка ещё плакала, отходя от строгого выговора.       Вера. В ее адрес тоже было сказано много неприятного, даже унизительного. Вспомнить даже их первую встречу в читальном зале. Мужчина за пару минут умудрился опустить человека, работавшего в библиотеке уже 4 с лишним года (да, он просмотрел ее личную информацию на сайте какое–то время назад).       Получается, своим поведением он создал вокруг себя ауру, отталкивающую людей, заставляющую подчиненных бояться его. Сам, своими руками.       Единственное, что его беспокоило: почему только один человек из всего коллектива смог раскрыть его глаза, даже если таким вот наглым способом. Минаева не боялась быть уволенной? Вряд ли, кому сейчас не нужна работа... Выпила лишнего? Почему-то он был уверен, что алкоголь здесь не при чем.       Оставался один вариант: Демидов сам подвёл ее к этой точке, когда нервы скрутились внутри жгутом, а слова невольно вылетели, отозвавшись глухой болью в его сердце. Он даже ответить ей не смог, потому что нечего. Что он мог бы ей сказать? Что каждый день встаёт не с той ноги, что он не удовлетворен своим жалким существованием, поэтому не видит иного выхода, как срываться на всех? Бред.       Мужчина опустился в рабочее кресло, достал из шкафа бутылку виски и налил в вычищенный до блеска стакан. Боже, он даже "спасибо" не говорит пожилой уборщице, которая каждый день перед его приходом тщательно убирает весь кабинет, чтобы, не дай Бог, на поверхностях не оказалось крошечной пылинки. А почему она это делает ежедневно? Ответ очевиден.       "Рабочие отношения, основанные на страхе". "Ненавидят".       – Вот, мама, папа, во что я превратился.       Пригубив до конца темно-янтарную жидкость, Демидов уронил голову на руки и замер.