Жизнь после

      Распахнув дверь, Вера застыла. И прокляла всё на свете.       Демидов был не один: возле его рабочего места стоял Черкасов, руководитель проектов из отдела цифровых технологий. Минаева не была с ним лично знакома, но многих знала в лицо после тщательного изучения списка сотрудников много-много месяцев назад. Именно тогда, когда пыталась найти своего "воздыхателя" с мартовского корпоратива, коим оказался ее нынешний любовник, если Демидова в принципе можно было так назвать.       Две пары мужских глаз удивлённо уставились на девушку. Вера не двигалась, отчаянно пытаясь найти оправдание своему бесцеремонному и внезапному вторжению. Первым желанием было притвориться, что ошиблась дверью, но мозг вовремя подсказал ей, что план - дерьмо.       - Эм. Извините. Простите, что без стука, я... Я просто... Очень устала и... Александр Станиславович, меня попросили передать... Неважно, я позже зайду.       Черные глаза откровенно смеялись, однако на щетинистом лице не дрогнул ни один мускул.       - Ничего страшного, Вера Олеговна. Мы закончили, проходите.       Черкасов коротко кивнул, бросив любопытный взгляд на опешившую гостью, и, взяв файл, вышел.       Ноги приклеились к полу, как будто за считанные секунды ступни вросли в бежевато-коричневый линолеум, и даже закрывшаяся дверь не подала ее телу знак, что пора расслабить мышцы. Вера так бы и стояла на этом месте, если бы Демидов с тихим смехом не подошёл к двери, лёгким движением повернув ключ.       - Боже, вот идиотки кусок, - простонала девушка, почувствовав на своей шее теплое дыхание. - Надо снова учиться стучаться в твой кабинет.       - Ты в праве не заниматься такими глупостями, потому что это и твой кабинет тоже, - он аккуратно потянул за плечевой шов ее кофты и тут же приник губами к оголенной коже. Вера бесшумно выдохнула, прикрыв глаза.       - С каких пор это, интересно?       - С давних.       Две сильные руки развернули ее, резко подхватив под бедра, и девушка уже скорее на автомате обвила его талию ногами. Через пару секунд они рухнули на диван. Мужчина волевым движением, отличающимся особой резкостью, схватил ее за подбородок, притянув личико ближе к себе, и отчаянно впился в рот. Жест граничил с грубостью, но Вера моментально её простила любимому, попытавшись оправдать это излишней страстностью. Хотя, если быть честными, излишней она не была. Всё в Демидове было в самый раз, как будто этот человек был создан специально для неё, вся пылкость и несдержанность, все мимолётные и вдумчивые касания - всё предназначалось только ей.       И снова она сходила с ума от желания, покорно впуская мужчину в свой рот, открывая ему всю себя, позволяла проникать под кожу и вытаскивать из нее новые, ранее не испытанные эмоции. Гладя каждую излюбленную морщинку, царапая пальцы щетиной, она томно стонала прямо в его настойчивые губы, чувствуя, насколько сильно его собственное желание. Он хотел ее - это давно не было новостью, и каждый раз, оказываясь в мужских объятиях, Вера сдавалась ситуации, убеждая себя в отсутствии необходимости мучить его. И себя в том числе. Но каждый раз что-то ее останавливало. В первую очередь, место. Его закрытый на ключ кабинет, конечно, был отличным убежищем, но и здесь Минаева не могла расслабиться, ощущая всем телом давящую рабочую атмосферу. Даже жаркие поцелуи в шею, покрывающие доступные участки зоны декольте, не могли заставить ее отпустить свои сомнения. Она конкретно сходила с ума от страсти и безысходности.       - Ты специально носишь кофты без пуговиц? - с рычащим звуком прохрипел мужчина, исследуя женскую ключицу своими губами. Его пальцы оттягивали вырез, пытаясь открыть как можно больше пространства для поцелуев.       Вера прерывисто хихикнула:       - О да, чтобы ты испытал трудности с избавлением меня от одежды и в конце концов бросил эту затею.       Демидов отпрянул, бросив руки на ее бедра, и серьезно взглянул на девушку:       - Если ты желаешь проверить меня на прочность, то сама видишь: эти игры даются мне нелегко. Вера, я держусь только из уважения к твоим чувствам. И ни в коем случае не тороплю, просто... - он покачал головой, резко отведя взгляд. - Просто я не каменный. И несмотря на то, что мне уже далеко не 25, моя реакция на тебя слишком болезненна. Это только физический аспект, но есть ещё моральный. Извини, что я на тебя давлю, но... Иногда создаётся впечатление, что ты устраиваешь мне проверку: то притягиваешь, то испаряешься. Сейчас ты есть - завтра тебя нет. Мой мозг отказывается принимать возможный исход, где ты перестаешь быть частью моей жизни. Где я снова возвращаюсь в пустой дом и часами смотрю на искрящийся камин. Родная моя, - мужчина мягко провел кончиками пальцев по щеке девушки, заметив потухший задумчивый взгляд, - ты всё, что есть в моей жалкой жизни, и я не хочу это прекращать. Но и не могу перестать думать о том, что, возможно, твоё сердце не согласно с моим. Мне...       - Тш-ш, - Вера скользнула большим пальцем по приоткрытым губам, заставив нижнюю оттянуться вниз и обнажить идеально ровные зубы, - заткнитесь, Александр Станиславович.       Девушка прижалась грудью к мужчине, замерев напротив его рта, и наклонила голову в бок. Мужское сердце билось, как сумасшедшее, и девушка искренне улыбнулась:       - Заткнитесь и слушайте сюда, - приказной тон молодой девушки звучал до ужаса соблазнительно, особенно учитывая ее позицию сверху в данный момент. - Я Вас никуда не отпущу. И никому не отдам. Потому что насколько я вылечила Ваше сердце, настолько же и Вы оживили моё. Поэтому не смей больше портить своими сомнениями то прекрасное, что есть у нас. И будет, - шепот пробрал мужчину до косточек, пока он внимал сладким речам. - Посмотри на меня: любое твое касание бросает мое тело в дрожь, я каждый вечер не могу заснуть, пока не удовлетворю себя, и несложно догадаться, кого я представляю в этот момент. Видя тебя в столовой, я стискиваю зубы, чтобы не закричать на всё помещение о том, что этот прекрасный мужчина мой и только мой. Мужчина, прекрасный душой и телом. И что я чертовски в него влюблена...       Последняя фраза вылетела случайно, но сильнее прочих обожгла своим пламенным смыслом. Демидов коротко выдохнул, как будто на протяжении всего монолога задерживал дыхание. А может, так оно и было.       Их взгляды встретились, и мужские пальцы крепко стиснули ее бедра. Вера ахнула от шока и приятной боли, тут же обрушив свой рот на губы Демидова. Теперь страсть разбушевалась не на шутку, и в какой-то момент девушке показалось, что рабочая атмосфера, в принципе, не так уж и давит. Мысли были откинуты и полностью разрушены горячими губами и проникшими под кофточку широкими ладонями.       Пока языки сплетались в огненном танце, мужские руки с поразительной скоростью переместились со спины на живот, моментально обхватив грудь, на ощупь заточенную в кружевной бюстгальтер.       Вера застонала, поерзав на мужских бёдрах от переизбытка ощущений. В пах ей упёрлось что-то невообразимо твёрдое, сжигая к чертям последние клетки самообладания.       Ещё стон. Такой отчаянный.       Демидов нащупал большими пальцами затвердевшие соски и начал круговыми движениями нежно поглаживать проступающие сквозь белье горошины.       Вера бросила поцелуи, откинув голову назад, и вцепилась в его плечи. Цепкие пальцы до боли впились в кожу, и под рубашкой, наверное, останутся отметины, но ему было плевать. Он с наслаждением наблюдал, как ее глаза закатываются от удовольствия, губы отчаянно хватают воздух, и продолжал свои дразнящие движения. Уловив момент, когда девушка, казалось, была на пике забытья, Демидов скользнул пальцами под кружево и высвободил пышную грудь.       Вера бросила ошарашенный взгляд на мужчину и до боли закусила губу, чтобы не закричать, но любимый тут же закрыл ей рот жёстким поцелуем. Он сам был на грани крика, рыка, хрипа - всё что угодно, лишь бы облегчить своё состояние. Ее грудь так идеально легла в его широкие ладони, словно была предназначена только для него. Чёрт знает, сколько он об этом мечтал, сколько раз, сидя в кабинете или дома, вместо бумажек и цифр воображал лишь ее обнаженное тело в своих руках и ее искусанные от удовольствия губы. А теперь его мечта, расположив ноги по обе стороны от его бедер, не могла сдерживать периодические хрипловатые вскрики, тая под его умелыми руками.       Оторвавшись от сладких губ, Демидов скользнул к шее, намереваясь, несмотря на мучительный дискомфорт в районе ширинки, опуститься ещё ниже, желательно под шелковистую ткань кофточки. Заранее осознавая, что долго не протянет, он был полон решимости дать своему мозгу почву для воспоминаний, разгореться, чтобы потом так же быстро погаснуть. Потому что сколько ещё эти игры в "физическую близость на половину" протянутся, зависело от Веры, но он ни в коем случае не отказывался от своих слов: ждать.       Боже, она была прекрасна. Он просто не мог ею насытиться. Ее вздохами, до неприличия возбуждающими стонами и этими глазами, которые то и дело исчезали за линией пушистых густых ресниц. Его руки сминали полную грудь, массировали, не забывая игриво задевать сморщенные комочки подушками пальцев. Женские бедра качались из стороны в сторону, ерзали на натянутых до предела, плотно прилегающих брюках. Вера всё чувствовала, и этот жар, исходящий от каменной эрекции, активно упирающейся ей в промежность, постепенно делал ее безумной. Чертовски хотелось сорвать дурацкий ремень, дернуть за бегунок и высвободить причину ее безумства, понимая, что этим движением она облегчит сладкую боль и себе, и своему партнеру. Но мозг, так некстати просыпающийся в самый опасный момент, заблокировал это желание.       Внезапно девушка почувствовала холодящую ткань своей кофты, но теперь она почему-то была в районе шеи. Не успела опустить взгляд, как ее левый сосок оказался захвачен в плен горячего рта.       - О! Ч-черт... Твою ж мать...       Лёгкий укус вызвал пульсирующий ураган где-то между бёдер, стенки сжимались и разжимались от переизбытка ощущений, и девушка громко, бесстыдно застонала.       Язык тут же активно запорхал вокруг набухшего соска, пока вторая рука мужчины продолжала сминать мягкую плоть.       - Нам... надо прекратить...       - Нет.       Мужчина перебрался ко второй груди, стараясь в точности повторить свои предыдущие действия. Укус, зализал и теперь по кругу в одну сторону и в обратную. Вера выгнула спину, прижавшись к стальному телу голым, покрытым мурашками животом.       Бросив взгляд вниз, девушка столкнулась с горящими черными глазами. В висках запульсировало, и она резко отстранилась, натянув кофту на оголенную грудь.       Мужчина тяжело дышал, пытаясь понять причину резкой перемены. Он что-то сделал не так?       Вера приложила одну ладонь к пылающей щеке и прерывисто выдохнула:       - Очень много света. Я... я стесняюсь. Нет, не смотри на меня, пожалуйста.       В кабинете повисла пауза. Промотав ещё раз свои последние слова, Минаева поняла, насколько глупо они звучали в данной ситуации, и выдала нервный смешок.       - Ты серьезно? - в бархатном голосе не было слышно ни капли упрёка, лишь интерес. - Девочка моя, тебе не нужно от меня закрываться. Ты прекрасна. Всё в тебе кажется мне совершенным, есть свет или нет его.       Вера потупила смущённый взгляд и далеко не грациозно сползла с мужских коленей. Зацепившись взглядом за откровенно видимую выпуклость на его штанах, она снова зарделась.       - Похоже, у тебя серьёзные проблемы.       Он усмехнулся:       - У меня всегда проблемы, когда ты рядом, Минаева.       - Звучит так себе, не находишь? - девушка барахталась, пытаясь зацепить крючок бюстгальтера за вторую половину, но потные пальцы постоянно соскакивали.       - Помощь нужна?       - Твоих рук дело, поэтому, конечно, нужна.       Повернувшись спиной, девушка задрала кофту. В течение нескольких секунд нижнее белье было в порядке, и Вера, ехидно выгнув брови, уставилась на Демидова.       - Даже не хочу знать, сколько раз ты это делал. Просто знай, что даже у девушек иногда это получается не с первого раза.       - Поверь мне, застёгивал я его впервые.       - Ну конечно, расстёгивать в разы легче.       Помимо воли в голосе прозвучала нотка ревности. Разумеется, ей не хотелось знать, с какими девушками он вступал в близкие отношения, какое количество женщин получало доступ ко всему его телу, но внутренний голос так и подначивал спросить. Нет, она не будет спрашивать. Ни за что.       - Саш, а у тебя были романтические отношения на работе?       "Вера, твою ж мать".       Мужчина откинулся на спинку дивана, радуясь, что давление в штанах постепенно сходит на нет, и мягко ответил:       - Если ты спрашиваешь, были ли у меня серьезные отношения с кем-то из коллег, нет. Я работаю здесь уже давно, почти 20 лет. Но всё это время упрямо тратил на построение карьеры, никак не на увлечения.       - Ладно, а несерьёзные отношения? - Минаева довольно хмыкнула, чувствуя, как ревность отступает.       - Да. Было пару раз. Но сразу скажу: эти женщины здесь больше не работают, так что вычислить можешь не пытаться.       - Ты постарался?       Он засмеялся:       - Нет, они не были моими подчинёнными. Одна была руководителем отдела стратегического менеджмента, а две другие были из логистики.       - О. Понятно. Но вообще-то, зачем мне кого-то вычислять, когда я могу просто у тебя спросить.       - Верное наблюдение. Ты слишком мудрая для своего возраста, тебе не кажется? Обычно девушкам легче додумать в голове, покопаться в соцсетях, выискивая всякие существующие и несуществующие зацепки, а потом вывалить всё накопанное на партнёра. А ты изначально выбираешь другую тактику, должен сказать, правильную тактику.       - Вот ещё похвалы от тебя не хватало, - но она тут же призналась себе, что эти слова до ужаса ей польстили. - Мне кажется, я переросла тот возраст, когда заморачиваются с поиском улик и придумыванием дурацких выводов. И, честно говоря, устала от эмоциональных качелей и скандалов. Только поэтому мне легче спросить о чем-то, нежели надумывать и в итоге ошибаться.       - И за что мне такое счастье? - Демидов вытянул руку и завлек девушку в крепкие объятия.       - За все твои прошлые грешки, чтобы не забывал, как себя вести не нужно, - довольно фыркнула она, получив полное право подшучивать над ним без страха увольнения.       Они замолчали. Весь кабинет был пропитан чувством умиротворения, искренности и слепого доверия. Казалось, что где-то должна была заиграть музыка, чтобы эти двое совершенно выпали из реальности. Но тишина звучала ещё громче. И в этой безмолвной атмосфере Вера решилась на получение давно желаемого ответа:       - Саша, скажи, а когда ты понял, что... - говорить "влюбился в меня" показалось чересчур наглым, поэтому девушка внезапно перефразировала: - что я тебе небезразлична?       Крепкая рука ещё сильнее прижала податливое расслабленное тело к себе, и мужчина выдохнул в ухо девушки:       - Не сразу. Сначала ты меня неимоверно раздражала. Все эти твои своевольные выходки, дерзкое поведение, надменный взгляд. О, давно меня ничто и никто так не выводили из себя. А потом...       - Потом - это когда я на тебя наорала на корпоративе? - Вера засмеялась без тени сожаления. - Или когда пускала слюни и сопли тебе в плечо, растекшись около батареи? А, нет! Может, когда ты несчастной жертве засунул язык в рот в той темной аудитории?       - Нет, - мужчина нежно улыбнулся, глядя сверху на лучезарную улыбку и искрящиеся глаза, - тогда я уже давно был без ума от этой девушки.       - Ну скажи, - наружу вылез внутренний маленький ребенок.       - Не знаю, наверное, когда ты пришла в мой кабинет и сказала: "я не верю в Ваше фантастическое перевоплощение". А я предупредил, чтобы ты не начинала войну, которую не сможешь выиграть.       - О да, в тот момент я чертовски разозлилась на тебя. Потому что в этих словах прочитала надменность и самоуверенность индюка.       - А я в тебе увидел ту самую искру, из которой рождались твое дерзкое неподчинение и бунтарство. Эти смелость и прямота настолько меня впечатлили, что, начиная с того дня, я не мог перестать думать о тебе.       Коварная улыбка озарила лицо девушки, и она легонько пихнула мужчину в бок.       - И всё-таки ты проиграл эту войну, признайся.       - Конечно. Когда влюбился в тебя по уши.       С губ почти сорвались эти треклятые слова "я люблю тебя", на фоне которых "влюбился" звучало не так искренне и достоверно. Скорее, как детское неловкое признание, написанное на скомканном листе бумаги.       Но даже это подействовало на Веру сильнее, чем ледяной душ. Она медленно подняла глаза, наткнувшись на потемневший взгляд, полный той самой нежности, граничащей с безумием.       - Ты...       - Да.       Он приблизился к ее порозовевшему лицу и осторожно коснулся мягких губ. Вера чувствовала невероятное волнение. Одно дело, когда ты сама признаешься человеку в том, что из-за него на душе стало неспокойно. Ты открываешь ему сердце и в полной мере отвечаешь за свои слова, потому что знаешь: это и есть истина. Но совсем другое дело, когда слышишь это из чужих уст и пытаешься принять тот факт, что ты завладела чужим сердцем. Страшно поверить. Ещё страшнее не верить.       Боже. Он в нее влюблен. Правда? Неужели это и есть та самая истина?       По-детски искренний и смущённый смешок вырвался прямо в его завладевшие ее ртом губы. Хотелось укусить мужчину, чтобы добыть доказательства его реальности, что он действительно существует, а не просто ее больная фантазия. Потому что она мечтала о нем и об этих словах, сколько бы ни пыталась это скрыть. Ее наивное женское сердечко жаждало любви, не чьей-то: его.       Демидов ласкал ее губы своими, обводил четкий контур языком, но в этих ласках теперь скрывалось что-то, гораздо более глубокое, чем простая страсть. Это было полное подчинение, признание своей слабости перед ней, абсолютная искренность и отдача. С каждым движением губ Вера принимала бессловесный поток чувств, внимала каждому вздоху и эмоции, передаваемой тактильно.       Это было потрясающе.       Когда мужские руки вновь опустились на ее талию, Минаева задохнулась и, оторвавшись от жаждущих губ, прошелестела:       - Мы снова начинаем это.       - Что? - опять этот потемневший взгляд, задевающий самые глубокие струны души.       - То, что не закончим.       - Я выдержу.       - Я не выдержу, - Вера сделала акцент на первое слово.       - Могу помочь и облегчить твоё состояние, - лукавый шепот обволакивал шею, где губы оставляли свои влажные следы.       - Как тогда в ресторане? - мозг сначала воспротивился, напоминая девушке, какую неловкость приносят мысли о той ситуации, но Вера уже ляпнула, никуда не денешься.       - Всё, что пожелаешь, - промурлыкал он.       - Я тебя желаю, - на выдохе прошептала девушка, вновь обессилев от его ласк. - Так сильно тебя желаю.       - Очень сильно?       - До одури. Хочу, чтобы ты вечно меня касался. И чтобы эта одежда полетела к чертям без всяких сомнений и преград. И твои тонкие губы на своих ключицах. Но знаешь что? - он издал вопросительный звук, зарывшись лицом в ее волосы. - Больше всего я хочу сама касаться тебя столько, сколько захочу, и там, где захочу.       Он застонал, отчаянно и дико. Это был скорее звериный рык, чем сладостный стон. Мужчина резко отстранился и провел ладонью по влажному лбу. Сделал вдох-другой и с расстановкой отчеканил:       - Ты права, пора прекращать.       Смесь согласия с сожалением нахлынула на девушку. Она понимала, что не время и не место для похотливых игр и уж тем более чего-то большего, но наэлектризованное его прикосновениями тело пустило разочарованный разряд прямо в мозг. И Минаева глубоко вздохнула, не успев пресечь этот импульс:       - Ты прав. Нам вообще нельзя находиться наедине, и этот твой закрытый кабинет только всё усложняет.       Демидов глухо рассмеялся, борясь с возбужденным состоянием:       - В следующий раз не будем запираться.       - О нет, ты неправильно меня понял...       - Всё я правильно понял.       Смех.