Золото и серебро.

Лют стояла со стопкой бумаг около здания перепроверяла разрешения и допуски. Она ждала больше десяти минут, изредка поглядывая на центральное здание на площади. Массивные стрелки часов беззвучно отсчитывали время, которое она провела в ожидании командира. Лейтенант приучилась угадывать приказы и просьбы Адама, а потому подготовила всё необходимое заранее. Это был лишь вопрос времени, когда он заинтересуется подноготной новой помощницы. Лют привыкла держаться в стороне и наблюдать со своего ракурса. Ей не свойственна ревность или перепады настроения как у первого мужчины. Да, резкость и пылкость, но это не превращало её в стерву с маниакальными повадками и полным отсутствием логического мышления. Она умела взвешивать и выбирать в пользу лучшего, подходящего ситуации. И Мишель оказалась одним из таких правильных выборов, которые стабилизировали состояние Адама. Удобно и практично. Может, немного цинично, но действенно. И пока это приносило пользу, следовало поддерживать странную связь на плаву. Однако несмотря на казалось бы холодный расчёт, лейтенант не обделили человечностью и привязанностью, развивающейся по отношению к недавно умершей. Недавно убитой. Лют сморщилась от отвращения при всплывшей в голове картинки. У неё чесались руки в предвкушении следующей чистки. И она могла поклясться, что у Адама тоже. Её душу спасла не только любовь к ближнему, но и неспособность убивать. Какая ирония. — Эй, сучка, чё как? — Адам вышел из портала в помятой робе, зато со счастливой миной. — Всё готово? — Да, сэр. Мы можем запросить все данные без предварительных запросов, — она отошла назад, позволяя ему вести их. — Её хранитель, Амалиэль, в шестом секторе, третий комплекс, первый отдел, двенадцатый этаж, четвёртый ряд. После смерти прошлой подопечной занят её сестрой. — А до этого кто следил за малявкой? — Адам вошёл в холл и направился по указанному маршруту. — В рапорте не указано, — Лют передала ему документы. — Ладно, спросим на месте, — он зевнул, борясь с накатывающей сонливостью. — Что там с допросами? Не думай, что я сомневаюсь в твоём мастерстве, просто эти сучки больно долго не раскалываются. — Поступил приказ о смягчении методов получения информации, — она сдержанно закатила глаза. — Блять, опять Сера суёт несуществующий нос туда, куда боится смотреть паучьей кучей глаз, — Адам загудел, испытывая к вынужденному подчинению чистое омерзение. — Но что-то же есть? Лют напряжённо сжала челюсти. Жест насторожил. — Вам не понравится, сэр. — Говори, — нетерпеливо рявкнул ангел. — После вырванных ногтей стало ясно, что их надоумили. Пока неизвестно кто, но мы прорабатываем версию о ней. Адам резко остановился, чувствуя, как волосы по всему телу встают дыбом. Мурашки холодной змеёй скользнули по спине и рукам, контрастируя с жгучей яростью, закипающей внутри. Он рвано дышал и не видел перед собой ничего кроме ледяных глаз. Ни ухмылки. Ни печали. Пустые, как безлунное ночное небо. Жестокое, тёмное и далёкое, такое же, как она. Первая женщина. Лилит. — Сэр, это только версия, — острые черты лица Лют сгладились. — Адам, необязательно с ней встречаться. Это дело передадут серафимам, когда мы соберём достаточно доказательств. — Как эта... — он настолько разозлился, что с трудом проговаривал слова. — Как блять... Лют понимающе кивнула. Лилит находилась под таким строгим надзором, что каждое слово и косой взгляд документировались шестью предложениями. Она наверняка воспользовалась этим, ведь чтобы пересмотреть всю историю отчётов за почти семь лет, потребовалось бы столько же. Как обычно... Расчётливая и безжалостная, когда хотела достичь своих гнилостных целей. Он хорошо запомнил момент, когда потерял сразу двоих — её и падшего серафима. — Мы уже усилили охрану и проводим тщательный анализ всех записей вместе с опросом надзирателей. Всё под контролем, сэр, — флегматично, но успокаивающе проговорила лейтенант. — Мелкие проблемы не сравнятся с выгодой от сделки. Эту дрянь удобнее держать здесь, под боком. Главный истребитель не нашёл слов и мрачно кивнул, продолжая движение по пустым коридорам. Лют без труда поспевала за широким шагом, отслеживая неуравновешенное состояние Адама. На сентиментальности не хватало времени, а место и вовсе не располагало на разговоры по душам. Она молча следовала за командиром, проклиная само существование первой женщины и всех тех проблем, что та привнесла в мир. Они достигли нужного офиса на двенадцатом этаже, и ангел остановился и вопросительно оглянулся на Лют, так как не знал дальнейшего маршрута. Молчаливое разрешение идти впереди. Лейтенант двинулась вглубь лабиринта, пугая молодых и улыбчивых хранителей бесстрастным лицом. Работники прятали глаза в компьютерах или разглядывали канцелярию с крайне заинтересованным видом. Она игнорировала гражданских, выискивая нужный ряд. Амалиэль откинулся назад в удобном кресле и пил кофе с башней из взбитых сливок. Это был невысокий, тощий ангел с желтоватой кожей и короткими лиловыми волосами, стоящими торчком. Разноцветный бумажный стаканчик дополнял коллекцию из десяти похожих на столе, заваленном смятыми бумагами. На верхушке горы покоилась тарелка лапши с фрикадельками. Немного соуса сползло по ложке на верхний лист отчёта. Хранитель что-то искал в телефоне, пока на экране компьютера прокручивались таблицы и сферы. Значения горели оранжевым, красным и иногда бордовым. Он был так занят, что пропустил пиликанье и огромный синий значок с восклицательным знаком. Презренно Лют и Адам синхронно фыркнули и переглянулись. Первый мужчина выглядел уставшим; позднее время всё же уморило его. Невербально Адам дал разрешение взять главенство в разговоре. — Амалиэль? — лейтенант встала перед столом и шлёпнула папку с разрешениями на стол, сбив башню стаканчиков. — Мы спрашиваем, вы отвечаете. Ясно? — она подняла подбородок, заставляя хранителя сглотнуть и подавиться кофе. — Ох, я э-э... — он мельком просмотрел допуски и полностью развернулся к паре. — Что вас интересует? Дева Мария, я ещё не сдал отчётность за прошлый месяц... — Нахер нам твоя отчётность не нужна, — Адам вышел вперёд и призвал сферу воспоминаний. — Твоя подопечная? Поведение Амалиэля с нервозного подёргивания ногой сменилось на онемение конечностей и тоскливый, долгий взгляд. — Да. Точнее... Была моей первой подопечной. Жаль, что так вышло, — он сцепил руки в замок. — Первой? — у ангела дёрнулся глаз. — Как новичку мне дали кого-то... не такого сложного в наставлении, — хранитель полез в ящики стола и через минуту вынырнул с делом Мишель. — «Не склонна к импульсивным, необдуманным поступкам. Предпочитает размеренный, стабильный образ жизни». С ней было приятно работать, — он передал папку ангелам. — Потому что ты нихера не работал, дерьмоголовый. Раскрой глаза, — первый мужчина ткнул в экран, заполненный всплывающими окошками с предупреждениями. — Вы всех подопечных бросаете на произвол? — Лют стояла за спинкой кресла и угрожающе нависала над ним, контрастируя холодом с жаркой яростью напарника. — Вашему начальству давно пора задуматься об утилизации устаревшего, никчёмного инвентаря, — её пальцы впились в кресло. — Здесь уже поздно что-то менять извне. Мне передали её в таком состоянии, — он стыдливо отвёл глаза от всплывающего окошка. — Допустимое стороннее вмешательство ограничено, ничего не поделать. Алекс пробудет у меня до начала июня, — Амалиэль побеждённо опустил голову. — Почему до начала июня? — Адам почувствовал, как холодеют ноги, когда хранитель виновато поджал плечи, а Лют понимающе отвела взгляд. — Почему блять до начала июня?! Тишина и раскалившийся докрасна экран привели его в бешенство. Он уже знал ответ, но отказывался принимать очевидное. Адам мало знал о ребёнке, но Мишель упоминала её каждый день. Рассказывала глупые детские истории и ярко улыбалась, душой в те моменты улетая в тёплое прошлое. Ему не хотелось перебивать её вплоть до того, что под конец ангел забывал половину истории. — Нажми куда-нибудь... Я не знаю блять, просто... — Адам знал, что это бессмысленно, потому затих и отвернулся с крепкими проклятиями. — Почему не сработало? И какого чёрта к ней не был приставлен хранитель раньше? — Лют встала между командиром и работником, загораживая первого. — Обычно частные хранители назначаются с десяти или двенадцати лет. Зависит от ребёнка. До этого за ними следят общие... — Вкратце, — лейтенант сузила глаза, обрывая рассказ с прекрасно известными сведениями. — В общем, в последние десятилетия не хватает сотрудников... — Поэтому набирают придурков без опыта, — Адам не смотрел в их сторону, наблюдая за выскакивающими окошками с непонятной яростью. Лют видела сквозь электронику, хмурое и пустое, лицо с тусклым металлическим отблеском в радужках. Он не грустил, не боялся. Только кипел от с трудом сдерживаемой злости и смятения. Она обдумывала, как подойти к необходимому разговору. Пластырь надо сорвать как можно скорее, вот только подгадать бы нужный момент... Сейчас в приоритете разобраться с бестолковым хранителем. — ...и мы можем распределять сотрудников только для потенциальных праведных душ и заблудших постарше, для которых ещё не всё потеряно. На “Средних” и “Безнадёжных” уже не хватает хранителей, — Амалиэль сдвинул тарелку с поздним ужином в сторону. — Она Безнадёжная? — Лют подхватила дело девочки. — Не совсем. Переходная форма от Средней до сами понимаете какой. Я пыталася исправить хоть что-нибудь, но, — он вернулся к компьютеру, — посмотрите, — хранитель заклацал по клавиатуре, вводя код. Программа первое время удовлетворённо мигала зелёным, затем выдала ошибку и сбой системы. Амалиэль попробовал ещё раз, ещё и ещё, пока не сдался. Башня стаканчиков из-под кофе, недоеденная порция лапши и горы бумаг приобрели новый смысл. Пока остальные хранители отдыхали в обычно спокойное ночное время, он не сжигал впустую часы за телефоном, а искал способы, которые ещё не перепробовал. — Если Мишель относилась к вере нейтрально, и до неё возможно было достучаться, то вот с Алекс... Она не просто не верит, а резко негативно реагирует на любое упоминание Рая или Ада, — он запустил руку в волосы, напоминающие встормошённые ветром кусты сирени. — Особенно сейчас. А заходить дальше минимального воздействия не дозволено. Потому что у всего есть божественный замысел. И подчиняться его ходу обязан каждый. От серафимов до пропащих. Адам чуял издёвку, обхватившую и сжавшую его шею до глухого хруста. Горький осадок с последней шутки, которой он поддразнивал Мишель пару часов назад, насмехался над ним с удвоенной силой. Бумеранг вернулся и ударил по затылку до звёзд в глазах. Первый мужчина даже не мог больше винить изнемогающего от перенапряжения хранителя. В этом не было смысла, как и в бесчисленных попытках достучаться до заблудшего ребёнка. — Начало июня? — отчуждённо переспросил Адам. — Да. К настоящему моменту Мишель должны были уведомить о возможности вернуть память, — Амалиэль подозрительно прищурился и распахнул глаза, однако кричать не стал. Только понял весь ужас ситуации. — Если в ближайшее время не передать воспоминания, то она не успеет попрощаться, — он уткнулся в экран, в панике подсчитывая сроки. Открылось новое окно и показало лежащую на кровати девочку. Адам видел её в третий раз и заметил, как обострились детские черты, как худоба изменила мягкое, округлое лицо. Очень похожа на сестру, только глаза зелёные и волосы светлее и короче. Левая прядь длинной чёлки до щёк, окрашенная в алый, выцвела и походила теперь на сгнившую вишню. Алекс лежала в постели лицом к стене, изредка смаргивая влажную пелену и всхлипывая. Первый мужчина не любил приступы жалости по отношению к смертным или новичкам. С той же Мишель он просто перешёл с агрессивного флирта на медленное развитие событий, когда узнал о маленьком происшествии. На этом всё. Но девочка, совсем ещё ребёнок, глупый и несмышлёный, попавшийся в ловушку льстивых речей кого-то постарше. Адама передёрнуло при очевидной параллели с ним самим. Сравнивать не хотелось, поэтому он переключился на видео. — Если бы на неё выделили хранителя раньше, то, возможно, получилось бы уберечь от негативного влияния извне, — Амалиэль обречённо положил голову на руки. — Я пытался взять их обеих, но мне отказали из-за недостатка опыта, — он с дрожью в коленях встал и отвернулся от экрана. — Она попадёт в Рай? — Лют видела, как мешкает с этим вопросом Адам, и решила вскрыть больную рану резким движением. Хранитель старался не вздрогнуть и сохранить остатки профессионализма. Проблема всех новичков не привязанность к подопечным, а то, что они склонны умирать. И процент душ, попадающих на Небеса, ужасно мал и уменьшается с каждым годом. Для детей проход до Жемчужных Врат чаще всего заказан, но подростки вызывают трудности. Они непостоянны, склонны к риску, то и дело ищут шанс подвергнуть себя опасности. Прикинуться взрослыми. Амалиэль поднял исполненный горести взгляд на Лют, не рискуя обратиться к Адаму. — Маловероятно.

***

— Сэр, — лейтенант перешла на рысцу, преследуя минующего бесконечные ряды командира, — Адам! — Завались, — он рыкнул на заместительницу, не сбавляя темпа. — Я блять думаю! — ангел распахнул двери, исчезая в необъятных коридорах здания. Она обречённо вздохнула и молча последовала за ним, ожидая завершения приступа истерии. Не в первый раз. Лют сложила руки за спиной и ускорила шаг, чтобы не потерять его в лабиринтах отдела. Лейтенант двигалась в сторону громких ругательств, минуя кружащих вокруг ангелов. Те расступались, как текущий ручей перед острой гранитной плитой. Она нашла его в конце коридора, стоящего у открытого окна с сигаретой в руках. Нога лихорадочно подёргивалась. — Сэр, — Лют встала рядом, — что дальше? Адам хмурился и мрачно выдыхал безвкусный дым. Он судорожно соображал и пытался найти наиболее простой выход, но планы обрывались, не успев обрести полноценную оболочку. Под давлением первый мужчина переставал улавливать элементарные пути отступления. Когда не работали сила, положение и влияние, возникали сложности. Ангел в очередной раз ощутил себя обычным, бессильным по сути своей человеком. Это взбесило сильнее. — Какого хера я вообще здесь делаю? — он оттолкнулся от стены и пнул несчастную скамейку. — Это вообще блять меня не касается! Это просто пубертатная соплячка, таких же с миллиард. Каждый день мрут как мухи и гниют на Адской помойке. Никак блять меня это не трогает, это их выбор — отказаться от вечного блаженства, — Адам порывисто взмахнул рукой и создал портал в попытке сбежать от проблемы. — Тогда почему мы здесь, сэр? — лейтенант осталась на месте в противовес дёрганному командиру. Он замер в дюймах от воронки. — Мне просто было интересно, какой недоумок опекал кис... — ангел поморщился, прозвище застряло в горле, — опекал её. А вскрылись такие подробности, ха! Всегда мечтал провести ночь, наблюдая за мрачной девочкой, полный восторг! — из него вырвался нервный, вынужденный смешок. — Раз это было чистое любопытство, — продолжила рассуждение Лют, — то вы оставите всё как есть? Сплавите по течению? Адам не отвечал, погруженный в противоборство человечности и ангельской сущности. Последнее всегда брало верх, потому что божественность правит над всем. Над людьми, над душами, над чувствами. И единственное, что нужно делать для вечного счастья — подчиняться, учиться смирению и терпимости. Да, первый мужчина втайне ненавидел сдавливающий трахею ошейник, но научился минимально подстраиваться под требования, не становясь бездумной тушей. Однако он отличался от ангелов не только внешней человеческой оболочкой, но и нутром. — Не знаю, — Адам тяжело вздохнул и отступил от исчезающего портала. — Этой бы рассказать, да она так же завалится плакать. Мне не нужна депрессивная девчонка в помощницах, — он спрятал взгляд в окне, и Лют поняла, что тот увиливает. — Адам, — она расслабила плечи и смягчила позу, — не нужно. Он глянул на неё и прикусил губу. Арбузный вкус умерил пыл и оголил перед ней шаткую беспомощность. Ему не хотелось делать выбор и вмешиваться, не хотелось сознаваться в откровенной привязанности и не хотелось видеть последствия, что отразятся на Мишель. Хотелось лишь получать желаемое без усилий и напряжения. За сотни лет совместной работы лейтенант наловчилась видеть командира насквозь. Этот навык объединял их с Палмер и стал толчком к сближению. Первый мужчина оглянулся, высматривая посторонних, и плюхнулся на ранее откинутую скамейку. Он хлопнул правее от себя, призывая Лют. Она не возражала, усаживаясь рядом. Так колючий разговор перетёк в относительно спокойный, более похожий на разработку плана, а не на взрыв сдерживаемых эмоций. Лейтенант терпеливо ждала без единого движения, игнорируя прядь волос прямо над глазом и больное после вчерашнего спарринга плечо. Спустя десять минут он удосужился заговорить: — Я снял перед ней эту штуку, — Адам ткнул в электронику. Лют стоически молчала, не сбивая редкий момент. — И она чуть не забыла как дышать от трепета. Ты бы видела это лицо, — ангел в благоговении приподнял брови. — Чёрт, я... Лют, это дерьмо нельзя просто так оставлять, — шар выплыл из его рук в подтверждение слов. — Я сделаю всё, что потребуется, — её решимость отразилась в сжатии кулаков, и первый мужчина польщённо хмыкнул. — Сначала надо вернуть эту херню, — сфера мелькнула и исчезла. — Затем свожу к семейке без некоторых подробностей. Посмотрю на реакцию и... потом уже решу, как выкручиваться, — он откинулся к стене. — Что-нибудь ещё? — наводяще спросила Лют, учуяв подъём духа. — А вообще, я сам хочу попробовать выбить из её башки всю дурь. Без всяких компьютерчиков с вечными сбоями, по старинке, — Адам прищурился и вскочил на ноги. — Найди того ублюдка и накопай всю информацию. О, и про сокамерников не забудь, это будет ебать как весело, — ангел оскалился и создал новый портал. — Слыхал, они встречают таких с особым радушием. — Будет сделано, сэр, — она кивнула и ушла в противополжную сторону, перемещаясь от департамента хранителей в библиотеку учёта пропащих живых.

***

Адам очутился среди живых, невидимый и неосязаемый. Меткость в мире смертных не раз подводила его, так как он редко посещал его по своей воле, потому чуть промахнулся. Примерно на километр. Или два. Первый мужчина взмахнул крыльями, поднимаясь в тёмное небо. Ночь укутала подлунный мир чёрным беззвёздным покрывалом и спрятала людей в мелких квартирах однотипных многоэтажек. Ужасно тоскливо и уныло, как и бессмысленные жизни половины людей. Тем не менее тяжёлый после весеннего дождя воздух казался бодрящим, до омерзения свежим, наполненным не только сладковатыми запахами Рая, но и горьким ароматом цветущих лип. А ещё озоном, отдающим остатками разрядов молний, и чем-то землистым. Запахи из мира смертных напоминали ему о человеческой жизни, пробивали на жестокую ностальгию и выковыривали глубокие воспоминания с самых низов многовековой истории. Не самое приятное чувство. Стараясь отрешиться от нападков прошлого, Адам лениво поплыл по воздуху, изредка поглядывая на серо-бежевые здания и нехарактерно большое для города количество зелени. Сирень, тополь, кипарис — деревья обвивали дома, длиннющая трава на газоне смешивалась с яркими лилейными цветами, обрамляющими аккуратные дорожки. Шар в руках ангела мерцал ярче, направляя его к нужному жилому комплексу. Сфера выпрыгнула из ладони и самостоятельно двинулась к зеленоватому зданию с клумбами по обе стороны от парадной. По знакомым растениям он определил это жилищем Мишель — при жизни она ухаживала за цветами рядом с домом, подкрашивала клумбы и скупала саженцы редких сортов яблонь и вишни. Как будто та раза в два старше, чем есть на самом деле. Он с лёгкостью представил её с садовым обмундированием, перчатками и ножницами, платком на голове. Летнее солнце изжаривало кожу, пот ручьями стекал от висков до промежутка между грудью. Земля испачкала щёки и нос, сморщенный от неудовольствия перед грязью. Адам усмехнулся и приземлился, порождая чудовищный вихрь, от которого прогнулись все растения в радиусе двадцати метров. Ангел ойкнул и присел, проверяя состояние цветов. Те понуро склонили бутоны вниз, подсохшие листья опали. Молодые деревца не цвели. Больше некому было заботиться о растительности около дома — родители её извечно заняты, а сестра не отличит подсолнух от ромашки. Остальным жильцам тем более нет дела до гниющей зелени. — Полное отсутствие уважения к окружающей стихии. Ну что за уёбки, а не потомки, — Адам ворчал, складывая ладони в молитвенном жесте, и выпрямился. Свечение обвило ближайшую клумбу, затем переметнулось ко второй и распространилось по небольшому саду. Золотистая дымка легла на растения, впиталась и оживила зелень. Стебли начали подниматься к ночному небу, бутоны набухли и наполнились цветом, а листья распрямились и вернули саду пышность и былое величие. Ангельская сила первого мужчины заменила сиротам, оставшимся без заботы названной мамы, яркое солнце. Завявшие кроны больше не напоминали венки на кладбище. Пусть останутся такими же красивыми, как и хозяйка. Как человек искусства, Адам оценил сочетаемость оттенков соцветий. Наверняка высчитывала по уравнениям, строила графики и расчерчивала по геометрическим планировкам. Он ухмыльнулся и задумал внести семя хаоса в рай перфекциониста чисто из вредности. Выбрав место, он стянул перчатку и провёл ладонью по влажной почве, которая засверкала как сотни драгоценных страз. Сквозь землю просунулись ростки, за секунды вытянулись, и распахнулись серебристые лепестки вербены. Символ чистоты, нового начала и расцвета жизни. Памяти. Любви. Его забавило, что люди не особо заморачивались с уникальными значениями для каждого растения. А преимущество быть ангелом в том, что ты контролируешь материю и пространство. Потому белые бутоны окрасились серебром, не слишком похожим на настоящий металл, но таким же блестящим и утончённым. Настоящее произведение искусства от истинного гения. Наигравшись с кустом вербены, он отошёл в сторону, чтобы оценить свой неоспоримый вклад в красоту маленького сада. Адам отряхнулся и взмахнул крыльями, поднимаясь к балкону комнаты Мишель. Пришлось оживлять засохшие в горшках фиалки и гортензии, зато кактусам хоть бы хны — в полном порядке и здравии. Он проскользнул в комнату сквозь недалёкий портал и остановился, осматривая убранство жилища. Стол, мягкое кресло, кровать, грёбаный пушистый ковёр и шкаф с тумбой. На поверхности скопился тонкий слой пыли, наверное, впервые с момента заселения Палмер. Кровать застелена, канцелярия разложена по полочкам. Ангел сел на кровать, которая тут же прогнулась под его весом и заскрипела. Мрак и безжизненная пустота портили уютную атмосферу девчачьей комнаты. За стеной что-то упало, послышался приглушённый грохот. Он неохотно поднялся и проскользнул в соседнюю спальню. Разбитый стеклянный стакан и лужа воды на ламинате. Алекс завернулась в одеяло, никак не спеша подняться и убрать осколки или протереть пол. Стены обклеены группами с азиатскими мальчиками, стол захламлён фантиками, значками и мультяшными фигурками. Под столом покоилась забытая приставка. Адам перешагнул верхнюю одежду, наваленную бесформенной кучей, и склонился над подавленной девчонкой. Вблизи она ещё больше напоминала Мишель. Только мелкую, худоватую и не такую бледную. Младшая уткнулась в телефон, без особого интереса листая ленту и иногда возвращаясь к фотографиям со старшей сестрой. Первый мужчина заливисто рассмеялся над изображением Мишель на пляже. Порыв ветра сдул её волосы в мороженое, испортив причёску и десерт. Она с досадой уставилась на липкие пряди, которые обязательно укладывала и закрепляла гелем полчаса. Выражение каменного лица бесценно. Однако Алекс не разделила радости невидимого гостя. Она отключила телефон и пустыми глазами уставилась в стену. Тогда он вспомнил, ради чего сюда прибыл. Сосредоточившись на характере её души, как на композиции и тоне мелодии, ангел пустил успокаивающий и смиряющий эффект. Ленты света окутали маленькое тело, но ничего не произошло. Безрезультатно. А сильнее надавить — значит перейти черту. Веселье Адама сменилось негодованием: ожидаемая неудача. Он фыркнул и отошёл к окну, отказываясь смотреть на фиаско. Ангел почти скучал по тому, как легко этот трюк давался со старшей. Пока он шептал ругательства под нос, заметил с высоты пятого этажа расцвётший сад. Листва покачивалась на ветру, который слабо трепетал занавески внутри комнаты. Окно приоткрыто на микропроветривании. Адам широко ухмыльнулся и оглянулся на девчонку, щелчком пальцев распахивая окно мощным порывом сквозняка. Алекс в панике подскочила от внезапного удара и бегло осмотрелась, отчего даже ангелу стало не по себе. Эту часть он не особо продумал. Убедившись, что комната пуста, она встала на ноги и, обходя кучи грязной одежды и битого стекла, приблизилась к окну. Чёрт, вряд ли девчонка разглядит хоть что-нибудь в такой ночи без ангельских глаз. Он напрягся и как можно незаметнее двинул ветер в небо, разгоняя тучи, загородившие блёклые лучи луны. Прохладный свет упал на землю в тот момент, когда Алекс взялась за ручку окна и опешила: вчера ещё мёртвый сад вдруг вдохнул жизнь. У неё задрожала нижняя губа, а по щекам стекали влажные дорожки. Не сделал ли он хуже?.. Адам неловко отошёл, желая исчезнуть и завалиться спать. Он устал заниматься бесполезной рутиной, которая только сильнее угнетала и давила на черепную коробку. Ангел уже собирался прорезать воронку в пространстве, как рядом пронеслась девчонка и выскочила из комнаты. Заинтригованный, Адам последовал за ней и вернулся в спальню Мишель. На её лице, освещённом бледной луной, запечатлелась чистейшая ясность. Алекс рассматривала цветы в горшках с шокированным и полным надежды лицом, затем вскинула голову и забегала глазами по стенам. На миг ему показалось, что они встретились взглядом, но зелёные радужки скользнули левее и остановились на раскрашенных глиняных горшках и кашпо. Алекс осторожно коснулась чёрствой земли и ужаснулась, когда та опала высохшей пылью. Заметила наконец. Её пальцы прошлись по краю горшка с когда-то усопшим хлорофитумом. Острые, клинкообразные листья царственно распались во все стороны, гордо и пышно. Совсем молодой росток, так и не успевший зацвести до смерти хозяйки, покрылся крохотными молочными бутонами, которые вот-вот раскроются. Она с трепетом и особой бережливостью поставила горшок на пол. К ней, как и к зелени, прибавилось жизни. Девочка подползла к тумбе и из второго ящика достала журнал, где Мишель расписывала о всех растениях и цветах, за которыми ухаживала, вела записи о росте и цветении. Алекс метнулась на балкон, вычитывая заметки под лунным светом. Через пару минут она вышла из комнаты с пустой лейкой и вернулась с полной, следуя инструкциям по поливу каждого цветка. Адам наблюдал за процессом с неописуемой гордостью. Он в отличие от бестолковых хранителей смог добиться успеха. Может и получится... Ангел представил, как Мишель будет благодарна, что даже забудет об умалчивании некоторых деталей. Особенно, о последующем сокрытии состояния сестрёнки. Но всё во благо, ведь он пример исполнения божественного... Адам устал прокручивать эту мысль как заевшую пластинку. Уже подташнивало от восторженного величия. И недосыпа. Ангел протёр глаза и заметил, что стало тихо. Слишком тихо. Он высунулся на балкон и дрогнул — мелкой нигде нет. Адам ринулся заглянуть через балкон и обнаружить кровавое месиво, но чуть не споткнулся о комочек, съёжившийся в обнимку с кактусом в безвкусно ярком жёлтом кашпо. Ангел пожал плечами и собрался вернуться на Небеса, но заметил лёгкую дрожь и недовольно фыркнул. Одни неприятности с этой семейкой. Он подхватил одеяло с кровати и накинул на девчонку. Замерзать у них в крови. Первый мужчина поднялся и в последний раз проверил Алекс. Самый обычный ребёнок. Никогда не поверишь, что такие кончают жизнь в Аду. Адам переместился домой и сразу же открыл чат с Лют, пересказывая странное, одностороннее взаимодействие с девчонкой и результат. Ангел хвастался на протяжении получаса и на каждое сообщение получал лестные реакции, а затем лейтенант перекинула ему всю информацию, что успела нарыть на пропащую душу. Именно так предпочитал выражаться первый мужчина: ублюдок, пропащий, выродок. Ему не хотелось называть его убийцей. Адам просматривал данные, не глядя роясь в холодильнике в надежде найти лимонад, но под руку попало пиво. Что ж, такова судьба. Блаженное шипение открывающейся банки послало мурашки к затылку, и он сделал глоток райского пития. Напитка. Глаз дёрнулся, и он тихо рассмеялся. Прошла половина ночи — именно в это время первый мужчина обычно отправлялся спать, перед этим вдоволь насмеявшись с Адских шоу или передёрнув для крепкого и сладкого сна. Однако в этот раз он направился в гостевую. Просто чтобы убедиться и потешить эго, раздутое от немалого успеха. Мишель так и спала — лицом вверх, ни единого смещения или движения. Он сглотнул, сомневаясь в нормальности гостьи. Ещё и пол моет каждые два дня собственноручно. Точно психопатка. Адам стянул маску и полузевнул-полуулыбнулся, не слишком-то осторожно закрывая дверь. Всё равно не проснётся. На ходу ангел стащил верхнюю одежду и пижаму, заваливаясь в кровать в одном нижнем белье. Он, гадая наперёд, не мог дождаться июня, чтобы завалить Мишель радостными новостями. Уж это растопит её сдержанность и невозмутимый фасад. Первый мужчина не размышлял о том, почему так этого хочет и почему так надрывался из-за "бешеной кошки". Эту аналитическую работу за него провела Лют, которая набралась терпения и принялась считать дни до момента, когда до командира дойдёт простая истина. До тех пор она собиралась поддерживать его. И наблюдать за зарождением чего-то более глубокого, чем дружеская симпатия.