choice

Всадник остановился перед догорающим пепелищем, грубо натянув вожжи. Надувшиеся бока животины часто вздымались от долгой беспощадной поездки, в свете костра виднелась взмыленная слюна на морде. — Что происходит? — властно, громко потребовал всадник, соскочив с животного. Он грозно сжимал в руках кнут, без которого в этот раз не обошлось: пришлось гнать на всю мощь. Перепугавшиеся крестьяны расступились, безошибочно узнав в неверном свете факелов и тускло потрескивающего где-то вдалеке рассвета хозяина земель. — Дык…пожар, хозяин. — с ярко выраженным простецким акцентом, выдающего смерда, признался ближайший мужик, и приветственно склонился в три погибель, . — Я и сам вижу, что пожар. — рявкнул недовольно, отмахнувшись рукой. Он пошел дальше, взволнованный крестьянин-за ним.— Погибшие есть? — Нет… — Кто последним запирал дверь? Немедленно найдите виновного! — господин был в бешенстве. Они только года три назад отстроили этот амбар, и с тех пор тот служил отличным сараем для хранения утвари и местом для незапланированных остановок. Тут можно было найти все. До ближайшей деревни рукой подать, всего с десяток минут скакать на быстрой лошади, однако амбар никогда без дела не стоял. — Мы поймали вора. — Вора? — с сомнением переспросил господин. Тут есть что украсть, это так, однако, зачем это делать в такую снежную ночь? Хотя, конечно в снежную и надо, чтоб следы замести. — Где он? — У деревенского травника…в лесу. — господин непонимающе нахмурился. — Травника? — Он без сознания. — мужик махнул в сторону сгоревшего до тла амбара. В предрассветной темени медленно тлели оставшиеся руины да редкие языки пламени потрескивали. — Мы нашли его у входа, полумертвый и болезненно холодный. — Отведите меня к нему. — надо скорее свершить суд, чтобы не допустить недовольства народа, и подумать о компенсации. В амбаре лежало практически все сезонное крестьянское добро. На его землях кражи казенного имущества никогда не было! — Далеко идти? - деревенский посмотрел на обувь господина, которая не годилась для прохода в снегу. — Лучше вскачь. — мужик подозвал одного из более молодых парней, что подслушивал за разговором, развесив уши. Тот, боясь гнева господина за то, что стоял без дела, медленно подошел. — Отведи хозяина к травнику, живо! — с пареньком деревенский мужик был смелее. Кивнув, паренек послушно перехватил вожжи из рук высокородного господина. Альфа забрался на коня и позволил указать себе дорогу. Они шли некоторое время. Затем, забравшись на холм и зайдя в глубокий леса по протоптанной дорожке, ускорились. За это время утро окончательно вошло в свои законные права, вокруг стало намного светлее. Еще затемно его срочно разбудили гонцы, рассказав о большом пожаре на границе. Господин Ким Сокджин немедленно отправился в путь, решив, что это в деревне что-то произошло, да к счастью, все обошлось. Относительно обошлось. Он не потерпит такого варварства на своих землях! Только зимних беспорядков ему не хватало! — Долго еще? — Совсем скоро. Паренек ускорился. И вправду, совсем скоро они вышли на маленькую поляну со скромным деревянным домиком. Обогнув дом, который стоял к ним спиной, они очутились лицом к крыльцу. На веранде под крышей свисали разные котомки, содержимое которых было неизвестно. — Возвращайся обратно и подготовь деревенского старосту. Пусть готовиться к суду. — властно велел, спускаясь с лошади. Парень неловко поклонился и убежал, только пятки сверкали. Зайдя на крыльцо, господин Сокджин без стука зашел внутрь и, пройдя через сени, оказался в душной, пахнущей пряными травами, комнате. Внутри было светло и чисто. На маленьком столе стояла посуда с разной горько пахнущей смесью, перетертыми порошками высушенных целебных трав. На постели животом вниз лежал парень. Его спина жирно блестела в свете многочисленных свеч: несмотря на утро, внутри дома было сумрачно. Подойдя поближе, господин Сокджин рассмотрел рубцы по всей спине — как старые, практически белесые, так и свежие, затянутые тонким слоем засохшей крови. Кое-где виднелись болезненные нарывы. — Господин… — дверь с тихим скрипом закрылась. В комнату вернулся травник, неся в руках кусочки разделанной замерзшей курицы. Поставив тазик с заранее замороженным на зиму мясом, травник проскочил мимо хозяина земель и прикрыл собой парня. — Это…омега. — объяснил свое непонятное поведение. Господин Сокджин, прочистив горло, деликатно отвернулся. — Вы тоже альфа. — сварливо отметил,не удержавшись. — Так…я травник... — Удобно. Не столь важно. Что это с ним? — Господин ударился головой. Я его несколько раз приводил в чувства, но…он слишком слаб. То ли от страха, то ли от усталости, скорее всего сейчас просто спит. — Скорее всего? — недоверчиво переспросил. И как это понять «скорее всего»? — Я…всего лишь травник…не особо понимаю…в таком. — травник, чтоб исправиться и поправить пошатнувшуюся под грозным взглядом хозяина репутацию, торопливо продолжил. — Вот с ранами на спине понятно: его часто и регулярно избивают. Некоторые следы совсем свеженькие. Господин Сокджин напряженно провел по лбу и немного сместил шапку на голове. — Ты назвал его «господин». Знаешь его? — травник неуверенно указал рукой на обгоревшую одежду на стульчике. — Одежда господская, не простецкая…еще и сшит точно по плечу…. Еще и родовой перстень на руке… — мало того, что омега, так еще и высокородный. — Долго будет спать? — травник виновато развел руками. — К сожалению, точно не знаю… может, как выспится? — господин Ким перевел дыхание, беря себя в руки. Надо позвать настоящего лекаря, незачем срываться на простого травника, у которого и образования нет подходящего. — Перевозить можно? — травник с облегчением кивнул. Для него, кажется, слишком много высокородных представителей в одной комнатке избушки. — Лучше всего сейчас, пока лихорадка не началась. — А она начнется? — травник извиняюще пожал плечами, мол, не разбираюсь. Господин Сокджин сдержался, чтобы не закатить глаза в зарождающемся раздражении. Он вынужден взять ответственность за высокородного омегу, и только потом разобраться во всем. Подвергать суду виновника еще успеет. Да и виновен ли этот юноша? Зачем высокородному заниматься воровством? — Я пришлю карету…только…она не заедет так далеко… — Будет лучше забрать в обычной телеге. В деревне в каждом дворе найдется. Низкая телега проще по холму поднимется, да и по густому лесу проедет. — порешив на этом, господин Ким приказал взять его лошадь и отправиться за телегой. Да поживее. Оставшись один на один с голым омегой, прикрытым лишь одеялом на заднице, господин Сокджин почувствовал себя неловко. Он смело и открыто рассматривал раны, пока не знал о половой принадлежности, а теперь к простому любопытству прибавилась неуместная жалость: избить так омегу…каким животным надо быть? Когда Хосок еле приоткрыл глаза, ничего, кроме слезящегося тумана не рассмотрел. Спину жгло нестерпимо. В голове был тотальный беспорядок и нестерпимая боль: ощущения были знакомыми, и это по-своему успокаивало. Он так чувствует себя, когда Енсок берется за плеть. Омега пытается не плакать перед братом, Енсок это ненавидит больше всего, поэтому боль становится во много крат сильнее еще и от сдерживаемых слез. Очевидно, омега в процессе отключился. Снова. Енсок не сдерживается еще и тогда, когда Хосок показывает свой нрав. Или вот так вот теряет сознание без разрешения. Омега попытался встать, чувствуя, как паника поднимается к глотке. Эту отключку ему не простят, как и всегда. «Омега должна быть сильной, чтобы каждый год выносить потомство» — золотое правило Кан Енсока. Спина заходится чистым огнем, это больно, очень больно, как Хосоку пережить еще один унизительный вечер? Он попытался встать, отмечая, что уже голый: грудь поблескивает от пота, а ниже чувствуется непривычная прохлада. — Вы… — раздается сзади незнакомый голос и скрип стула. Крупно вздрогнув, Хосок сел на постели. В глазах никак не прояснится, но массивную темную фигуру над собой смог различить. Испуганно вскрикнув, омега попытался прикрыться или уползти, но спиной уткнулся в стену и взвыл от новой волны боли. — Прекратите дергаться. — холодно приказал незнакомец. Вскрикнув, Хосок нелепо бросился вперед, намеренный выцарапать чужие глаза, и сбежать. Выбежать отсюда. Хосок слишком устал. Слишком отчаялся. И сегодня он даст отпор не только брату, но и его грязному клиенту! Очередному извращенцу! — Что вы…! — незнакомец перехватил обе его руки одной своей, и резко потряс, как тряпичную куклу, в его голосе слышалась ледяная ярость. — Прекратите немедленно! — повысил тон, когда омега начал ногами пинаться. Туман немного рассеялся перед глазами, открывая взору незнакомого альфу. Но то, что лицо стало видно, лишь усугубил страх: бороться с туманом было проще и намного смелее. Хосок угодил прямо между ног альфе. Тот, взвыв, расслабил руку и омега выскользнул, с грохотом упав на пол, расшибив при этом свои колени до крови. Омега вслед альфе взвыл болезненно. — Да что вы…творите! — альфа подхватил омегу за плечи и приподнял, и Хосок к своему ужасу увидел кнут в руке альфы. — Нет! — вскричал он, и навзрыд начал плакать. Вспышка смелости слишком быстро его покинула. — Нет-нет-нет! — плакал, захлебываясь от ужаса и слез. Колени в пол послушно надломились, а трясущиеся пальцы начали расшнуровывать теплые лосины альфы. — Не рассказывайте брату… не рассказывайте брату… не рассказывайте брату… — умолял, пока боролся со шнурками. Альфа замер. Очевидно, остался доволен, что победил. Конечно доволен! — Я…все сделаю…только не рассказывайте брату… — словно в бреду бормотал. — Вы что делаете? — вопросили сверху потрясенно. Холодно. С отвращением. Альфа попытался отойти, но омега вцепился в его бедра. — Не бейте…я же…я все сделаю…прошу…только…не бейте…прошу…только…дайте время… я все умею… — качал головой, размазывая сопли. Лосины, скорее всего, стали насквозь мокрыми от слез. Лишь бы альфа не рассердился еще и из-за этого! — Довольно! — раздался громкий приказ, заставивший омегу замереть. Слезы текли беззвучно и безостановочно. — Поднимись. — омега послушно встал, убрав руки за спину. Как было принято. Как требовали все альфы до этого. — Да кто вы вообще такой? — Незнакомый альфа нервно потер лицо и, как будто, только сейчас заметив в собственной руке кнут, с грязным ругательством отбросил его в сторону. Но бедный омега, расценивший этот выпад за нападение, от испуга осел на пол, в очередной раз потеряв сознание…