***
Уилл хочет увидеть все. Они проводят много времени перед аквариумами только потому, что ему нравится наблюдать за этим. Он останавливается в уголке рептилий в основном из любопытства, и затем улыбается щебечущим, проворным и шустрым птичкам в клетках. Он гладит кролика, и по предложению Майка они даже зовут сотрудника, который ведет их в заднюю часть магазина, где между листьями мечутся блестящие ящерицы с радужной чешуей, а в искусственных ветвях деревьев посапывают декоративные кролики. Уилл морщится от ценников, но Майк отмахивается, просто повторяя: «Все окей». Но Уилл не уверен, что хочет кого-нибудь. Он не может не смотреть на этих животных, созданных в лаборатории и выставленных за большим ценником, и думать: «Ты тоже в этой лодке, да, приятель?» Несколько раз они проходят мимо ряда вольеров с собаками, показывая друг другу самых милых и энергичных щенков. Но только когда они подходят к окну возле угла магазина, Уилл резко замирает. У задней стенки вольера шевелится масса слегка поднимающейся при дыхании шерсти. Кое-где появляются маленькие ушки и лапки, образуя кучку братьев и сестер, свернувшихся калачиком во сне. Пока он наблюдает, одна крошечная голова поднимается из клубка, и открывает рот шире, чем собственная голова, делая огромный зевок. Это трехцветная маленькая кошка, больно напоминающая стакан мороженого «Роки Роуд», с шоколадным, зефирным и карамельным вкусом. На носу и на губе у котенка черное пятно, как будто окунуло свое лицо во что-то. Табличка возле стекла гласит: «Привет! Нам четыре месяца, и мы очень дружные! Позовите сотрудника, если хотите взять нас!» Пять минут спустя они уже в комнате для знакомств, водят по полу игрушку из перьев, следя, как трехцветный котенок кувыркается за палочкой, с куда большим энтузиазмом, чем с грацией или умением. А через тридцать минут они загружают багажник машины кормом для котят, когтеточкой, игрушечными мышками, наполнителем, лотком и многим другим. Сама Роки едет между ними в своей переноске на заднем сиденье и выглядит шикарно в новеньком ошейнике с рисунком «Звездного пути», который именует ее как капитана.***
Холли выглядит довольно волнительной по поводу Уилла. Майк говорил ему, что она в возрасте, когда увлечена одной романтикой, и постоянно читает книги о любовном треугольнике, обычно с участием хотя бы одного персонажа: феи, демона, оборотня, шелки или вампира. Она думает — или, скорее, ей сказали родители, как поправляет Майк, — что создать себе Мэтч, это просто самый романтичный жест на свете. И весь ужин она проводит, ухмыляясь Майку и Уиллу, хихикая над ними всякий раз, когда они перекладывают овощи на тарелку другого, и пялится на их обручальные кольца. Майк бросает в нее салфетку и просит ее остановиться, но Уилл видит, что она ему небезразлична. Он смотрит ей в глаза, когда она что-то рассказывает, чтобы показать, что он слушает, когда как их родители не обращают никакого внимания, он интересуется, сделала ли она домашнее задание, и хорошо ли справляется ее новый репетитор. Майк также сообщает Уиллу, что у него есть еще одна сестра Нэнси, которая живет немного севернее и работает репортером-расследователем. — Ты скоро с ней встретишься, — обещает Майк. — Я думаю, ей бы было… — Небольшая пауза, как будто он подбирает слова. — Очень интересно с тобой познакомиться. Что это значит? Уилл гадает, откусывая кусок лосося. Ей действительно он интересен или ей не нравятся Мэтчи? Родители Майка также проводят значительную часть ужина, проверяя Уилла на стойкость, несмотря на очевидные попытки Майка направить разговор в другое русло. Итак, Уилл любит готовить? Нет? Ну, это нормально, в большинстве семей есть личный повар, ну, во всяком случае, в большинстве семей, с которыми он будет общаться. С самыми важными семьями. А как насчет танцев или финансов? Только основы? Чему его там вообще научили? Уилл начинает чувствовать прилив жара в ушах, привычная неуверенность подкрадывается и гложет его. Ты должен быть лучше. Ты недостаточно хорош, как минимум. Ты ошибка. Никто тебя не хотел. Скоро они все поймут, какой ты глюк, и отправят тебя обратно. Ты должен это компенсировать. Ты должен компенсировать тот факт, что ты существуешь. Мысли так сильно кружатся в его мозгу, что к концу ужина он чувствует себя так, словно задыхается, и побег в сьют Майка становится столь необходимым спасением. По крайней мере, здесь Уилл не чувствует себя под таким пристальным взглядом и неодобрением. По крайней мере, здесь только он, Майк и их маленькая кошка, играющая с пластиковой напольной фигуркой, которую она сбила, когда они вошли. Кажется, она не обеспокоена тем, что ее внезапно лишили кучи родственных котят. Уиллу интересно, будет ли ей одиноко посреди ночи и начнет ли она мяукать возле их двери. Он задается вопросом, не станет ли ему одиноко. Это первая ночь, когда он заснет не в комнате, полной двухъярусных коек под фоновый шепот и даже дыхание своих странных братьев и сестер. Но потом он понимает, что ведет себя глупо: он будет спать не один, он будет с Майком. Майк закрывает за ними французские двери своего сьюта и запирает их на всякий случай. Затем он задергивает стеклянные панели дверей занавесками — тихо, но ясно показывая: «Отвалите все, кто захочет подойти». Это второй раз, когда Уилл находится в сьюте Майка. Первый раз был, когда они приехали в дом Уилеров, и надо было поселить Рики. Хотя площадь всего этого настолько велика, что Уилл не решается назвать его домом. Достаточно ли это велико, чтобы быть особняком? Он не уверен. Четыре этажа, включая подвал, с левым и правым крылом и множеством больших комнат с высокими потолками, особенно в центре дома, идеально подходящий для проведения больших мероприятий. Они живут в том районе, который Майк назвал «Снобистской частью города». Поле для гольфа находится менее чем в миле отсюда. Дома расположены на большом расстоянии друг от друга, а не выстроенные в тесные ряды, как в детских воспоминаниях Уилла, где у каждого дома была подъездная дорожка с небольшой лужайкой, ограждающей от соседей. Деревья и кусты вдоль забора дома Уилеров создают более оживленный зеленый фон на пару с мягким газоном. Аккуратный сад, полон цветов и пчел. Дом выкрашен в белый, с темно-зелеными ставнями и кирпичными акцентами, окруженный круглыми кустами и высокими деревьями, которые не кажутся выращенными в этом климате. Интерьер не такой суровый, как Уилл ожидал. Конечно, все вокруг впечатляющее и роскошное, но далекое от гладкости черного мрамора и острых углов, которые он себе представлял. Но и не современный. В комнатах обои с деревянными панелями, блестящие деревянные полы и пушистые коричневые ковры. Перед большинством окон на первом этаже видны зеленый ряд кустов, закрывающих их от любопытных глаз. Большинство штор наверху закрыты по той же причине. Когда Майк и Уилл приехали домой, трое бесстрашных репортеров, которые разбили лагерь на обочине, начали задавать множество вопросов, пытаясь рассмотреть кота и лицо Уилла, остановившись только тогда, когда Майк захлопнул кованые ворота перед их лицами. Даже тогда, когда Уилл оглянулся, он все еще мог видеть, как камеры не переставали щелкать, пока они с Майком бежали по подъездной дорожке. Майк хотел протащить Роки в свой сьют до того, как ее кто-нибудь заметит, но они подняли такой шум, пытаясь перетащить все кошачье снаряжение по большой широкой лестнице из красного дерева, что сразу привлекли внимание миссис Уилер. Ее взгляд остановился на переноске из которой было слышно одно мяуканье. Она положила руки на бедра, вздыхая, затем взмахнула рукой. — Хорошо, — сказала она, — дайте посмотреть. Вопреки ожиданиям Уилла, котенок полюбился Карен. Она держала Роки на руках и гладила, говоря, какая она красивая и замечательная. Холли, конечно же, обрадовалась и отказывалась вернуть ее, пока Майк не указал, что это кошка Уилла. И Тед, возможно, почувствовав себя обделенным, в конце концов подошел и позволил Роки поиграться с его пальцами. Он определенно не в восторге от того, что в его доме живет животное, но и особо ничего об этом не сказал, а лишь: — Майк, следи, чтобы она оставалась в твоем сьюте. Я не хочу, чтобы везде был мех, у миссис Гиллес аллергия. Ты же знаешь, она часто приходит в гости. Я не хочу, чтобы она словила аллергию на что-то в нашем доме. И хотя комочек шерсти была достаточно дружелюбна со всеми, бегала и нюхала каждую руку, уже сейчас понятно, что на самом деле она кошка Майка. И хотя Майк заядлый любитель собак — он сам сказал это, когда они ее забрали — ясно, что он уже любит этого маленького котенка. Рики чаще подходила к нему или ложилась на его ноги, наблюдая за остальной частью комнаты, прижавшись к его коленям. Или лезла по его рубашке своими острыми когтями и садилась ему на плечо, пока Майк умилялся, гладил ее за ушами и целовал ее теплую, мягкую голову. Уилл не возражал. Ну, он немного ревновал части с поцелуями. Но он тоже провел много времени с котенком и, конечно, не против наблюдать, как Майк заискивал перед ней. Когда они в тот первый раз понесли Роки наверх в сьют Майка, Уилл был немного удивлен тем, насколько его комнаты были похожи на остальную часть дома. Интерьер не соответствует Майку. Все здесь слишком безличное, слишком чистое, как и весь дом, очень напоминающее воплощение страниц журнала. Теперь, после того, как они прошли через его гостиную и поздоровались с озорной крошкой, Майк открывает дверь, которую Уилл раньше не видел. И все становится на свои места. Потому что эта комната уже больше напоминает вкусы Майка. Как будто он спрятал все это, затолкал всю свою личность в спальню и прочно закрыл на замок. Скрыл, прячась в маленьком безопасном пространстве. В спальне Майка большие, высокие окна из которых открывается вид на огни города. «Снобистская часть города» расположена на холме, поэтому сверкающая карта желтого света от окон, красных фонарей сзади машин и светофоров хорошо заметны в тумане поздних сумерек. У одной стены стоит незаправленная двуспальная кровать, а беспорядок повсюду, так сильно отличается от первозданной строгости остальной части дома. — Ванная за этой дверью, шкаф стоит рядом, — говорит Майк, бесцеремонно бросая бумажник на прикроватную тумбочку. Роки мечется за ними на неуклюжих кошачьих лапках, интересуясь только что открытой комнатой, и быстро теряется под кроватью. — Думаю, я наконец убедил горничную, что ей не нужно здесь убираться, так что нам не придется беспокоиться, что кто-то зайдет. Дверь запирается. Уилл ходит по комнате, пока Майк рассказывает. В одном углу он видит большой письменный стол с двумя компьютерными мониторами с красочными заставками, а на поверхности стола — высокую стопку книг и блокнотов. На спинке стула висят свитера. Несколько книжных полок забиты книгами, дисками и всякой всячиной, а также старыми детскими игрушками и сувенирами, с которыми Майк, очевидно, не мог расстаться. По типу пластмассового динозавра или трофея с научной выставки. Стены повсюду увешаны плакатами, картинами, фотографиями и случайными памятными вещами. За исключением одной стены напротив кровати, о которой Уилл начинает размышлять, пока Майк не достает небольшой пульт из бардака на прикроватной тумбочке и не спрашивает: — Не хочешь чего-нибудь посмотреть? Проектор под потолком оживает, и вдруг пустая стена мерцает экраном приветствия, мимо прокручиваются опции: телеканалы, сервисы, фильмы. Уилл уверен, они тратят больше времени на решение, что именно посмотреть, чем на просмотр, но в конце концов останавливаются на одном из любимых фильмов Майка — эпическом фэнтези. Они досматривают первую часть (по всей видимости, в серии целых шесть фильмов), прежде чем Майк начинает зевать. — Извини, — говорит он, — я мало спал вчера. Майк одалживает пижаму Уиллу, потому что они забыли, что у него нет никакой собственной одежды, кроме той, которая была на нем. Они на какое-то время отвлекаются, играя с Роки, пока она не засыпает, сворачиваясь калачиком в углу дивана в гостиной Майка, которая была переименована в «Комнату Роки». Они закрыли остальные двери, так что она не сможет найти неприятностей, и проблем, в которые она может вляпаться, теоретически относительно мало. В той комнате есть туалетный лоток, еда и вода, и нет ничего особенно хрупкого, что она могла бы опрокинуть на себя. Они чистят зубы и умываются в ванной Майка, отделанной бежевой плиткой, и пьют воду перед сном. Это газированная ароматизированная вода. — Вода для богатых, — сообщает Майк, закатывая глаза, когда достает ее из мини-холодильника. Но, судя по всему, вода без сахара или чего-либо еще, так что они могут пить ее после того, как уже почистили зубы. Майк выбирает со вкусом граната, а Уилл — клубники.***
Это все из-за закрытой двери в спальне. Если бы Майк оставил дверь приоткрытой, чтобы котенок мог войти, Уилл бы ничего такого не подумал, но он закрыл ее. И эта закрытая дверь сказала Уиллу все, что ему нужно было знать. Он нервничал все время, пока они переодевались в пижамы, чистили зубы и пили воду. Теперь Уилл делает большой глоток газированной воды со вкусом клубники и чувствует прилив волнения. Ладно, думает он, почти подготавливая себя, сейчас он отведет тебя в постель. Он нервничает, да. Но по мере того, как идут секунды и время почти приходит, он обнаруживает, что с нетерпением ждет этого. В животе появляется легкое, приятное нервное напряжение, постепенно переходящее в жар, чем больше он думает. Например, о больших руках Майка и его взлохмаченных, волнистых черных волосах, которые к концу дня стали пушистыми и выбились из укладки. Теплых, глубоко карих глазах, его милых веснушек, и о том, как он ухмыляется, когда знает, что ведет себя немного дерьмово. Уилл считает, что знает, как все пойдет. Они приготовились ко сну, пожелали Роки Роуд спокойной ночи, убедились, что она уснула, закрыли и заперли за собой дверь спальни. А сейчас они выключат свет, а может и нет. Может быть, Майк любит наблюдать за происходящим при полном свете. Он возьмет Уилла за руку и осторожно поведет его к кровати. Он поцелует Уилла, наконец-то нормально. С зубами и с языком. Он потянет Уилла на кровать и снимет с него пижаму, впервые внимательно рассмотрев своего Мэтча. Всего его. Уилл увидит одобрение в этих темных глазах, и голод. Он увидит, что нравится Майку таким, какой он есть — обычным и человечным, каким он, надеется, является. А потом, может быть... Дыхание Уилла сбивается, когда он идет смотря в пол, витая в облаках. Майк принимает этот звук за звонок беспокойства и оглядывается через плечо. — Ты в порядке? — спрашивает он. Уилл автоматически отвечает: — Да, — но он даже не до конца уверен, о чем его только что спросили. Его разум где-то в другом измерении. …может быть, Майк прикоснется к нему. Уилл не против предоставить себя Майку. Если бы партнером Уилла был кто-то злой или неприятный, это было бы обязанностью. Но Майк? О, нет, Уилл не возражает доставить Майку удовольствие. Возможно, он мог бы произвести на него впечатление, если бы упал на колени и взял Майка в рот без предупреждения. И отсосал. С обильной слюной, чтобы сделать процесс более гладким и легким, ощупывая форму языком, проверяя, как далеко он сможет зайти. Он фантазировал об этом и раньше, обычно посреди ночи, после услышанных сплетен от других Мэтчей о фетишах своих партнеров, в заранее загруженных запросах. От этой мысли его внутренности сжимаются в приступе желания. Да, он с радостью отсосет Майку, прикоснется к нему, разрешит Майку его трахнуть, если тот захочет. Но, возможно, только возможно, Майк прикоснется к нему сам. Добрый, нежный Майк, который говорит «пожалуйста» и «спасибо» водителям и уборщикам, который хотел, чтобы Уилл помог с планированием их свадьбы, который ни разу не отдавал Уиллу приказы и не обращался с ним грубо. Хотя именно для этого он и создан. Хоть он Мэтч, может быть, Майк прикоснется к нему. Может, когда он закончит отсасывать, Майк со стоном потянет его для поцелуя, и скажет «Иди ко мне», и возьмет Уилла в свою руку, чтобы сделать ему приятно тоже. Никто никогда раньше не прикасался к Уиллу так. По понятным причинам, Мэтчам не разрешается спать с друг другом. Да и вообще, это было бы странно, они были как братья и сестры. Но сейчас Уилл, сгибая колени, трепещет при мысли о Майке, его Майке, его муже, представляя, как он обхватывает его, сжимает и поглаживает. Ведет рукой все дальше, преодолевая складку кожи, и проталкивает палец внутрь. Уилл дрожит. У него стояк, но, к счастью, они уже добрались до кровати, так что нет особой причины скрывать это. Это не займет много времени. Но Майк выключает свет, оставляя только легкое мерцание проектора, ложится в кровать, и они продолжают смотреть вторую часть фэнтези. Он не делает ничего, кроме того, что слегка сводит их плечи вместе. Он не притягивает Уилла к себе, не снимает футболку и не посылает Уиллу многозначительную улыбку. Даже не кладет руку на бедро Уилла с намеком. Уилл смотрит на него. Я ждал с Конференц-зала, думает он. Неужели он не хочет? Может быть, Майку не нравится секс. Или, может быть, он просто не хочет Уилла. Но как так? Почему? Уилл его, во всех смыслах этого слова. Дело в том, что Уилл может поклясться — он улавливал... сигналы. Он заметил, как Майк несколько раз в течение дня смотрел на его грудную клетку, и однажды, когда Уилл наклонился, чтобы рассмотреть что-то в зоомагазине, ему показалось, что он увидел Майка, пялящегося на его задницу. Это могло быть плодом его воображения, но были и другие моменты. Моменты, когда Майк смотрел на губы Уилла или когда Уилл вошел в его пространство и Майк прислонился к нему. С того первого часа в конференц-зале у них не было проблем с проникновением в личный пузырь друг друга. Кажется, они просто… совпадают. Майк обычно действует непринужденно, развязно, но уважительно, никогда не напирая, если Уиллу нужен кислород. У Майка нет проблем с тем, чтобы прикоснуться к нему. Так почему же он такой скромный сейчас? Разве он не знает, что Уилл принадлежит ему? Разве он не хочет его? Что ж, решает Уилл, глядя на происходящую на экране битву, думаю, есть один способ это выяснить. Уилл выпрямляется, слегка поворачивается, и это движение привлекает внимание Майка. Майк отводит взгляд от стены и обнаруживает, что Уилл смотрит на него. С колеблющимся пульсом Уилл пользуется возможностью взглянуть на губы Майка. Он двигается всего на полдюйма с беззвучным вопросом — поцелуешь? А затем, когда Майк не отстраняется, он наклоняется ближе. И видит, как Майк сглатывает. — Тебе не обязательно, — говорит он хриплым голосом. Они настолько близко, что Уилл чувствует тепло на своей щеке, исходящее от слов Майка. Майк не приближается, но и не отстраняется. — Я знаю, — шепчет Уилл и пытается еще раз, и почти достигает цели, но на этот раз Майк его останавливает. Всего лишь рука на его плече, одно легкое прикосновение, которое отбрасывает его на дюйм назад, и Уилл пытается не чувствовать себя отвергнутым. Майк качает головой в стороны. — Нет, правда. Тебе не нужно ничего делать только потому, что ты… Небольшой прилив отвергнутости проходит, когда до Уилла начинает доходить. Майк думает так? Что Уилл делает это только из-за обязательств, что ему не нужен Майк? Разве он не знает, как сильно Уилл хочет, нуждается в этом? Уилл недоверчиво смотрит на него, и хмыкнув качает головой. — Знаешь, — тихо начинает он. На заднем плане идет фильм, и отражаемые цвета создают мерцание по всей комнате. — Я три месяца переживал о том, кем будет мой партнер. Я все время думал… — Он немного неловко пожимает плечами, отводя взгляд. — Будет ли он хорошим или просто… Все это звучит просто ужасно, ему постоянно напоминали не говорить подобные вещи. Поэтому он подбирает слова, уклоняясь от худшего, что можно найти в голове. — Я переживал, что это будет какой-нибудь шестидесятилетний или высокомерный мудак. — Или что я буду обычной живой игрушкой, которую он будет использовать, а затем игнорировать. — О, — произносит Майк в тишине. — Низкая планка. Уилл посмеивается. — Нет, это не так. Я имею в виду, да. Но это не то, что я… — Он машет, жестикулируя, а затем вздыхает и поворачивается к Майку полностью. — Я просто имею в виду, что ты не плохой. — Спасибо. — Майк поднимает брови вверх в игривом, притворном замешательстве. — Наверное? — Он становится серьезным. — Ты тоже не так уж и плох. — Правда? — бормочет Уилл. — Ага. Уилл снова наклоняется. Медленно, вопросительно. Он ждал этого три месяца, пытался представлять, жаждал физического прикосновения, и теперь, когда он здесь... Теперь, когда он знает, что его партнер — добрый, внимательный, немного придурочный и совершенно привлекательный, Уилл хочет этого поцелуя. И он думает, что Майк тоже, и будь он проклят, если он не получит этого. На самом деле, он хочет гораздо больше, чем простой поцелуй, но сейчас… Уилл наклоняется, и на этот раз Майк не сопротивляется. Фактически, сейчас он приближается навстречу. И когда Уилл прикасается к его губам, Майк, наконец, дотрагивается к лицу Уилла, притягивая к себе, чтобы удержать его на месте. Чудесно, несовершенно и немного неуклюже, они находят определенный ритм. Давление и прикосновения разгорячивающее кровь становятся неимоверно приятными из-за их общего сердцебиения и дрожащих пальцев. Майк напоминает мятную зубную пасту, а его кожа пахнет умывалкой для лица, которой они оба пользовались. Чисто, приятно и почти успокаивающе. Движения его челюсти выбрасывают все разумные мысли Уилла. Он приоткрывает рот Уилла и его челюсть отвисает, когда Майк проводит горячим скользким языком по его нижней губе. Это вызывает прилив чувствительности по всей челюсти, Уилл ерзает, понимая, что его пижамные штаны начинают натягиваться. Он отчаянно хочет, чтобы Майк прикусил губу, которую он только что облизал, но Майк очаровательно и раздражающе методичен. Нетороплив. И нежен. В нетерпении Уилл толкается к нему, прежде чем вспомнить, что не должен быть требовательным. Но Майк, похоже, даже не возражает. Он просто тихо мычит и позволяет Уиллу прижаться к себе. Очки Уилла сбиваются набок, впиваясь в щеку, поэтому он снимает их с лица одной рукой и кладет, не глядя, куда-то, на тумбочку. Ему все еще хочется укусить его. Он подумывает о том, чтобы прикусить Майка за губу, чтобы дать ему понять, что все в порядке, но он также не хочет давить. Это самообладание длится еще примерно тридцать секунд, прежде чем Уилл перекидывает ноги через колени Майка, оседлав его. Хотя бы потому, что его спина затекала, когда они находились боком друг к другу. И он хочет дать Майку понять, что можно пойти дальше, что он не откажется, если Майк захочет чего-то большего, чем поцелуи. Уилл этого даже хочет, а не наоборот. Но Майк сжимает его бедра, когда он садится, скользя кончиком носа по челюсти Уилла. И полушепотом добавляет: — Эй, эй... Мы никуда не спешим. Но я хочу спешить, думает Уилл. Он не знает, как еще объяснить боль в костях, не связав это с одним лишь желанием. Но он уверен — Майк не продолжит без какого-либо объяснения. Поэтому он идет на все возможное, уверяя: — Знаешь… — его голос становится хриплым, и он откашливается. Он звучит одновременно глупо и эмоционально, сам не понимая почему. — Ты ведь знаешь, что я ни разу не прикасался к другому человеку? Уже как три месяца? Да, они проводили медицинские осмотры и все такое, но... на этом все. Даже объятий не было. — Его голос немного надламывается, и он молча ругает себя: возьми себя в руки, Уильям, быстро. — Никогда. Я просто… — Он поднимает руки вперед и сразу возвращает обратно. — Я просто хочу быть поближе к тебе. На секунду. Майк смотрит на него своими глубокими глазами, которые кажутся черными в тусклом свете, и выглядит пораженным. Внезапно его руки обвивают ребра Уилла, скользя вверх по плечам, и прижимают к себе. Уилл издает вздох, когда воздух выдавливается из его легких, и растворяется в объятиях. Майк прижимается к изгибу шеи Уилла, и каждые несколько секунд Уилл чувствует горячую, влажную струю дыхания. Он зарывается в волосы Майка и просто дышит, и дышит, сжимая одну его руку, чтобы Майк не смог отстраниться. Он не может уйти, не сейчас. Не тогда, когда Уилл наконец получит это: твердое и настоящее тепло человеческого тела, давление, прикосновения, прерывистое дыхание его партнера. Простое ощущение того, что его окутывает другой человек, воздействует на каждый нейрон в стволе его мозга, запуская все его животные инстинкты — избегать, защищаться, суетиться. Уилл, возможно, не был рожден человеком, но он все еще из плоти и крови. Он по-прежнему из того же звездного вещества, что и все остальные, с таким же кальцием в костях и железом в крови. Последовательность его ДНК произошла от того же эволюционного пути, что и у других на Земле. И вот его впервые обнимают, по-настоящему, и облегчение наравне с правильностью ощущается почти болезненно. Он не осознает, насколько близки прорваться его эмоции, пока легкие не издают тихое всхлипывание, всего небольшой вздох и он понимает, что его нос покалывает. Я, что плачу? О, это так неловко. Нужно срочно остановиться. Но он не может. Он пытается заблокировать железы, но не получается и начавший тремор, делает ситуацию еще хуже и единственное, что остается, это спрятать лицо в волосы Майка и надеяться, что тот этого не заметит. Но он, конечно же, замечает. Майк пытается откинуться назад и посмотреть на его лицо, но Уилл отворачивается. Он не хочет, чтобы его видели таким, когда он сам не уверен, что это был за переизбыток эмоций. — Уилл, — тихо зовет Майк, все еще пытаясь поймать его взгляд. — Ты в порядке? Что случилось? Слеза вырывается из-под нижних ресниц Уилла, и он вытирает ее улыбаясь сквозь слезы. — Извини. — Улыбка была неожиданностью. Разве слезы не из-за грусти? Обычно, он так срывался поздно ночью, под одеялом, унывая в глубоком и тревожном потоке неопределенности, связанной с миром, и с его местом в нем. Но это не то, что он чувствует сейчас. Майк упрямо спрашивает: — Что такое? — Ничего, — проговаривает Уилл еще раз улыбаясь. — Я… — Он не может сказать всего, не знает как и не уверен, хочет ли целиком излить свою душу, даже если бы знал как, поэтому он говорит первое, что приходит в голову: — Я чертовски рад, что выбрался оттуда. Майк выдыхает, как будто это — какое-то монументальное признание или прозрение. — О-у, — и качает головой, притягивая Уилла к себе, укладывая их поудобнее к спинке кровати. — Блять. Уилл, иди сюда. Каким-то образом они возвращаются к поцелуям. Уилл обвивает руками шею и плечи Майка, на что он сжимает его ребра, и колени Уилла тут же ложатся по обе стороны от бедер Майка. Жужжащее скрытое желание уже исчезло, но Уилл не теряет его. Если Майк захочет, они могут заняться сексом в другой вечер. Он думает, что на данный момент объятия — как простая, базовая, эмоциональная человеческая связь — приносит больше удовлетворения, чем мог бы дать секс. Кое-как они ложатся на простыни, лениво целуясь, переплетая ноги. А затем досматривают фильм в полусонном состоянии. Время от времени один из них наклоняется к другому для еще одного долгого поцелуя.***
Уилл просыпается перед рассветом. Фильм воспроизводился какое-то время после того, как они заснули, и теперь на стене остался экран меню. Кто-то жалобно пищит у двери. Уилл осторожно убирает руку, обвисшую его талию, заставляя Майка сонно бормотать в знак протеста, и в полусне идет в сторону двери. Роки сразу же кричит. Он подхватывает ее маленькое теплое тельце и несет к кровати, забираясь обратно под одеяла, и укладывая ее в пространство между их ногами. Майк протягивает руку во сне, находит тело Уилла и снова прижимает его к груди, вздыхая. Несколько минут Роки лазает по ним, исследуя, а затем возвращается в укромный уголок за коленями Уилла и сворачивается в свой комочек. Через пару минут Уилл снова засыпает.