***
— Может уберешь вот «это»? Я указала на подобие волос у него на подбородке, но он укрыл его рукой, как свое дитя. Килби уже час прихорашивался перед зеркалом, все никак не мог быть довольным своим внешним видом: большая белая рубаха с широкими рукавами, штаны горчичного цвета, да и шапка ему наконец стала впору. Его волосы даже стали длиннее уровня плеча, хотя, он всегда старался сохранять каре; как никак, прошло несколько десятилетий, чтобы он мог считаться уже взрослым. «Зато я ни капельки не изменилась». — Я с «этим» выгляжу более зрелым, — думая, что он поправил меня, он повернулся к зеркалу. — С этой крысиной бородкой? Может, не будешь позориться хотя бы на церемонии? — на мое утверждение, парень только отмахнулся. — Она через две недели успеет отрасти еще больше, — элиатроп продолжал красоваться перед зеркалом. С меня вырвалась злобная усмешка, когда я сделала попытку дотянуться до нее. Вот шушу его дери, я не могу достать! — Я лично побрею тебя ночью перед церемонией и ты ничего не сможешь мне сделать, — прошипела я, все пытаясь дотянуться до его подбородка, — и почему ты стал таким длинным? Мне неудобно! — За то ты такая же кроха, — парень держал мою голову, просто протянув руку, пока я пыталась достать воздух. Иногда, у меня ощущение, что время остановилось надо мной: я не старею, мое мышление почти не изменилось, словно, я все еще та девчонка, что любила тайны и секреты, но еще и прогуливаться под вековыми деревьями, которых укрывал пышный ковер зеленых листьев. Ах, осенью становилось это еще прекраснее, когда еще в руках у тебя горячий хлеб, который так и съедаешь по пути домой. Подожди, вековые деревья? Горячий хлеб? Откуда эти воспоминания? За собой я стала чаще замечать, что пока живу тут — из ниоткуда приходят старые воспоминания, где, наверное, я даже архимагом не была; но разве я не всегда им была? Или нет? Все больше дыр в моей голове, что я напоминала себе решето, через которое течет все, что я пытаюсь запомнить. Но у моего друга никогда не было с этим проблем — он отличался отличной памятью, что полезно для будущего ученого и лекаря. Крепко пихнув его в бок, отчего его расческа с грохотом упала на пол, я двинулась в сторону кухни, где уже доносился приятный запах еды; что-что, а Шинономе готовила просто чудесно, особенно когда готовы угостить абсолютно бесплатно. Как вспомню обед у бога Энутрофа, то в дрожь бросает, старый дурак. — Кстати Шино, а ты ждешь церемонии? — спросила я, закидывая в рот сдобную булочку. Дракон остановилась, чтобы задумчиво поднести руку к подбородку. — Конечно жду, но… Как представлю, что придется выполнять больше работы, потому что мы будет официально членами Совета – передергивает, — призналась девушка, взяв чашку в руку. — Да и не мы одни будем, так как Глип с Бальтазаром с нами одногодки. Стоило мне вспомнить того элиатропа, как я нервно засмеялась — в последний раз, когда мы встречались – они ни на дюйм не вырос, хотя выглядел, может, чуть более взрослее; да и весь, его некогда интерес ко мне успел улетучиться. Я вздохнула с облегчением.***
С раннего утра, Килби никак не мог успокоить свои нервы: он слишком переволновался это ночью, что плохо спал, а церемония буквально через несколько часов. Что будет его ждать? Что он получит такого, что он сможет выделиться перед другими братьями и сестрами помимо его незначительных навыков врачевания? «С другой стороны, Глип тоже не может похвастаться успехами», — вздохнул он, натягивая повседневные штаны. Глип с Бальтазаром действительно не делали успехов с новой реформой обучения из-за нехватки навыков, но он был слишком упрям, чтобы признаться, что ему нужна помощь. Усмехнувшись, что никто из них не лучше другого, парень надел очки, что лежали перед небольшим зеркальцем – его некогда блондинистые волосы обрели более темный оттенок с возрастом, но не это его смутило; пропала его шапка и виноват тот, кто сейчас ночует в их доме. — Юго! Завтрак был очень спешным, так как погоня и разборки с Юго, который успел стать уже юношей, затянулись из-за украденной шапки, а сестра Шинономе проспала все утро. Элиатроп бежал изо всех сил к беседке, которая проросла виноградной лозой, но так и ни разу не дав плоды — там уже ожидала его подруга Белла с небольшим букетом желтых цветов и с новым плащом, который он ни разу не видел. — Решила немного принарядиться, все таки важный день, — улыбнулась девушка, вращая букет в руке. — Подарю тебе после церемонии, чтобы точно помпезно было. — Собрала календулу? Это чтобы меня потом этой травой откачивать? — пошутил парень под смешок девушки. — Ты же сам говорил, что она желчегонная, как она тебе поможет? Но попить ее дам, если вдруг сознание потеряешь от жажды. Представив подобное, элиатроп скривил лицо — он был, конечно, нервным местами и слишком переживал, но не до такой степени. Церемония была такой же грандиозной, как и тот праздник танца богов-создателей: огромное количество цветов, лент, жриц и жрецов, что воспевали к богам, чтобы те направили их. Белла сдержала смешок, который заметил Килби: иногда она будто разговаривала сама с собой, но он уже за столько лет привык к ее поведению; как никак, он сам был такой. Возле ступеней, где наверху у входа в храм и будет сама церемония, где все смогут увидеть перворожденных – уже стояла его сестра и близнецы, которые жарко спорили; русоволосый на прощание обнял подругу, чтобы присоединиться к своим родственникам. Элиатропы шли впереди, когда их драконьи брат и сестра следовали за ними; молчание нарушил Глип. — Вот стану членом Совета, все точно изменится. Меня не только уважать будут, но и бояться, — прошептал черноволосый, оскалившись, представляя как больше никто не сможет ему сказать что-то насчет его роста. — Но тебя и так все бояться, брат… — промолвил Килби, с досадой смотря на брата, чье эго было выше его. Низкорослый элиатроп ощетинился: ему легко говорить, он, по словам старейшин что помнили Килби из прошлой жизни, был самым высоким из их шестерки! И еще та девушка все время вокруг него бегала… Вспомнив о последнем, он нахально усмехнулся. — Но я гораздо более уверен в себе, в отличие от тебя. Хоть, моя реформа неидеальна, но я уже делаю успехи! Людям просто надо это увидеть и все поймут, какой я, — сказал паренек и если бы его нос мог расти, то он бы давно пробил небо. Килби вздохнул. — И твоя подружка бы увидела, что ты… — Да что от нее тебе надо? — рыкнул русоволосый, устав от нападок брата. — Или тебе неприятно, что кто-то со мной общается, а с тобой нет? Глип хотел что-то добавить, но они уже дошли до самого входа, где их ожидали другие члена Совета, где во главе стоял король Чиби и множество элиатропов, что были приближены к власти. Церемония была готова начаться.***
Я уже буквально видела их перепалку, учитывая их активные махания руками; эти двое постоянно кусают друг друга, пытаясь задеть кто более из них интроверт или не особо общителен и приятен другим. За столько лет, я уже привыкла слушать их часовые споры, но, по словам Норы, такова натура Глипа и Бальтазара: он несут знания молодому поколению, поэтому способ кнута и пряника их самый излюбленный. «Только карлик и пряником от души бьет». Неприятно почесав макушку головы от некогда полученной травмы, я снова вернула взгляд на перворожденных, где главная жрица Мина о чем-то наставляла близнецов – я только краем глаза успела заметить, как Килби немного потерял равновесие, но Глип успел его подхватить. Церемония завершилась и множество людей двинулось поздравлять новых членов Совета, что вступили в должность. Я решила не влезать в эту огромную кучу, напоминавшую рой пчел и ждала в стороне, когда, наконец, я смогла увидеть знакомые лица. Стоило мне сделать шаг, как Шинономе обняла меня намного крепче прошлых разов, буквально подпрыгивая в объятиях. — Ох, я так рада что ты была здесь! Ты видела церемонию? Как взлетели наши братья, чтобы устроить шоу! — воодушевленно говорила девушка с красной кожей. К нам успели подойти и другие близнецы – дракон-бальтазар не был большим драконом, но его взгляд был уже словно у столетнего старика; Глип вальяжно подошел ближе, явно собираясь говорить те вещи, о которых будет почему-то стыдно мне. — Ну раз мы теперь члены Совета, то ты теперь просто обязана посетить мои занятия – для тех, кто много прогуливал ранее, — усмехнулся парень, — но я обещаю, что буду лично помогать тебе с этим. — Ты уже не первое столетие пытаешься провернуть учебную реформу и каждый раз ты думаешь, что делаешь что-то новое. Лучше иди и займись глубже своим образованием – сделаешь что-то новое. Этот голос мы мне родным, хотя и прозвучал абсолютно по-чужому: это был тот же Килби, хотя и выглядел более уставшим, в отличии от сегодняшнего утра. — Давайте пойдем домой, я сегодня немного устал от церемоний, — сказал парень, подталкивая меня и Шинономе вперед. Глип хотел что-то добавить, но никак не мог подобрать слов, — и если тебе нечего сказать, не трать мое время. Услышав только: «Да что с ним такое», мы вышли на аллею, которая вела прямым путем к их дому; весь путь русоволосый не проронил ни слова, когда Шинономе виновато извинилась передо мной, когда они исчезли в доме. “Именно так мы любим и поддерживаем друг друга”. Правда ведь?***
Я выдохнула облачко пара в это раннее утро. Не знаю что мне делать, мне было очень скучно. Буквально разрываюсь от дел, но мне скучно что-либо делать. Я все реже встречала Килби на нашем старом месте, возле беседки, где растет виноград: после совершеннолетия, у него будто из ниоткуда, взялось куча работы, которую он должен немедленно сделать, ведь он, как он сказал: «Дел невпроворот», что он долго все откладывал, пока был…. Ребенком? Он не удосужился мне это объяснить. Я продолжала сидеть в беседке, где была одна единственная скамья, на которой мы всегда, каждый день, здесь встречались; словно из ниоткуда, рядом со мной свалилось тело, которое с небольшим охом приземлилось пятой точкой на скамейку. — Привет? — этот голос был всегда легко узнаваем, ведь, сложно не узнать Юго, владельца этой голубой шапки. Ему недавно исполнилось меньше сотни, но выглядел он постарше того подростка, которого я видела совершенно недавно. — Я не вовремя? Есть черта, которую русоволосый плохо скрывал, помимо его высокомерия, которое, может и поубавилось с возрастом, но все же оставалось — прямолинейность. Он знал, что здесь, собирались мы с его старшим собратом на протяжении нескольких десятилетий и что хозяин белоснежной шапки, впервые, решил отложить встречу со мной на второй план. «Я чувствовала его вакфу рядом, он проверял». Он проверял, не придет ли его дорогой родственник на «свидание» со мной; возможно, я плохо видела ситуацию и Юго тоже хотелось с кем-то дружить, учитывая, каким он бывает заносчивым в общении хвастаясь, что он самый сильный из Первородных. «Будь я во всей красе, он бы и секунды против меня не выдержал». — Нет, ты не помешал. Хочешь прогуляться со мной? — встала я, поправляя юбку. Это была неплохая идея, потому что полет на его брате Адамае — была одной из веселых частей нашего времяпровождения. Не считая гонки с Норой и Эфримом, которая потом закончилась борьбой в грязи; затем маленькая экскурсия по его залу, который хранил в себе множества его сокровищ с братом – различные оружия, доспехи и прочие безделушки. Мне было интересно, что было у Килби в его зале славы, но он никогда об этом не говорил, хотя, Шинономе упоминала слегка про золото. «Каждый дракон любит собирательство», – так я это называю, а не хранение всяких драгоценностей и богатств, ведь, у каждого свое понятия сокровищ. Сам элиатроп с голубой шапкой много радовался и смеялся, учитывая, что в их семье он самый младший на пару с близнецом и единственный кто более менее с ним одногодки, получается я (учитывая состояние моего тела, что не меняется то да, я подхожу под критерий). Но не стоит забывать, что он был совсем мелким, когда я познакомилась с ним. Но когда мы уже прощались, парень очень просил встретиться завтра: ему было определенно некого больше мучить. Однако, я устала что некий товарищ стал меня избегать как бубонной чумы и по этим причинам я отправила Инферно вынюхать место, где этот затворник спрятался; я оказалась возле дверей какого-то зала и мне определенно было запрещено быть тут. Создав кроличью нору, коей здесь называют “порталами”, я тут же оказалась посередине лаборатории со множеством склянок и резким запахом химикатов. Владельца шапки цвета слоновой кости узнать не сложно, учитывая его большие “уши” – он даже не обернулся на меня, хотя явно должен чувствовать присутствие кого-то еще. — Мог бы просто сказать “привет” или “как дела”, я все таки еще не призрак, — наигранно обидчиво сказала я, пытаясь привлечь его внимание. Ноль реакции. — Эй, я ведь тут. — Во-первых любому быть здесь запрещено, во-вторых как ты могла проникнуть сюда, учитывая что тут защитные чары, которые ставил я сам множество тысячелетий назад? — спросил элиатроп, когда обернулся на меня этим уставшим и взрослым взглядом старика, что видел немалое. Словно, до и после церемонии были абсолютно разные люди и меня не покидало ощущения, что здесь что-то не так. — Тогда у тебя плохие чары или может, ты сделал исключения ради меня? — я игриво пихнула локтем в его бок, но столкнулась с полным безразличием. Он глубоко вздохнул. — Я все помню. Моя память возвращается, когда я достигаю совершеннолетия, когда обычно дары и способности у многих пробуждаются намного раньше. Так что, мне еще повезло, что оно у меня не с самого рождения проявляется, — сказал Килби с кислой миной последние слова. Он не заметил, как мое лицо медленно искажается выражением паники, что здесь есть человек, который не только смог описать мою внешность, но даже зарисовать ее точь-в-точь как я выгляжу — наличие такого человека, ставит мое пребывание в этом мире под большим вопросом. Даже если все элиатропы долгожители, то факт вечно не стареющей девушки, помимо Совета Шести — вызовет вопросы. Пытаясь справиться с приступом паники, что я буквально лишилась приятных деньков в этом мире, я с пониманием кивнула ему. «Мой единственный план — после его смерти или перерождения, скрываться или изменить внешность». «Хей, в чем проблема? У меня есть идея лучше — когда станет слишком подозрительно, что ты не стареешь, ты пропадаешь, а потом появляешься когда он…» «Перерождается и ничего не помнит. И так до каждого раза, когда он все не вспоминает». Разработав гениальный план присутствия в этом мире, я так же не потеряю друга, с которым приятно общаться. Даже если придется дружить с ним каждый раз заново. Это приятно, что меня кто-нибудь всегда помнил, но узнав, что я не та, за кого себя выдаю — он разозлится. — И к тому же, у меня нет времени на игры с тобой. Может, найдешь кого-нибудь еще? — спросил мужчина с явно скучающим видом, возвращаясь к работе. — Я очень занят. Определенно видеться с ним до того, как он достигнет совершеннолетия. Потому что сейчас я смотрела на человека, чья внешность была моего дорогого друга, но занята чем-то незнакомо чужим. Рано или поздно мне бы пришлось вернуться в Инглориум, чтобы проверить состояние места после очередной вечеринки богов и проверка отдельных участков кросмоза на наличие скверны, о которой волновалась Богиня Элиатроп; с Шинономе я провела последнее чаепитие, все таки, она единственная кто, наверное, стал только более тактильным и общительным чем раньше. С Юго я столкнулась совершенно случайно, когда собиралась уже уходить из дома близнецов. — Я уезжаю обратно к себе. — Знаешь, когда я достигну совершеннолетия, то отправляюсь в путешествия и обязательно найду тебя, — с решимостью сказала элиатроп, схватив меня за плечи, – я обещаю. Он был всегда милым мальчиком, что таскал мне одни и те же цветы, которые подарил в первый раз только потому, что я его похвалила. Что это были мои любимые желтые цветы, а я даже не имела понятия, как они назывались. Я усмехнулась от этого воспоминания, я определенно постараюсь его сохранить в памяти, если не забуду. — Лучше просто наслаждайся приключениями, малыш Юго, — я потрепала его по шапке, когда он он завыл от досады. — Я же говорил, я взрослый уже. — Хорошо, путешественник Юго, — улыбнулась я, когда он уже сменил свое выражение лица на что-то оптимальное. Исчезнув в портале, я оказалась в бесконечных залах своего измерения, где бесконечно пусто или всегда забито всем подряд: но сегодня повезло, что ничего, кроме колонн – больше ничего нет. Рай в сознании выжжен настолько, что я его даже не помню. В этой проклятой белизне можно ослепнуть.***
Когда я появлялась в мире второй раз, уже точно примерно настроив счетчики времени бога Кселора, что одолжил их мне, то ничего в мире не поменялось. Я снова встретила Килби и мы снова начали дружить и общаться; с нами была и его сестра, как в старые времена. — Подожди, молодая леди, мне кажется я вас знаю! Меня остановил какой-то старик, совсем низенький, с этой шапочкой цвета охры и “ушками”, что напоминали медвежьи. Он передвигался при помощи трости и когда уже он наконец достиг меня, то поднял свои глаза, пытаясь прищуриться. — Да это же ты! Даже не изменилась совсем! — радостно воскликнул незнакомец. Шушу его дери. — Простите, но я не понимаю о чем вы! — я извиняюще перебила старика. «Наври про мать». — Меня часто путают с моей матерью, когда я только прибыла в этом город, — поспешила воспользоваться ложью, предложенной другой “я”, — А вы ее знали? Старик неловко усмехнулся. — Стыдно признаться, будучи молодым, она мне очень нравилась, хоть и жутко ревновал к ней брата, с которым мы вылупились одновременно. Жалко, что я был глуп, груб и неопытен в общении, все только испортил, — старик сел на ближайшую скамью, чтобы продолжить. — А братец только в последний миг опомнился, когда она пропала. Ее никто не смог найти, даже Юго, а путешествовал он очень долго, почти до конца, пока тело позволяло. Подробности истории заставили мурашки пробежать буквально по коже; вот так история. «Мне жаль Юго, что потратил столько времени на то, чего нет в мире. А этот большеухий дурак…» «Получается этот старик тот карлик? Похоже, он только в землю растет, ха-ха!» «И его мне жаль за потраченное время. Они ведь так мало живут, пока помнят». — Килби объехал все дальние деревни, из которых она должна была приехать сюда, но никто ничего не слышал, даже могилы не было, на худой конец, — пробурчал старик, ковыряя палкой землю, — и пропал он так в горах, где морозный ветер, а потом сестра в дофус с ним вернулась. Узнаем подробности только тогда, когда ему память вернется. У меня был только один вопрос, для чего он полез в горы и с сестрой? Понимая, что это уже не моя головная боль того времени, но может быть новой в этом воплощении. Надо будет придумать ему такой ответ, чтобы он не высовывался. — Но я удивлен, что у нее дочь есть! Эх, повезло тому, кто ее сердце украл, — с горькой улыбкой сказал элиатроп, — а эти дурни зря время только потеряли. Прогуливаясь по улочке, я не могла выкинуть мысль из головы, что за мое отсутствие развернулась целая драма, но получив радостный отзыв своих “боссов”, что им понравилось предоставленное мною шоу, я сгорбила плечи от досады. Я и не старалась их обрадовать. Время шло, и день, когда церемония близко, я решилась оставить письмо в комнате элиатропа, что уезжаю и что меня не нужно искать. «Напиши, что у тебя жених есть и он тебя заберет. И еще что Килби некрасивый, чтобы точно разбить сердце». «Он разозлится и обидится». Я фыркнула – точно, надо написать ему гадостей, чтобы точно сработало. В этой жизни, я почти не встречала других членов Совета – кто был слишком старый или в дофусе, а Юго с Глипом так вообще древние старики. Я снова исчезаю в белоснежно-голубом портале.***
Снова день до церемонии и Килби впервые меня удивляет – он отказывался покидать дом. «У меня плохое предчувствие на этот день, особенно с тобой. Что-то плохое должно произойти», — умолял меня блондин не покидать до конца церемонии его комнату и он сам никуда не пойдет. Только с усилием сестры о том, о чем подумают другие элиатропы и что это очень важный для них день — он с трудом согласился и пытался взять с меня клятву, что я никуда не уйду отсюда. С легкой улыбкой и скрещенными пальцами за спиной, им удалось покинуть дом, а мне оставить очередное письмо о том, что я уезжаю и в этот раз я становлюсь монашкой в то место, где никто не живет. «Мы так много писем оставляли, что у меня скоро пойдут только самые бредовые идеи». «Мы еще не писали, что уезжаем покорять мир». «Это определенная бредовая идея». «Написать часть правды? В измерение, где всегда пусто и всегда что-то есть?» «Напишу в следующий раз».***
На склоне холмика, укрытой травой и полевыми цветами, сидел мальчик лет шести, в несуразно огромной шляпе, цвета слоновой кости: в руках он держал книгу. Я редко попадала в циклы, где он был такой совсем крохой, что вызвало бы, наверное, чуть больше вопросов, но элиатропы очень долго взрослеют, так что я в безопасности. Это место, где мы раньше собирались что-то порисовать или почитать из забавных книжек, по типу мыльной оперы или очередной фантазии писателей. Как обычно, при каждой нашей первой встрече, я приблизилась к нему с припрыжкой, из спины закрывая его глаза; мальчик не сразу среагировал, что заставило меня на секунду пропотеть (ибо он всегда очень громко реагировал на мои подобные шутки), но через мгновение он обернулся и я могла точно увидеть блеск в его бездонно карамельных глазах; слишком уж его взгляд казался взрослым для такого тела. — Кто ты? — прозвучал высокий голосок, который был непривычен из его уст. Я на секунду потеряла дар речи. — Ты пришла поиграть со мной? Согласившись с мальчиком, я представилась и сообщила, что была просто удивлена, что кто-то пришел на это место: его взгляд на секунду потускнел. Я обратила внимание на название книги, которое было… весьма сложным для мозга ребенка. — Ого, продвинутое изучение вакфу? Ты читаешь интересные вещи для своего возраста, — я попыталась сделать комплимент мальчику, на что он задумчиво посмотрел на обложку, чтобы потом нахмурится от досады. — Это единственное, что я успел взять из дома. Мина выгнала на улицу, прогуляться, — поспешно объяснился малой, — она мой опекун. Ах вот как. В последний раз, когда мы сталкивались — это была до ужаса набожная женщина, что беспрестанно молилась Богине за каждый вздох, отчего любые разговоры с ней уходили в минус. Да хоть тысячу раз она будет ей молиться — если Богиня не ответила с первого раза, то больше не ответит никогда, пока она хоть как-то не заинтересуется этой элиатропкой. Их с Драконом больше интересовали мои похождения с их старшим сыном, потому что это очень увлекательно для них. — Так ты поиграешь со мной? — мальчишка активно тянул меня за юбку, пытаясь привлечь внимание. — Да-да, конечно. Во что хочешь сыграть? Прошло немного времени, когда этот ребенок, наконец-то, хоть как-то устал: я буквально свалилась в зеленую траву спиной, смотря на голубое небо, где вдалеке были видны волны вакфу, что буквально обволакивали эту планету. Элиатроп успел улечься мне на живот, внимательно смотря на мое задумчивое лицо, ничего не говоря. — У меня что-то на лице? — спросила я, спустя некоторое время тишины. Мальчик покачал головой, продолжая смотреть на меня. — Что-то волнует тебя? Он хотела покачать головой, но все же слегка кивнул; стоило мне открыть рот, как кто-то вдалеке звал его по имени. Сам мальчик заметно потускнел и с не особой радостью вставал с земли. — Ты еще придешь сюда поиграть со мной? — с легкой надеждой спросил ребенок, все с тем же спокойствием на лице. Я промычала ему в ответ, когда его снова позвали обратно домой. Блондин лишь быстро обнял меня, чтобы поспешно убежать.***
Через год церемония совершеннолетия Килби. Мои счетчики, что дал мне бог Кселор, начали барахлить и слишком поздно сообщили мне о нужно времени для появления в мире. В последнее время, почти большую часть, я провожу в “спячке” – долгий сон, в который ухожу в своем измерении, так как зачастую совершенно нечего делать и так я коротаю свой бесконечно продолжительный долг архимага. Создав портал, я кинула ему его же сломанный мусор, попросив починить как можно скорее, на что получила только жалобу о том, как я могла их так быстро испортить. «А для мира элиатропов прошло много времени», – подумала я. Я спешно телепортировалась в мир, стараясь не привлекать к себе внимания и найти нужную мне фигуру – в этот раз я не буду вмешиваться и буду смотреть на элиатропа со стороны, до самой церемонии. Я хотела быстро заглянуть в ту нашу беседку, которая от времени совсем потеряла былой вид — кое-где крыша сгнила, да и виноград совсем засох. Но я не ожидала того, что там будет сидеть весьма знакомая фигура и что он был подростком, только-только достиг этого возраста. Что-то не сходилось; по счетчику, он должен быть уже молодым человеком с его дурацкой крысиной бородкой, а передо мной сидит словно тот же человек, что и в самую нашу первую встречу. Я не рискнула приблизиться ближе, чтобы мою персону не было видно, но стоило мне сделать шаг назад, как лицо блондина поднялось именно в мою сторону, хотя, я незаметна с такого расстояния. Мне пришлось спешно уйти в сторону площади, чтобы скрыться; я смогла зайти в книжный, где были высокие полки с книгами, так что я могла легко скоротать время здесь. Мне даже удалось найти ту самую книгу, которую я таскала ему каждую жизнь и каждый раз как в первый мы смеялись с ее сюжета; хотя моя память дырявая, но это была одна из тех вещей, которые я была готова повторять. — Нравится эта книга? Я совершенно не ожидала голоса, который говорил в сантиметре от меня: бежать было некуда, это был тупик в этой книжной лавке, если я только не создам портал, но похоже, что это не смущает незваного гостя. Килби смотрел на меня тем же взглядом, будто знает меня как облупленную, хотя для него мы видимся в первый раз. — Любишь приставать к незнакомым девушкам? — мой голос предательски дрогнул в моих попытках быть уверенной в себе. Какая же я наивность. Он смеялся. — Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро бегал от меня, — парень облокотился об стеллаж, — а меня зовут Килби, прости что так напугал. В итоге, мы разговорились по дороге к месту, где и были наши каждодневные встречи: живет с сестрой, из старших, кто присматривает за ними – был Глип, но он вечно куда-то пропадает, поэтому они с сестрой больше сами по себе. «Как иронично, что Глип теперь старший, ха-ха». За все дни, что мы провели вместе, я стала замечать за ним некоторые новые вещи: то, что обычно Килби был бы безумно рад, то сейчас он относится к этому очень спокойно. Например, кто больше всех съест лимонных слоек: элиатроп раньше бы убил за то, чтобы выиграть в этом, но сейчас он просто вежливо отказывается или специально давая мне победить. Книгу, что мы с удовольствием всегда обсуждали днями и ночами – он попросил взять что-то другое, потому что он это читал до моего знакомства с ним. Мне стало сложно найти другие вещи, которые были бы ему интересны — я словно потеряла ту страховку, которая всегда была готова меня спасти. Даже тема с исследованиями про кристаллизацию, которую я всегда старалась умалчивать: она не вызвала у него восторг, но интерес к моим крылья – да. Я от досады глубоко вздохнула, пока не услышала ближе к дому Килби и Шинономе новый голос, что активно спорил с первым. — Видишь, именно поэтому между нами никогда ничего не получалось. Ты проводишь время, говоря невероятные вещи в своем углу, не видя дальше своего носа, и ты не способен вести разговор с людьми, которые с тобой разговаривают, — глубокий голос кидал обвинение своему собеседнику. Судя по интонации другого, он был возмущен, но тут же сменил тон. — Становишься сентиментальным, брат Глип? Волнует моя социализация в обществе? Второй собеседник хотел что-то ответить, но вместо этого вышел из калитки, направляясь в сторону города. — О Белла, я тебя ждал, — невероятно легко сменилось настроение Килби после такого разговора. — Мне всегда было интересно, как ты понимаешь, что за углом это именно я, — не желая спрашивать его об отношениях с другим элиатропом, я акцентировала внимание именно на этой его способности. — В отличие от братьев и сестер, моя чувствительность к потокам к вакфу немного иное. Я бы даже сказала бесполезное, — он протянул мне руку, впуская в дом, — я могу чувствовать биение наших дофусов откуда угодно, но и так всем известно, что они хранятся в храмах. Но так же, я почему-то отлично “слышу” твое вакфу, хоть ты и не дофус, — он усмехнулся. Тогда это отвечает на мой вопрос, как он всегда выигрывал прятки и всегда находил меня или поворачивался в мою сторону, хотя он не мог видеть сквозь стены: у него очень опасная чуйка на таких как я, раз он отлично чувствует материнскую и отцовскую энергию. Я не дофус, но я такой же артефакт как и они, созданные богами. Передо мной поставили чашку чая, но стоило мне поднести ее ко рту, как мне в нос ударил до боли знакомый аромат — такой фруктовый чай я пила в доме Мины, еще очень давно и мне, как помнится, на дух не переносил ни Килби, ни Шинономе; хотя возможно, за столько столетий их вкусы вполне могли измениться. — Кстати, как проходит твое обучение? Наверное, тебя там мучают с некоторыми упражнениями? — я начала с банального, зная, что в каждой жизни у элиатропа в обучении пути вакфу – проблемы были одни и те же. Он всегда жаловался очень бурно, стоило их только припомнить. Блондин мягко улыбнулся. — Непросто, но я справляюсь, — кратко ответил Килби, — и кстати, скоро выставка новых работ, не хочешь сходить со мной? «Он постоянно меняет тему или быстро отвечает на все, хотя раньше он всегда был готов ворчать на то, что он со своими навыками ничуть не хуже рисует, хотя ему отказали в участии». Всегда. — Ого, ты там участвуешь? — с наигранной радостью я посмотрела на парня, отчего тот даже не повелся. — Нет, мне не… — он хмыкнул. — У меня не было времени, чтобы что-то показать. Ох уж это обучение… «Я чувствую ложь. Каждое его слово пропитано им. Раскрывай свои карты, мальчишка!» — Ясно, что же. Мне нужно спешить обратно в город, дел невпроворот, — я кратко сообщила ему о своем уходе, стараясь, чтобы в моем голосе не было и капли подозрения и двинулась к выходу, даже не допивая чай. — Подожди, но ты только что пришла, — опешил парень от такой моей спешки, стараясь быстрее обойти стол, — давай я тебя провожу туда, куда ты идешь. Я помотала головой, мягко улыбнувшись, что положить свои ладони на его не хрупкие плечи, что меня тоже удивило, ибо раньше его не так интересовала физическая подготовка. Он был всегда стройным, почти худым, но уж точно не спортивным или хотя бы воинственным; я лишь в шутку однажды сказала, что ему нужно хоть как-то тренироваться, чтобы от хулиганов быстрее убегать. — Ах, знаешь, мне бы потом пригодилась твоя помощь, когда ты вернешься сюда, — он опустил глаза, извиняюще улыбаясь, — наш задний сад очень зарос, мне нужна помощь, а Шинономе уже как месяц в походе с Гругалораграном. Я пыталась заглянуть в окошко, где обычно было всегда видно весь сад, но кроме высокой травы – там ничего нет. — На самом деле, я могу выкрасть время прямо сейчас для этого. Когда мы вышли на задний двор, я поднимала свою челюсть с земли: некогда райский садик, с его пышными клумбами и цветами всеми возможных цветов, что так усиленно выращивала его сестра – превратилось в заброшенный, всеми забытый сад. Килби тут же создал из вакфу косу, что меня очень впечатлило и заставило кое что вспомнить. — Да не могу я ничего! — взвыл парень, в сотый раз пытаясь призвать хоть что-то, кроме вазы из вакфу, которая уже была одобрена его сестрой-драконом. — Ты уже всю неделю пытаешься создать хоть что-то, кроме палки, — сказала я, валяясь на шезлонге, который я вытащила с их чердака, греясь на солнышке. Парень сердито сжал кулаки и топнул ногой от досады. — Даже Юго, а он совсем мелкий же — смог призвать устойчивые порталы, а я, взрослый лоб, не могу создать что-то стандартное! — блондин от злости тянул себя за волосы, пытаясь справиться с гневом. Мне не слишком хотелось как-то показывать свои способности, но увидев небольшие сорняки, что успели прорасти в их саду — я встала со своего места и направилась к растениям. В моих руках медленно, но верно вакфу выливалась как вода, чтобы затем обрести форму серпа и стать более устойчивой. Я использовала его, чтобы отрезать вредителей сада. — Ты все видел? Просто не торопись и включи фантазию — она у тебя уже есть, потом дай ей обрести примерные формы и зафиксируй, — я дала более четкие указания, пока парень создавал в своих руках нужный объект. В его руках появилась коса, хотя и ее форма жутко вибрировала, готовая распасться. — И главное – не переживай, она не исчезнет, если сам не захочешь. Килби с облегчением вздохнул, когда форма косы была уже четкой и не собиралась исчезать — одним махом он смог убрать все сорняки, что были на их заднем дворике. — Я обязан показать это Чиби, у него челюсть отвалится, когда он это увидит, — элиатроп рассматривал свое приобретение, как ребенок с подарком на квождество, — а то, тоже мне, смог он молот воссоздать — я тоже неплох! Мы с его сестрой мягко поздравили с успехом, пока его нос от гордости рос до самого неба. Ах да, тогда как он мог сейчас создать нечто подобное, да и с отчетливой формой? Как будто, он практиковался годами, хотя, обычно именно в этом возрасте у него начиналась усиленная практика – от вазочки до простого рабочего предмета. Использовав его косу и мой удлиненный серп, мы довольно быстро управились: но меня так и не покидало чувство сомнения, которое только росло. Я решила пойти ва-банк. — А ты много знаешь, — начала я, облокотившись об мое оружие, — раз так легко создал орудие, да и еще знаешь мой любимый чай и вакфу, мое, легко можешь в толпе почувствовать. Какие еще секреты я не знаю о тебе? — мой тон стал насмешливым, но все же, с привкусом страха. Парень не обернулся, даже когда его коса исчезла в руке. Что-то движется и не очень хорошее.