Гена»
От прочитанных слов на лице засияла улыбку. Облегчение, что все это по-настоящему произошло вчера с ней, наполнило ее тело. Он не сбежал, ему просто пришлось уйти и почему-то сейчас она ему верила. Ира обратно опустила свой корпус на кровать, смотря в потолок и улыбаясь. Улыбка была вызвана приятным чувством на душе, которое давно она не испытывала. В голове постепенно начали всплывать воспоминания вчерашнего вечера: эти пьянящие поцелуи, руки, изучающие ее тело и его медленные, аккуратные и правильные действия. Он вчера вознес ее до небес и бережно вернул обратно. Она отвечала на его слова любви, а ее тело трепетало в его руках. Все это было так правильно. От вчерашней беспощадной и жестокой Иры не осталось и следа: ледяной айсберг в ее сердце начал стремительно таять, возвышая вновь зацветающую душу. Она вчера снова почувствовала себя любимой женщиной рядом с человеком, которого любит сама. Произошло то, чего ещё вчера она боялась: снова впустила его в свое сердце и медленно начинает утопать в нем. Ира так решительно вчера пыталась не позволить её прочитать, что как только он оказался неожиданно запредельно рядом, ничего не смогла сделать и просто пустила его снова на свое законное место – сильно любила его, что приняла вновь. Ира знала свою слабость рядом с ним, поэтому и пыталась закрыться, нападать, защищаться, чтобы не совершить эту ошибку вновь. А точно ли ошибку? Вчера повторилось то, что ей грезилось во снах, что вспоминала каждый день, что хотелось прожить вновь. Ей было вчера хорошо. Вчера было все правильно. И сейчас все правильно. Она как-будто чувствует, что он не врёт в этом письме и что они сегодня обязательно встретятся. Хотя возможно верить ему и не должна после совершенных ошибок, но все равно верит. Что теперь будет дальше неизвестно, да и не хочется об этом думать. Сейчас есть ее и его снова трепещущие сердца. Пока можно, просто будет наслаждаться жизнью и позволит себе быть счастливой. Ей обидно сейчас только за то, что как только она открыла глаза его уже не было. Ушел, но причину объяснил, хоть на листе и кратко, но объяснил – это лучше чем ничего, как было с Израилем. И теперь ей нужно ждать, когда он ее найдет, чтобы его увидеть и поговорить – она понимала также как и он, что разговор им нужен. «А вообще сколько времени?» – именно эта мысль, возникшая в голове, начала ее беспокоить. Взглянув на наручные тонкие часы, она ужаснулась: почти двенадцать. Давно Ира так долго не спала, но после вчерашнего вечера это было не удивительно, слишком много всего произошло. Она уже проспала завтрак, поэтому, чтобы хоть что-то съесть, нужно будет найти какое-нибудь кафе, но для начала телефон. В ее памяти осталось только то, что свой телефон она положила в сумку, когда покидала номер перед открытием, сейчас вокруг себя ничего из этого она не наблюдала. Откинув одеяло и протянув свои ножки к полу, Ира покинула мягкое ложе. Лучи солнца волшебно игрались на ее нагом теле, озаряя участки кожи, на которых можно было заметить вчерашние шалости Кривицкого, но на удивление ее это не раздражало, а наоборот напоминало о том прекрасном, что вчера с ней произошло вновь. На кресле аккуратно висело ее вчерашнее платье, чтобы оно не помялось, а в стопке, не менее бережно лежали остальные детали ее вчерашнего образа: капроновые чулки и нижнее белье. Даже ее сорочка, которую она кинула туда, пока собиралась прошлым утром на завтрак, лежала по-другому. Ирина уже и забыла, как Гена любит, чтобы все было на своих местах. Вообще в некоторых моментах они были полной противоположностью друг друга: она своенравный и уверенный в себе холерик, а он педантичный флегматик; она не любительница стоять долго у плиты, колдуя над каким-то блюдом, а он в душе настоящий повар, который каждый раз ее удивлял чем-то новым и таким вкусным; ей абсолютно не важно, как сложены вещи, если в любом случае ей придется их гладить, а ему наоборот важно, чтобы все лежало определенным образом. Но как только они находятся рядом друг с другом, вся сила и своенравный характер Ирины Алексеевны Павловой превращается в нежную и светлую душу Иры Егоровой. Когда они вместе, ей иногда хочется радовать его завтраком, хотя в большей мере все равно это сложная задача лежала в его руках. Когда они вместе, она может выключить в себе выработанную настройку «я сама» и позволить ему руководить их процессом. Когда они вместе, она может просто наслаждаться жизнью и чувствовать себя счастливой и любимой. И сейчас все это вернулось вновь. Накинув на себя сорочку, которая также успела пропитаться его ароматом – либо у него действительно такой сильный парфюм, либо ей просто хочется верить, что он везде – она покинула комнату. Размышления о местоположении сумки привели ее к входной двери, где действительно на полу валялся ее аксессуар. Данное местоположение она связала с эмоциями вчерашнего побега с балкона. Ира так и не знает ведь, из-за чего Гена вчера решил к ней прийти, да это сейчас было и не важно. Все произошло правильно. Выудив из сумки телефон, она заметила сообщения и звонки от Анатолия – в порыве страсти и влечения друг к другу они не слышали мелодию звонков, им просто было не до этого, существовали только они и все. Портить такое хорошее настроение разговором, при котором скорее всего пришлось бы врать, не хотелось. Прочитав его сообщения, которые содержали в себе слова «Я переживаю», «Напиши, когда сможешь», «Надеюсь у тебя все хорошо», она понимала, что нужно ему хоть что-то ответить, чтобы хотя бы показать, что она жива и все с ней в порядке. «Прости, вчера было яркое открытие» – действительно оно было очень ярким, проведенным в номере. – «Вернулась вчера в номер поздно и звонить не стала. Все со мной в порядке, сегодня день расписан различными мероприятиями от организаторов» Перечитав свое сообщение, в голове возникла мысль: «Не слишком ли оно звучит безразлично», но она быстро нашла ей опровержение и сообщение было отправлено. Дальше Ира заглянула в чат с организаторами, где они скинули ссылку на вчерашние фотографии с открытия, что несильно ее волновало, и расписание на сегодня. Прочитав список запланированных мероприятий, она остановилась на одном, которое сразу дал оправдание на ранний уход Кривицкого. Через час он проводит свою лекцию в конференц-зале и она должна на нее успеть – решила для себя сразу, ведь очень хотелось его увидеть. Дальше расписание она читать не стала: что нужно было, уже увидела. Она быстро направилась на мини-кухню, чтобы хотя бы сделать себе кофе, потому что позавтракать она не успеет как ни крути, но, проходя мимо зеркала, остановилась около него. Перед ней стояла Ира Егорова. Она как девочка улыбалась, а ее глаза сияли. Это выглядит глупо и наивно, но ее сердце вновь трепещет от любви. Она снова ощутила это прекрасное чувство и сейчас ей управляет, ее вновь проснувшаяся, светлая душа. Мысли разума о том, что она сама противоречит своим же вчерашним словам, отошли на второй план и не всплывают в ее подсознании. Ира просто позволяет себе чувствовать себя счастливой и любить, с возможными последствиями будет разбираться потом, если они произойдут. А пока кофе, сборы и к нему.***
Многочисленные буквы перед глазами совершенно не складывались в текст, а посторонние голоса говорили что-то непонятное и совершенно неважное. Все мысли Геннадия Ильича были заполнены только одной особой, которую сегодня ему пришлось покинуть раньше нужного времени. Его сон потревожил звук вибрации мобильного телефона. Приоткрыв глаза, в его объятиях лежала она и слегка сопела. Желание, о котором думал последние месяцы, исполнилось – она рядом. Невольно улыбнувшись, он заметил, что звук не прекращается и мысль, что эта назойливая вибрация может разбудить ее, его совершенно не радовала. Он медленно и аккуратно, боясь сделать резкие движения, убрал одну свою руку из-под ее головы, а вторую с ее талии, а сам, отодвинув одеяло, встал с кровати. Звук вибрации прекратился, а Геннадий стоял около кровати и наблюдал, как она удивительно красиво спит. Он подоткнул аккуратно одеяло, укрыв ее побольше и не смог удержаться, чтобы не оставить на ее виске невесомый поцелуй. Засмотрелся на эту спящую красавицу, но вспомнил причину своего нежеланного раннего пробуждения и перевел свой взгляд на пол. Перед его ногами располагались их разбросанные вещи. Найдя в этой кучи свои брюки, он выудил из кармана свой сотовый телефон, на который и поступал звонок. Желающими вырвать Кривицкого из объятий своей любви, стали организаторы. Сначала они отправили сообщение, но не получив ответа через час, им пришлось позвонить. Прочитав присланное ему сообщение он невольно, больше огорчённо, вздохнул. «Геннадий Ильич, пришлось перенести вашу лекцию на сегодняшний день и поставить ее на час. Подойдите пожалуйста в конференц-зал к двенадцати, чтобы проверить аппаратуру и попробовать воспроизвести вашу презентацию. Извините за предоставленные неудобства» «Хорошо, я подойду.» – ответ был лаконичен и краток, хотя внутри эмоций было больше. Терпеть он не может, когда вот так безответственно все организовано. Но ему ничего не приходится сделать, как просто принять этот факт. У него осталось двадцать минут, чтобы прибыть на запланированное место проведения его лекции. Натянув на себя свою вчерашнюю одежду, он не мог оставить, вот так неуклюже лежать элементы вчерашнего ее образа, поэтому аккуратно сложил все вещи на кресло, заодно и ее сорочку не оставил без внимания. «Время идёт, а привычки Иры не меняются» – подметил про себя хирург. Он снова перевел взгляд на Иру, которая уже во всю обнимала подушку, а не его. Гена понимал, что все это выглядит так, как-будто он сбегает, а ему очень не хотелось, чтобы у нее возникли такие мысли. И будить ему ее совершенно не хотелось, он помнил ее режим сна во время работы и был уверен, что ничего не изменилось. Найдя на тумбочке блокнот с ручкой, он написал ей послание, которое оставил на месте подушки, являющуюся предметом объятий для нее сейчас. Ему очень не хотелось покидать ее, но выбора другого не было. Засмотревшись на нее вновь, он снова не сдержался и оставил на виске второй поцелуй. Эта умиляющая картина выглядела как сон, но на радость была реальностью. Взглянув на свои наручные часы, он понимал, что пора покидать этот номер, ведь до назначенного времени осталось десять минут, а ещё нужно зайти к себе в номер и быстро привести себя в порядок, не забыв взять все необходимое. По итогу он опоздал на семь минут, зато успел быстро сменить костюм с рубашкой, на скорую руку уложить волосы и захватить свою работу с флешкой, на которой находилась презентация. О завтраке или чашке кофе не было и мысли, потому что просто на это не было времени. И сейчас он пытается прочитать текст своего доклада, который раньше, казалось, он знал наизусть, но сейчас не мог сконцентрироваться на буквах, сложив их в слова. Он поднял глаза и перевел их на зал, который потихоньку начинает заполняться людьми. Знакомого силуэта нет, может и к лучшему, а то, если бы был, смог ли он сконцентрировано преподносить свою работу? Вдох, выдох, вдох – он пытается отбросить посторонние мысли прочь и хотя бы прочитать текст своей работы, чтобы хорошо выступить перед публикой. Это у него получается: мысли, которые хоть и были приятны, но пришедшие не в самое подходящее время, утихли в голове. Он смог два раза перечитать текст и даже настроиться на предстоящую лекцию. Сделав пару глотков воды, которую любезно подготовили для него, он хотел было начать перечитывать в третий раз, но планы разрушились. – Геннадий Ильич, час, все собрались, пора начинать, – организатор вежливо сообщил о времени, потому что задерживаться нельзя, иначе они не уложатся в план. – Да, конечно, – Гена, сделав вдох, а затем выдох, встал из-за стола, за которым сидел раньше, и взглянул в зал. Изучая публику, он замечает, как до боли знакомый силуэт женщины успевает зайти в зал до начала и непринужденно занять место не далеко от входа(ближе мест не осталось). Они встречаются глазами и у обоих на лицах возникает лёгкая улыбка, мысленно они поздоровались и услышали приветствие друг друга. – Геннадий Ильич, пора начинать, время, – ещё раз организатор напомнил о тайминге хирургу, который больше нужного засмотрелся на одно любимое лицо. Он перевел взгляд на мужчину и кивнул головой, решив для себя, что как бы не хотелось, нужно стараться не пересекаться с ней взглядом во время лекции, иначе он не сможет с собой совладать. Ира тем временем, грациозно закинув одру ногу на другую, любовалась им, таким деловым и важным, в элегантном клетчатом костюме. Она успела и не опоздала. Все идёт правильно.***
– Раз вопросов ко мне нет, я благодарю вас за внимание, – наконец выдохнув с облегчением, сообщил Кривицкий последние свои слова на публику после почти часовой лекции, и все люди стали стремительно покидать зал, кроме одной особы. Ирина Алексеевна продолжала сидеть все также на своем месте, также закинув одну ногу на другую, также не отводила с него своего взгляда. Она внимала каждое его слово, каждую интонацию, каждый жест, находя в этом свою красоту. Надо признаться, в смысловое содержание работы Ирина не вдавалась, никогда не любила посещать такие лекции, но один его внешний вид заворажил. Ее забавляло то, как он специально не ищет с ней зрительного контакта, ведь в самом начале, когда их глаза встречались, у него начинали играть желваки и он нервно сглатывал – было приятно понимать, что причиной такого поведения являлась именно она. Ира смогла некую наивность и лёгкость, которая вновь пробудилась в ней, оставить в номере, а на первый план поставить некую серьезность и самоуверенность, ведь в обществе нужно выглядеть соответственно и не выдавать раньше времени, что происходит у нее на душе. Она выглядела как кошка, которая не сводит глаз со своей цели и ищет нужного момента, чтобы получить желаемое. Как только Ира дождалась, как все посторонние люди, включая организаторов, покинули зал, она встала и медленным, но уверенным шагом начала приближаться к своей цели, продумывая в голове, как начать их разговор. Шаги становились все ближе и Гена интуитивно чувствовал, что она приближается, но действовать пока не решался, ждал ее действий. Звуки ее обуви становятся реже, а она все ближе к нему. У нее был план подойти, обойти его и встать рядом, но он моментально разрушился. Геннадий почувствовав, что она располагается на нужном ему расстоянии, неожиданно для нее развернулся и, расположив свою руку на ее талии, притянул хрупкое тело ближе к себе. Ира лишь ахнула и немного пошатнулась из-за этого рывка, но он контролировал ее устойчивость. – А вы знали, что сбегать от женщины из постели – неправильно? Моветон, – хоть для нее его действие было неожиданным, но она смогла быстро собрать себя в руки и начать воплощать свой план, который обрёл поворот, во всю устраивающий ее. – А вы знали, что выглядеть настолько привлекательно красиво – незаконно? – ответный вопрос с долей комплимента, чтобы смягчить ее настрой. Он взял ее руку в свою и медленно перед ее лицо поднес ее к своим губам и оставил на тыльной стороне ладони лёгкий поцелуй. Ира была одета просто, но элегантно: мягкий, немного воздушный свитер пудрового цвета, белая юбка миди, с небольшим вырезом до колена правой ноги и белые кроссовки – комфортный и уютный образ, в частности подчёркивающий точеную форму бедер Ирины. Ее вид он успел ещё оценить, когда она зашла в аудиторию. Они смотрели друг другу в глаза, хитро улыбаясь и замечая в них игривые огоньки. – Знаю, поэтому так и оделась. Но всё-таки, будьте любезны, ответьте на мой вопрос. – Мне очень стыдно, что мне пришлось покинуть вас так рано и без предупреждения, но вы сами понимаете теперь причину, тем более я изложил ее в письме. Вы же его прочитали? – их диалог был похож на сцену из старого любовного романа, в котором рассказываются про действия девятнадцатого века: он дворянин, ухаживающий за известной дворянкой, которая имеет очень непростой характер. – Я его прочитала, но вы же понимаете, что одним посланием вину не сможете загладить, – она приближается к главной цели своего спектакля, который он гармонично подхватил, и знает, что он поймет, что именно она хочет получить в качестве извинений. – Понимаю и знаю, как я смогу ее загладить, – обменявшись улыбками и сверкнув глазами, он медленно потянулся к ее губам и вовлек ее в сладостный поцелуй. Как сладкий вкус любви он прячется в довольной улыбке Иры, которая победоносно заликовала внутри себя, получив то, чего желала. Для Гены тем временем этого было не достаточно, для того чтобы загладить свою вину, поэтому он углубляет поцелуй, принимая ее ответ на это действие, ликуя внутри себя. Его язык прошёлся по ровному ряду зубов, затем проник внутрь, изучая ее нёбо, и переплетался с ее в только им одним известном танце. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, он отстранился от нее и стал рассматривать черты ее лица: зелёный омут захватывал его разум своими искрами, щеки немного покрылись румянцем, а на пухлых, чуть-чуть покрасневших губах почти не осталось помады. – Извинения приняты, – сказала она, прикусывая нижнюю губу в смущении и не скрывая довольной улыбки. – Может сходим в какое-нибудь кафе неподалеку? Я не успел даже кофе выпить и жутко голодный. – Знаешь, я тоже не позавтракала, торопилась, только выпила не очень вкусный кофе, поэтому от еды я не откажусь. – Тогда решено, идём кафе, – он вновь оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони и снова поймал ее счастливую улыбку, запоминая этот момент.***
Она сидела, намного щурясь от солнечных лучей, и поедала «Павлову», запивая на этот раз вкусным кофе. Такая смешная, а главное счастливая, просто наслаждается такими примитивными моментами, когда все происходит правильно. А он сидит напротив и не может оторвать своего взгляда от нее. Кривицкий не может поверить, что это вновь происходит с ним. Они вместе, снова вместе, когда казалось, что все давно кончилось. Вчера он услышал это жестокое слово «проиграл», но в итоге взял управление в свои руки, обозначив, что их история не закончена. Если бы она вчера не забыла эту сумку, все было бы по-другому. Если бы он вчера не решился прийти к ней на балкон, все было бы по-другому. Если бы он вчера не решился самостоятельно отнести эту сумку ей в номер, а оставил эту миссию для администратора, все было бы по-другому. Не было бы этого счастья и этого красивого и такого любимого лица перед его глазами. Такой светлой и солнечной видел он ее редко, в частности в молодости, когда жизнь ещё не успела предоставить этой девочке тяжёлые испытания. Она для него была и останется Ирой Егоровой, чтобы ни произошло, если что его любви хватит для них обоих и больше он ее не оставит одну. Гена смог понять, что вчерашние ее колкости были сказаны в защиту. Она просто боялась, что ей снова причинят боль, поэтому вновь закрыла свою душу, стала злой и жестокой. И его главная задача состоит в том, чтобы она не смела больше скрывать свое светлое сердце и просто чувствовала себя любимой и желанной. Ему нужно доказывать каждый день, что она заслуживает быть счастливой. Сейчас, наверное, важный вопрос, который им нужно обязательно обсудить – что будет дальше, после этой командировки? Он не хочет ее больше потерять, в третий раз этого не случится, если она сама этого не захочет, но, как он понял, есть ещё и Алеников. Гена затронет эту тему, но позже, пока им слишком хорошо, пока они слишком счастливы, пока все происходит правильно, что не хочется все это портить разговором. – Ген, ты скоро во мне дырку просверлишь, – она усмехнулась, когда наконец расправилась с десертом. – Ты чего так на меня смотришь? Ген? – она помахала рукой перед его глазами, потому что он совершенно не реагировал на ее слова. – А? Прости.. Залюбовался тобой, – он нежно улыбнулся ей в ответ, взяв ее руку снова в свою. Геннадий в любой момент пытался держать ее за руку, как-будто иначе Ирина могла просто исчезнуть, просто развеяться как очередной мираж его подсознания. Но она рядом, они вместе и все правильно происходит сейчас с ними.***
– Я бы сейчас не отказался от десерта, – шепнул ей на ухо Гена, расположив свою руку на ее талии, пока они поднимались на их этаж. – Ген.. – не довольна его откровением в лифте, в котором они были не одни, Ира поспешила убрать его руку со своей талии и старалась перестать глупо улыбаться от приятных ощущений его дыхания на своей шеи, от чего по телу пробежал табун мурашек. Лифт приехал и Ира поспешила быстро покинуть его, а Гена никуда не торопился, но как только двери лифта закрылись за его спиной, догнал Иру и снова по-хозяйски расположил руку на ее талии. – Идём ко мне в номер, любовь моя, – снова сказал ей на ухо, от чего Ира смущённо начала улыбаться, а ее щеки начали покрываться румянцем. Через несколько минут дверь номера закрылась и Ира оказалась в таком же номере, что и ее. Она очень удивилась тому, что их номера являются соседними и, они должны были в любом случае пересечься хотя бы так. Судьба все сделала для этого. Гена помог снять с Иры верхнюю одежду и разул ее, от чего сначала она хотела опротивиться, но он был настойчив в таких вопросах. Пока женщина разглядывала себя в зеркало, мужчина также снял с себя свое пальто и ботинки, а после чего встал позади нее, расположив свои руки на ее животе, и смотрел на нее через отражения зеркала. Повторили их приятный ритуал, без которого не проходило почти каждое утро, когда они собирались в Склиф. Он мило улыбнулся, вдыхая аромат ее волос, и стал медленно оставлять на ее шее поцелуи, от которых кожа начинала покрываться мурашками. – Ну что ты творишь? – не скрывая своей улыбки, мило протянула она. – Я же сказал, что хочу десерт. Вот получаю его или ты против? – он остановился, снова взглянув на нее через зеркало в ожидании ответа. – Ген, – она развернулась в кольце его рук и расположила ладонь на его щеке. – От такого десерта я и сама не откажусь, – вставая на цыпочки она потянулась к его губам, вовлекая его в поцелуй. Нежный, медленный, с остаточным вкусом десерта и кофе, поцелуй медленно начинал дурманить его рассудок. Геннадий был настроен решительно в этом плане, поэтому почти сразу углубил поцелуй, на что Ирина с удовольствием ответила. Она прикрыла глаза от удовольствия и перевела свою руку с щеки в его волосы, помня как это на него действует. Его губы были волшебными и единственными любимыми. Они были спасательными в тяжёлые моменты и возвращающие Иру Егорову на место Ирины Алексеевны. Когда воздуха стало просто не хватать, она отстранилась от его губ, встречаясь с его глазами. Они заметили, как в глазах друг друга начали поблескивать эти игривые огоньки страсти. Гена с любимых губ, спустился на не менее манящую шею, начиная целовать ее, не пропуская ни единого участка кожи. От приятных ощущений Ира запрокинула голову назад и прикрыла глаза, тем самым открыв для мужчины новые участки для дальнейших действий. Она продолжала играться с его волосами, вырисовывая ноготками какие-то узоры, от чего Гена начинал сквозь поцелуи мурчать как кот. Их горячую идиллию прервал телефонный звонок, поступивший на сотовый телефон Ирины. – Ген.. телефон. – Перезвонят, – не желая останавливаться, продолжал мужчина зацеловать ее шею. – Ну Ген, а вдруг что-то важное.. Надо ответить, – она вернула голову в привычное положение и посмотрела на него, который нехотя отстранился, но продолжал держать ее в кольце своих рук. – Хорошо, я смогу ждать минуту, дальше я за себя не ручаюсь, – с улыбкой наглого кота произнес он, выпуская всё-таки ее из своих объятий. Она усмехнувшись, сделала шаг в сторону к своему пальто и выудила из кармана свой телефон. Гена минуту ждать не смог, а лишь вновь встал позади нее, скрепляя свои руки на ее животе и кладя голову на ее плечо. От увиденного имени звонящего абонента оба закатили глаза и переглянулись. Звонил Алеников.