Древняя кровь

       — Опять идешь к ущербному? — спросила бабушка хрипло — выложилась до капли в Белтайн, пела так, что до сих пор говорить толком не могла, Баки ее даже в тренировочном лагере слышал. — В доме даже не побудешь... — Ну, ба, — вздохнул Баки, срывая с крошечной яблоньки в углу яблоко, — не ущербный он. Просто другой. Сама говорила, кто-то отправился в миры за Гранью, кто-то остался в Холмах, кто-то начал жить смертной жизнью, а кто-то… — А кто-то отдал за это свою душу, — кивнула бабушка. — Но им не место в мире живых. Им за Грань нужно. Но Та не пускает их, отправляя снова жить и умирать. — Не пущу, — глянул на нее сердито Баки. — Ох, как! — фыркнула бабушка. — Радоваться мир должен, что в роду нашем сила по женской линии раскрывается. Тебе бы силу сидов… Ох, нельзя. В ней потеряешься, себя потеряешь. Без якоря не... — Она вдруг встала резко, обняла лицо внука морщинистыми сухими ладонями, заглянула в глаза. — Ты себе якорем этого ущербного выбрал. Баки взгляд отвел, сжал крепче яблоко в руке, впивая в него ногти, сказал тихо: — Я не выбирал. Я просто понял — этот удержит. Он со мной до конца — моего или своего. — После своего конца, он тебя еще найти может, — отпустила его лицо бабушка. — Или ты его. Ты уверен? — Что мне нужен якорь? — поморщился Баки. — Да. Не знаю, откуда, но… — На Литу соберу всех, будем твою судьбу смотреть, — вздохнула бабушка. — Самая короткая ночь в году нам дает самую большую силу. Мы, конечно, с сидами не сравнимся, но немного подглядеть можем. Яблоко отдай. Баки протянул ей яблоко. Жаль. Хотелось отдать его Стиву, чтобы тому немного легче дышалось и жилось… астма в это время года была у него особо жестокая, и никто из врачей сказать не мог, отчего это. — Он умер в середине августа, — сжала в ладонях яблоко бабушка. — Из него жизнь по капле выпивали. Вот он и болеет, пока та смерть его не отпускает. С середины августа же ему всегда легче? — Да, — нахмурился Баки. — А откуда ты..? Бабушка глянула насмешливо, и он замолк, кивая. Да, глупость спросил, чтобы она да не знала обо всех, кто окружает ее внуков? Смешно, да уж. — Вот, — протянула бабушка яблоко. — Во мне активной силы немного, но в тебе и этого нет, а ты ущербыша поддерживаешь годами, ему хватить должно до августа, а то и дольше. Ну же. Бери. — Почему? — даже не коснулся яблока Баки. — Потому что я хочу, чтобы ты жил, — просто ответила бабушка, — чтобы в силе не потерялся. Если этот… — Она вздохнула. — Если Стив сможет удержать тебя, я удержу Стива. Хочешь клятву? — Хочу, — кивнул Баки. — Но не сегодня. — Вижу я, — ухмыльнулась бабушка. — Но внуков мне от тебя опять не ждать. И долго их не будет, когда будут, не будет уже меня. Но я сестру твою научу, чтобы дочерей твоих она учила. Баки кашлянул смущенно. Ему было… неловко. А бабушка рассмеялась хрипло и вытолкала его из квартиры, сунув в руки газету. Стива Баки нашел… в подворотне. Типично. — Куда мы идем? — спросил Стив. — В будущее, — хмыкнул Баки. И яблоко ему сунул. Стив оглядел его скептически, прищурился, глядя на Баки, а тот пожал плечами, сказал честно: — Бабушка передавала. Стив на яблоко посмотрел иначе, достал платок, обернул бережно и в карман спрятал. И смущенно спросил: — Что? — Ты… так бережен с чужими дарами, а дар жизни не ценишь, — нахмурился Баки. — Всё на войну рвешься. Почему? Стив уставился на асфальт с упрямым лицом, выдохнул, сказал: — Там, на поле боя меня кто-то ждет. Я должен защитить его. Там. На поле боя. Баки даже отшатнулся. Сердце застучало в ушах, так и хотелось спросить, кого помнит Стив, кого он потерял на войне, кого должен был защитить. — Это глупо? — посмотрел больными глазами на него Стив. — Нет, — хрипло ответил Баки. — Но яблоко съешь, хорошо? Может, тогда ты хотя бы вспомнишь, что с твоей смерти на поле боя, где ты кого-то хотел спасти, прошло уже двадцать шесть лет. — Съем, — кивнул Стив. Баки на миг глаза прикрыл. Он знал, что Стив будет воевать… точно будет, всё равно отправится биться, как будто он его не знает. Он же со Стивом с семи лет знаком, знает его вдоль и поперек — мелкий и упрямый, как только выжил, а? И вот его Баки якорем своим принял. “Я с тобой до конца”. И огонь. — Баки? — коснулся рукава Баки Стив. — Что не так? — Вспомнилось, — мотнул головой Баки. — Не важно. Нас уже ждут, пожалуй. Пошли? Им еще мир и судьбу переупрямить нужно. И если Баки может и сплоховать, то у Стива упрямства на них обоих хватит. Главное, чтобы яблоко съел и до середины августа дотянул.