Сердечные дела

      "Баба на корабле — к беде!" — не уставал пессимистично повторять адмирал Сайта, кхандский король, от смертельной скуки оставивший престол сыну и ушедший в умбарские пираты. И действительно, стоило захватить в плен женщин, как с его немаленькой флотилией из десяти каравелл вечно что-нибудь случалось: то шторм, то штиль, то морскому дракону-лингвилоки захочется поиграть, на хребте парусники подкидывая, то крысы средь бела дня или в глухую ночь через борт в воду ломанутся (опять лезь в трюм и течь ищи). Но женщин буквально приходилось пускать на корабль, потому что своих мужей, братьев и детей они бросать не желали. Что тут сделаешь? Не убивать же — и у самих семьи! Хоть Сайта и любил, не умея сформулировать за что, песню о том, как атаман береговых головорезов бросил в волны нравившуюся ему гондорскую красавицу-княжну из боязни выглядеть недостойной неженкой перед подчинёнными, — сам бы он никогда так не сделал. Для вразумления своих у него имелись длинные изогнутые мечи, а также двухметровый рост, громовой голос и пудовые кулачищи. Да и песня была старая: негоже творить бессмыслицу по примеру "древних", логично считали умбарцы. А капризы моря, может, от этого и не зависят…       К атаманшам морских разбойников, как показала практика, "правило бабы" не относилось. Даже наоборот, их суда были везучи и эскадры возвращались с добычей не меньшей, чем у флотилии Сайты, — но бравый адмирал всё равно косился на сестёр по ремеслу настороженно, пощипывая окладистую тёмно-каштановую бороду. Во-первых, все эти женщины выбивались в вожаки на поединках, побеждая каким-то чудом. Нет, понятно, что они были легче и ловчее соперников-мужчин, да и холодный, по-охотничьи расчётливый рассудок у них работал очень даже здраво! Поэтому бесстрашный против любого мужчины кхандец всегда нервничал при мысли, что у него захочет (и, не приведи Солнце, сможет!) отнять власть, нажитую весьма нелёгким трудом, какая-нибудь "морская львица". Так Сайта убеждённо называл пираток — а пиратов, соответственно, "львами" — хотя в Умбаре бытовал термин "морской волк". Адмирал и в годы своего пиратства не видел волков, потому что далеко на сушу не сходил, а в родном Кханде привык к местным хищникам. И всегда недоумевал, как могут гондорцы (бывал у него не раз в каюте почти приятельский разговор со знатными пленниками) путать, что львы водятся в саваннах Кханда, тигры — в джунглях Харада, а в харадские пустыни, где воду можно достать только в редких оазисах да из стволов кактусов, ни к чему заходить ни тем, ни другим.       А второй причиной, почему Сайта немного недолюбливал пираток, была лёгкая ревность пополам с непрекращающимся удивлением. Ревность мужчины к женщинам, которые берутся за мужское дело и надо сказать, справляются с ним не хуже! Сайта боялся влюбиться в подобную воительницу, потому что не знал, кто тогда будет главным в отношениях и как примирить в себе восхищение отвагой, энергией и властностью жены и недовольство тем же.       К счастью, умбарские атаманши были или от рождения, или в результате воспитания морем довольно мужеподобны. Даже молодые и красивые, они походили на крепких юношей, и адмирал Сайта благодарил все известные ему высшие силы, что до сих пор не нашлось середины между хрупкой, нежной, готовой удариться в слёзы девушкой — и этаким капитаном в юбке, у которого разве что борода не пробивается и усы кольцами не вьются.       Кстати, о Кольцах… От них-то беда и пошла. Связанная с "бабами", конечно, а не с той чепухой про неудобства призрачного мира, которую в один голос утверждали люди Запада и женоподобные (такую крайность Сайта не любил тоже) эльфы.       Однажды его эскадра вошла в умбарский порт с богатой добычей, но не в полном составе: недоставало одного корабля, ещё один тащился на буксире в таком состоянии, что только доломать на дрова. Остальные восемь тоже были основательно потрёпаны, сосновый фальшборт у всех зиял дырами в ограждении; флагман Сайты потерял грот-мачту. Сойдя на берег, моряки растеклись по тавернам и возбуждённо рассказывали, как "повезло" им в этот раз: сразу два морских дракона решили, что только им можно плавать в своё удовольствие, а людей на их скорлупках нужно проучить. Флотилия шла в кильватерном строю, и один из драконов попросту раздавил шестое судно, обвившись вокруг него. Чешуе лингвилоки обычная стрела была, что мумаку камень из рогатки. А целить из осадных катапульт в юрких, несмотря на размеры, тварей было бесполезно. Отбились пираты тем же, чем и всегда: длинными, тяжёлыми, специально на дракона кованными стрелами из дальнобойных "скорпионов". Изобретение это было харадское, сделанное независимо от гномов, которые в это же время создали модель стреломёта чуть поменьше (уцелевшие после Войны Гнева драконы отнюдь не все расселились в Серых горах; некоторые беспокоили и Харад). Адмирал Сайта, лично встав за рычаги, всадил стрелу в череп второго лингвилоки, который, увернувшись от стрелка на втором корабле, собирался это судно потопить. Смертельно раненное чудовище в агонии всё-таки нанесло той каравелле несовместимые с дальнейшим плаванием повреждения (но до порта несчастную посудину удалось дотащить), а первый дракон ушёл на глубину — решил, видно, не искушать судьбу, после того как с девятого корабля получил тяжёлую стрелу в спину.       Сайта, устав слушать, как его неутомимый квартирмейстер в тринадцатый раз рассказывает эту историю новым зевакам, вышел из таверны на воздух. Там-то к нему и подошёл незнакомец в простом (но из дорогой ткани, намётанным глазом увидел пират) тёмном плаще. Он заметил, что драконов можно отогнать и более простым способом. Заинтригованный адмирал спросил: каким? А после разговора (в начале которого он шарахнулся от сверкнувших пламенем глаз собеседника, как зебра от льва) Сайта и получил Пятое людское Кольцо. И в следующем же рейде убедился, что даруемые им магические способности великолепны: заметив длинную тень, быстро поднимающуюся из зелёной глубины под днищем его флагмана, адмирал сосредоточился мыслями на чудовище — и оно, будучи неизмеримо больше человека, стремительно умчалось, чуя ужас, исходивший от серебряного с тигровым глазом Кольца. Не кольцо ли заставляло Сайту и дальше в нужный момент обращать взор именно туда, где под волнами мелькала тень дракона? Оно покорялось его желаниям, воздействуя на умы и рептилий, и людей. А Сайта, по природе не злой, с удовлетворением видел, что под его властью — он быстро из обычного адмирала стал пиратским королём — умбарцам живётся даже лучше, чем раньше.       Когда Сайте, остававшемуся всё таким же крепким, как и в пятьдесят лет (в этом возрасте он получил Кольцо) уже наскучила долгая жизнь в морских походах и бурных удовольствиях, его потянуло в Мордор. Кольцо ли так действовало? А может, и Кольцо… Адмирал был только рад сменить обстановку. В конце концов, решил он, честно служить навыками и оружием волшебнику огромной силы, каким безусловно являлся Саурон, по крайней мере не зазорнее пиратства.       И через несколько десятилетий в Мордоре он встретил харадскую княгиню Хонахт, носившую отныне Восьмое Кольцо, золотое с аметистом. Оно очень шло к её тёмно-фиолетовому платью такого фасона, чтобы не мешать владелице ездить верхом по-мужски. На правом боку харадки (она была, как выяснилось, левшой) висела небольшая изящная сабля. Сайта, почуяв, как предательски замерло сердце, в почти паническом ужасе — свершилось-таки! — рад был бы мысленно причислить Хонахт к "капитанам в юбке". Но образы мужеподобных пираток как-то не вязались с обликом этой амазонки, которая, видимо, получила Кольцо лет в тридцать, не больше.       — Слабый пол да в слугах Единого Кольца… — проворчал рыцарь удачи Сайта, решив сразу испортить отношения до такой степени, чтобы только работать вместе, и потому не особо-то стараясь понижать тон.       — Морячок! По палубам и лестницам ходил, а не знаешь: слабый пол — это гнилые доски! — усмехнувшись, незамедлительно отозвалась Хонахт, как топором абордажным отсекла. И, поправив тонкий золотой обруч на иссиня-чёрных кудрях, пошла себе, уйдя с головой в разговор об открытых травмах черепа с Шестым назгулом, светловолосым и худым, как весло, нуменорцем Эрионом. Эриону хоть бы что, он жить не может только без одного: научных изысканий. Сто́ящего собеседника ему дай — он сразу для остального мира закрывается, как моллюск-жемчужница, и счастлив, словно дельфин в солнечный день… А Сайта пропал.       Точнее, его, невзирая на упорное сопротивление, повлекло к пропасти, как лодку на Андуине тащит течением к водопаду Рэрос.