Unfairness

      Девушка стояла, не шевелясь, ещё некоторое время. Затем она просто подняла окурок и, наконец, выкинула его в пепельницу. Иёри поставила руки по обе стороны от своего рабочего стола, на котором было разбросано множество всевозможных бумаг, немного наклонившись вперёд, и опустила голову так, что волосы закрывали почти всё лицо, так что разглядеть, какое выражение лица сейчас у неё было, Сатору было крайне тяжело. — Ты же убил его, — еле слышно проговорила Сёко, смотря куда-то вниз, — ещё тогда… — Я сказал, что убил его, — поправил свою подругу парень, который всё ещё с силой сжимал сцепленные в замок руки, — но… — Ты этого не сделал, — закончила за него девушка и повернулась к нему лицом, облокачиваясь поясницей на стол. — Почему?       Сатору посмотрел на неё с такой болью в глазах, что девушка непроизвольно поджала губы. В его глазах было столько сожаления за то, что он не смог сделать то, что должен был, но по-другому Годжо просто не мог поступить.       Сугуру был его лучшим другом. Девушка всегда видела особую связь между ними. Они были близки настолько, что видеть их по отдельности каждый раз было очень непривычно, как будто друг без друга они были похожи на две неполноценные части, которые вместе дополняли каждого из них.       И сейчас, видя всю ту горечь в глазах Годжо, Иёри просто не могла его ни в чём винить, ведь на его месте она поступила бы точно так же. Она даже не хотела представлять, каково Сатору было тогда стоять над Сугуру, зная о том, что его нужно убить. Нет, Иёри точно не смогла бы пойти на такое. — Когда я смотрел на израненного Сугуру, у меня просто не хватило сил на то, чтобы это сделать. Он и так был на грани смерти, я не смог себе позволить причинить ему ещё большую боль… — ответил Годжо, опустив взгляд в пол. — Я прекрасно понимаю, как это звучит, но… Я бы ни за что на такое не согласился бы.       Жалость в глазах Сёко было невозможно терпеть. Она смотрела на него, как на какого-то эмоционального инвалида или что-то в этом роде. Хотелось спрятаться от этого взгляда или сказать Иёри, чтобы она прекратила весь этот цирк, чтобы он больше не чувствовал себя таким ущербным. Но вместо этого он продолжил испепелять носки своей обуви, не решаясь даже посмотреть на подругу.       Сатору никогда не любил жалость к себе ни со стороны окружающих, ни со стороны себя, потому что всегда считал, что он достаточно сильный, чтобы со всем справиться. Но оказалось, что есть в мире такие вещи, с которыми смириться было просто невозможно. И это очень злило Годжо, задевая его эго по поводу стойкости и способности вытерпеть всё, что не подкинула бы ему злодейка-судьба.       Он всегда смеялся ей в лицо, когда у него в жизни происходили какие-то трудности, однако теперь вселенная, по всей видимости, взяла реванш, меняясь с Сатору ролями. Теперь это была очередь судьбы злорадствовать над парнем, с интересом наблюдая за тем, как он мучительно пытается принять всё произошедшее.       Годжо не стал в подробностях рассказывать о том, как после этого он тысячу раз корил себя за то, что не смог решиться, обрекая всё человечество на огромную опасность. О том, какие невыносимые панические атаки у него были по ночам, когда ему снилась смерть друга. О том, как часто он винил себя за то, что бросил его там, просто убежав, боясь того, что такие родные глаза могли навсегда закрыться. О том, как сильно он переживал, что Мимико и Нанако не успеют или не смогут оказать ему должную помощь.       Иёри беззлобно усмехнулась. Сатору удивлённо вскинул голову, поражёно смотря на девушку. В их ситуации было что-то смешное? А если и да, то как у неё ещё могут быть силы на то, чтобы смеяться? — Знаешь, ты совсем не изменился, — улыбнулась она белобрысому парню, который не совсем понял её реакцию. — Ты по-прежнему считаешь его своим другом, ведь так?       Годжо промолчал на этот вопрос, так как ответ был слишком очевидным. Разъяснять тут было нечего.       В их непростом случае он должен был возненавидеть Гето, хотеть уничтожить его, а слова о том, что они теперь злейшие враги, которые он бросил Сугуру в порыве эмоций, должны были оказаться правдой. Однако ничего из этого не соответствовало реальности.       Где-то глубоко внутри была надежда на то, что его друг просто запутался, сбился с верного пути и что всё ещё можно исправить. Вернуть Гето в чувства и показать, что люди тоже достойны жизни не меньше, чем маги. Доказать, что в магах и людях гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Хотелось разубедить всех в том, что Сугуру — жестокий злодей, желающий только человеческого истребления. Сатору знал, что где-то глубоко внутри Гето сидит тот самый человек, с которым они весело проводили время и который был готов защищать людей до своего последнего вздоха. Хотелось показать, в конце концов, самому Гето, что всё можно решить совершенно иным путем.       И это всё здорово пугало парня. Пугало то, что несмотря на всё то, что сделал его друг, он всё ещё был не готов отказаться или отвернуться от него, пытаясь найти оправдания всем его поступкам. Годжо чувствовал, что находится между двух огней, где на одной стороне было желание спасти людей от неизбежной гибели, а на другой был сам Сугуру, которого до невозможности сильно хотелось обнять, вдохнуть родной запах и быть просто рядом, наслаждаясь каждый прожитым днём, как это было раньше.       Увидев, что помрачневший Годжо не собирается отвечать на вопрос, девушка решила не сыпать соль на рану и перейти к основной теме их обсуждения. Она откинула накатившую на неё грусть и горечь от того, что всё сложилось именно так, и серьёзно посмотрела на Сатору. — Так, и зачем он приходил? — задала вопрос девушка.       Снова неимоверно захотелось курить. Руки так и тянулись к пачке сигарет, но Сёко старательно отвлекала себя от мысли заглушить тревогу очередной дозой табачного дыма. Пора бы ей и правда бросить это дело, раз уж всё дошло до того, что единственная возможность для неё успокоить свои нервы — выкурить сигарету, эффект которой длился не дольше получаса. Её зависимость уже начала походить больше на помешательство, с этим определённо надо было заканчивать. — Он предлагал мне присоединиться к нему, — выдохнул парень, переводя безразличный взгляд в окно.       На улице ходило много людей, а на площадке через дорогу играли дети, и слышался их весёлый смех. Они ещё не знали, что здесь, за стенами больницы, решается их судьба. — И что ты ответил? — обеспокоенно спросила Сёко. — Ну, естественно, я отказался! — немного возмущённо ответил Сатору, которого задело то, что у девушки могла возникнуть мысль, что он мог ответить как-то иначе. — Прости-прости, — примирительно замахала руками девушка, из-за того, что сидящий на стуле парень посмотрел на неё со сдвинутыми к переносице бровями, — ну просто, знаешь, ни один ты тут на нервах, — оправдалась Иёри, — вот и переживаю по этому поводу.       Девушка решила умолчать то, что она всерьёз подумала, что Сатору и правда мог согласиться на предложение Сугуру и что этот вопрос далеко не был беспочвенным. Годжо был в настолько обречённом состоянии, что такая вероятность была выше пятидесяти процентов. В последнее время парень был слишком угнетён, и было не трудно догадаться из-за чего, поэтому подобное предположение имело место быть. — Ничего, для меня это тоже было большой неожиданностью, — пробубнил блондин, возвращая взгляд в окно.       Девушка немного потёрла кисти рук, стараясь мыслить как можно более рационально. Возвращение Сугуру свидетельствовало лишь о том, что он снова готов сражаться за свою цель. Им нужно было найти способ решения этой проблемы как можно раньше. Человечеству вновь грозила колоссальная опасность. Они не были уверены в том, что Гето не нанесёт свой удар уже завтра. Он мог это сделать в абсолютно любое время. Магам нужно быть настороже, чтобы в любой момент оказать должное сопротивление. — И что ты собираешься делать?       Годжо опустил взгляд на грязный подоконник, пытаясь разглядеть в нём ответ на вопрос девушки. Но, к сожалению, на нём он увидел только грязь и пыль, которые тоже ни чем не могли ему помочь. — Я и сам не знаю, — честно признался Сатору. — По-хорошему надо было бы рассказать всё старейшинам, но я уже знаю, что они на это скажут, — поморщился парень, только представив эти недовольные рожи. — Вообще я думал попытаться изменить мнение Сугуру насчёт людей, но что-то мне подсказывает, что это уже невозможно… — отчаявшись, сказал он и закрыл лицо руками, локтями облокотившись в колени.       Признавать это сильно не хотелось, но стоило смотреть правде в глаза. Всё-таки обнадеживание себя по поводу того, что всё можно легко изменить, мало к чему могло привести.       Девушка на это ничего не сказала, лишь отводя взгляд в сторону. Это и правда было так. Ненависть Гето к людям была настолько велика, что возможность того, что он всё-таки пересмотрит своё мнение, сводилась почти к нулю.       Иёри тяжело вздохнула. — Получается, ты не будешь никому об этом рассказывать? — спросила она в спину отвернувшегося парня. — Если ситуация достигнет критического положения, то я буду просто вынужден обо всем рассказать, — Сатору оторвал от своего лица руки, — а пока постараюсь сам что-то с этим сделать. — И что ты будешь делать? — немного скептично спросила Секо. — Для начала надо с ним поговорить, — начал Годжо, но его перебили. — Считаешь, что если тогда разговор не помог, то поможет на этот раз? — спросила девушка, нахмурив брови. — Именно поэтому я и говорю «для начала», — он, наконец, развернулся к Иёри лицом, тоже сквасив недовольное лицо из-за того, что его не дослушали. — Дальше буду действовать по ситуации.       Слова Сатору звучали слишком размыто, из-за чего особого доверия насчёт действенности его «плана» у девушки не возникало. Но Годжо был взрослым человеком, который точно знал, что ему следует делать. Сёко очень сомневалась, что парень способен пойти на какие-то риски, зная о том, что на кону была жизнь всего человечества. Он обязательно будет действовать обдуманно.       На самом деле, что дальше будет делать Годжо, он даже не предполагал, решив, что это всё будет зависеть от того, что скажет на его слова сам Гето.       Девушка лишь тяжело вздохнула, складывая руки на груди. Ладно, будь, что будет. Теперь вся ответственность за дальнейшую судьбу не только людей, но и всего мира в целом, лежала на плечах Сатору. Она была готова довериться ему. — Хорошо, поступай, как знаешь, — сказала она, взяв в руки железную коробку с инструментами, постепенно возвращаясь к работе — перекур был окончен, — но, пожалуйста, будь осторожен и следи за тем, чтобы это всё не вылилось во что-то непоправимое, — сказала она, серьёзным взглядом посмотрев на блондина.       Ей пришло сообщение от главного врача, который спрашивал девушку о том, готовы ли результаты вскрытия. Иёри ненадолго отвлеклась, написав ответ о том, что дело может затянуться, если ей не пришлют компетентного напарника. — Сам знаю, — буркнул Годжо, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.       Сейчас хотелось просто отдохнуть от всего произошедшего. Завтра у него всё-таки миссия, так что разгрузка ему просто была необходима.       Уже у двери он услышал тихое: — Я никому не скажу, только потому что доверяю тебе, Сатору, — не поворачиваясь, сказала Сёко, — не подведи.       Годжо лишь окинул взглядом девушку в больничном халате, которая уже разложила необходимые ей инструменты на столе, и, коротко кивнув, вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

***

      Весь следующий день Сатору провёл на миссии, во время которой Сугуру не вылетал из головы ни на секунду. Он старался формулировать свои мысли, однако каждый раз получалась какая-то белиберда, которая в итоге ни к чему связному не приводила.       Из-за этих постоянно крутящихся мыслей в голове, Годжо был очень невнимательным, так как постоянно на них отвлекался. Это и стало причиной того, что в бое с проклятием особого уровня, он потратил больше своей проклятой энергии, чем того требовала ситуация.       Произошло это из-за того, что к нему привязалось какое-то другое проклятие, на которое тратить своё время Сатору очень не хотел. Поэтому, использовав свою технику расширения территории, он быстро избавился от источника всяких криков о том, чтобы Годжо доказал ему своё звание сильнейшего. Он смог рассмотреть проклятие только мельком, кажется, его голова была в форме вулкана или что-то вроде того. Детально изучать это проклятие у Сатору не было абсолютно никакого желания, поэтому он просто ушёл, никак не реагируя на оры о том, что этот странный тип в следующий раз его обязательно уничтожит.       Из-за всего этого парень чувствовал себя достаточно уставшим для того, чтобы весь следующий день провести в кровати. Ему никогда не нужно было много времени на восстановление. Так что тут ему хватило бы максимум два дня, чтобы прийти в норму.       По дороге домой взгляд парня зацепился за его любимое кафе. Живот одобрительно заурчал, стоило Годжо подумать о еде. Недолго думая, он свернул в сторону заведения.       Несмотря на то, что был уже вечер, людей было достаточно немного, что, безусловно, не могло не радовать. Сейчас посторонние только раздражали.       Сатору быстро сделал заказ и прошёл за самый дальний столик. Однако спустя мгновенье парень сильно напрягся.       Колокольчик на входной двери негромко звякнул, оповещая всех о новом посетителе. Глаза Сатору тут же округлились из-за того, что парень без проблем узнал пришедшего гостя.       Зашедший в кафе Гето выглядел немного уставшим, а под глазами залегли еле заметные синяки. Он тут же остановился, моментально почувствовав знакомую проклятую энергию, и повернул голову в сторону вылупившегося на него Сатору. Сначала он недоумённо пытался понять, что Годжо делает в кафе в такой час, а затем приветственно улыбнулся и помахал ему рукой.       Сатору очень удивил данный жест, который он не видел уже минимум год с момента произошедших событий. Он растерянно кивнул, таким образом тоже здороваясь с Гето.       Второго позабавила такая реакция. Он заказал себе чай и направился к столику, за которым сидел белобрысый парень. — Можно? — коротко спросил Сугуру, подойдя к столу и кивком указывая на свободный стул.       Годжо ничего не сказал и в очередной раз просто кивнул в знак разрешения. Его брови были сильно нахмурены, парень ожидал от этой ситуации какого-то подвоха, однако Гето просто сел рядом, ставя перед собой чашку с зелёным чаем.       Что-то в нем изменилось с момента их последней встречи. Как будто к опустошённости глаз примешалось что-то ещё… Усталость? Печаль? Казалось, что сейчас в них можно было увидеть всё, что угодно. А еще эта раздражающая маска спокойствия Сугуру сейчас вообще отсутствовала на его лице. Сейчас он выглядел как обычный человек, сильно заебавшийся от этой жизни.       Некоторое время они сидели в тишине, во время которой Сатору не спеша ел свое пирожное, а Гето потягивал зелёный чай, от которого шёл сильный пар. Со стороны это выглядело, как посиделка старых знакомых, которые решили забежать в первое попавшееся кафе, чтобы обсудить эту нелёгкую жизнь. Жаль, что это было не так.       Не выдержав этой напряжённой тишины, Сугуру посмотрел на Сатору. Блондин, сразу же почувствовав на себе взгляд тёмных глаз, посмотрел в ответ, немного выгнув бровь. — Ты подумал о моем предложении? — спросил Гето, поставив чашку с горячим чаем на стол. — Ещё нет, — коротко ответил Годжо, смотря на ярко-оранжевый закат из окна кафе.       На улице то и дело ходили парочки, явно поймав романтическое настроение от такого пейзажа. А некоторые стояли и целовались прямо на улице, совершенно не стесняясь других людей.       Парень поморщился от всех этих телячьих нежностей и слащавостей. Всё это влюблённое дурачьё мешало смотреть на самое интересное, а именно, закат, поэтому Сатору перевёл взгляд на Сугуру, который с понимаем отнёсся к скептичному отношению парня к мартышкам на улице. — Хорошо, — спокойно ответил брюнет, не настаивая на скором решении.       Годжо посмотрел в глаза Сугуру, мысленно пытаясь решиться сказать то, что он хотел и то, что он планировал сказать весь этот день. — У меня есть к тебе разговор, — серьёзно проговорил он, не отводя взгляда с черноволосого парня, сидящего напротив него. — Я весь во внимании, — немного удивлённо ответил Сугуру, поставив чашку на стол, из которой до этого он потягивал чай.       Говорить с человеком, которого ты знал лучше себя самого, после такого долгого времени было крайне непривычно. Годжо оглянулся вокруг, заметив, что людей стало немного больше. — Не здесь, — сказал он, возвращая своё внимание к пирожному, — тут слишком много людей.       Сугуру тоже огляделся, однако ему показалось, что мартышек было не так уж и много. По крайней мере, они сидели далеко от них, но несмотря на это, он просто кивнул, молча соглашаясь на такие условия.       Когда же чай был допит, а пирожное прикончено, они вышли на улицу. Уже начало темнеть, поэтому люди уже стали спешить по своим домам, так что было не так уж и людно.       Как только они оказались снаружи, Сугуру стал испепелять своего приятеля взглядом в ожидании того, что тот всё-таки расскажет, о чём он хотел с ним поговорить. Однако Годжо явно избегал смотреть ему в глаза, что вызвало лёгкую улыбку у брюнета. — Так что за разговор? — с любопытством спросил Гето.       Сатору опять оглянулся по сторонам, чтобы точно удостовериться в том, что поблизости никого не было. Складывалось ощущение, что таким образом он пытался оттянуть время. — Я хотел поговорить насчёт твоего плана… — немного неуверенно начал Годжо, внимательно следя за реакцией Гето. — Так… — в свою очередь, заинтересованно произнёс Сугуру, слегка подытоживая парня. — В общем, я считаю, что тебе стоит пересмотр… — хотел было сказать Годжо, но его перебили неожиданно сменившимся голосом. — Нет, — стальное.       Резкая смена настроения Гето слегка сбила с толку. Некоторое время Сатору хлопал глазами, не понимая, почему его речь так резко оборвали. Он настраивался на этот разговор весь день, чтобы его даже не стали слушать? Обида неприятно кольнула где-то глубоко внутри. — Что? Но ты даже не дослушал! — возмущённо крикнул Сатору, сердито взглянув на своего собеседника. — Я знаю, что ты хочешь мне предложить, — холодно сказал Гето, от чего Годжо немного поёжился, — и мой ответ — нет, — закончил он безапелляционным тоном.       Они оба сейчас были на взводе. Один — из-за того, что сильно переживал, другой — из-за больной темы. Ситуация с большой скоростью накалялась. Казалось, ещё чуть-чуть, и они просто раздерутся прямо посреди улицы, а не поговорят как взрослые здравомыслящие люди.       Сатору сделал глубокий вдох, приводя себя, свои чувства и мысли в порядок. Нет, он так просто не сдатся. — Я хотел сказать, что есть множество вариантов, которые не предполагают таких масштабных жертв, — немного спокойнее сказал Годжо, однако напряжение в его голосе всё ещё было хорошо слышно.       Со стороны Сугуру послышался тяжелый вздох, и когда парень посмотрел на него, поймал на себе настолько уставший взгляд, что от него стало не по себе. — Я уже давно всё для себя решил, Сатору, — безэмоционально произнес он, от чего в сердце Годжо вонзилась тысяча кинжалов из-за стремительно теряющейся надежды на то, что всё можно было исправить мирным путем. — Пожалуйста, давай без этого.       Сатору тут же опустил взгляд, будучи не в силах смотреть в эти опустошённые глаза. На взгляд человека, который ради своей цели был готов пойти на что угодно, но которого, к сожалению, никто не понимал или просто отказывался понимать. — Либо ты за меня, либо ты против, по-другому не будет, — тихо сказал Гето, но Годжо всё услышал.       Сатору сразу же поднял на него взгляд, однако увидел лишь удаляющуюся от него спину Сугуру. Эта сцена резко напомнила о том самом дне, когда Годжо узнал про ужасный план своего друга, стоя среди огромной толпы людей. Тогда он уходил от него точно так же, как и сейчас. От этого осознания больно кольнуло прямо в сердце, выбивая из легких весь кислород, который в них был. Руки сразу начали трястись мелкой дрожью. — У тебя есть ещё два дня, — громко сказал Гето, даже не повернув головы.       Хотелось ответить на это хоть что-то, однако Годжо не мог сказать ни слова. Горло как будто кто-то крепко сжал, не давая вымолвить и звука.       Перед тем, как скрыться за углом здания, Сугуру напоследок блеснул по стоящему на всё том же самом месте парню таким печальным взглядом, с такой горечью в глазах, что у Сатору встал большой ком посреди горла. Он сглотнул его, не давая отчаянному крику вырваться наружу.       Идя по дороге к своему убежищу, Гето старался ни за что не оборачиваться. Остановившись у какого-то дома, он ударил кулаком в стену. Посыпалась кирпичная крошка, марая рукав, однако Сугуру было на это плевать. Сейчас он мысленно материл себя да то, что сорвался на Сатору. В каком бы он состоянии не был, у него не было права причинять ему боль. Он прикрыл глаза, стараясь хоть немного успокоиться.       «Надо поскорее осуществить план, чтобы больше никто не испытывал таких мучений… Так больше не может продолжаться,» — подумал Сугуру с безумным блеском в глазах.       Он выдохнул и, вытащив кулак из стены здания, продолжил свой путь, стараясь держать себя в руках, чтобы не убить попадавшихся по дороге ему людей.       Каждый из них неописуемо сильно хотел быть рядом друг с другом, однако в существующей реальности это было просто невозможно.       От этой мысли хотелось выть, но Сатору держал себя в руках до последнего.       Он дал волю эмоциям только тогда, когда оказался дома. Он разворотил свою квартиру до неузнаваемости. Казалось, что в ней не осталось ничего целого. Сейчас он ненавидел всё: судьбу, мир, свою жизнь.       Соседи обеспокоенно стали долбить дверь кулаками, спрашивая, всё ли хорошо с хозяином квартиры. Годжо лишь дрожащим голосом ответил, что с ним всё в порядке, и объяснил шум тем, что он просто неудачно упал, уронив в своей квартире всё, что можно, в своей привычной шутливой манере. Соседи начали переговариваться между собой, крича что-то вроде «опять пьяньё расходилось, а людям спать так-то надо!» или обеспокоенное «зачем же напиваться до такого состояния…», но Сатору уже было всё равно на то, что они говорили.       Он лежал на полу среди разбитых стёкол и сломанной мебели и думал лишь о том, что он в очередной раз проебался. Он не смог переубедить Сугуру. Он просто опять ничего не смог.