Свет в твоем окне

      «Утро добрым не бывает», — шутили на Санином любимом «Русском радио». И сегодня Сашок впервые не улыбнулся этой фразе: прозвучала она не из уст диджея, а в его ушибленной гудящей голове. Лежащей… в фуре на коленях Светланы — дежавю! Но теперь их руки были предусмотрительно связаны, а КамАЗ гнал «зеленый бригадир» с приспешниками.       Вчера, мучаясь бессонницей, Саня стал свидетелем беседы. Бригадир, держа Свету за ручку (отчего странно почесывались руки Санька), убеждал в единстве человека и природы. Светлана, не замечая перегибов, млела от прикосновений и заумных слов. Правда, предложение выпустить Борьку на волю резко отвергла — пришлось активисту перевести это в шутку. Однако под утро шутки, похоже, кончились. Не только козлу, но и хозяйке, и дальнобойщикам предстояло слиться с природой, последним троим — без остатка…       Внезапно полные непривычного отчаяния глаза Сашка встретились с большими и печальными Бориными. Захотелось погладить животное, но руки, да и...       — Лучше не трогайте! — не раз предупреждала Света. — Может и забодать: ревнивый очень.       Саня неизменно хохотал в голос. Теперь же он начал понимать Борьку: подпустишь вот такого бригадира, а он ей руки скрутит. Хотя, пожалуй, подпустишь такого Санька — выкрутит всю душу… Но сейчас использовать ревность — единственный шанс.       Подтолкнув Светлану поближе к клетке, Сашок просунул туда свои связанные кисти и… приник губами к губам Светы. В эту минуту он забыл о «тараканах», дурацких прическе, одежде и очках, забыл о «зеленых» убийцах. Похоже, Светлана тоже позабыла обо всем и вложила в поцелуй лавину страсти, поднявшуюся из недр ее блеклой брони. Разгадала Санин план — или?..       Так или иначе, под вторым ударом мощных рогов веревка лопнула. Развязать Свету и оторопелого Иваныча Сашок успел перед самой остановкой фуры. Стоило прицепу распахнуться, шоферы синхронно вывалились на обидчиков, сбив тех с ног. Выпущенный на травку Борька угрожающе наставлял рога, пока его товарищи связывали негодяев.       — Скажи, чтобы нас отпустили. Ты же все понимаешь, ты же своя! — хрипел бригадир, гипнотизируя глазами Светлану. И как они могли показаться ей мудрыми и заботливыми? Как можно сравнивать их с глубокими и чистыми озерами? Жаль, Свете не удалось научиться плавать… Жаль, что ее никогда не назовут «нашей», но она не собирается становиться такой «своей»!       — Я за руль, а вы отведите Борю и поищите там, в фуре: мы где-то мобильник выронили, а надо в милицию сообщить, — распорядился Федор. Только во взгляде его плескалось нечто, далекое и от козла, и от милиции…       Александр запрыгнул в прицеп, аккуратно втащил Борьку и подал руку Светлане. Но Света самостоятельно вскочила в кузов, бросилась ничком в груду соломы и зашлась в рыданиях.       — Ну что такое, Боже?! — плененным зверем забегал по клетке Саня. — Все же позади, мы спасены!       — Вот именно! И теперь ты больше никогда меня не…       Нежный глагол остался на дрожащих губах, соединившихся с другими губами. Лязгнула дверь клетки, хотя верный Боря добровольно прилег снаружи на подстилке из смятого комбинезона. Мешковатый плащ, унылые рубашки, шляпа-колесо спланировали рядом. Санек руками взъерошил Светины волосы, неожиданно густые и шелковистые, и зарыл в сено очки.       — Я же ничего не вижу! — пискнула Света.       — Зато я, кажется, прозрел. И обоняние вернулось: здесь пахнет не козлятиной, а счастьем.       — Я должна признаться: у меня до тебя ни с кем этого не было…       — Не страшно. У меня, похоже, до тебя не было вообще ничего.